Тень рыцаря

Глава девятая Герцог

К середине дня мы прибыли во дворец герцога Араморского и вежливо постучали в ворота, предъявили охране бумаги, чтобы нам позволили беспрепятственно встретиться с герцогом Исолтом. Только пользы-то от вежливости. Мы даже не успели разглядеть дворец как следует, а нас уже окружили две дюжины рыцарей в доспехах и дружно обнажили клинки, показывая, что нам здесь не рады.

– Брасти, когда ты в следующий раз почувствуешь необходимость вогнать стрелу в грудь рыцаря, – сказал я как можно более спокойным голосом. – то постарайся делать это не на виду у его двадцати товарищей.

– Или хотя бы убей сразу парочку, – добавила Дариана.

Мы впятером стояли спина к спине в огромном, вымощенном камнем дворе, окруженные целым отрядом герцогских рыцарей. Они держали двуручные мечи и шаг за шагом сжимали кольцо. Иногда они останавливались, словно ждали команды капитана: кто-то выкрикивал угрозы в наш адрес и подвигался чуть ближе, остальные следовали за ним. Наверное, из башни это походило на труппу танцоров, которые не знают, когда нужно начинать представление.

– Вообще-то, Фалькио, подобные советы нужно давать до того, как это свершилось. Кроме того, он собирался тебя убить.

– Ты этого не знаешь.

– Он держал в руке клинок и целился тебе в шею.

– Может, просто попугать хотел, – предположил я.

– Ага, попугать, доказав, что одним ударом может отсечь голову от тела.

Конечно же, Брасти был прав. Рыцарь с клинком не желал с нами беседовать и лишь как заведенный повторял одну и ту же фразу: «Мерзавцы-шкурники». В его защиту надо сказать, что он всё утро простоял на открытом солнце и, наверное, спекся внутри своих доспехов. У меня не было времени обнажить клинок, поэтому Брасти принял решение по ситуации. Неплохое, кстати, решение, только теперь мы все из-за него умрем. Рыцари окружили нас со всех сторон и ждали приказа капитана, чтобы напасть.

– Вам нужно обдумать следующий шаг, – предупредил я рыцарей. – Нет нужды, чтобы сегодня кто-то умирал.

– Вы, плащеносцы, всегда мелете языком вместо того, чтобы драться? – спросила Дари.

– Всегда, – хором ответили Брасти с Кестом.

– Теперь я начинаю понимать, каким образом герцогам удалось так легко убить короля. – В голосе ее не было страха.

Левую руку она положила на плечо Валианы. То ли чтобы ободрить ее, то ли чтобы удержать и не позволить ринуться на клинки.

Я рассмотрел табарды рыцарей, окруживших нас. На них был изображен серебряный вол Арамора на зеленом поле. У одного из рыцарей над волом сияли три звезды.

– Капитан! – обратился я к нему. – Мы пришли с честными намерениями, чтобы встретиться с герцогом Исолтом…

– Разве шкурники ценят честь? – раздался голос из-под стального шлема.

– Видимо, в наши дни ценят даже больше, чем герцоги, – ответил Брасти.

– Ты только всё портишь.

Рыцари все еще медленно приближались к нам – но почему они до сих пор не атаковали? Я повернулся к Кесту.

– Какие у нас шансы на победу?

Он оглядел двадцать рыцарей, окруживших нас во внутреннем дворе, посмотрел на большие ворота, которые закрылись у нас за спиной, смерил высоту внешних стен – вероятно, ища возможность перелезть через них в том случае, если нам удастся прорвать строй.

– Никаких, – наконец ответил он.

– В самом деле?

Я, конечно, понимал, что шансы у нас не слишком радужные, но такого окончательного приговора не ожидал.

– Двадцать человек в доспехах против пяти. Видимо, мы застали их во время учений или смотра, – сказал он. – Возможно, сегодня собирались проводить парад. Нынче в Араморе не праздник случайно?

– Отлично, – отозвался Брасти. – Мы сейчас вот-вот погибнем, а святой клинков интересуется, не будет ли сегодня вечером пира.

– А что, если мы прорвемся сквозь строй? – спросил я.

– Посмотри на стены, – ответил Кест.

Вообще-то я так старался избежать кровопролития и уговорить их отпустить нас, что не заметил множества арбалетчиков, которые прятались на крепостной стене.

– A-а, тысяча чертей!

Капитан рыцарей услышал меня.

– Вы отсюда выйдете лишь одним путем, шкурники. Уплывете по реке из собственной крови. Выходите и встретьтесь со своей судьбой, которую вы многократно заслужили.

– Вы нарушаете законы и обычаи Арамора и бесчестите своего герцога! – прокричала Валиана, держа перед собой клинок.

Капитан захохотал.

– Что тебе известно о чести герцога, шлюха?

– Я…

– Ничего, – ответил я. – Она ничего об этом не знает, сэр рыцарь. Отпустите женщин. Они обычные странницы, которые просто хотели заехать в Арамор и не имеют к этому никакого отношения.

– Тогда почему на них форменные плащи? – спросил рыцарь. Дариана за моей спиной фыркнула.

– Он всегда такой блестящий стратег?

Капитан снова засмеялся.

