Так они погибают

Глава тридцать пятая

Когда я положил телефонную трубку, Гэлли сидела в кресле, в которое ее посадил. Ее глаза замерли, как мраморные изваяния, чувственные губы сомкнулись и успокоились. С другой стороны комнаты, где я стоял, она выглядела маленькой и странной, как статуэтка или как актриса, сидевшая на удаленной сцене. Между нами лицом вниз лежал Марио.

По ее телу пробежала дрожь, и глаза открылись.

— Я рада, что не убила вас, Арчер. Я не хотела вас убивагь, честно. — Ее голос приобрел нечеловеческое качество звучания, как эхо.

— Это было очень мило с вашей стороны. — Я переступил через распростертое тело и сел, глядя на нее. — Вы не хотели убивать и Марио тоже. Как и Дэллинга, вы убили его в порядке самозащиты.

Мой голос казался незнакомым мне самому. От страха смерти в горле появился комок, который я никак не мог проглотить.

— Вы являетесь тому свидетелем. Он напал на меня со смертоносным оружием. — Она посмотрела на металлический кастет на кулаке мертвого человека и потрогала свою щеку. — Он ударил меня этим.

— Где?

— В гараже, несколько минут назад.

— Как вы там оказались?

— Он появился в кафе «У Джорджа» и заставил меня поехать вместе с ним. У меня не было оружия. Он вообразил, будто я знаю, где его брат спрятал деньги. Я знала, что там, в гараже, лежал пистолет, который припрятал Джо. Сказала Марио, что деньги лежат здесь, и он велел ехать сюда. — Ее голос звучал четко и ровно, хотя слова произносились с трудом. — Он почти помешался, угрожал убить меня, надев эту ужасную штуку себе на руку. Мне удалось завладеть пистолетом Джо, и я выстрелила в него. Думала, что он убит. Мне удалось войти в дом, прежде чем я потеряла сознание. — Она вздохнула. С эмоциональной разносторонностью хорошей актрисы, на которую я попался раньше и на которую больше не клюну, она опять входила в роль мужественной маленькой женщины.

— Вы могли бы выкрутиться под предлогом самозащиты, если бы убили только одного человека. Два убийства за неделю — уже слишком много. А три — это просто бойня.

— Три?

— Дэллинг, Марио и Джо.

— Джо я не убивала. Как я могла это сделать? Я не умею даже плавать.

— Вы отчаянная лгунья, Гэлли. Вы обладаете искусством перемешивать факты со своей фантазией, и это позволило вам продержаться неделю. Но теперь ваши выдумки иссякли.

— Я не убивала его, — повторила она. Ее тело в кресле было напряжено, руками она крепко вцепилась в подлокотники. — Зачем мне убивать собственного мужа?

— Избавьте меня от представления с ролью милой женушки. Признаюсь, какое-то время это на меня действовало. Вы убедили меня и полицейских в том, что старались выгородить Джо. Теперь меня тошнит от этого. У вас было много причин убить его, включая такую, как тридцать тысяч долларов. Такая сумма представлялась вам огромными деньгами после нескольких лет нелегкой работы и зарплаты медсестры.

Возможно, вы и замуж-то вышли за Джо с единственным намерением — убить его, как только он окажется при крупных деньгах.

— За кого вы меня принимаете? — Ее лицо утратило бесстрастие и стремилось принять выражение, которое бы меня растрогало.

Я коснулся мертвеца носком своего ботинка.

— Только что я видел, как вы вогнали шесть пуль в человека, который был при смерти и еле держался на ногах. Не дает ли это ответа на ваш вопрос?

— Я должна была сделать это. Я была в ужасе.

— Ну, конечно. Вы наделены тонкой чувствительностью напуганной гремучей змеи и реагируете так же, как она. Вы убили Марио, потому что он догадался, что вы прикончили его брата. Возможно, Джо предупреждал его в отношении вас.

— Вам придется здорово потрудиться, чтобы доказать это. — Ее глаза напомнили черные, как уголь, прорези в белой маске.

— Мне не придется этого делать. Подождите, пока судебно-медицинские эксперты из полиции осмотрят морозильник у вас на кухне.

— Как?.. — Она закрыла рот, но на мгновение позже, чем надо. Она успела подтвердить мою догадку.

— Продолжайте. Хотите спросить, как я узнал, что в течение трех дней вы держали Джо в замороженном состоянии?

— Я не разговариваю с вами.

— Я не знал об этом до настоящего момента. Подозревал. Теперь многое становится на свое место.

