Тёмная ночь

XVII

Карл сидел в углу грузового вагона на одном из поспешно оборудованных для сидения ящиков и слушал ускоряющийся перестук колёс по рельсам, а сквозь редкие щели внутрь проникали короткие световые зайчики от расположенных вдоль подземного пути люменов. Его всегда успокаивала такая езда. Было время подумать, переосмыслить что-то из прошлого, наметить цели на будущее или просто отрешиться от всего и понаблюдать за проносящимися мимо в безудержной пляске километрами. До Арманты было около часа езды, так что подумать можно было много о чём, но думалось лишь о том, что он делает в вагоне с пятью молчаливыми громилами в черной, как беззвёздная ночь, броне. Они с презрительной лёгкостью убили находившихся ранее внутри подписантов, потратив на это всего пару секунд. Приходилось констатировать, что великаны умудрялись двигаться почти бесшумно и так быстро, что у него бы тоже не было ни единого шанса, вздумай они на него напасть.

Вообще, он считал, что ему сильно повезло. Вместо нападения лидер этой группы пришельцев предложил ему помочь. Не то чтобы Карлу хотелось, чтобы его ранами занимался неизвестный мясник, тридцать лет назад вырезавший всех жителей Арманты, но в тот момент ему показалось, что это будет правильно. И, благодаря вовремя данному согласию, теперь старый снайпер был не только жив, но и относительно цел. Гигант назвался Тленом и обработал его раны каким-то быстросохнущим гелем, стянувшим порезы и оставшимся эластичным, как вторая кожа, а затем сделал еще две инъекции внушительным шприцом из висевшей на поясе аптечки. Как потом узнал ветеран, первый укол был сильным обезболивающим и противошоковым препаратом, а второй питательным раствором, способствующим резкому подъёму концентрации внимания и частичной нейтрализации эффекта потери крови. Ничего настолько же действенного на Фрации не было, как не было и такой брони, и такого оружия.

Мужчина присмотрелся к неподвижным фигурам пришельцев, которые, словно статуи, замерли в ожидании. Броня их казалась одинаковой в полумраке вагона. Серые черепа на левых наплечниках были будто обрамлены фигурой какой-то большеглазой птицы с торчащими кисточками ушей, и эта птица обхватывала крыльями уши черепа, будто желала, чтобы тот ничего не слышал. На правых наплечниках не было ничего, кроме плохо различимой гравировки на окантовке. Лишь у ближайшего воина он мог прочитать надпись "in cinere". Похоже было на слово "сожженный", но уверенность в этом отсутствовала. Любопытство разбирало снайпера до самого нутра.

— Тлен, — негромко окликнул нового знакомого Карл, после чего тут же поправил себя, как они ранее договорились, — брат Тлен. Так кто вы такие? Для людей вы слишком большие, а для эльдар слишком мускулистые.

Внушительная фигура воина отреагировала сначала плавно повернувшейся в его сторону головой, а затем десантник подошел ближе и присел на одно колено, чтобы быть на примерно одном уровне с сидящим на ящике человеком. На снайпера воззрились тёмные линзы пугающего шлема с вертикальной решеткой воздушного фильтра, похожей на пасть жуткого зверя, и на секунду показалось, что сейчас случится что-то плохое. Затем Тлен разгерметизировал соединение горжета и медленно снял шлем, взяв его на сгиб локтя и открыв бледное худое лицо, обрамлённое длинными черными волосами. На Карла посмотрели пронзительным взглядом абсолютно черные глаза, от которых мурашки бежали по спине. На человека это было похоже только по общей форме, потому ветеран едва поборол желание отодвинуться дальше.

— Император Человечества, величайший среди людей, бессмертный и обожествлённый, создал технологию, позволяющую детям, что стремятся к ратным подвигам и защите близких, становиться могучими воинами, стоящими сотни простых солдат, — начал вдохновенным шепотом темноглазый великан. — Он даровал нам кости прочные, как сталь. Мышцы, сильные, как машинный пресс. Разум и память далеко за пределами возможностей смертных. Способность дышать под водой и смертельными газами, видеть во тьме, как филин, и слышать тонко, как летучая мышь. Много чего еще я не стану перечислять. Мы больше не люди, но защитники человечества.

От этих слов веяло пафосом и душком какой-то тайны, подвохом. Карл уже мог умереть, потому молчать сейчас было бы глупо.

— Тридцать лет назад вы вырезали Арманту подчистую. Никого не осталось. Какие же вы защитники? — ощущая жгучую обиду за то, что его пытаются обмануть, выпалил снайпер.

— Тридцать лет назад Арманту вырезали предатели, которые сейчас уже мертвы, — возразил Тлен, медленно покачав головой. — Я жил здесь тридцать лет назад. Мой отец, Раймонд Бирхард, был старшим надзирателем района Фелхайт.

Глаза Карла расширились от удивления и он подался спиной назад, чтобы лучше осмотреть собеседника.

— Не может быть, — выдохнул он. — Как называется перекрёсток надзирателей в Фелхайте?

— Угольный перекрёсток, потому что там сожгли первого бунтовщика после основания колонии, — ответил десантник без размышлений. — И мой дом считается проклятым, потому там никто не живёт по сей день.

Снайпер от ставшего в груди кома прокашлялся в кулак, а Тлен тем временем встал и надел шлем обратно.

— И зачем же вам таким сильным и всезнающим я? — поинтересовался надзиратель, прижимая к груди свою верную винтовку.

— Пока что не могу сказать, но твоя роль важна, Карл Ординат, — мягко произнёс хранитель тишины и отвернулся, возвращаясь на место.

Остальные четыре великана, как показалось человеку, с последнего его взгляда на них так и не пошевелились.