– Первый ход за тобой, шкурник.

Я переглянулся с Кестом и Брасти, и они кивнули мне в ответ. Мы прекрасно знали, что случится в следующий момент. Каждый поединщик рано или поздно встречает того, кто дерется лучше него. С самого первого дня, когда ты берешь в руки меч, ты начинаешь готовиться к тому, что когда-нибудь острие проткнет тебе брюхо. Но Валиана не была плащеносцем – по крайней мере, для меня. Она была невинной юной девушкой, не имевшей шанса приготовиться к неминуемой смерти. Она заслуживала лучшего.

Я шепнул Дариане:

– Когда начнется драка, мы попытаемся прорвать строй. При первой возможности хватай Валиану и бегите к сторожке у ворот. Там стоит всего лишь один человек – сможете через сторожку выбраться наружу в обход ворот.

Она ухмыльнулась, взглянув на меня.

– Ты пытаешься спасти мою жизнь или душу? Думаешь, я не готова сразиться с этими ублюдками и погибнуть? Думаешь, я боюсь?

– Дариана, я думаю, что ты совершенно безумна. И готова умереть в бою, а может, даже отчаянно мечтаешь об этом. Но Валиана не такая, как мы. Она…

– Она, может, и красивая пташка, но у нее сердце льва, первый кантор. Ты оскорбляешь ее, относясь к ней как к ребенку.

– Отлично. Вот пусть она меня за это и ненавидит потом. Но сейчас сделаешь так, как я тебе сказал.

Она вопросительно посмотрела на меня и почти сразу же кивнула. Понимала, что этот бой не выиграть.

Я повернулся к остальным.

– Значит, всему конец? – спросил Брасти.

– Конец, – ответил я, сам удивляясь своему спокойствию. Такая безмятежность наступает лишь тогда, когда остается лишь одна-единственная причина для драки.

– Отлично, – сказал Брасти. – Если этот день наступил – что ж, отлично. Но если придется погибнуть, то я прихвачу с собой в могилу еще несколько чертовых рыцарей.

– Кого из них убьем? – спросил Кест. – Можем завалить шестерых. Нет, у тебя же с собой быстрый лук. Значит, восьмерых.

Рыцари приблизились к нам еще на дюйм. Теперь нас разделяло меньше десяти футов. Еще шаг, и они бросятся в атаку.

– Простите, – обратился к ним Брасти, – у нас тут небольшая проблема.

– Именно так, шкурник, – смеясь, сказал кто-то из рыцарей.

Брасти не обратил внимания.

– Видите нашего друга? Он святой клинков и считает, что мы можем убить восьмерых, прежде чем погибнем сами. Уверен, вы все очень хорошие парни, хотя я не понимаю, какой хороший парень станет рыцарем, но все мы ошибаемся. Однажды я даже…

– Ближе к делу, Брасти, – сказал я.

– Точно. Если среди вас есть те, кто бьет жен и убивает детей и стариков, не могли бы вы поднять руку или кивнуть? Нам было бы проще выбрать.

– Брасти, это сме…

К моему удивлению, один рыцарь начал поднимать руку, пока не заметил, что на него смотрят товарищи. Для того чтобы носить доспехи, блестящего ума не требуется.

– Хорошо, – продолжил Брасти. – Так что же ты сделал? Жену побил или убил ребенка? Или ты… Ну, полагаю, это не так уж и важно.

Он положил стрелу на тетиву и отпустил. Стрела пробила нашейник – рыцарь упал, кровь потекла из шеи.

– Кто следующий? Кто из вас жестоко обращается с животными?

Рыцари заорали и бросились на нас. Я не могу так же хорошо, как Кест, предсказывать исход боя, но предположил, что через минуту нас уже одолеют.

– Бегите! – крикнул я Дари и полностью переключился на врагов. Когда противников слишком много, главное – сделать так, чтобы они друг другу мешали, по возможности, приблизиться к ним вплотную; правда, это означает, что вы открываете спину. Можно также постараться так сильно их разозлить, чтобы каждый хотел убить вас первым и буквально начал сражаться за это право со своими товарищами. Сделать это проще, чем вам кажется. Для этого у нас даже есть специальная песня.

Я обнажил рапиры.

– Каждый рыцарь на свете ужасный глупец, – пропел я.

Кест тут же подхватил:

– Трус, мучитель, урод, да к тому ж подлец.

– Поимеет мамашу, – радостно пропел Брасти.

– И сестренку с отцом, – прибавил Кест.

– Но обычно имеет он дело с ослом!

Рыцари окружили нас, и поэтому арбалетчики, стоявшие на стенах, стрелять боялись. На меня сверху вниз летел меч – я поднял гарду правой рапиры, направив оружие острием вниз. Чужая сталь скользнула по моему клинку, высекая искры. Другой рыцарь замахнулся мечом по горизонтали – я отскочил за спину первого и заставил его принять удар на себя. Пусть лучше он подставляет свои доспехи, чем я свой плащ. Краем глаза я заметил, что девушки все еще с нами. Проклял всех святых, но не мог разобраться с этим.

