Тайна за семью печатями, или… Новые невероятные приключения Брыся и его друзей

— Весть о том, что к нам летит самолёт, нас ошеломила, — Василий Егорович снова опустился на подушку и приобнял Брыся. Рука у старого ветерана была лёгкая, почти невесомая, а может, он старался не слишком давить на кота, хотя Брысь был увесистым и плотным и вполне годился в качестве подпорки. — Мы, конечно, знали, что у командования отряда уже появилась связь с «большой землёй», хотя и без секретных подробностей. Но чтобы самолёт… Долго готовили площадку, расчищали от снега, складывали сигнальные костры, а потом очень переживали, чтобы погода окончательно не испортилась и не помешала такому событию. А погода могла всё испортить. Мороз был несильный, но снегопад почти не прекращался. Старший лейтенант предупредил, что если всё сложится, то обратным рейсом заберут маленьких детей и женщин. Командир очень боялся, что когда ударят настоящие морозы, придётся хоронить малышей, а это совсем не то — что прощаться с бойцами. У нас не было тёплой одежды, ведь отряд начал формироваться летом, и это являлось серьёзной проблемой. Поэтому на том, первом, самолёте нам везли тулупы, шапки и валенки, а ещё рацию для связи с другими отрядами и «центром». И вот настала ночь, мы зажгли костры, ждём час, ждём второй, вдруг — чудо, снег начинает падать медленнее, реже, в облаках появился просвет, оттуда на нас глянула луна, не такая яркая, как в трескучие морозные ночи, но зато круглая, полная. Осветила поляну, и в тот же миг услышали мы сначала слабый, а потом всё более отчётливый гул — самолёт! Нам, мальчишкам, показалось, что это не просто самолёт, а знак того, что войне конец. Вот приземлится он, выйдет оттуда лётчик и скажет: «Вы почему до сих пор в лесах сидите? Почему рельсы раскручиваете? Зачем железнодорожные пути взрываете? Это уже опять всё наше, а наше нужно беречь!»

***

В землянку, где лежал Андрюшка, по очереди зашли все цирковые, попрощаться. Мальчик спал. Жар и бред больше не истязали его, но Андрюшка был очень слаб, а главное — не боролся за жизнь, что-то надломилось в маленьком хрупком теле, он таял на глазах, словно восковая кукла над огнём.

— Красавица, Мухтар! — позвал Семёныч. Альма и Мартин повернули головы, не двинувшись с места — они сидели около входа в землянку и караулили момент, когда Андрюшку понесут к самолёту.

Рядом со старшиной увидели человека в белом овчинном тулупе, из рукавов у него свешивались варежки на резинке, какие обычно бывают у малышей, чтобы они их не теряли. Мужчина, видимо, использовал это удобное приспособление с той же целью. В руках он держал фотоаппарат.

— Тут вот товарищ корреспондент хочет снять вас для газеты, — продолжил Семёныч.

— Какая фактура, какая фактура! — восклицал тем временем незнакомец, с восторгом разглядывая могучего Мартина. — А можно надеть на них, как вы это называете, — он пощёлкал пальцами, — вьюки? Как здорово, что они съёмные! Вы слышали про собак — истребителей танков? Это «живые мины». У них вьюки не снимаются, и животное погибает при взрыве. Ваше изобретение мне очень нравится! Собаки-диверсанты! Какой заголовок! А какой процент не возвращается с таких заданий? — тараторил он. — Я обязательно пришлю вам в отряд газету со статьёй!

Семёныч нахмурился, когда корреспондент заговорил о гибели собак, и незаметно постучал по мёрзлому стволу дерева.

Военкор был в приподнятом настроении, он уже израсходовал одну плёнку, снимая партизанский быт: шалаши, землянки, траншеи, партизан группами и по отдельности, фотографировал собак; сокрушался, что ночь, что света от костров недостаточно и одна надежда — на отличную немецкую оптику (фотоаппарат оказался германского производства); жалел, что не может задержаться, чтобы запечатлеть какую-нибудь из операций, а узнав, что в отряде есть «своя» цирковая труппа, переживал, что не станет свидетелем представления. Он был весёлый, много шутил, рассказывал про парад, про то, что накануне праздника 7 ноября советская авиация бомбила аэродромы люфтваффе так, что наверняка было слышно в ставке Гитлера. Что скоро будет наступление. Что теперь враг будет только драпать. Его слушали с жадностью, ему верили, верили, что именно так и будет.

