Тёмное равновесие

Часть 13

Мои глаза распахнулись: страшно было оглянуться и посмотреть, кто вошёл, в голове пронеслась куча мыслей: Данайа, принц, император… Лицо Рэддема стало злым, я повернулась — Энго. Она стояла ошарашенная, а потом резко прикрыла дверь и мы услышали быстрые шаги, удаляющиеся прочь.

— Твою ж… — зло процедил Рэддем, быстро натягивая штаны, — он в несколько шагов оказался за дверью и втянул Энго обратно в кабинет, — куда ты торопишься?

Энго выглядела поражённой и вместе с тем довольной:

— Я доложу о том, что видела, — с ехидной улыбкой сказала жрица, — ты не просто не будешь верховной жрицей, за это тебя казнят, глупая Мирабель! Надо же, ты оказалась такой шлю…

Энго не успела договорить, один взмах руки и из её горла брызнула кровь. Глаза жрицы закатились и она упала на пол. Белое платье жрицы быстро окрашивалось в багровый цвет от растекающейся крови.

Рэддем с холодным видом прошел к своей одежде и кинул мне моё платье.

— Ты убил её, — то ли спрашивая, то ли констатируя произнесла я.

— Да, Мира, убил, — грубо ответил Рэддем, — не должен был?

Я почувствовала, как всё моё тело охватил липкий ужас. Завязав шнурок на платье, я обхватила себя руками.

— Между нами ничего больше быть не должно, — строго и со злостью сказал жрец.

Я подняла на него глаза, он избегал моего взгляда.

— Почему? — тихо спросила я.

— По-твоему, вот этого недостаточно? — он указал на Энго, потом потёр переносицу и добавил, — я потерял голову сейчас, ведь заведомо было понятно, что заниматься любовью в кабинете Данайи, при этом даже дверь не заперев, мягко говоря опрометчиво…, - он вздохнул, — во время секса ты произносишь моё имя, что будет если ты назовешь моим именем Эша? Нам нельзя терять голову! Это до добра не доведёт нас обоих… Эти отношения опасны для жизни, как для твоей, так и для моей, Мира!

— Почему мне кажется, что ты пытаешься убедить в этом не только меня, но и себя?

— Да, Мирабель, да! — раздражённо сказал он, — сказал же, потерял голову… И встречи с тобой я не то чтобы не искал, я избегал… Потому что тебя слишком много в моих мыслях!

Мне казалось, что любить Рэддема безответно — это больно, но оказалось, что любить его, зная, что я ему небезразлична, зная, что нам нельзя быть вместе — это ещё больнее! Жрец взял меня за руку:

— Не в этой жизни, сахарок, слышишь? — я кивнула, Рэддем поднес мою руку к губам и сказал, — нам бы побыстрее придумать хоть какое-то оправдание, почему я убил Энго.

— А я бы послушала правду, — я вздрогнула от неожиданности, в дверях стояла Данайа, — она подняла подол белого платья и, закрыв дверь, брезгливо перешагнула через тело Энго. Затем осмотрела комнату и нас с Рэддемом, — что здесь произошло?

— Я убил твою жрицу, — спокойно сказал Рэддем.

— Вижу, хотелось бы знать, почему?

— Извини… Так надо было, — жрец говорил четко, серьезно, не нервничая. Я же места себе не находила, стояла покусывал губы, и бегая глазами по комнате.

— Этого недостаточно, Рэддем! Понятно, что она маг, и император не сильно обеспокоится этим происшествием, но о причинах всё-таки спросит!

— Я ещё не придумал, что сказать императору.

— А мне?

— И тебе тоже…

— Нормально… — возмущённо протянула жрица, — Мирабель? Что стряслось?

— Рэддем убил Энго, — тихо ответила я, глядя в пол.

— Да что ты, правда? Почему?

Я посмотрела на Рэддема, голова была пуста, вообще никаких идей.

— Она увидела то, чего не должна была… Оставлять её живой было опасно, — сообщил жрец, затем вдохнул, — она увидела то, чего не должно было случиться. Это я виноват.

— Да о чем ты? Что она увидела?

Рэддем молчал, я видела, что он судорожно соображает. Если сейчас жрец ничего не придумает, Данайа начнет спрашивать у меня, а я тоже не знаю, что говорить.