Мы старались оставаться посреди толпы рыцарей, чтобы затруднить работу арбалетчикам. Наши плащи могут многое выдержать, но попадание стрелы отвлекает от главного, и тогда кто-то получит возможность ткнуть в нас чем-нибудь острым. Я бросил беглый взгляд на арбалетчиков – к моему удивлению, они стояли наготове, но не стреляли, исполняя приказание своего рыцаря-капитана, который поднял руку, останавливая своих людей. Что-то тут не так. Почему это один отряд рыцарей пытается убить нас, а другой нет?

Брасти размахивал луком, держа его в горизонтальном положении – рыцарей этот прием, несомненно, сдерживал, но ненадолго. Кест дрался одновременно с тремя, еще двое пытались подобраться к нему сзади. Нам пришел конец. Неужели так скоро, подумал я. Вряд ли время замедляется, когда приходит смерть, – скорее наш мозг понимает, что осталось лишь несколько секунд, и начинает работать быстрее. Брасти успеет выпустить две стрелы, прежде чем его обезвредят. Кест расправится с нападающими, а потом арбалетный болт вонзится ему в голову. А я? Высокий рыцарь, стоящий рядом, направил на меня клинок, который неминуемо должен был в ближайшем будущем воткнуться мне в левый глаз.

Хаос нарушил звук горна, громкий, как сотня кричащих орлов.

Почти все рыцари тут же отступили. Парень, который целился мне в лицо, не остановился вовремя, но отвлекся, и я смог отбить его удар.

Снова загудел горн, издав три коротких сигнала, – рыцари тут же прекратили бой и выстроились в четыре ряда. Двое, которых мы убили до начала драки, лежали на земле, а подле них еще пятеро.

На какой-то миг воцарилась тишина, пыль начала медленно оседать на землю, а затем раздался голос:

– Рыцарь-капитан Геридос, доложитесь.

Рыцарь, стоявший в первом ряду, сделал два шага вперед, словно собирался обратиться к нам с Кестом и Брасти.

– Рыцарь-командор, сэр, – сказал он.

Я услышал шаги, и из-за спин рыцарей вышел высокий мужчина, крупнее всех остальных, его доспехи ярко сияли на солнце. На табарде тоже был изображен араморский вол, но с четырьмя звездами. Мужчина остановился напротив отряда, лицом к нам, будто хотел доказать, что ему не нужно смотреть на своих воинов, чтобы они исполнили его команду.

– Доложитесь, я сказал.

– Мы… – начал Брасти.

Я ударил его локтем в бок.

– Он не с нами разговаривает.

– Сэр Шуран, эти шкурники напали на нас.

Не поворачиваясь к нему, Большой рыцарь, сэр Шуран, сказал:

– О! Неужели кто-то из них был одет как сэр Ки? Потому что я смотрел сверху и видел, как сэр Ки пытался отрубить этому человеку голову прежде, чем он обнажил меч.

– Говорил тебе, – прошептал Брасти.

Геридос переминался с ноги на ногу.

– Сэр…

– Какой приказ я отдал вам этим утром, рыцарь-капитан Геридос?

– Отдали, сэр. Но…

– Какой приказ, рыцарь-капитан?

Капитан Геридос прищурился, всем своим видом выражая презрение к рыцарю-командору.

– Сэр Шуран, вы приказали ждать прибытия трех посланников претендентки.

– И?

– Вы приказали не вступать в бой с посланниками, даже если они будут провоцировать.

Сэр Шуран снял шлем. Коротко остриженные черные волосы, суровое лицо с квадратным подбородком. Чуть старше сорока, но точнее сказать было невозможно из-за того, что всю левую сторону лица покрывали грубые рубцы от сильного ожога.

– Я на собственном опыте убедился, рыцарь-капитан Геридос, что ответ на провокацию может привести к неприятным результатам.

Рыцарь-капитан немного поколебался, но сказал:

– Но, сударь, даже после убийства сэра Ки и до нашей атаки их лучник расправился с сэром Ретарисом. И еще пятеро наших лежат на земле.

Шуран подошел к телу сэра Ретариса, которого убил Брасти. Он пнул тело носком сапога.

– Кем он, по-вашему, был?

– Сударь?

– Бил жену или убивал детей и стариков? Почему он поднял руку?

Сэр Шуран начинал мне нравиться. Но затем я напомнил себе, что он рыцарь, и проблема отпала сама сабой.

– Сэр Шуран, меня зовут Фалькио валь…

Он поднял руку в перчатке.

– Прошу вас, погодите, я еще не закончил разговор со своими бойцами. Рыцарь-капитан Геридос, вы позволили сэру Ки напасть на этих людей, несмотря на мои особые распоряжения. Вы окружили их и дали ясно понять, что собираетесь схватить или убить посланников. – Командор прикрыл глаза рукой и посмотрел на крепостную стену. – Примите во внимание, что сэр Немет, командующий арбалетчиками, приказ выполнил и своих людей сдержал. И, наконец, я должен указать на то, что, командуя отрядом из двадцати лучших рыцарей в Араморе, вы не смогли уничтожить ни одного врага, в то время как они забрали жизни восьмерых моих солдат.

– Сударь!

– Да?

– Они убили лишь семерых.

Сэр Шуран вновь подошел к отряду и встал напротив рыцаря-капитана.

