Telum dat ius ...[оружие дает право]

Глава 31

Глава 31.

Хлопок, возвестивший о прибытии Поттера и Малфоя на поляну, взбудоражил эльфийский табор. Чумазые эльфийские детишки, замотанные в куски рваного геотекстиля, обступили прибывших магов и рассматривали их своими огромными глазищами, громко пища и хихикая. За ними к месту события подтянулись мамаши. Их наряд был более причудлив: он состоял из кусков поролоновой изоляции от водопроводных труб с прорезями для рук и ног. Они пересмеивались, кокетливо поводили глазками и прикрывали страшноватые щербатые рты грязными ладошками. И наконец, с чувством собственного достоинства и выражением снисходительного презрения ко всему, что происходило, происходит и будет происходить в этом мире, подошли кривоногие эльфийские мужчины. Они позвякивали кольцами в ушах и потряхивали меховыми плащами, от которых доносился оглушительный аромат помойной псины.

Весь этот пестрый и шумный табор окружил Поттера и распростершегося у его ног блондина, который все еще был без сознания. Переглядываясь и перемигиваясь, толпа обступала их все теснее. Вороватые ручки потянулись к Драко, имея явное намерение избавить его от лишнего имущества. Гарри предостерегающе поднял палочку вверх. Негодующе ухнув, толпа подалась назад.

— Где ваш главный?

Эльфы запищали громче и расступились. В проходе показался вожак. Он грубо отпихнул руками пару зазевавшихся эльфих и выдал пинка одному из своих мелких отпрысков.

— Чего вылупились? Чего столпились тут? Вечером работать, а они тут бездельничают, шерсть на ухе! Быстро за дело! Жрать не дам!

Толпа эльфов стала стремительно редеть. Вскоре на поляне осталось лишь около десятка взрослых мужчин.

— Что привело ваше высокородие в наше убогое стойбище? — немного растягивая слова, насмешливо поприветствовал Поттера главарь эльфов.

— Дело есть, — кротко ответил юный маг, оглядываясь по сторонам, — где мы можем поговорить?

— Да и не знаю даже, как пригласить такого высокородного сэра в свой свинарник, — кривляясь и паясничая, вожак указал на самый высокий шатер в центре лагеря. — Если не зазорно посетить мое жилище — прошу!

Не говоря ни слова, Гарри двинулся к шатру, прихватив с собой Драко при помощи Локомотора. Служившие входом тряпки распахнулись, и он вошел в жилище главы табора.

Навстречу хозяину выскочила молоденькая эльфиха в полном неглиже.

— Ты еще здесь, шерсть на ухе? Вон пошла! Отцу передай, что четверть долга ты отработала.

Эльфиха покорно пискнула и исчезла.

Поттер брезгливо поморщился. Это не ускользнуло от внимательного взгляда вожака.

— У всех свои правила. Нам, эльфам, некоторые привычки магов тоже кажутся дикими.

— Например? — поинтересовался Гарри.

— Ваш обычай убивать себе подобных без всякой цели. Просто так.

— А вы как убиваете?

— Эльфы эльфов не убивают. Никогда.

— Буду иметь в виду. Мы так и будем стоять?

Вожак иронически поклонился и пригласил пройти за второй полог. Именно оттуда выскочила обнаженная эльфийка, и Гарри заранее сморщился, ожидая увидеть там нечто среднее между спальней и кабаком. Но когда полог откинулся, юный маг даже присвистнул от восхищения. Тут явно не обошлось без магического расширения.

Пушистые ковры устилали пол и покрывали стены большого зала. Многочисленные светильники освещали дорогую мебель из мореного дуба. Вдоль стен стояли высокие шкафы. Их дверцы были распахнуты и являли взору сияющие роскошными формами блюда и кубки из фарфора и серебра.

— Мы бродячие эльфы — бедно и грязно живем, уж не побрезгуйте, ваше высочество! — хрипло хохотнул вожак, подойдя к невысокому помосту, застеленному огромным покрывалом из верблюжьей шерсти и делая приглашающий жест.

Гарри присел. Сказать, что увиденное оставило его равнодушным, было бы неправдой.

— Ну как? — гордо поинтересовался эльф.

— С ума сойти! — честно ответил Поттер. — Я не думал, что бродячие эльфы могут обладать такими богатствами. А как же ваши кнатовые заработки?