— Вы опять несете чепуху. Разве я обязана выслушивать вас?

— Да, пока сюда не подойдет машина шерифа из Палм Спрингс. Многое надо показать в истинном свете после всего вранья, и если вы не захотите рассказать правду, это сделаю я. Это может помочь вам понять самою себя.

— Кого вы из себя изображаете, психоаналитика?

— Слава тебе, Господи, что я не ваш психолог. Не хотел бы объяснять вам, почему вы все это сделали. Но, может быть, вы полюбили Германа Спида?

Она рассмеялась.

— Этого старого жеребца? Не будьте глупым юнцом. Для меня он был просто больной.

— Тогда вы использовали его. От него получили сведения о том, что Джо занимался контрабандой наркотиков. Понятно, ему было приятно насолить людям, которые нахально поломали его бизнес. Возможно, одновременно и Спид использовал вас. Думаю, что и сама эта мысль пришла ему. Он задумал…

— Спиду? — Я затронул ее за живое. Стало быть, идея принадлежала ей.

— Во всяком случае, вы поехали с ним в Сан-Франциско, когда он выписался из больницы. Оттуда послали матери открытку на Рождество, и в этом заключалась ваша первая ошибка — смешение сентиментальности с бизнесом. После того как ваш план созрел, вы заставили свою мамашу поволноваться два последующих месяца, не давая о себе знать, потому что собирались использовать и ее. Вы поехали в Пасифик Пойнт и вышли замуж за Джо. Он, несомненно, предлагал вам раньше пожениться и ждал ответа. Спид поехал в Рено, чтобы попытаться найти нужную сумму денег. К несчастью, это ему удалось. Все это подводит нас к вечеру прошлой пятницы…

— Вас, — перебила она, — а не нас. Обо мне уже давно нет речи. Вы говорите только о себе.

— Может быть, некоторые детали не точны или их не хватает. Это можно будет уточнить в суде. Например, я не знаю, что вы положили в еду или питье для Джо в пятницу вечером, когда он вернулся домой со своей последней прогулки на яхте. Хлоралгидрат или что-то другое, что не оставляет следов? О таких вещах вы знаете больше, чем я.

— Думала, что вы — всезнающий.

— Отнюдь. Я не знаю, напрашивался Дэллинг для участия в вашем проекте или вы сами его пригласили. Или было и то, и другое? В любом случае, вам понадобился его дом, так же как была нужна помощь. Спид был занят своим делом — проведением липового медового месяца. Дэллинг оказался наиболее подходящим человеком, чтобы склеить воедино всю эту затею. Когда Джо уснул, Дэллинг помог вынести его через свою квартиру вниз, другим ходом, в машину. А здесь вы сунули его в морозильную камеру, и он там задохнулся и замерз. Пока что все шло довольно просто. Джо был мертв, а героин в ваших руках. Спид располагал деньгами и контактами. Но труднейшая задача была для вас все еще впереди. Вы знали, что если Доузер докопается до вас, то вам не придется воспользоваться деньгами. Вероятно, вы слышали о том, что сделали его наемники в пятницу вечером с Марио, чтобы выяснить просто на авось, известно ли ему что об исчезнувшем товаре. Вам необходимо было отвести от себя подозрения Доузера. Тут появляюсь я, и здесь вы опять делаете большую ошибку.

— Все, что связано с вами, является ошибкой. Я только надеюсь, что вы повторите свою басню на людях, в полиции. Я позабочусь, чтобы вы лишились работы, — Но слова ее прозвучали не особо убедительно. Голос ее был довольно вялым.

— Я буду продолжать заниматься своим делом, когда вас упрячут в каталажку или в газовую камеру. Вы думали, что можете позвать меня, чтобы я сел в тюрьму, а потом отключить меня, как отключают воду в кране, или отделаться от меня с помощью легкого флирта. Это была хитроумная задумка, слишком хитроумная, чтобы она удалась. Вы со своим радиоартистом уговорили мать нанять меня, чтобы я разыскал вас. Возможно, вы сами и подготовили этот сценарий. Затем устроили так, что я вас нашел, и убедили меня в том, что Джо жив и действует. Дэллинг подкрался ко мне на крыльце и саданул по голове мешком с песком. Вы даже разыграли сценку с запоздавшим предупреждением, чтобы показать свою добропорядочность. Затем взяли мой пистолет и припрятали его для удобного случая. Не знаю, решились ли вы уже на этом этапе убить своего партнера. Вы, должно быть, замечали, что он сломался. Но не трогали его до тех пор, пока он оставался вам нужен.