– Спасибо, что напомнили. Преклоните колени и снимите шлем, сэр Геридос.

Капитан-рыцарь растерянно посмотрел направо, потом налево, словно надеялся, что кто-то вступится за него. Затем встал на колени и снял шлем, явив юное лицо, обрамленное длинными русыми волосами.

Сэр Шуран обнажил меч. Простой, без всяких узоров и надписей на клинке. Но я обратил внимание, что он точно соответствовал росту хозяина, а таких высоких людей в мире не много. А еще его клинок был шире, чем обычно, словно его ковали специально для человека, наделенного силой. Клинок был сделан на заказ отличным оружейником и стоил недешево, несмотря на внешнюю простоту. Этот человек высоко ценил оружие, но не был слишком тщеславен, чтобы украшать его.

Сэр Шуран взял клинок обеими руками и вознес его над шеей рыцаря-капитана.

– Вы готовы, капитан Геридос?

– Да, рыцарь-командор.

– Нужно ли вам время – помолиться богам или отдать последние распоряжения, чтобы ваши люди передали личные вещи родственникам?

– Нет, рыцарь-командор. Я готов к смерти.

– Прямо здесь? Потому что я потребовал вашей смерти?

– Да, рыцарь-командор.

– Очень хорошо, – сказал сэр Шуран. – Ваша глупость стоила вам жизни, рыцарь-капитан. И лишь послушание смогло вернуть ее вам.

Он вложил меч в ножны, висевшие у бедра.

– Оставайтесь на месте, пока солнце не сядет и не поднимется вновь.

Потом командор подошел ко мне.

– Я – сэр Шуран, рыцарь-командор Арамора и верный слуга Исолта, герцога Араморского.

Он снял перчатку и протянул мне руку.

Я простоял как столб не меньше минуты. За всю жизнь я повстречал больше сотни рыцарей, но никто из них не протягивал руки ни мне, ни какому-то другому плащеносцу.

– Фалькио валь Монд, – представился я и неловко ответил на рукопожатие. – Первый кантор королевских плащеносцев.

– Простите, но как вы можете называться королевскими плащеносцами, если короля давно нет в живых?

– Это что-то вроде почетного титула, – объяснил Брасти. Он с радостью протянул руку, ожидая, что рыцарь ее отвергнет. – Брасти Г'удбоу.

К его удивлению, сэр Шуран и его руку пожал. Большой рыцарь посмотрел на стоявших за мной.

– Дамы, прошу прощения за неучтивое обращение моих людей.

Я оглянулся и увидел Дари с Валианой.

– Дверь оказалась заперта, – сказала Дари.

– А вы, – повернулся сэр Шуран к Кесту, – если не ошибаюсь, вы – плащеносец по имени Кест Мюрроусон?

– Да, – ответил тот.

– Говорят, что вы называете себя величайшим фехтовальщиком в мире?

– Нет, так называют меня другие.

– Он святой, – заметил Брасти. – Только не святой смирения. Сэр Шуран улыбнулся.

– Не соизволите ли, сударь, оказать мне честь сразиться со мной в поединке, когда у вас будет время?

Кест оценивающе осмотрел рыцаря, затем бросил взгляд на его следы на земле.

– Вы опираетесь больше на левую ногу, – сказал он. – Поворачиваетесь к противнику правой стороной – возможно, для того чтобы защитить обгоревшую часть лица при атаке?

– Возможно, – ответил сэр Шуран.

– Или потому что левый глаз у вас поврежден и вы не видите им как следует?

Рыцарь улыбнулся.

– И это тоже возможно.

– В бою со мной вы продержались бы десять ударов. Может быть, даже двенадцать, если бы я стоял против солнца.

– Что ж, в поединке с вами нет никакого смысла, если вы всё уже…

– Просчитал.

– И все же, если вы дадите мне шанс, я бы хотел, как говорится, узнать из первых рук. Смогли бы вы победить меня, не убив при этом?

Кест задумался.

– За четырнадцать ударов.

– Сэр Шуран, – вмешался я. – Я понимаю, что некоторых людей очень забавляет мысль о том, что Кест может избить их до полусмерти, но мы…

– Простите меня, вы правы, – сказал он. – Во мне очень силен дух соревновательности. Но вы пришли сюда совсем не поэтому. Позвольте мне проводить вас к герцогу. Он с нетерпением ждет встречи.

Мы пересекли двор и вошли внутрь дворца; я пытался понять Большого рыцаря, который не питал антипатии к плащеносцам и лично ко мне. Конечно, не существовало закона, по которому рыцарям предписывалось бы презирать нас, – по крайней мере, я о таком не слышал. И все же что-то меня настораживало.

– Вы приказали своим воинам ожидать нашего прибытия, – сказал я, когда мы поднимались по широким каменным ступеням лестницы.

– Так точно.

– Откуда вы знали, что мы прибудем именно сегодня?

– Я не знал. Они поджидали вас с того самого дня, как нам сообщили, что вы приедете.

– И как давно это было?

– Шесть дней назад.

Я остановился наверху лестницы.

– То есть вы приказали двадцати рыцарям и двадцати арбалетчикам каждый день стоять на палящем солнце, поджидая нас?