— Вы издеваетесь оба? — Данайа явно начинала злиться.

— Энго вошла, когда мы с Мирабель занимались любовью, — он сказал тихо и невозмутимо.

В комнате воцарилась тишина. Данайа медленно перевела взгляд с Рэддема на меня. Я не в силах была поднять глаза под гнетом строгого взгляда верховной жрицы.

— Вы что, сошли с ума? — через чур спокойно спросила Данайа. Мы с Рэддемом молчали, — вы занимались…любовью? В храме бога Эрро, в моём кабинете, Понимая, что сюда может войти кто угодно… А если бы вошёл Эш, ты бы его тоже убил Рэддем?

— С большим удовольствием, — прошипел жрец.

— Таааак, — Данайа начала массировать виски, — ты никогда не производил впечатление идиота, не стал бы заниматься сексом с Мирабель ради спортивного интереса, это значит, что…. Ты любишь её?

— Нет, — прорычал Рэддем, — это была глупость, минутная слабость, помешательство, этого больше не повторится, и Мира знает об этом!

— Мира, а ты? Зачем? — всплеснула руками Данайа, — святой Эрро, я словно с детьми десятилетними разговариваю! Вы поставили под угрозу…

— Выдохни, Данайа, — перебил Рэддем, — мы всё осознали, больше этого не будет. Что делать с трупом?

— Вызывать полицию придётся, только сначала придумаем, как это объяснить… — Данайа глянула на меня, я всё ещё стояла не меняя позы, — бедная моя девочка! — неожиданно сказала жрица, — какой же ты мерзавец, Рэддем!

Жрица обняла меня:

— Ох, от тебя пахнет ладаном и мускусом…словом Рэддемом, посмотри на меня, Мира!

Я подняла глаза, а жрица добавила:

— Сейчас разберемся с этим и поговорим, кажется, ты подавлена. Надо доставить послание во дворец, что ты сегодня переночуешь у меня. Не можешь же ты идти к принцу после… После Рэддема.

Ах, если бы она знала, что именно так я и делаю, и именно в такие моменты, принц сходит с ума от удовольствия… Но насчёт одного Данайа была права, я была подавлена от осознания того, на что похожа моя жизнь.

— Ладно, не расстраивайтесь, Энго напрягала в последнее время, всё время капала на Миру…

— А что если… Скажем, что Энго напала на Мирабель, а я её убил, чтобы защитить…

— Нонна и Шульда могут подтвердить, что Энго не любила меня… — тихо сказала я.

— Да, да, отлично. Пойду попрошу Шульду, чтобы нашла полицию, — Данайа пошла к выходу, задержалась в дверях, — держите себя в руках.

Рэддем усмехнулся. Когда верховная жрица вышла, он повернулся ко мне:

— Прости меня, пожалуйста, — серьезно сказал он.

— За что?

— Подставил твою жизнь под угрозу, втянул вот в это всё… И тебе предстоит непростой разговор с Данайей, как мне кажется.

— Мне, наверное, даже нужен этот разговор, Рэддем, — я смотрела на него и всё, что мне хотелось — чтобы он снова оказался близко ко мне.

— Не смотри на меня так, Мира. Никогда больше, — строго сказал жрец и отошёл к окну.

После того, как уладили дела с полицией, Данайа привела меня к себе домой. Разговор и правда был непростым:

— Могу я говорить с тобой сейчас не так, как с Верховной жрицей, — спросила я, — а как с человеком, которому верю? Как с… Бабушкой…

Губы жрицы задрожали, она обняла меня, а я рассказала ей всё: как тяжело мне дышать в присутствии верховного жреца Халла, как бьётся сердце, словно птица в клетке, как он не дал мне сбежать в нашу первую с принцем ночь, как я пришла к нему в тайную комнату жрецов Халла и что было на приёме у императора, и после него, как каждый раз когда я закрываю глаза в постели с принцем, я вспоминаю лицо Рэддема, как он пришёл сегодня, как смотрел и что говорил… Я проплакала целую ночь, чтобы проснуться утром и вернуться к той жизни, которая была до… Только врать придется ещё больше.

Особого внимания на смерть Энго никто не обратил, всё прошло гладко. Через несколько дней, утром я встретила Дорна во дворце.

— Дорн, что ты тут делаешь?

— Жене советника императора худо, я её лечу.