— Кнатовые? Да за время переброски вашей школы из Хогвартса мы заработали около тысячи галеонов!

Поттер был шокирован.

— Как тысячу? Там мелочь какая–то была.

— А карманы студентов на что? Когда висит на волоске собственная жизнь, не очень–то обращаешь внимание на мелкие пропажи.

— Хробин, но это же воровство! — с возмущением воскликнул юный маг.

Главарь шайки эльфов невозмутимо откинулся назад, нащупывая рукой кальян. Он сделал несколько затяжек и спокойно ответил рассерженному хозяину мэнора.

— Приятно, что вы помните мое имя. Так вы не поняли? А ваш холуй, Кикимер, все прекрасно понял. Назначение символической платы за работу — это непременное условие сделки, но всем известно, что при выполнении работы мы не стесняемся взять то, что нам нравится. А больше всего нам нравятся деньги. Если те, с кем мы договариваемся, не торгуются, значит, у них можно взять все. А если торгуются, то только по совести.

Поттер не поверил своим ушам:

— Как ты сказал? По совести? Воровать по совести?!

— Говорю же, не поймете вы, шерсть на ухе! По совести — это значит, что надо оставить магу пару сиклей на «Ночной рыцарь».

Гарри рассмеялся. Вожак тоже ответил ему довольным хихиканьем.

— Ворье вы наглое, — сказал юный маг, закончив веселиться.

— На том стоим, — кивнул ему вожак, — так какое дело привело ко мне высокородного господина?

Поттер манящими чарами призвал слизеринца ближе к себе и опустил его на ковер.

Вожак вдруг сел, вглядываясь в необычный багаж Поттера.

— Молодой отпрыск Малфоев, — констатировал он и откинулся обратно к кальяну.

— Вы знакомы? — удивленно спросил Гарри.

— Да, — ответ был весьма лаконичен, но лицо эльфа омрачилось.

— Однако! Дело такое — надо приглядеть за ним и никуда не выпускать.

— Палочка у него есть?

— Нет.

— Десять галеонов в сутки.

Гарри поднял взгляд на потолок, словно что–то прикидывая.

— Совсем забыл. Кстати, сколько стоит аренда четверти акра земли в парковой зоне?

— Да. Действительно, — вздохнул главарь, — этого я не учел. Десять сиклей.

— Годится, — улыбнулся Поттер, — в сознание сам его приведешь или помочь?

— Сам справлюсь.

— Тогда я пошел. И учти, он не столько узник, сколько маг, которому для собственной безопасности надо побыть в изоляции.

Эльфийский эрл с готовностью поднялся.

— Скатертью дорога вашему высокородию! Всегда рад вас видеть. А может быть угодно перекусить?

— В следующий раз.

Они дошли до наружного полога шатра. На пороге Поттер обернулся.

— Если мне потребуется на время скрыть еще нескольких магов, поможешь?

Хробин невозмутимо кивнул головой:

— До трех десятков. Цена за каждого — такая же.

— Спасибо. До встречи.

Поттер аппарировал обратно туда, откуда он скрылся после того, как оглушил отряд Пожирателей. Тихо. Пусто. Гарри посвистел. В ответ раздался треск кустов и навстречу ему выскочил Клювокрыл, радостно топорща крылья.

— Спасибо, Клювик, что дождался. Тебя не ранили?

Гиппогриф прошелся кругом, показывая себя со всех сторон. Потом подошел к хозяину и подставил спину. Гарри легко запрыгнул на него, и они взлетели. Полет до мэнора занял всего десять минут. Да-а, они тогда действительно не долетели всего чуть–чуть. Плавная глиссада на спуске — и вот лапы гиппогрифа уже коснулись земли. Короткая пробежка, и их окружила ликующая толпа студентов. Гарри смотрел на радостные лица друзей и знакомых, улыбался, а на душе скребли кошки. Буду ли его так встречать, когда узнают, каким монстром он стал? Он спрыгнул с гиппогрифа и тут же попал в объятия Гермионы. Она спрятала лицо у него на груди. По тому, как она вцепилась в его плечи, как прижалась к нему, Гарри понял, в каком напряжении находилась его девушка все это время.