– Вас что-то смущает, первый кантор? Я также приказал им не нападать на вас.

– Да-да, вы приказали не нападать. Но вы же знали, что они нападут. Ведь даже в лучший день своей жизни, с мешком золота и полной бутылью вина, после ночи, проведенной со святой Лайной, ставшей шлюхой ради богов, любой рыцарь нашел бы повод, чтобы напасть на плащеносца. Эти люди…

Сэр Шуран пошел дальше по длинному коридору, украшенному красными и зелеными гобеленами, мы последовали за ним.

– Мои люди должны исполнять приказы. Рыцарю прежде всего следует соблюдать дисциплину. Но чаще всего рыцарям очень просто исполнить приказ. Мы приказываем им сделать то, что они и так ожидают. То, что им нравится делать.

– Значит, вы решили воспользоваться этой возможностью, чтобы определить, насколько дисциплинированны ваши люди?

– Да, – ответил сэр Шуран. – И я узнал.

– А что, если бы им удалось убить нас прежде, чем вы вмешались? Вашего герцога это бы не расстроило?

– Первый кантор, насколько я понимаю, вы трое являетесь лучшими плащеносцами короля Пэлиса. – Он улыбнулся Дари и Валиане. – Не хочу никого обидеть. Уверен, что вы тоже отличные бойцы. Но, если верить рассказам, Фалькио сбежал из тюрьмы герцога, приручил лошадь фей, победил дашини, хотя считается, что это невозможно, и убил герцога Рижуйского.

– Что не настолько впечатляет, как тот факт, что он же вернул герцога к жизни, – добавил Брасти.

– Именно так. Поэтому, первый кантор, я пришел к заключению, что если мои люди убьют вас раньше, чем я вмешаюсь, то герцогу Исолту вы не пригодитесь.

Мы добрались до конца коридора, который был настолько широк, что через него бы и караван прошел. Два охранника, стоявшие по обе стороны двери, приветствовали сэра Шурана и распахнули створки. За ними находился огромный зал, в конце которого располагался трон. Сэр Шуран указал на него.

– Идите туда. Герцог встретится с вами, когда будет готов.

Следующий час мы простояли как столбы в наследном тронном зале герцогов Араморских.

– Что мы тут делаем, Фалькио? – в третий раз спросил меня Брасти.

– Помалкивай, – ответил я в четвертый. С первого раза мне не удалось его заставить.

Зал выглядел точно так же, как и любой герцогский тронный зал, где мне довелось побывать за многие годы службы, и все они скорее походили на королевский. Со стен свисали гобелены, изображающие победоносные батальные сцены – видимо, о проигранных битвах здесь упоминать не любили. Клинки и щиты украшали квадратные колонны, расположенные по всей длине зала. Наверху каждой колонны располагался герцогский герб, по деталям которого можно было проследить историю предшественников Исолта.

Всё блестело серебром и золотом – неудачная попытка достичь королевской пышности.

Наверное, человеку вроде Исолта нелегко было жить здесь, зная, что замок Арамор стоит всего в тридцати милях отсюда и что он намного более великолепный, чем дворец герцога, да к тому же совершенно пустой, с тех пор как Пэлиса свергли и убили. Наверное, Исолта ужасно раздражало, что он находится так близко от символа власти над Тристией, но не может даже подойти к его воротам, потому что остальные герцоги тут же развяжут войну.

Наконец в дверях, через которые мы вошли, появился старик, за ним шли четыре пажа с тяжелыми серебряными подносами. Слуги поставили два стола по обе стороны от трона, подали яства и вино и ушли, а старик занял место у дверей. Неужели они хотят проверить, примемся ли мы за еду, прежде чем придет герцог?

– Ты понимаешь, что слишком часто задаешь этот вопрос Фалькио? – спросил Кест.

– Что? – не понял Брасти.

– «Что мы тут делаем?» Ты повсюду задаешь ему этот вопрос.

– И что?

– Пора бы уже понять, что у него нет ответа.

Ну спасибо тебе, Кест. Я оглянулся на дверь, в которую мы вошли. Там стоял сэр Шуран. Он кивнул мне – я кивнул в ответ. Старик гофмейстер стоял рядом с ним. Меня он даже взглядом не удостоил. Следовало бы обидеться, но я не был уверен, что старик не спит.

– Следите за своими языками, – предупредил я остальным. – До сих пор Шуран был весьма любезен с нами, и я не хочу никого оскорблять.

– Они пытались убить нас, Фалькио, – напомнил Брасти.

– Рыцари герцогов всегда пытаются убить нас. А этот, по крайней мере, любезен. В королевстве девять герцогств – должно же быть хоть одно, где люди нас уважают.

– А, вот и они! – раздался глубокий, рокочущий голос из-за трона. – Сукины дети короля Пэлиса, которые до сих пор не слизнули со своих коричневых губ засохшие крошки королевского дерьма.

Прежде я никогда не встречался с Исолтом, поэтому, когда он вошел в зал через дверь, располагающуюся в нише позади трона, я постарался как можно внимательнее разглядеть его. Человек обычного роста, средних лет, с большим животом, в золотисто-зеленых одеждах из шелка или ткани, напоминающей шелк. Ему не шла ни одежда, ни инкрустированная золотом деревянная корона с огромным зеленым самоцветом посередине. Только в Тристии герцоги носят короны.

