Тёмная ночь

XX

Нарасин всегда считал это проклятием. Постоянный шепот на грани слышимости сводил с ума и только в моменты проявления крайней жестокости он переставал слышать это, заменяя непонятные шепотки на крики терзаемых. Раньше он чувствовал от этого кратковременное облегчение, был садистом среди садистов, и по всем правилам Ангелов Ночи ему должны были стереть память до возраста раннего детства, до становления космическим десантником, чтобы воспитать заново. Тлен не дал этого сделать и провёл в запертой камере с ним много часов прежде чем убедил в том, что есть другой путь. Ключевым моментом стало то, что хранитель тишины поведал о собственном проклятии, во всех подробностях описав его, так что собственное показалось Нарасину плохим детским сном. Более того, раз один Ангел Ночи смог обуздать своё проклятие, смирить его, использовать, как яростного зверя на поводке, то смогут и остальные.

И они смогли, став хранителями тишины вместе с другими такими же проклятыми. Каждый со своей болью, со своим грузом, со своим зверем. Теперь чувство контроля над скрытым внутри давало Нарасину наслаждение, какое испытывает дрессировщик, усмиряющий и подчиняющий своей воле огромного хищника. Он мог держать его взаперти сколько угодно, но тогда бы зверь страдал и отбивался от рук, а они должны были действовать в связке, как одно целое, и шепотки на грани сознания говорили ему, что скоро это случится снова.

Рядом неподвижно замерли братья, полностью сконцентрированные и сосредоточенные на своих ощущениях, своих разговорах со зверем. Нервничал в их компании только человек, и Нарасин понимал его беспокойство, хотя повода для этого, кроме фантазий смертного, и не было. Сегодня умирать будут другие.

Поезд начал замедлять ход, предвещая скорое прибытие, и Тлен подошел к раздвижной двери вагона, чтобы открыть её. Пепел и Зинан приготовились и, как только дверь открылась, выпрыгнули. Следующими выскочили из вагона Нарасин и Прах, пробежав по инерции несколько шагов за поездом, чтобы не пришлось кувыркаться. Последними покинули вагон Тлен с человеком на руках.

Нарасин позволил себе улыбнуться, потому что это выглядело забавно, будто взрослый вытащил из идущего поезда ребёнка, но быстро усмирил себя, чтобы не нарушать концентрацию.

Они добрались до станции, когда поезд уже начали разгружать, и прошли через технический коридор, до которого сейчас никому не было дела. Подземный город-колонию охватила война и запах гари и пролитой крови Нарасин улавливал даже через дыхательный фильтр шлема. Скоро крови будет еще больше, так шептали мёртвые за его плечами, указывая окровавленными пальцами направление, и десантник им верил.

Пройти через вокзал по самому краю оказалось просто. Шумогасители позволяли меньше беспокоиться о лязге керамитовых сабатонов по рокриту и пластали, а случайные свидетели, оказывающиеся на пути, умирали быстрее, чем могли увидеть то, что их убило. Пепел, словно размытый силуэт, стремительно приближался к жертве и отделял голову от тела слегка изогнутым коротким мечом, после чего ловил обе половинки и мягко укладывал за каким-нибудь укрытием. Зинан предпочитал ломать шею тщедушных повстанцев руками. Нарасину лишь раз пришлось выстрелить из болт-пистолета с глушителем, чтобы избавиться от случайного соглядатая справа, и сразу после этого отряд свернул с вокзала в промышленные трущобы, где хранились старые вагоны, ржавеющие контейнеры и сломанные колёсные пары.

Искусственная пещера, выдолбленная за тысячелетия горной выработки, была огромной и потолок позволял поместить внутрь даже титана класса Император, но вместо этого жители Арманты обитали на нескольких уровнях, словно ступенями спускавшихся к вокзалу, а в недра вели просторные полукруги тоннелей, сделанные в основании этих ступеней. Простые дома из камня ничем не цепляли взгляд, разве что те, что находились на самом верху, могли претендовать на какое-то подобие красоты, но идущие там стрелковые бои оставляли мало шансов на то, что эти крохи приятного сохранятся.

Пепел, который шел впереди, внезапно остановился и предупреждающе поднял руку, а неясные призраки, всегда витавшие за спиной Нарасина, пришли в движение, став чуть громче и осязаемей. Опасность была реальной, и оба сердца десантника в предвкушении забились быстрее.

Вместо боя Тлен вышел вперёд с человеком, который показал на языке жестов пару символов своим товарищам, после чего к десантникам вышел другой человек в маскировочном плаще и с такой же, как у Карла, винтовкой в руках. Люди пожали друг другу руки, обменялись парой слов, а затем новый знакомый жестом показал следовать за ним. Духи за плечами десантника притихли, словно охотничьи псы, которые перепутали утку с обманкой, и Нарасин успокоил свои сердца, в очередной раз испытав удовольствие от контроля над пороком.

Во временном логове надзирателей, устроенном в старом грузовом вагоне, оказалось еще два снайпера и три раненых солдата. По словам людей, они должны были подойти на подмогу к вокзалу, но попали в засаду, а когда попытались отступить на второй из трёх уровней колонии, им перекрыли дорогу. Каким-то чудом они, потеряв большую часть отделения, смогли укрыться от преследования и спрятаться на этом складе старья, но как вернуться и объединиться с другими надзирателями наверху пока не придумали.

Если бы капитан Савелий и его отделение были тут, то пробиться куда угодно было бы не сложно, но в Арманте было лишь пять хранителей с мечами, ножами и пистолетами, которые были не самым лучшим выбором для городской войны. Нарасин даже задумался как стоит действовать, если вдруг понадобится вырезать каждого подписанта вручную, когда заговорил Тлен. От его слов показалось, что призраки позади захихикали, постукивая холодными коготками по спине своего смотрителя.

Почему бы и нет, подумал десантник и просто кивнул. Провести шестерых бойцов через полный район мятежников и сочувствующих им жителей, а потом возглавить контр-наступление, что может быть проще? Смех на границе сознания стал громче и тёмное лицо под шлемом озарилось кровожадной улыбкой. Поводок зверя был ослаблен.