Вы опять запихнули Джо в багажник своей машины. В своем новом состоянии он представлял собой очень нескладный груз. Вы и Кит поехали в Пасифик Пойнт в разных машинах. Он затащил труп на борт «Королевы ацтеков», вывез его в море и сбросил в воду, а затем выплыл на берег, к фарам вашей машины. Вы подбросили Дэллинга опять к пристани, где была припаркована его машина, и вернулись в Лос-Анджелес. Это решало вопрос о трупе убитого и, что более важно, о подозрениях Доузера. Если бы тело потом нашли, то подумали бы, что Джо утонул при попытке к бегству.

Это оставляло лишь одну муху в свитой вами паутине — вашего партнера. Он был нужен для физической работы, которую вы сами не могли выполнить, например, для перевозки трупов в бухте, для обслуживания лодочных моторов. Но он был моральным слабаком. К тому же захотел бы получить свою долю наличных. Поэтому вы поехали вместе с ним к нему на квартиру и рассчитались пулей. Пулей из моего пистолета. Спрятали этот пистолет в таком месте, где полицейские нашли бы его обязательно. Потом отправились домой, легли спать и, я знаю людей вашего сорта, спали сном праведницы.

— В самом деле?

— А почему бы и нет? Вы убили двух мужчин и остались вне подозрений. Мне приходит мысль, что вам нравится убивать мужчин. Настоящей наградой для вас были не тридцать тысяч. Она заключалась в том, что вы задушили Джо и застрелили Кита и Марио. Деньги служили просто благовидным предлогом, как пятьдесят долларов для потаскухи по вызову, которая страдает бешенством матки. Понимаете, Гэлли, вы — убийца. Вы отличаетесь от нормальных людей, вам нравятся необычные вещи. Нормальные люди не станут вгонять пули в спину убитого человека просто так, за здорово живешь. Они не устраивают свою жизнь таким образом, чтобы пришлось проводить уик-энд с трупом. Вам не щекотало нервы, когда вы готовили себе еду при таком соседстве.

Наконец-то я расшевелил ее. Она подалась вперед в своем кресле и сквозь зубы начала говорить:

— Вы мерзкий лгун! Я не могла есть. Мне было противно. Я хотела бежать из дома. К вечеру в воскресенье я чуть не сошла с ума от всего этого. Джо лежал там скрюченный, покрытый инеем… — Ее потрясло рыдание. Она закрыла лицо руками.

Где-то вдали послышался вой сирены.

— Это верно, — сказал я. — В воскресенье вечером приехал Спид, чтобы присмотреть за вами. Позже, когда я с ним разговаривал, он покрывал вас. За это его осудят вместе с вами.

Ей удалось побороть рыдания, и она сказала, не отводя от лица рук:

— Надо было оставить пулю и для вас.

— Но я сослужил для вас свою службу, разве нет? Я бы не сделал этого лучше, даже если бы вы меня проинструктировали. Конечно, вы все очень ловко подстроили для меня, позвонили во вторник утром Доузеру с целью сообщить ему, что вы — в его распоряжении. Вы, наверное, довольно здорово верили в меня в тот момент. Я знаю трех или четырех частных сыщиков, которые не смогли бы установить вашу связь с домом Доузера. Звучит как ирония, не правда ли? Я думал, что спасаю красавицу из башни. Думаю, что обычно это и делают неудачники. А женщины, которые используют их, часто допускают те же ошибки, что и вы. Не будем забывать, что даже падшие парни поступают по-своему, пока они не достигнут окончательной степени падения, — Я посмотрел на Марио, ее взгляд последовал за моим. Пальцами она все еще закрывала свое лицо, как будто без них оно могло рассыпаться.

Вой сирены все приближался, создавая над пустыней тонкий звуковой свод.

— В общем-то, жалко мне вас, Гэлли, — продолжал я. — Зря потрачено столько энергии и выдумки, ибо вы израсходовали их на убийство. А теперь, пока здесь не появилась полиция, не хотите ли сообщить мне, где находятся деньги? Они нужны мне для того, чтобы передать их клиенту, и если вы скажете об этом, то я постараюсь, по возможности, облегчить вашу вину.

— Идите к дьяволу! — Ее глаза засверкали ненавистью. — Вы знаете, что они не смогут засадить меня в тюрьму. Они ничего не смогут доказать, ничего. Я не виновна, вы слышите меня?!

Я слышал ее.

Сирена завывала совсем близко, свет фар коснулся окна.