В тот момент, когда корреспондент фотографировал Альму и Мартина, из землянки выбралась неразлучная четвёрка — Юв, Гал, Альф и Рол. С приходом холодов, они редко высовывались на улицу, только по неотложным делам. Корреспондент опять разволновался: увидеть в партизанском отряде королевских пуделей и котов он уж точно не рассчитывал, а потому собрался сделать с ними несколько снимков, но цирковые животные очень быстро замёрзли и попросились обратно в землянку, сэкономив дефицитную плёнку.

Самолёт разгрузили и в него стали усаживать малышей с их мамами. Андрюшку, закутанного в один из доставленных тулупов, бережно нёс на руках его отец. На семейном совете было решено, что с Андрюшкой полетит Валентина. Старший лейтенант не возражал: собаки уже «работали», помощников дрессировщицы слушались, присутствие её самой в отряде было уже не так необходимо, как Андрюшкиной мамы — переводчицы. Валентина упросила лётчика взять на борт её питомцев, она боялась, что нежные организмы пуделей не перенесут предстоящей долгой зимы.

— Может, кто-то хочет написать письма родным, мы захватим почту, — предложил корреспондент.

Известие тут же облетело лагерь, и красноармейцы кинулись строчить слова любви и привета тем, кто уже, наверное, и не чаял получить от них весточку, ведь о них ничего не было известно с самого начала войны. Собирая исчирканные наспех листочки, корреспондент читал адреса и мрачнел: большая часть писем была в города и сёла на захваченной врагом территории и одному Богу было известно, живы ли адресаты…

В суете — а провожать любимцев публики и симпатичную дрессировщицу пришёл почти весь отряд — Юв, Гал, Альф и Рол не успели попрощаться с Альмой и Мартином и ещё раз выразить им благодарность за спасение, за дядю Вольдемара, а главное — за Андрюшку. Вспомнили об этом уже на борту и принялись жалобно скулить и мяукать. Но все, в том числе Валентина, подумали, что животные боятся предстоящего полёта и шума заработавших винтов.

Альма и Мартин остались на краю поляны, к самолёту близко не подходили, там и без них было не протолкнуться. Обоим было очень тревожно. Так же одиноко, чуть в стороне от всех стоял Аслан. Джигит и радовался, что любимая будет дальше от войны, и волновался за то, как пройдёт полёт, и печалился от неизвестности, которую сулило будущее. Почувствовав лёгкий толчок, посмотрел вниз — Красавица и Мухтар подошли поддержать его, а может, сами искали у него поддержки, ведь они очень сдружились с их цирковыми питомцами, а расставаться с друзьями всегда нелегко, будь ты хоть человек, хоть собака… Аслан ласково погладил их по головам, заглянул в умные глаза, сказал:

— Ну что, нам пора готовиться, через час выходим.

На фронт должен был проследовать очередной эшелон с подкреплением для врага, а партизаны должны были этому помешать.

***

Василий Егорович опять стал говорить тише и невнятнее. Брысь волновался, ведь приближалась трагическая развязка. В его голове крутилась фраза: «…В тот день всё и случилось». А «тем днём» был как раз тот, когда к партизанам прилетал самолёт, а корреспондент сделал фотографию Альмы и Мартина. Сначала он напрягал слух, домысливая то, что не расслышал, но потом ветеран перешёл на совсем бессвязный шёпот, повторяя два слова: «мороз» и «завязки». Когда же Василий Егорович замолчал, Брысь осторожно выбрался из-под его руки, и она безвольно упала на покрывало…

Саша, Лина и Николай Павлович подъехали чуть раньше оговоренного часа. Пока родители рассуждали, удобно ли будет заявиться не в десять, а без четверти, Саша заметил на скамейке у подъезда знакомую сумку-переноску.

— Мама-папа, смотрите, наш Брысь!

В первое мгновение они подумали, что бывший партизан не выдержал присутствия чужого кота и выставил его на улицу. А может, Брысь нахулиганил в квартире, ведь они случайно увезли с собой его лоток, за это и поплатился столь невежливым обращением.

— Ну слава богу! А то я жду-жду, не знаю, куда его девать! — из окна квартиры на первом этаже выглянула вчерашняя знакомая.

— А что случилось? — растерялись Саша и родители.

— В больницу увезли Егорыча, — сообщила старушка. — Вот он — кивнула она на сумку-переноску — в форточку вопил. А я-то знаю, что у Егорыча домашних животных давным-давно нет. Вспомнила, что это ваш кот. Хорошо, у меня ключи от его квартиры хранились на экстренный случай. Скорую вызвала, родственникам его позвонила, а кота вот — сюда вынесла и караулю вас.

— Спасибо, — убитыми голосами поблагодарили они старушку и поплелись к машине.

