Тёмный повелитель (СИ)

Глава 13

Всю следующую неделю в Академии царила тишина: о грядущей помолвке Рэя и Сильвейны всё ещё не знали. Похоже, моя сестра получила строгое внушение.

Никто не подозревал об их будущем союзе, но я знала и не могла спать. Я отчаянно тренировалась, всеми силами избегала Вейру, проходила мимо Сильвейны, не замечая её торжествующих взглядов, но мне было плохо и одиноко.

Мне помог Хат, как это ни странно. Когда я возвращалась во Второй Архивариат и сидела там над книгами и досье, голем почти всегда будто случайно оказывался там. И почти всегда — со сладостями.

— Они же вредные, — машинально возражала я, откусывая аж четверть пирожного на хрустящем слоёном тесте.

— Очевидное подтверждение: естественно, это же мой план! Вы, телесные создания, один за другим будете умирать от больных желудков, и я наконец захвачу мир. — Голем мечтательно вздохнул. — Если бы только в этом плане было побольше крови…

— Кровь солёная. Со сладким не сочетается.

— Ехидное возражение: много ты понимаешь.

Я фыркнула, стирая крошки с подбородка. Пирожное уже куда-то делось, а рука тянулась за вторым. Я вздохнула.

— Хат, ты ведь уже всё знаешь, да?

— О хозяине и его желании обрести семейный уют? — Глаза голема вспыхнули. — Если он думает, что я буду нянчить его детишек, он жестоко ошибается.

Знакомая ирония в голосе Хата заставила меня улыбнуться:

— Думаю, это уж точно не понадобится. Моя сестра не отойдёт от колыбельки будущей императрицы.

— Пфф. — Голем как-то незаметно подобрался ко мне. — А у тебя не возникло желания… как бы это сказать на вашем языке… прописать сопернице ударную дозу пирожных? Я могу помочь с шоколадной пудрой.

Я поперхнулась.

— Видишь ли, — осторожно сказала я, — у нас семейные узы считаются непреодолимым препятствием к… закармливанию тортами. Кроме того, Рэй не одобрит.

О том, что Сильвейна — моя сестра и я волей-неволей испытываю к ней нечто наподобие родственных чувств, я упоминать не стала. Вряд ли Хат одобрит, что глубоко внутри я всё же собираюсь защищать Сильвейну, если её жизнь окажется в опасности. Она была моей сестрой, в конце концов.

Голем хмыкнул, с задумчивым видом поворачивая в руке ореховый бисквит.

— Хозяин смирится, если мы тихонько пристрелим её в уголке, — наконец огласил он свой приговор. — Тело спрячем. Или выдадим за твоё, ты займёшь её место и выйдешь замуж за хозяина, притворившись собственной сестрой! Великолепный выход из положения! Не благодари.

О таком выходе я не думала. Я невольно открыла рот. А ведь…

Ну нет. Только подобных мыслей мне и не хватало.

Я поднялась и потянулась за салфеткой. Близился час наших занятий с лордом Нилом, и, хотя он стал относиться ко мне куда теплее с нашей первой встречи, я прекрасно знала, что опозданий он не переносил.

— Спасибо, — искренне сказала я Хату. — И… береги Рэя, ладно? Не в смысле «убивай из рунного ружья всех, кто наступит ему на ногу», конечно. Просто помоги ему не остаться одному.

— Пфф. Могла бы остановиться на рунном ружье.

Я бросила последний взгляд на книги и сделанный мной доклад. Сегодня я разбирала ход старого расследования, от описания которого захватывало дух. Имена были вычеркнуты, детали — тщательно отредактированы, но ход событий я видела прекрасно. И не могла не восхищаться молодым агентом, который разобрался в хитроумном заговоре против империи двадцать лет назад.

…Двадцать лет назад? Или два года? Я вздрогнула, разом поняв, что тот, кто заменил имена, вполне мог отредактировать и даты.

— Хат, — медленно сказала я. — А может ли так быть, что Рэй подсунул мне собственную операцию для изучения? Ну вдруг?

На обсидиановом лице голема ясно читалось насмешливое выражение.

— Долго же ты доходила до этой мысли.

— Он и вправду хорош, — произнесла я с тоской, вспоминая ёмкое описание сцены, где Рэй добился признания предателя-правящего. И ведь все думали, что тот вполне естественно умер от скоротечного воспаления лёгких два года назад…

Рэй. Рэй, Рэй, Рэй…

Который женится на моей сестре. Проклятье. Проклятье!