— О! Удачно?

— Конечно! — Дорн улыбнулся.

— Мне надо бежать, прости, — я виновато поджала губы.

— Ничего, — улыбнулся Дорн, — ты такая взрослая стала! Жрица… Кто бы мог подумать…

Я порывисто обняла целителя и побежала в храм. После обеда туда наведался королевский посол и сообщил, что мы с Данайей обязаны явиться во дворец.

— Что опять стряслось? — еле слышно шепнула Данайа.

Мы и другие маги стояли в тронном зале, как тогда, когда нас решили подвергнуть процедуре Мемортрера. Рэддем стоял неподалёку от нас, но ко мне и Данайе не подходил, общался с верховным жрецом Фотиса. Здесь же присутствовал и Дорн, что-то бурно обсуждая с другими целителями. Наконец, явился наш правитель со своим привычным сопровождением, Эш нашел меня в толпе и улыбнулся, я вернула ему улыбку. Император грозно взглянул на присутствующих. Я с удивлением отметила, что в толпе были не только маги.

— Итак, господа! К сожалению, причина сегодняшнего такого собрания очень печальна. Особенно для меня. Я стараюсь изо всех сил терпеть в своем государстве… Разных людей. Но меня всё равно разочаровывают…

Я начала нервничать, что если император узнал обо мне и Рэддеме? А он тем временем продолжил:

— Я недавно общался с магом-прорицателем… Достоин ли такой маг уважения? Можно ли ему доверять, как считаете?

— Вполне, — поддакнул Ходз своему хозяину, а иначе их отношения и не назовешь.

— Так вот он сказал, что чувствует в моём дворце человека… Очень близко связанного, как вы думаете с кем? — он выдержал паузу, но так как предположений не было, сам же ответил на свой вопрос, — с чародеем по имени Мейдар, который был королём некогда существовавшей страны, Эрвии.

Я, кажется, перестала дышать. Мой взгляд невольно встретился с глазами Рэддема. Я почувствовала, что у меня дрожат руки, ноги и я вот-вот потеряю сознание.

— Ходз проверит каждого из вас известным способом, — небрежно сказал император, — здесь все эрвийцы или предполагаемые эрвийцы, а так же все маги, которые проживают во дворце или посещают его…

— Ваше величество, позвольте обратиться? — Рэддем неожиданно вышел вперёд.

— Говори, верховный жрец бога Халла.

— Думаю, что нет необходимости проверять всех здесь, я поясню, почему?

— Потрудись.

— Я был совсем мальчишкой, когда неподалёку от нашего монастыря поселился страшный монстр, пожирающий детей, случайно попавшихся в его лапы. Тогда решить проблему приехали воины Света. Я очень хорошо запомнил чародея Мейдара. Чародеи — большая редкость, поэтому я проявил к нему особый интерес.

— Думаю, речь не о такой незначительной связи, — хмыкнул Ходз.

— Я тоже так думаю, — строго сказал Рэддем, — но я хорошо запомнил не только чародея, но и его друзей… Один из ваших целителей был с ним, а чародей называл его лучшим другом.

Я не верила своим ушам, Рэддем намекает на Дорна? Не может быть!

— Какой целитель? — строго спросил император.

— Вот этот, — Рэддем указал рукой прямо на Дорна, — Дорн, если не ошибаюсь?

Теперь все смотрели на Дорна. Я прикрыла рот рукой, чтобы не зарыдать, понимая, к чему всё ведёт. Данайа шептала мне, чтоб я дышала глубже и успокоилась. Император велел Дорну выйти. Целитель вышел в круг и сказал:

— Это так, ваше величество, я и Мейдар были друзьями, состояли в одном легионе.

— Почему же тебя не было здесь, когда я пришёл и захватил Эрвию?

— Я ехал на фронт тогда…

— Позвольте, я проверю, император? — вмешался Ходз.

— Ходз, ты прекрасно знаешь, что другом императора был я. Когда убили твою дочь, Кион, я был там, и ты вряд ли об этом забыл, — устало сказал Дорн.

— Он во всём признался, не вижу необходимости заливать кровавыми слезами полы в тронном зале, — император встал, — итак, я приказываю отправить целителя Дорна служить на благо науке, то есть на опыты. На этом всё.