— Извини. Так получилось, — виновато шепнул он своей возлюбленной. Та, не отрываясь от его груди, замотала головой, ясно давая понять, что извинения не принимаются.

Тем временем шум, чуть стихший, когда Гермиона обняла Поттера, вновь усилился. Студенты, видя обнимающуюся пару, добродушно взревели, и даже зааплодировали. Гарри поднял руку в знак приветствия и повел свою девушку сквозь расступающуюся толпу.

— Спасибо, друзья! Извините, я спешу.

Из толпы кто–то с веселой завистью выкрикнул:

— Еще бы, Поттер! Я бы на твоем месте еще больше торопился!

Все захохотали и одобрительно засвистели.

Гарри ответил с озорством:

— Да! Гермиона — моя девушка! Сообщаю это всем, у кого плохое зрение! Также, для особо умных поясняю — это значит, что я ее люблю!

Толпа студентов не ожидала от обычно застенчивого Поттера такой выходки и вновь восторженно взвыла.

— А сейчас она будет мне мылить шею за то, что я болтался неизвестно где больше суток! Всех лично незаинтересованных в этом процессе прошу разойтись по своим факультетам!

Эти слова встретил очередной взрыв хохота и студенты стали постепенно отставать от них, продолжая приветливо махать руками и живо обсуждая такие неожиданные новости, полученные из первых рук.

Гарри с Гермионой вошли в замок, шум голосов остался на улице. Лицо Поттера помрачнело.

— Гермиона, извини, но на рассказы, извинения и объяснения нет времени.

Мне надо срочно переговорить с Гризельдой Марчбэнкс.

С этими словами он повернул на пол–оборота камень в своем директорском перстне.

— Ась?! — рявкнул перстень так, что Поттер и Гермиона подпрыгнули от неожиданности.

— Это Поттер. Гарри Поттер. Миссис Марчбэнкс, мне нужна ваша помощь.

— А, это ты? — уже нормальным голосом отозвалась старая колдунья. — Сейчас буду. Пусть меня встретят у входа.

— Конечно, миссис. Сию минуту!

Гермиона вытерла рукавом мантии мокрые глаза и сказала:

— Я встречу ее. Иди в кабинет — переоденься. Там тебе Кикимер все приготовил.

Гарри поцеловал девушку и побежал вверх по лестнице.

Попечительница Хогвартса была мрачнее тучи. Юный маг только что закончил говорить о событиях последних суток. Рассказал он все. Почти все. При всем желании невозможно было передать словами ярость и бешенство, которые толкнули его в тот ночной рейд. Но, казалось, мудрая женщина все и так прекрасно поняла. Мрачность ее была вызвана последней частью рассказа — об откровениях Воландеморта и черной метке, поменявшей хозяина.

— А ведь ты влип, Поттер! — вынесла она вердикт.

Гарри уныло повел плечами, что, очевидно, означало: «Сам понимаю».

— О таких штуках я и не слыхивала. Крестражи сами по себе — материя слишком темная. А тут еще такая чехарда с пребыванием части чужой души в живом человеке и влиянии ее на его сознание. Хотя…

Волшебница закрыла глаза и задумалась. Поттер терпеливо ждал, сцепив руки на коленях.

В кабинете они были вдвоем. Как только Гермиона привела попечительницу в сопровождении Макгонагал, Флитвика и мадам Помфри, старая колдунья немедленно в самой очаровательной манере выставила всех за дверь. Миссис Марчбэнкс вошла в такой раж, что выгнала вслед за ними даже Поттера, указав ему на безобразное поведение студентов в парке. Обалдевший Гарри покорно вышел, но тут же был возвращен назад. Дверь за ним захлопнулась. Гермиона уселась на ступеньки, примерно там же, где вчера сидела Луна, а преподаватели, переглянувшись между собой, пошли наводить порядок в парке. С того момента прошел уже целый час.

— Хм! — громыхнула басом старуха. — А кто его знает, может быть все еще не так и плохо? Если крестраж раскрылся или раскрывается, то он лишился своей защиты. И теперь не только он может влиять на тебя, но и ты на него.

— Как это? — не понял Гарри.

Старуха, казалось, не слышит его.

— Здесь надо понять: где курица, а где яйцо?

— Какое яйцо?

— Куриное! Маловато ты знаешь, директор! Где Снейп?