Развод — слишком дорогое удовольствие для правящих. И уж точно не тогда, когда этому правящему срочно нужен наследник, чтобы достигнуть венца своей карьеры. И победить врага, который уничтожил его семью.

Я сжала губы, кивнула Хату и вышла.

На улице уже стемнело, и снег приятно хрустел под ногами, переливаясь в свете фонарей. Одинокую фигуру, сидящую с книгой на бортике замершего фонтана, я заметила не сразу.

— Фаэль, — Ксар поднял голову. — Я надеялся тебя встретить.

— Ты давно здесь? Не замёрз?

Ксар лишь указал на полукруглый согревающий артефакт, прикреплённый к голенищу сапога. Весьма дорогой артефакт, надо сказать.

— Я думала, отец лишил тебя всего, — негромко сказала я.

— Мне досталось приданое матери. К тому же я, — Ксар чуть улыбнулся, — даю уроки другим студентам. Я неплох с мечом, если ты помнишь.

— Я видела, — тепло сказала я. — Ты великолепен.

— Прогуляемся немного?

Я помедлила и кивнула.

— Я иду к лорду-хранителю. Но буду рада, если ты меня проводишь.

Ксар встал и предложил мне руку, и сердце больно кольнуло: точно таким же жестом мне предложил руку Рэй совсем недавно. И оба были женихами Сильвейны. Только для Ксара она осталась в прошлом, а вот для Рэя…

— Отец говорит, что я не вправе знать его тайны, и я с этим не спорю, — произнёс Ксар. — Должность обязывает. Но, как я понял, он всё ещё проявляет к тебе особый интерес, и это меня беспокоит. Он угрожал тебе из-за разрыва моей помолвки?

Я покачала головой:

— Нет. Дело в другом.

В том, что лорд Джавус приказал мне шпионить за Рэем, а я отказалась. Но об этом я должна была молчать.

— Он мой отец, — спокойно сказал Ксар. — Но я пойду против него, если понадобится. Пожалуйста, не молчи, если тебе потребуется моя помощь.

Я грустно улыбнулась. Сейчас Ксар казался надёжным, как скала. Прежней Фаэль пригодилась бы эта защита. Побыть немного за каменной стеной…

И проснуться, когда иллюзия с грохотом разобьётся на осколки. Да и полно, хотела ли я этой иллюзии?

— Нет, — произнесла я вслух. — Я знаю, что могу обратиться к тебе за помощью, Ксар. Но я стала сильнее. Я справлюсь сама. К тому же у меня теперь свои тайны, а у тебя — свои.

— Это ты так тонко намекаешь, что нам стоит держаться друг от друга подальше?

— А ты считаешь, не стоит? — Я подняла взгляд на него. — Ксар, когда двое расстаются, они расстаются. Если только, — я запнулась, — их не связывает дело, которое важнее горечи, обиды и разбитых сердец. Но это не наш случай.

Лицо Рэя стояло перед глазами, решительное, уверенное.

«Я не совершаю ошибку, женясь на твоей сестре, — говорило оно. — Я поступил правильно, соблазнив тебя, оборвав твою карьеру опасной татуировкой и навязав тебе парную гемму. Я агент имперской разведки. Это выше тебя — и выше меня».

Мне ли, всю жизнь мечтавшей служить империи, было с этим спорить?

Мне вдруг в голову пришла ослепительная мысль, как ещё я могу послужить империи — и себе.

Лорд Джавус, мой отец. Ксар был его сыном, и я могла это использовать.

На мгновение я прикрыла глаза, подсчитывая варианты. Сейчас мы с лордом Джавусом практически не общались. Но если бы Ксар с лордом Джавусом вновь сблизились, Ксар передавал бы информацию о своём отце — о моём отце! — мне. Бесценную информацию.

— Как странно, — сказала я вслух. — Когда ты сказал мне, что должен выполнить волю отца и жениться на Сильвейне, я смирилась с этим, но глубоко в душе протестовала. Поэтому, когда ты отказался от помолвки, я восхитилась и обрадовалась, ведь я желаю тебе счастья. Но сейчас… я не знаю, Ксар. Ты сын правящего, сын главы разведки. Если вы с отцом продолжите находиться в размолвке, как это скажется на судьбе империи? Представь, один из самых могущественных лордов — озлобленный, ожесточённый, одинокий, лишённый наследника и единственного сына, которого он любит превыше всех людей. Я не могу советовать тебе жениться на первой попавшейся знатной девушке — это просто необдуманно. Но… оставить всё как есть нельзя. Ты не просто сын лорда, Ксар. Ты и твой отец — опора империи. Как и у императора, у тебя есть долг.

