Telum dat ius ...[оружие дает право]

Глава 17

— Ты не знаешь, где Северус Снейп? Его здесь нет? — Гризельда Марчбенкс была искренне поражена. — И ты, мальчишка, сидишь в своем замке и от безделья обжимаешься со студентками? — удивлению и возмущению старой волшебницы, казалось, не было предела.

— Эээ… вы не так поняли, миссис…

— Я стара, но из ума еще не выжила! Статус директора запрещает тебе любые отношения, кроме официальных, со всеми обитателями Хогвартса.

— Леди Марчбэнкс, я уже давно хочу объяснить вам, что никакой я не директор! — в отчаянии воскликнул Гарри.

Лицо главной попечительницы школы стало строгим.

— Что вы такое говорите, молодой человек! Как же, по–вашему, я попала в ваш замок?

— Что? — лицо Гарри было растерянным и жалким. Он уже вообще не понимал, о чем идет речь.

— Я получила уведомление, что школа переехала в новое здание. Сова принесла мне вот это. — Старуха вытащила из складок мантии пергамент, развернула и положила свиток на стол. Гарри взял его и, запинаясь, прочитал.

— «Настоящим довожу до сведения Совета Попечителей, что сего дня, второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года, школа чародейства и волшебства Хогвартс переведена в замок Поттер–мэнор. Я, профессор Северус Снейп, являясь действующим директором школы, добровольно слагаю с себя полномочия и назначаю своим преемником Гарри Джеймса Поттера.

Основание: статья 3‑я статута школы Хогвартс «О Чрезвычайных обстоятельствах». Пункт 121, часть вторая Перечня полномочий директора Хогвартса.

Подпись: С. Снейп. 02 мая 1998 года от Рождества Христова».

Гарри потерял дар речи. Чего угодно он ожидал от зельевара, но только не этого. Старая Гризельда увидела растерянность юноши и смягчилась:

— Вижу, Снейп не показал вам этот документ. Но написан он им собственноручно и добровольно. Иначе Хогвартс просто не выпустил бы студентов, несмотря на вашу банду эльфов. Замок подчинился приказу нового директора, который действовал в интересах учеников, обеспечивая их безопасность. Позаботился Снейп и о финансировании школы. Получив это письмо, я немедленно дала поручение гоблинам «Гринготтса» перевести текущий счет школы на ваше имя. Буквально через час после этого уже пустой счет Хогвартса был проверен слугами Самого — Темного-Мерзавца. Так что они знают, что Снейп уже не директор, и знают, что он назначил преемника. А вот кто им стал, думаю, им неизвестно. Я запретила банку раскрывать адрес получателя средств школы. Думаю, гоблины не осмелятся ослушаться меня.

Гризельда с минуту помолчала, ожидая, пока Гарри осознает смысл ее слов.

— Так что ты теперь директор, Поттер! И вести себя должен соответственно! Понимаю, что тебе сейчас некогда изучать толстенные своды правил и законов, регулирующих деятельность школы. Это не беда. Я тут привезла тебе подсказчика–референта, так сказать. Эта штука в свое время здорово выручила Финеаса Найджелуса, который вечно все путал. Думаю, и тебе пригодится.

Волшебница положила на стол маленькую толстую книжку. По внешнему виду она напоминала карманный словарик. Толщина ее превышала высоту и ширину, а текст сливался в тоненькие ниточки. Как можно ей пользоваться, да еще быстро, было не понятно. Гарри протянул руку к томику и тут же отдернул ее, так как при приближении его пальцев книжка вскочила, как живая, и на коротеньких ножках побежала по столу в сторону старухи. Та сурово прихлопнула ее ладонью. Книжка ойкнула и притихла.

— Будешь слушаться нового директора и помогать ему. Поняла, Чи–чи? — старуха говорила строго, для убедительности похлопывая книжку по переплету. Та, охала, всхлипывала и что–то жалобно бормотала. Потом фыркнула веером страниц и тонким язвительным голосом осведомилась:

— Этот шмендрик и есть новый директор? Великий Мерлин! Как все измельчало! Неужели Хогвартс превратился в детский сад?

— Не умничай! — прикрикнула на него Марчбэнкс. — Твое дело — в нужный момент подсказать ему решения, соответствующие правилам школы. Или просто цитировать законы.

— Ладно, ладно. Но ежели они не услышат или не поймут с первого раза, то я их директорское благородие укушу–у–у! — с предвкушением завизжал диковинный артефакт.

— Со второго, — быстро возразила старуха.

— С первого, — гнуло свое книгоподобное чудовище.