Весь обратный путь Брысь размышлял, что могут означать таинственные слова: «мороз» и «завязки». Он был уверен, что бывший партизан произнёс их не случайно, в них есть какой-то скрытый смысл…

Краткие комментарии для любознательных

Собаки на войне: В годы Великой Отечественной войны в армию было призвано около 68 тысяч собак (по другим данным более 70 тысяч), среди которых были не только овчарки, но и другие породы, например крупные дворняжки. Из собак сформировали 168 отрядов, которые полноценно помогали людям в борьбе с противником. Собаки-связисты доставили 200 000 боевых донесений, протянули 7883 километра проводов. Хвостатые сапёры разминировали более 30 крупных городов СССР и Европы, найдя более 4 000 000 единиц фугасов и мин. Собаки-санитары вывезли с поля боя примерно 500 000 тяжелораненых бойцов Красной Армии. Оказывали они помощь и на поле боя. Подползали с медицинской сумкой к раненому, ждали, пока он себя перевяжет, а после ползли к следующему. Если боец был без сознания, лизали ему лицо — чтобы очнулся. Грели людей в морозы, везли на специальных санях-волокушах в госпиталь и выполняли многое-многое другое. Собаки — истребители танков впервые были использованы в битве за Москву под Истрой. На них надевали специальный вьюк со взрывчаткой, с торчащим кверху взрывателем, который срабатывал при заползании собаки под днище танка. Хвостатые «камикадзе» представляли огромную проблему для немцев, ведь танковый пулемет располагался достаточно высоко и с трудом попадал в быстро перемещающуюся у поверхности земли собаку. Немецкое командование обязало каждого солдата пристреливать любую собаку, появляющуюся в поле зрения. Охотиться на собак предписывалось даже лётчикам-истребителям люфтваффе — с самолётов. Пожертвовав собой, собаки взорвали за годы войны, по некоторым данным, более трёхсот немецких танков. Собаки-диверсанты, обученные снимать с себя вьюк со взрывчаткой на рельсах и отбегать, пускали под откос вражеские эшелоны. Многие из них погибали, но были и такие, кто выходил на задания не один раз, наиболее известна собака по кличке Дина. Сторожевые собаки работали в засадах, бодрствовали ночью и в ненастную погоду ради обнаружения врага. Эти четвероногие умницы только натяжением поводка и поворотом туловища указывали направление грозящей опасности. Иногда даже тяжело раненные собаки выполняли свои боевые задачи. Так, связной собаке Альме немецкий снайпер первым выстрелом прострелил оба уха, вторым — раздробил челюсть. И всё же Альма донесла пакет. Знаменитая собака Норка за 1942—1943 гг. доставила 2398 боевых донесений. Другой легендарный пёс Рекс доставил 1649 донесений. Он был несколько раз ранен, трижды переплывал Днепр, но всегда добирался до своего поста. Знаменит также ленинградский колли Дик. В его личном деле записано: «Призван на службу из Ленинграда и обучен минно-розыскному делу. За годы войны обнаружил более 12 тысяч мин, принимал участие в разминировании Сталинграда, Лисичанска, Праги и других городов». Свой главный подвиг Дик совершил в Павловске. За час до взрыва Дик обнаружил в фундаменте дворца фугас в две с половиной тонны и часовым механизмом. После Великой Победы легендарный пёс, несмотря на множественные ранения, был неоднократным победителем выставок собак. Пёс-ветеран дожил до глубокой старости и был похоронен с воинскими почестями, как и подобает герою. Джульбарс — овчарка, герой Великой Отечественной войны, боец 14-й штурмовой инженерно-сапёрной бригады, обнаруживший более 7000 мин и 150 снарядов, награждённый медалью «За боевые заслуги». В конце войны Джульбарс был ранен и не смог самостоятельно участвовать в Параде Победы в Москве. Говорят, что генерал-майор Григорий Медведев доложил об этом командовавшему парадом маршалу Константину Рокоссовскому, который поставил в известность Иосифа Сталина. Сталин приказал нести этого пса по Красной площади, отдав для этого свой китель. Так и сделали: на Параде Победы командир 37-го отдельного батальона разминирования майор Александр Мазовер строевым шагом пронёс боевого пса мимо трибуны с Верховным Главнокомандующим в колонне Центральной школы военного собаководства. И примеров героизма собак тысячи, жаль, что мы не знаем большинства имён четвероногих героев…

Люфтваффе (нем. Luftwaffe — воздушный род войск) — название германских военно-воздушных сил в составах рейхсвера, вермахта и бундесвера. В русском языке это название обычно применяется к ВВС вермахта периода Третьего рейха (1933—1945).