Ксар остановился, взяв мои руки в свои.

— Ты правда изменилась, — тихо сказал он. — Когда мы стояли в зимнем саду, твои глаза просто умоляли меня пренебречь долгом и бежать с тобой. А я хотел этого больше всего на свете.

— Да, — просто сказала я.

Грустная улыбка тронула его губы.

— А теперь ты говоришь мне о долге.

— Может быть, попала под дурное влияние, — неловко улыбнулась я. — Знаешь, во Втором Архивариате очень строго относятся к заполнению отчётов.

Я была младше Ксара, и он опекал меня всю мою юность. Но сейчас я вдруг почувствовала, словно я по-настоящему выросла.

— Мы оба изменились, правда? — тихо спросила я. — Но могло ли быть иначе?

Ксар осторожно накрыл мои ладони своими. Сделал движение, словно собираясь их поцеловать, но вместо этого лишь сжал на мгновение — и отпустил.

— Ты права. Я поговорю с отцом. Наши… разногласия останутся, но я попробую найти с ним общий язык. Начать карьеру в армии с низов, без его поддержки, — это тоже выбор. В конце концов, мой прадед когда-то поступил так же. А брак и дети…

Он помедлил.

— Тебя очень сложно забыть, Фаэль. Только не тебя.

— Ксар…

Он покачал головой:

— Не бойся. Того, насколько вы близки с принцем Дрэйгом, не поймёт только слепой. Я не дурак, Фаэль. Я не скажу ничего больше.

Я выдохнула, сама не зная — с разочарованием или с облегчением. Рэй, горькой иронией судьбы женящийся на Сильвейне, — этого Ксар ещё не знал. Но узнает. И тогда…

Внутри меня жила прежняя маленькая Фаэль, помнящая свою первую любовь, и сердце этой Фаэль сжималось в надежде, когда она думала о Ксаре. Но та Фаэль смотрела в прошлое. Я же не могла позволить себе такой роскоши. Даже пяти минут раздумий и сожалений.

Впереди у меня было дело. Важнейшее.

Даже если мастер Алистер назвал нам неверное имя, мой отец был жив. И ничего больше не имело значения.

— Ксар, — вдруг сказала я. — Если бы твой отец изменил империи, если бы за ним охотились все, за его голову была бы объявлена награда, если бы опаснее него не было никого на свете — ты отвернулся бы от него, как Рэй от отца и брата? Ты признал бы его преступником? Помог бы выследить его и арестовать?

Ксар долго смотрел на меня, нахмурившись. Мы без слов понимали друг друга с детства, и он сразу догадался, что в моём вопросе лежали мои собственные сомнения. Какие, он не мог знать, но всё же воспринял мой вопрос всерьёз.

Он долго молчал, глядя на меня и хмурясь. А потом вдруг улыбнулся.

— Много лет спустя, — произнёс он, — я буду гулять со своим повзрослевшим сыном. Не знаю, сколько пройдёт времени — пятнадцать лет, двадцать… больше, быть может. Излишне говорить, что к тому времени моего отца, по всей вероятности, не будет в живых: изношенное сердце не живёт так долго, даже заменённое артефактом. И если вдруг описанное тобой случится, то через двадцать лет мой сын задаст мне вопрос: «Что ты сделал тогда? Что ты выбрал?» И я знаю, что отвечу.

— Что?

— Он мой отец, — просто сказал Ксар. — Это единственная правда, которую я знаю. Что ещё я могу сделать, кроме как быть на его стороне?

Быть на стороне отца. Любить его. Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами. И вправду, что ещё я могу сказать своим детям?

— Спасибо, — прошептала я, взяв его за руку. — Мне нужно было это услышать.

— Я очень тебя люблю.

Кажется, он сам не ожидал, что это скажет. Ксар неловко улыбнулся, развёл руками, словно мальчишка, пойманный на горячем.

— Прости. Просто… после такого вопроса начинаешь беспокоиться, если тот, кто задаёт его, тебе дорог.

Краска залила щёки. Наверное, со стороны мы оба выглядели краснеющими подростками.

— Спасибо, — шёпотом повторила я.

И бросилась прочь.