— Со второго, Чичита! Или в печку! — строго поставила точку в споре попечительница школы.

— Изверги! Мракобесы! Всех не сожжете! Варвары! Душители культуры! — заохала книга привычной скороговоркой. Впрочем, вскоре запасы ее негодования иссякли, и она милостиво разрешила старой волшебнице взять себя в руки. Гризельда отдала томик Гарри. Тот осмотрел его со всех сторон, но когда попытался открыть, книжка больно ущипнула его за палец. Зубов у нее не было, но бронзовые застежки переплета действовали не хуже мандибул жука–рогоносца.

— Прекрати немедленно! — погрозила старуха книге, а потом обратилась к Гарри, — Чи–чи не читают. Ее носят в кармашке мантии. Если ты с ней подружишься, то она не раз выручит тебя в щекотливых ситуациях. А теперь вернемся к главным делам. Тот — Кого-Нельзя — Называть приставил ко мне шпионов. Я не могу надолго покидать свой дом. Но я очень внимательно слежу за всем происходящим и, если смогу, то помогу тебе. Мой тебе совет: ищи Снейпа! Он нужен тебе, а ты нужен ему. Не мотай головой, глупый ребенок! Не все то золото, что блестит. Поступок Снейпа окончательно убедил меня, что он благородный человек. Он сильно запутался и ему грозит опасность. Метка Лорда — жуткое изобретение, но если уничтожить всех ее носителей, магическая Британия понесет невосполнимые потери. Ищи Северуса и держи меня в курсе. Вот тебе перстень директора. Он был вложен в письмо Снейпа. Носи на указательном пальце правой руки. Обо всех его свойствах рассказывать долго и утомительно. Чичита сделает это лучше меня. Для связи со мной тебе достаточно повернуть камень перстня на пол–оборота вправо. Все, Поттер, мне пора.

Гарри неуверенно кивнул. Старуха поднялась — парень тоже немедленно вскочил.

— Минерва! Минерва, бестолковая девчонка, долго я буду дожидаться тебя?

Двери кабинета распахнулись, и миссис Макгонагал, нисколько не обижаясь на пренебрежительный оклик старой волшебницы, поспешно вошла и подхватила Гризельду под руки. Позади нее маячила сверх меры заинтригованная Гермиона.

— Минерва, мне пора домой! Эти молодые директора жутко утомляют своей бестолковостью!

— Вы слишком строги, миссис Марчбэнкс, — сконфуженно забормотала Макгонагал, с извиняющимся видом посматривая на Поттера.

— Ась? — рявкнула басом старая колдунья (осколки стекол из разбитых створок книжного шкафа вновь с дребезгом посыпались на пол). Затем повернулась так, чтобы лицо ее видел только Поттер, и слегка подмигнула ему.

— Вот я и говорю, Минерва, что директора моложе пятидесяти лет — это просто нонсенс в практике преподавания. А этому и сорока нет.

— Семнадцать ему, миссис Марчбэнкс, семнадцать, — торопливо бормотала профессор трансфигурации пристроившись в качестве костыля справа от начальственной развалины.

— Ась? — чернильница на столе перед Гарри подпрыгнула и завалилась набок, заливая зеленое сукно чернильной кляксой гигантских размеров. — Вот я и говорю, Минерва, что семнадцать лет преподавательского стажа для директорства явно недостаточно…

Голос отдалился. Гермиона легкой тенью проскочила в кабинет и прикрыла двери. Гарри по–прежнему в некотором обалдении стоял за столом — с перстнем в руках, туманом в голове и монстриком Чи–чи в правом кармане мантии.

— Это правда? Ты теперь директор Хогвартса? — взгляд Гермионы, казалось, прожжет его насквозь. Вдруг шпаргалка Марчбэнкс ожила в кармане и что–то зашептала. Гарри неожиданно для себя открыл рот и неодобрительным тоном заявил:

— Ваше имя, студентка? Я вас вызывал? Напоминаю, что применять косметику и косметические чары при вызове к директору запрещено! Вы что, правила забыли?

Гермиона так опешила, что даже не возмутилась. Она поспешно поправила мантию и взмахом палочки уничтожила остатки помады на своих губах и тушь на ресницах.

Гарри тоже опешил, а потом, сообразив, наклонился к карману мантии:

— Чи–чи, или как там тебя, прекрати немедленно! Это свои!

— Свои по домам сидят, а в школе есть студенты и преподаватели, нормы общения с которыми регламентируются Правилами внутреннего распорядка! — сварливо отозвалась шпаргалка из кармана.