– Ваша светлость, – обратился я, не поклонившись ему.

– Дерьможор, – ответил он. Взошел по ступенькам, ведущим на трон, и грузно сел. – Если хотите, можете поесть. Только ешьте с того стола, – сказал он, указав на тот, что стоял справа от нас. – А этот для меня.

Да уж, можно избежать многих проблем, когда ты ешь специально приготовленную для тебя еду, а остальные питаются отдельно.

– Мы не голодны, ваша светлость. Уже пообедали.

Герцог протянул руку, едва не свалившись с трона. Корона слетела у него с головы и брякнулась об пол. Ему было все равно. Он оторвал ногу от крупной жареной птицы, лежавшей на столе.

– Пулярка, – сказал он, неизвестно к кому обращаясь, и жадно откусил. – Вижу, вы с собой шлюх притащили. Какая из них для меня?

– Видимо, я, ваша светлость, – сказала Дариана.

Исолт разглядел пугающую ухмылку на ее лице и повернулся ко мне.

– Сдается мне, что это мерзкая мелкая тварь вовсе не собирается доставлять мне наслаждение, а задумала нечто совсем другое. Может, она станет сговорчивей, если я сначала свяжу ее по рукам и ногам?

Ее выражение лица тут же изменилось.

– Я бы на это с радостью посмотрела, ваша светлость.

Я положил руку ей на плечо. Она взглянула сначала на мою руку, затем в глаза. Казалось, что на меня она злится даже больше, чем на герцога Исолта.

– Маленькая негодница. Вижу, что на ней тоже форменный плащ, это всё объясняет. Ваша проблема, плащеносцы, в том, что… A-а, черт! Бешар! – громко позвал он старика, стоявшего у дверей. – В чем проблема плащеносцев? Помнишь, пару дней назад я говорил тебе.

– В том, что они зазнались, ваша светлость, – прокричал в ответ гофмейстер.

– Правильно! Именно так. Зазнались. – Его светлость наклонился к нам и театрально прошептал: – Бешар – сдувшийся старый извращенец, который мечтает овладеть мной, пока я буду спать, но он верен, как питтерьер.

Исолт бросил недоеденный кусок курицы на блюдо, но не попал.

– В самом деле, попробуйте напасть на меня. И милый старый Бешар прибежит сюда быстрее Шурана.

– Герцог Исолт, – начал я.

– Вам, должно быть, интересно, почему я призвал вас, – сказал он.

– Эм-м… Вы не призывали нас, ваша светлость. Мы пришли по приказу Швеи от имени Алины, дочери…

– Да-да… Алина, чья-то там дочь, какого-то правителя, наследница какого-то там престола. Что за дерьмо?

– Я вас не совсем понимаю, ваша светлость.

– Я сказал, что все это дерьмо.

– Да, ваша светлость. Я слышал слова, которые вы произнесли. Но не понял их.

Герцог Исолт наклонился и взял другой кусок пулярки, на этот раз крылышко.

– Да какая разница, кто это? Вы меня знать не знаете: я бы мог быть сыном свинопаса, которого какая-то прачка перепутала с настоящим сыном герцога. А настоящий герцог Араморский, может, сейчас наливает помои в корыто для свиней.

Поглядев на испачканное жиром лицо Исолта, я подумал, что такое вполне возможно.

Он утер рот рукавом.

– Доказательства благородного происхождения, испытание сердца, городские мудрецы… Все это сплошное дерьмо. Но у вас же с собой есть клинки! Вот это имеет значение. Сотня плащеносцев надрала задницу пятистам воинам Джилларда. И это имеет значение. А теперь подумайте: еще несколько раз попытаетесь провернуть этот трюк, и перед вами будет стоять армия в тридцать тысяч. Вы же понимаете, что вам предстоит именно это?

– О чем вы говорите, ваша светлость? Я не понял ни слова с тех пор, как вы заговорили о прачке.

Он захохотал.

– Ха! Вот это мне в вас нравится, в плащеносцах. У вас есть… черт возьми! Бешар, что есть у плащеносцев?

– Яйца, ваша светлость, – прокричал Бешар. – Вы говорили, что у них есть… яйца.

– Яйца! Здоровенные стальные яйца, – заржал Исолт, показывая руками размер и вес упомянутого органа. – Начнем с того, что вы все наполовину помешанные, то и дело талдычите «закон гласит то, закон гласит сё». Прибавьте к этому войну, и рано или поздно вам придется драться с целой армией, независимо от ее размеров. – Он погрозил мне пальцем. – Тридцать тысяч, парень. Именно столько могут выставить против вас герцоги, если объединятся. Тридцать тысяч. Думаешь, ты со своей сотней плащеносцев сможешь им противостоять?

– Нет, ваша светлость. Мы не сможем победить тридцать тысяч. – Я обдумал следующую фразу и сказал: – Но нам и не придется.

– Неужели? И почему это?