Я не верила своим ушам, Дорн даже не смотрел в мою сторону. На него надели наручники и увели, я еле сдерживала рыдания, Данайа попыталась вывести меня из зала, но я вырвалась из рук жрицы и побежала за принцем. Я догнала Эша.

— Милая! Что такое? — принц явно заметил моё состояние, а я не в силах больше сдерживаться разрыдалась, — Мирабель! Что случилось, любимая?

Эш прижал меня к себе и нежно пригладил волосы:

— Тише, тише, девочка моя, ты чего?

— Эш… Я знаю Дорна с рождения, он… Он ни разу не упомянул о знакомстве с бывшим королём, Дорн никогда не высказывался против законов Империи или правительства! — горячие слёзы обжигали щеки, — Эш, пожалуйста!

Принц грустно смотрел на меня, о чем-то задумавшись.

— Я поговорю с отцом, Мира… Но ничего не обещаю, любимая… — Эш торопливо зашагал туда, куда направился его отец.

Я присела возле стены, рыдая. Я глупая, глупая дура! Я злилась на Дорна, обвиняла его в предательстве. Хотя истинный предатель вовсе не Дорн. И вот теперь целителя накажут. Чувство вины и безысходности накрывало меня волною, из которой я не смогла бы выплыть. Просто не было сил. Меня нашла Данайа:

— Мира, Мира, успокойся… — она присела возле меня, — так бывает, Мирабель…

— Зачем? Зачем Рэддем так сделал?!!

— Ну разве ты не понимаешь, Мира? Чтобы защитить тебя! Уверена, Дорн считает, что это правильно.

— Нет, неправильно! Его отправят на опыты! Это неправильно!

К нам подошёл Рэддем:

— Виль ждёт вас в среду.

— Иди ты к чёрту, Рэддем! Зачем ты так с ним, за что?!!!

Верховный жрец выглядел невозмутимо:

— Ты слишком импульствна, Мира, это нехорошо.

— Правильно Дорн говорил, ты мерзавец. Из-за тебя Дорн будет страдать!!! Ненавижу тебя!

Рэддем усмехнулся:

— Ну да, из-за меня, разумеется… — затем посмотрел мне в глаза, — ненавидишь меня? Ну вот видишь, всё что делается — к лучшему, — он положил руки в карманы и, развернувшись ушёл.

Данайа довела меня до моей комнаты. И уложив в постель, села рядом, ей принесли какое-то зелье, которым она пыталась напоить меня, но я напрочь отказалась пить, желая прочувствовать всю боль оттого, что Дорн будет страдать вместо меня. Пришёл Эш.

— Данайа, — принц немного смутился.

— Ваше высочество, я не хотела оставлять Миру одну, всё-таки Дорн был ей близок.

— Всё правильно, но теперь я… Побуду с ней, — Эш слегка улыбнулся.

Когда Данайа удалилась, Эш прижал меня к себе.

— Как ты, моя хорошая?

— Плохо, Эш, — наверное, настолько искренней я с принцем ещё не была.

— Отец смягчил приговор, Дорна казнят завтра утром.

Я снова разрыдалась.

— Прости, любимая, это всё, что я мог сделать. Ну он хотя бы не будет мучиться, — вздохнул принц.

— Можно мне с ним поговорить?

— Я думаю, не нужно…

— Пожалуйста, Эш!

Он положил руку на мою щёку и нежно погладил:

— Завтра попробую что-то сделать…

— Спасибо, Эш! — я обняла принца за шею, уткнувшись носом в широкую грудь и снова заплакала.

Я не заметила, как уснула в ту ночь. Проснулась резко. Первое, что пришло в голову: я проспала казнь Дорна. На улице еле занималась заря. Эш спал рядом, держа меня в объятьях. Он открыл глаза, когда я встала.

— Любимая, ты как?

— Очень плохо.

Эш встал, он спал одетым, видимо, чтоб не побеспокоить меня, когда я уснула в его объятьях.

— Пойду до темницы, узнаю, как обстановка…

— Подожди секунду, я с тобой!

— Давай я сначала один, любимая, ладно?

Я кивнула. Было холодно и пасмурно. Я надела платье с длинным рукавом из ткани поплотнее, сверху накидку. В пору бы надеть чёрное, траурное, но я всегда в белом. Я ходила по комнате туда-сюда, в томительном ожидании, наконец вернулся Эш:

— Идём.