— Чи–чи! Ну, будь человеком! Гермиона — моя девушка!

Тут произошли сразу две невероятные вещи.

Гордая гриффиндорка, которая уже оправилась от первого шока и собиралась ответить на неожиданное замечание Гарри что–то чрезвычайно язвительное, вдруг покраснела и в смущении отвернулась, прикрыв лицо ладонью.

А Чи–чи без привычного апломба вдруг забормотала из кармана:

— Будь человеком, будь человеком! Мне как будто приятно цитировать всю эту бредятину. Но это мой долг, понимаешь? Ладно, я все ж из веллумного пергамента сделана, а не из дерева. Понятие имею, чувства уважаю. Помолчу, так и быть. Чего уж там — целуйтесь!

— Спасибо, — Гарри потряс головой и подошел к Гермионе, оправдываясь:

— Я не хотел, извини. Мне Марчбэнкс дала специальный артефакт, такой помощник для директора. Ну, подсказчик, что ли. Я не хотел тебя обиде…

— Ты назвал меня своей девушкой? — не оборачиваясь, перебила его Гермиона.

— Если тебе это неприятно… — совсем смутился парень. Он неловко застыл в полушаге от нее.

— Наоборот, приятно… — прошептала Гермиона.

— Да чего там, веди ее в спальню, лопух молодой! — насмешливо прошуршала шпаргалка. Гарри раздраженно прихлопнул по карману ладонью. Та хихикнула и замолчала.

Последние полшага до девушки, которые еще мгновение назад были пропастью, каменной стеной, неодолимой преградой — растаяли, как мираж. Он обнял ее за плечи и медленно повернул к себе. Ее закрытые глаза с маленькими слезинками на ресницах стали вдруг так близко, что он, казалось, ощущал трепетание сомкнутых век. Ее плечи чуть напряглись под его ладонями, и Гарри поразился, какая она хрупкая и нежная. Легко, словно боясь спугнуть бабочку, севшую на ладонь, он привлек девушку к себе.

«Я же ничего не знаю и не умею! — панически подумал парень. — Все, что надо было делать раньше с девушками — это стоять, прижавшись к подружке и прильнув к ее губам своими, и время от времени вздыхать, изображая страстность и опытность. Хотя ни того ни другого не было и в помине. Просто все делают это. Все стоят по углам и обжимаются. А если ты ни с кем не обжимаешься, то значит, ты лузер или придурок. И девчонки тебя сторонятся. А чувств особо никаких и нет. И ощущений никаких нет, потому что знаешь, что ничего «лишнего» тебе не разрешат, а будешь наглеть — еще и обидятся. Стоишь себе и ждешь, когда можно будет с нарочитым вздохом сожаления, а на самом деле облегчения, прервать скаутский засос и оторваться от своей девчонки, чтобы проводить ее до общей гостиной или до лесенки в спальню, томно вздыхая, и идти к себе, горделиво подмечая завистливые взгляды сверстников в свой адрес. А потом ночью во сне пережить еще раз то же самое, но ярче, чувственней и результативней. И почему в книжках пишут о каком–то ощущении острого неудобства в штанах у парней? Неудобство? Удобство! Еще какое удобство! Наслаждение пронизывает насквозь, как электрический ток! Правда, утром только успевай палочкой махать над последствиями ночных эротических снов…»

Сейчас все было по–другому. Он держал девушку бережно и осторожно. Хотелось усилить ощущение близости и нежности, но он не знал, как. А Гермиона, казалось, и дышать перестала. Замерла в его руках, как испуганная птица. Ладони юноши очертили нежный изгиб плеч девушки и пустились в путешествие от шеи вниз. Девичьи руки слабо встрепенулись навстречу им, словно в попытке перехватить, не разрешить что–то, не пустить куда–то. А потом, словно заранее признавая эту попытку обреченной на неудачу, взметнулись вверх и охватили шею Гарри. Накинутая на гермионины плечи мантия поднялась вместе с ними, оставляя беззащитными ее небольшие острые груди, взволнованно трепещущие под тонкой тканью белой блузки. Руки юноши осторожно легли на них, ласково обещая защиту и заботу, которая не под силу каким–то там тряпкам. Сладкая истома потекла по жилам парня, в ушах зашумел морской прибой, заглушая все посторонние звуки. Ресницы Гермионы дрогнули и еще плотнее сомкнулись, она почувствовала, что Гарри наклоняет к ней лицо, и губы ее полуоткрылись ему навстречу. Словно убедившись в реальности происходящего, он жадно прильнул к ее губам, чувствуя в себе неодолимую волну нежности и желания дарить и получать наслаждение.