– Потому что вы не доверяете друг другу, – ответил я. – Вы все время говорите о том, чтобы уничтожить того врага или этого, но на самом деле вы все боитесь, что один из герцогов станет более могущественным, чем другие. Скорее уж ваш подменыш-свинопас воссядет на троне, чем мифическая тридцатитысячная армия выйдет на поле боя.

Исолт зычно захохотал.

– Ха! Это тоже мне нравится в плащеносцах! Помнишь, Бешар, что я сказал на днях?

Бешар хотел ответить, но я поднял руку.

– Наше чувство юмора. Ваша светлость, простите мою дерзость, но не могли бы мы перейти к сути дела?

Герцог тут же перестал смеяться.

– К сути? Ты бы давно ее понял, если бы не зазнавался и если бы у тебя не было пары огромных яиц и чувства юмора, которым ты прикрываешься, как щитом. Суть в том, что герцоги никогда не объединятся.

– Тогда…

– Пока вы их хорошенько не напугаете. Мы уже когда-то объединялись, разве ты забыл, Фалькио валь Монд, первый кантор плащеносцев?

– Помню, – ответил я ледяным голосом.

– О-о, Шуран, тебе лучше поспешить сюда со своим огромным клинком. Этот парень нехорошо на меня смотрит. О боги! – Герцог Исолт поманил его пальцем.

Отвечать ему не было смысла, поэтому я промолчал.

Исолт внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Хорошо. Ты не настолько глуп, как кажешься. Кстати, кто придумал эти ваши плащи? Вы выглядите как… а-а-а, неважно. Суть в том, что король напугал нас сильнее, чем мы могли напугать друг друга, – в этом и заключалась его ошибка. Он объединил нас. Пришлось низложить его, другого выбора не осталось. Он должен был уйти.

Я снова почувствовал, как изнутри поднимается горячая тьма. Герцог Исолт заглянул мне в глаза, затем поднялся с трона и, спустившись по ступенькам, встал прямо передо мной.

– Еще раз посмотришь на меня так, парень, и я обнажу клинок и задам тебе порку, которую ты заслужил. Думаешь, я не смогу?

– Вы продержитесь два удара, – сказал Кест. – Фалькио намеренно пропустит ваш первый удар, а затем…

– Это был теоретический вопрос, – зашипел Брасти, но так громко, что его, наверное, услышали даже усопшие предки герцога.

– Ты имел в виду «риторический», – ответил Кест.

Я поднял руку.

– Прекратите.

– Умно, – усмехнулся Исолт. – Что ж, рассуди сам. Если ты хочешь возвести на престол девчонку, то тебе лучше найти способ рассорить нас, чтобы мы дрались друг с другом, а не с тобой и твоей бродячей труппой безумцев.

– Что-то уж слишком настойчиво вы пытаетесь уговорить нас разбить герцогов, учитывая, что вы один из них, ваша светлость.

Он подошел к столу справа, с которого предлагал нам поесть. Оторвал еще одну куриную ногу.

– Да уж, похоже на то.

– Позвольте спросить почему?

– У меня есть на то свои причины, но главная в том, что нам нужен король. Или королева. Или чертов козел, мне без разницы. Даже любая из ваших дамочек подошла бы. Нужно, чтобы кто-то занял престол в замке Арамор. Нам нужны королевские законы. – Он поднял палец. – Пусть не так много, как хотел Пэлис. Меньше, но нужны. Человек должен иметь возможность работать на земле и растить семью, не боясь, что какой-нибудь говнюк-лордишка изнасилует его дочерей и отберет все деньги. Вся экономика от этого страдает, ты же это понимаешь?

Я никогда не думал об этом с такой точки зрения, но…

– Да, ваша светлость, понимаю.

– А что случится, если эти варвары из Авареса, пьющие собственную мочу, решат в один прекрасный день перейти горы? Они нас в клочья разорвут. Тридцать тысяч, я сказал, не так ли? Это всё, что могут собрать герцоги. Знаешь, парень, а аваресцы могут и сто тысяч выставить, если захотят. – Он вгрызся в мясо пулярки.

В словах Исолта был здравый смысл. Герцог верно оценил состояние страны, и, хотя я сомневался, что он может судить о размере аваресской армии, эти цифры меня не удивили. С другой стороны, я все еще помнил день, когда объединенная армия герцогов пришла в замок Арамор. Армия была не слишком большая, но в нее входили отряды из всех герцогств, в том числе и Арамора.

– Так почему вы не поддержали короля, когда у вас был шанс? Почему не настояли на своем.

– Почему не настоял на своем? – Он бросил в меня недоеденную ножку, она отскочила от плаща, оставив жирное пятно. – Не считай меня трусом, парень. Я же сказал тебе, твой проклятый король Пэлис слишком сильно давил на нас, причем чересчур быстро. Эта стерва Патриана призвала нас к оружию, заявив, что плащеносцы начнут прибирать к рукам герцогства. В первую очередь Пэлис захватил бы герцога Джилларда в Рижу – ему пришлось бы. А кто находится между подмышкой Хервора и задницей Рижу? – Исолт указал на себя большим пальцем. – Арамор. Вот кто.

– Король никогда не собирался захватывать герцогства, – сказал я. – Ни одного. Он не дал ни одного распоряжения на этот счет и не написал ни одного указа. Король просто хотел сделать так, чтобы простолюдинам жилось легче.