Мы прошли в крыло, где я ни разу не бывала, спустились на множество ступеней вниз, все двери и входы охранялись стражей. Наконец, мы пришли в темницу. Там пахло сыростью и плесенью, где-то капала вода и гремели цепи. Один из стражников проводил нас к одной из камер. За решёткой, на грязной соломе сидел Дорн. Жгучие слёзы оросили моё лицо. Целитель поднял голову и, увидев меня, вздохнул:

— Ну зачем ты здесь? В таком месте, Мира?!

— Дорн, прости меня!

— Ты что, глупенькая, за что? — мягко спросил Дорн, — Всё в порядке, Мирабель, всё правильно… Слышишь? Всё вообще нормально.

— Тебя казнят скоро!

— Казнят, не на опыты? — Дорн выглядел обрадованным.

— Нет, казнят, сегодня.

— Ну и хорошо, — Дорн вздохнул, — не расстраивайся Мира. Я устал жить так… Я жил ради тебя, но ты выросла и уже сама в состоянии о себе позаботиться. Да и рядом есть люди, которые помогут. Это хорошо.

— А есть предатели, — я вспомнила поступок Рэддема, и ненависть с новой силой захлестнула меня.

— Ты слишком поспешные делаешь выводы. И неправильные. Не так давно ты меня предателем посчитала, но сейчас же понимаешь, что я был прав и всё делал ради тебя? — я кивнула, — не сердись ни на кого. Может, мерзавцы не такие уж мерзавцы…

— Пора, Мирабель, — сказал Эш.

Он взял меня под локоть и повёл прочь. А Дорн крикнул вслед:

— Я не хочу чтоб ты приходила на казнь!

— А я приду!

Мы шли с Эшем обратно. Я молча обдумывала слова Дорна, что мерзавцы не такие уж мерзавцы. Так он назвал Рэддема однажды. Неужели не злится на него? Считает, что жрец поступил правильно?

— Тебе не стоит идти на казнь, — сказал Эш, — останься в комнате или ступай в храм. Я должен присутствовать, а когда…

— Я пойду! — отрезала я.

— Ладно, но будешь рядом со мной.

— Это так нельзя…

— Можно.

Мы пришли с Эшем туда, где выстроили эшафот. Подошли к императору.

— Мирабель! Мне очень жаль, что ваш знакомый с детства человек оказался близким другом короля Мейдара, — сказал император. Я промолчала.

Люди потихоньку собирались.

— Найдите мне верховного жреца Халла, — приказал император, один из стражников убежал.

Рэддем явился к императору минут через десять. Он учтиво поклонился, поприветствовав присутствующих в императорской ложе, удивившись тому, что там была и я.

— Господин Рэддем, — сказал император, — я желаю, чтобы приговор в исполнение привели вы.

Рэддем остался невозмутимым, в отличие от меня. Я чётко понимала, что деваться жрецу некуда, и Дорна сейчас убьет он. По сути, он же смертный приговор ему и подписал, рукою императора. А я буду ненавидеть Рэддема до конца моих дней.

— Ваше величество, — поклонился жрец, — при всём моём уважении к вам… Я жрец, а не палач. Я могу совершать ритуальные убийства, но казнить… Для этого у вас есть другие люди. И я надеюсь на ваше понимание, зная, как вы уважаете законы, и как ревностно следите за их исполнением во благо Формотской Империи.

Император усмехнулся:

— Стало быть, убийство жрицы бога Эрро, совершенное тобою не так давно было ритуальным?

Рэддем оставался невозмутимым и спокойно ответил правителю:

— Это было необходимостью… Энго пыталась убить Мирабель, когда я вошёл.

— И ты, взрослый, крепкий мужчина, не мог просто оттащить нарушительницу? — насмешливо спросил император Саймон, затем серьезно добавил, — Что ж, впрочем, ты прав, у меня есть палачи, — правитель улыбнулся, — и всё же, из тебя бы вышел прекрасный боец! Говорят, Энго была убита ударом кинжала, пришедшимся точно в сонную артерию… А как красиво ты снес одним ударом шесть голов! Необычные способности для…жреца.

Рэддем слегка улыбнулся, глаза сверкнули недобрым блеском. В мою сторону он не смотрел.