— Винки, проведи меня в подземелье к слизеринцам, — Луна излагала свою просьбу как нечто обыденное. Как желание съесть пирожок с яблоками.

Домовуха покачала головой:

— Я не могу этого сделать, мисс Лавгуд. Хозяин запретил пускать туда кого–нибудь из живых.

— Кого–нибудь из живых… Всегда знала, что эльфы очень умны. Спасибо, Винки, — девушка улыбнулась мягкой улыбкой и направилась к выходу из кухни.

— Что задумала гостья моего хозяина? — окликнула ее эльфийка.

— Если туда нельзя живым, то можно попросить кого–нибудь из мертвых. Это ведь мэнор. Здесь должны быть привидения. Пойду, поищу.

— Не надо никуда ходить, мисс, — пропищала Винки и постучала шваброй по помойному баку: — Сэр Малфой к вам пришла живая! Она гостья хозяина, окажите ей внимание.

Тут же из бака вынырнула серебристая голова привидения Люциуса и надменно огляделась по сторонам.

— Кто меня тревожит? О живые, и после смерти вы не оставляете меня в покое! — Малфой вынырнул из бака полностью и с высокомерным видом, как пэр, выходящий из кареты, рассеяно осмотрелся по сторонам.

— Он уже ничего, пообвык. А первые дни только стенал и пытался уйти разыскивать семью. Но, куда бы он ни пошел, его постоянно заворачивало обратно в бак. Сколько ругани я наслушалась за эти дни! — доверительно пискнула эльфийка девушке. Луна, наклонив голову, с интересом рассматривала привидение как неизвестный вид животного. Малфой, подбоченясь, принял самую изысканную и непринужденную позу. Ноги его, правда, по–прежнему находились в баке с помоями.

— Мистер Малфой, прекрасно выглядите. Ваш серебристый цвет волос стал намного выразительнее и ярче.

Люциус самодовольно улыбнулся. Он окинул взглядом Луну и шутливо нахмурился.

— Что нужно представительнице факультета Райвенкло от завзятого слизеринца? — галантно усмехнулся он.

— О, сэр, сущий пустяк! В подземелье замка находится факультет Слизерина. Его туда поместили на карантин. Мне нужна помощь одного из студентов. Не могли бы вы…

— Что? Факультет змей посадили в темницу? Это неслыханно! За что?

— Думаю, чтобы выяснить, кто из них носит метку Лорда, сэр.

Люциус повесил голову.

— Да, эта метка… Будь все проклято! — Малфой помолчал. — Кто вам нужен, мисс Лавгуд? Да–да, я узнал вас. Мы встречались в моем замке при других обстоятельствах. Как все изменилось за несколько недель!

— Мне нужен Забини. Блейз Забини. Мне нужна помощь эмпата, а он единственный эмпат из всех, кого я знаю.

— Блейз — эмпат? — протянул Люциус. — Понятно, почему Лорд не торопил его с принятием метки. В нашем кругу уже был один эмпат, и эта процедура плохо для него закончилась. Ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?

— Да. Мне нужна его помощь. Если он поможет, я смогу попросить о снисхождении для всего курса. Правда не знаю, получится ли, — честно призналась девушка.

— Хорошо! Все равно мой долг навестить слизеринцев и вдохнуть в них бодрость и веру. Им нужны силы для грядущих испытаний! Эй, животное, где разместили детей чистокровных семейств? — последний вопрос явно адресовался Винки. Та, нахмурившись, неторопливо потянулась за веником.

— Ладно, ладно, я пошутил. Ты же слышала просьбу гостьи замка. Так где слизеринцы?

— В подземелье под Ритуальным залом. Заодно узнайте, сэр, не кончилась ли у них вода для питья.

Люциус сделал вид, что не услышал поручения эльфийки, и величаво выплыл из кухни через стенку, увешанную половниками и сковородками.

— Когда он вернется, я прогоню его к вам, мисс, — пообещала домовушка и принялась за кухонные дела.

— Интересные студенты учатся на факультете Слизерин, если им для душевной бодрости требуется встреча со свеженьким привидением, — задумчиво пробормотала Луна и пошла обратно в комнату, в которой спал Рон.