— Не знаю…

— Ась?!

С люстры бодро посыпались вниз недавно замененные подвески.

Не дожидаясь, пока старуха выскажет ему все, что думает о его исполнительности и сообразительности, Поттер опрометью бросился к двери.

— Гермиона, ты не знаешь, где Снейп? — выпалил он, столкнувшись в коридоре с девушкой.

— В больничном крыле.

— Где?

— У мадам Помфри. У него глубокий ожог на груди. До ребер прожгло и никакие зелья не помогают. Только Обезболивающее.

— Он мне нужен. Кикимер!

Хлопок.

— Быстро к мадам Помфри. Спроси у профессора Снейпа, может ли он разговаривать? Его ждет Гризельда Марчбэнкс. Если может — перенеси его в мой кабинет.

— Слушаюсь, хозяин.

Хлопок.

Девушка робко положила руку на плечо юного мага.

— Гарри, мне почему–то страшно.

«Мне тоже, — подумал Поттер, — и я даже знаю почему». Но вслух произнес:

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Извини, мне надо вернуться.

Гермиона покорно отступила. Чувствуя себя без вины виноватым, Гарри вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь.

Не успел он сесть в свое кресло, как раздался хлопок и рядом со столом возникли Кикимер и Снейп в кресле–качалке. Лицо зельевара было перекошено от боли и он с трудом выдохнул:

— Даже эльфийская аппарация для меня весьма чувствительна.

Старая колдунья внимательно посмотрела на Снейпа.

— Что, Северус? Грехи замаливать тяжелее, чем совершать?

Лицо зельевара стало непроницаемым.

— Не понимаю, о чем вы, миссис.

— Ну, не понимаешь — так не понимаешь, — покладисто покивала старуха. — Тут такое дело. Гарри рассказал мне, что произошло, и у меня вырисовывается такая картина.

Миссис Марчбэнкс вкратце пересказала зельевару сильно сокращенный, но предельно насыщенный информацией рассказ Поттера. А затем начала излагать ему свои соображения:

— Если взять за основу предположение о гомеостатичности крестража в процессе пубертата и невозможности его спонтанного инициирования иначе, как умерщвлением реципиента, то получается, что…

Поттер с откровенной оторопью захлопал глазами. Чего–чего? Кого? Куда? Какой бертат?

Снейп, напротив, слушал эту околесицу весьма внимательно, и когда плотность непонятных для Гарри терминов зашкаливала, неожиданно кивал головой, как бы соглашаясь, или кривил губы, выражая сомнение.

В ящике стола что–то заскреблось. Гарри потихоньку открыл его, и на колени ему упала Чичита. Была она какая–то грязноватая, злая и растрепанная. Немедленно укусила парня за указательный палец и тут же начала быстро излагать речь попечительницы более понятным языком. С трудом Поттер понял, что обычный крестраж такими способностями, как у этого — в его голове, не обладает. Что дело тут нечисто. Что его надо проверить на избыточную ментальность. Что она опасается гадости в исполнении Дамблдора, которая, как известно, будет гадостью, умноженной на подлость. Что Лорд либо не все говорит, либо и сам не все знает. И она желает знать, что Снейп обо всем этом думает.

Во время монолога миссис Марчбэнкс Снейп не раз бросал на Поттера странные взгляды. И только когда старуха замолчала, юный маг сообразил, что во взгляде зельевара было что–то, похожее на страх. Что могло испугать обычно такого хладнокровного человека, можно было только гадать.

Когда Снейпу предоставили слово, он первым делом спросил:

— Вы считаете, что мы правильно делаем, обсуждая эти вопросы при Поттере?

— Да, — сухо ответила Гризельда, — без его согласия мы ничего не сделаем. Старшая палочка не послушает никого, кроме него.

— Есть еще одна Старшая палочка, — помедлив, осторожно сказал зельевар, — это палочка Дамблдора. Она у Воландеморта.

Старуха нахмурилась.

— Не понимаю тебя, Снейп. Она же уже лишена силы.

Зельевар покусал тонкие губы, посмотрел с сомнением на Поттера и все же решился:

— Видите ли, миссис Марчбэнкс. Дамблдор обмолвился при мне, что в той палочке остался один единственный заряд и предназначен он исключительно для крестража Лорда в голове Поттера!