— Позволите идти?

— Да, и забери с собой прекрасную Мирабель, — велел правитель, — будешь приводить в чувства жрицу, — он указал на меня, затем обратился к сыну, — а ты, Эш, займи положенное место, ты не должен на людях выказывать беспокойство по отношению к магу. О ней позаботится жрец.

— Не нужно ваше величество, я сама о себе позабочусь.

— Обиделась на него за то, что он рассказал мне правду? Я бы выяснил всё равно. А ты, Мирабель предпочла бы, чтоб я так и не узнал об этой части биографии твоего друга?

— Вовсе нет…

— О тебе позаботится жрец, ему ведь не впервой проявлять заботу по отношению к тебе, — недобрая улыбка сверкнула на лице императора.

— Для меня честь оберегать то, что так дорого принцу Эшу, — слегка поклонившись дерзко ответил Рэддем, затем сказал мне холодно, — идём.

— Я прикажу, чтоб вас провели как можно ближе, — сказал император.

— Отец, за что ты так с Мирабель? — вмешался принц.

— На всякий случай, — выдавил император, — девушка была близка с преступником. Чтоб уберечь её от каких-то ошибок, ей нужно посмотреть на казнь. И господину Рэддему лишним не будет…

Жрец схватил меня за локоть и вывел из императорской ложи. Стража провела нас к самому эшафоту, нам ничто не загораживало обзор на предстоящее убийство. Я буквально кожей ощущала нервозность Рэддема, лицо его было каменным, но он был бледнее обычного и нервно потирал пальцы. Ранее, я за ним подобного не наблюдала. Впрочем, долго думать о жреце не пришлось, привели Дорна. Он медленно шел по эшафоту в сопровождении четырёх стражников, на руках были кандалы. Дорн выглядел спокойным, слишком спокойным для того, кому суждено умереть через несколько минут. Моё сердце сильно сжалось, на глазах выступили слёзы.

— Закрой глаза, — шепнул мне Рэддем.

Я отрицательно покачала головой. Дорн сейчас умрёт вместо меня, и я не закрою глаза, не отвернусь…буду смотреть на это от и до… Я почувствовала, как передо мной возникает плотный туман, но я чародей и распознать, что это чары могла с лёгкостью, я со злостью повернулась к Рэддему:

— Не смей! — зло выпалила я, — я хочу смотреть. Не смей мне мешать! Ты и так сделал достаточно, чтоб я ненавидела тебя до конца моей жизни!

К моему удивлению, Рэддем спокойно улыбнулся и сказал, указав за моё плечо:

— Тогда смотри. Иначе пропустишь…

Когда я повернулась к эшафоту, Дорн уже стоял на коленях, а его голова лежала на плахе. Я никогда не думала, что за секунду можно передумать столько мыслей, почувствовать столько эмоций, я никогда не думала, что можно кричать молча. Зачитали приговор. Дорн улыбнулся спокойной умиротворённой улыбкой, как будто только этого он и ждал: смерти. Звук отсечения головы был перебит вздохом собравшейся толпы. Голова откатилась в сторону, а на устах казнённого так и застыла спокойная улыбка. Кто-то громко и надрывно кричал. Я далеко не сразу сообразила, что это была я. Заткнув рот рукой, я почувствовала, как земля уходит из-под ног, а мир вокруг завертелся и померк.

Открыв глаза, я обнаружила себя в знакомой обстановке, точнее в моей спальне. Рядом сидели Данайа и Эш.

— Мирабель! — принц первым заметил, что я пришла в себя и наклонился ко мне, проведя рукою по моему лицу, виновато опустив глаза.

— Как себя чувствуешь? — осведомилась верховная жрица.

— Какой странный вопрос… — ответила я.

— Я имею в виду твою физическую форму. Про моральное состояние я догадываюсь, — строго сказала жрица, — не поверишь, но мне доводилось терять друзей, и не раз.

— Я чувствую себя нормально, — ответила я.

— Ну хорошо, тогда пойдем, — Данайа встала расправляя платье.

— Куда? — удивился принц.

— Туда, где нам положено быть сейчас, в храм бога Эрро.

— Данайа, я думаю, что Мирабель нужно…

— Извините, ваше высочество, Мирабель нужно в храм. Она жрица. А у нас и так нехватка сейчас. Девочки полдня там вдвоём.