Снейп очнулся от промозглого сквознячка, который забрался под тонкую мантию и неприятно холодил все тело. Метка молчала. Метка молчала!!! Это могло иметь два объяснения. Первое — он умер. Второе — Воландеморт умер. Все. Больше ничего в голову не приходило. И оба варианта были не так уж и плохи. Вот только откуда сквознячок? Снейп открыл глаза. Кривой дементор! Действительность превзошла его самые мрачные опасения. Он жив. Лорд сидит на своем троне и с неопределенным выражением смотрит на него. Сволочь! Тоже жив! Ларец стоит на приступочке у подножия трона. Целый и невредимый. Все живы и все здоровы. Вопрос, надолго ли этого здоровья хватит. Судя по последним событиям, жить ему остается немного. И смерть его будет мученической. Великий Мерлин! И сдохнуть по–людски не дадут, гады!

— Северус, тебе не кажется, что ты задолжал мне пяток объяснений? — тон Воландеморта был на удивление миролюбивым, впрочем, это не обмануло Снейпа. Он чувствовал скрытое бешенство Темного Лорда. Удивляло только то, что отсутствовал Внутренний круг Пожирателей. Обычно допрос и казнь провинившегося превращались в публичное зрелище — в назидание остающимся в живых. А сегодня пусто. Даже Нагайны нет. Даже дверь в зал заперта и окутана голубой дымкой заклятия Недосягаемости. Это что за тайны мадридского двора? Всегда был такой вполне себе публичный диктатор и злодей, а тут решил прикончить изменника втихоря? Не вяжется. «Боюсь, предстоит длительное и неприятное общение на весьма деликатные темы», — понял бывший директор Хогвартса.

— Я остановил твою метку, иначе ты бы уже сдох. Но мне не нужен мертвый Северус. Тебе не интересно, почему?

Снейпу было интересно, но он промолчал.

— Я доставил тебя сюда тайно. Никто не знает, что ты здесь. Тебе не интересно, почему?

Снейпа посетили самые неприятные опасения, но он промолчал снова.

— Я знаю, что ты уже давно двойной агент, и сообщаешь мои секреты Дамблдору. И ты еще жив. Тебе не интересно, почему?

Снейп мысленно схватился за голову, но все равно промолчал.

— Я знаю, что ты помог мальчишке Поттеру забрать студентов из Хогвартса. Я знаю, что ты передал ему свои права директора. И я тебя не спрашиваю, где они находятся, хотя это очень беспокоит моих слуг, дети которых оказались в заложниках. Тебе не интересно, почему?

Честно говоря, это было уже очень интересно, но не станет же Лорд действительно рассказывать ему, отчего и почему. Снейп вздохнул и… снова промолчал.

— Я знаю даже, что старый хрыч Дамблдор каким–то неведомым мне способом сохранил свое присутствие на земле и активно вмешивается во все дела. И я знаю, что он предал тебя, Северус.

Лорд замолчал. Снейп с недоумением взглянул на Воландеморта, и глаза их встретились. Однако мощнейшей ментальной атаки от Лорда не последовало. Они первый раз в жизни просто смотрели друг на друга. Просто. Без Легилименции. Без Оклюменции. Без Алеоменции. Снейп не знал, что увидел темный повелитель в его взгляде, но сам он с удивлением рассмотрел в змеиных чертах Лорда Судеб какую–то безнадежную обреченность. Угли багровых глаз словно присыпало пеплом остывающего жара. Сетка мелких морщин сильно старила повелителя, но странным образом добавляла его внешности какие–то людские и общечеловеческие признаки. Перед Снейпом сидел смертельно уставший человек. С уродливой психикой, с уродливой душой, с уродливым телом. Но человек! Осознать это было настолько странно, что следующая фраза Воландеморта почти не удивила зельевара.

— Вот что, Снейп. Я сниму с тебя метку и отпущу на все четыре стороны при условии, что ты организуешь мне встречу с Поттером.

Почти минуту Северус осмысливал услышанное. Не осилил. Стал искать подвох. Не нашел. И от отчаянья взорвался:

— Да кто сказал вам, что Поттер со мной будет разговаривать? С чего вы взяли, что он мне доверится после всего, что происходило между нами в последние годы? Спасибо, что он не спалил меня вчера заклинанием! Встреча с Поттером! Да проще встречу с Дамблдором организовать! Не желаете? — язвительность в окрепшем голосе Снейпа была просто убийственной.

— Нет. С Дамблдором я встречался. Нам с ним больше нечего друг другу сказать. Теперь все решит разговор с Поттером. Не западня, не засада, не поединок, а именно разговор. Ты сейчас встанешь и пойдешь заниматься подготовкой этой встречи. Я принимаю любые его условия. Метку я твою убрал. Пей Укрепляющее зелье, профессор. Счастлив твой Мерлин!