— Но она потеряла близкого человека! — не унимался принц.

— И что вы хотите, ваше высочество? Чтоб она плакала остаток дня, валяясь в постели?

Я молча встала с кровати, поправила волосы перед зеркалом и обнаружила, что мое платье слишком мятое.

— Дайте мне несколько минут, чтобы переодеться…

— Мирабель, ты не должна!..

— Эш! Всё нормально, — строго сказала я.

В храм мы с Данайей шли молча. Придя на место, я заменила Нонну в молебной зале. Навязчивые мысли не покидали меня ни на секунду. Что самое страшное в смерти? То, что человека больше нет, а ты остаешься…Без этого человека. Мысли о том, что он больше не придёт, не улыбнется по-отечески ласково, очень сильно терзали душу и отравляли жизнь. Что изменилось за эти сутки? В мире стало меньше на одного человека, который искренне меня любил и беспокоился обо мне. Это ощутимая утрата, ведь таких людей было ничтожно мало. А были ли ещё такие люди? Возможно, директор Харвин. Все, кого я встретила после школы преследуют свои цели. Принц, Данайа, Рэддем… Рэддем… воспоминания о нём заставляли кровоточить свежую рану в сердце. Рану, нанесённую им… Как он мог? Подставил Дорна! Хладнокровно, не задумываясь, заведомо зная, что обрекает его на смерть. А ведь Дорн предупреждал меня насчёт жреца. И был так прав! Я доверяла Рэддему, любила…

— Прекрати плакать! — зашипела рядом со мной Данайа, — ты жрица бога Эрро, ты не должна плакать в храме!

Я быстро вытерла слёзы, вспоминая недавний разговор с Рэддемом. Я тогда узнала, что дочь короля Мейдара и ненавидела Дорна, за то, что он скрыл правду. Я говорила жрецу, что устала плакать, а Рэддем сказал, что я должна перестать быть жертвой, я должна стать хищницей… Но как? Как, если вокруг всё против меня?

— Я не могу, — еле выдавила я из себя.

— Я побуду здесь, — сказала Нонна, — пусть идёт домой…

— Чтобы что? Чтобы рыдать сутками напролет?

— Но она и так рыдает…

Данайа раздражительно вздохнула:

— Ладно, Мира, пойдём ко мне. Нонна, остаешься в зале.

Мы с верховной жрицей пришли в её кабинет. Я старалась избегать этого места после того, как Рэддем убил здесь Энго. Мне казалось, что в помещении до сих пор пахнет кровью, которая стремительно вытекала из шеи убитой жрицы. Тут же вспомнился момент казни Дорна.

— О чём ты думаешь, Мира? — спросила Данайа, сложив руки в замок на столе перед собой.

— За неделю я была свидетелем двух смертей, и каждая из них так или иначе, была организована Рэддемом…

— Да, Мира, ради тебя… — холодно добавила жрица, устало откидываясь на спинку стула.

Осознание того, что к смерти Энго и Дорна я причастна почти столько же, сколько и Рэддем, можно было сравнить с ударом дубиной по голове. Больно и неожиданно.

— Ты знаешь его лучше, чем я… Ты считаешь, что Рэддем способен сделать что-то ради другого человека? — мне тогда очень не хотелось признавать, что действия верховного жреца Халла продиктованы чем-то помимо эгоизма, тогда я бы не смогла его ненавидеть, а мне очень нужно было, на тот момент, ненавидеть Рэддема.

— Ещё неделю назад я думала, что он не способен совершить какую-нибудь глупость, которая поставит под угрозу наше общее дело и его самого… Но я ошиблась, как видишь.

— Я не хочу говорить о Рэддеме, — выдохнула я, — я вообще не хочу говорить.

— Сегодня ты можешь уйти домой, страдать, плакать, переживать свою боль как тебе хочется… Но завтра, Мирабель, ты должна быть здесь. В нормальном состоянии и выполнять свои обязанности, как должно. Мы вышли на финишную прямую, сейчас не время раскисать.

— Могу идти? — я буквально чувствовала, что лицо моё как будто каменное, не выражало ничего.

— Иди. Завтра сутра дежуришь в молебной зале, а после — сразу ко мне. Есть серьёзный разговор. И, Мирабель, как хочешь, но бери себя в руки.