Исолт фыркнул.

– В самом деле? Он тебе скормил эту ложь?

Я услышал, как рыцарь, стоящий сзади, обнажил меч.

– Что?

Рука Кеста легла мне на плечо.

– Ты первый обнажил клинок, Фалькио, – сказал он, держась за рукоять шпаги. Я посмотрел вниз – и правда, мой клинок наполовину торчал из ножен.

– Простите меня, ваша светлость, – сказал я. – Я потерял голову.

– Да уж, парень, и впрямь. Слушай, я вовсе не говорю, что король был плохим человеком. Он понимал, какая опасность исходит от Авареса. Знал, что нам нужно стать процветающей страной, если мы надеемся защитить Тристию от захватчиков. – Исолт поднял руку. – По твоему лицу я вижу, что мы не придем к согласию по этому вопросу, пусть так и будет. Пусть Пэлис останется героем простолюдинов в твоих глазах и хитрым эгоистичным стратегом в моих. Возможно, мы оба правы. В любом случае Тристия не сможет стать сильным государством без правителя.

– Значит, вы поддержите Алину?

Он выдохнул и посмотрел мне прямо в глаза.

– Неужели лучше нее никого найти не смог?

– Я не понимаю, ваша светлость.

– Тринадцатилетняя девчонка, не представляющая, как править государством. И на нее мы должны возложить все надежды?

– Она наследница короля.

– А другие?

Я постарался не выдать своих чувств, пока размышлял над ответом.

– А-а! – сказал он. – Значит, парень, ты не знаешь, выжили ли другие. Что ж, может, в один прекрасный день мы оба удивимся.

– А сейчас? – спросил я. – Вы поможете Алине стать королевой Тристии?

– Да, помогу.

Туго скрученная в груди пружина ослабла. Арамор не очень сильное герцогство, но богатое и с большими запасами пищи. Для начала это чертовски хорошо: у других появится причина, чтобы тоже поддержать нас. Мы бы могли…

– Но не просто так.

– Простите, ваша светлость?

Он взял еще кусок курятины и с ним поднялся на трон.

– Не ломай дурочку, парень. Старая ведьма ведь послала тебя не с пустыми руками.

– Нет, ваша светлость. В ответ на вашу поддержку Алина…

– Ты же имеешь в виду Швею.

– Я…

– У Алины ни черта нет, чтобы мне предложить, парень. Она ж девчонка – поди, даже бумагу с податями не прочитает, даже с двумя писцами и лупой. Это старуха дергает за ниточки. Нам, черт побери, просто повезло, что она не стоит в ряду престолонаследников. Не хотел бы я жить в мире, где правит эта старая ведьма.

– Алина, – продолжил я, подчеркнув ее имя, – готова снизить королевские подати на десять процентов в сравнении с теми, чтобы были при короле Пэлисе. Она также обещает, что не поднимет их в течение десяти лет.

– Да я сейчас почти ничего не плачу, так что это никудышное предложение.

– Это не совсем так, ваша светлость, – сказала Валиана.

– А? – он осмотрел ее с ног до головы. – А она еще и говорить умеет? Восхитительно! А что еще ты умеешь делать ртом?

Валиана не обратила на это внимания.

– Вы каждый год делаете внушительные взносы Совету герцогов.

– Это лишь половина того, что мне приходилось платить Пэлису.

– Большая часть королевских податей шла на содержание дорог и поддержку торговли, которая так важна для экономики вашего герцогства. А сколько денег возвращается в Арамор из той суммы, что вы платите сейчас, ваша светлость?

– Мне больше нравится, когда ты молчишь: можно представить…

– Представляйте все, что вам вздумается, – отрезала Валиана. Она улыбнулась, и на мгновение я вновь увидел в ней ту знатную гордячку, с которой когда-то познакомился. – Между прочим, другие герцоги захватывают северные земли и поглядывают на юг, в сторону араморских полей и пастбищ. Как вы думаете, что они себе представляют, ваша светлость?

Исолт тут же помрачнел, и я принял это за хороший знак.

– Алина обеспечит безопасность ваших границ и торговых путей. Она также заставит лордов – предводителей караванов снизить расценки и обменные курсы на Копье и на Луке.

– Неужели? И как она это сделает?

– Она потратит часть податей на починку дорог и расставит посты по всем торговым путям.

– Умно, – согласился Исолт. – Может, даже и получится. Но этого недостаточно.

– Алина также согласится на то, что в течение пяти лет в герцогствах не будут вводиться новые законы.

– Как раз чтобы она успела вырасти и узнать, каковы они, теперешние законы? Прекрасно. Но все еще мало.

– Простите меня, ваша светлость. Но чего еще вы хотите?

Исолт протянул мне блюдо с курицей. Не зная, что с ним делать, я взял его и поставил его на стол.

– Видишь ли, парень, – сказал он, – десять минут назад ты бы никогда не взял блюда у меня из рук. Но теперь ты чуешь запах возможной сделки и с радостью унижаешься передо мной.

– Это не…

– О, я не осуждаю. На самом деле я даже рад, что в тебе остались хоть какие-то чувства. Ведь то, чего я хочу, твоя девчонка не способна мне предложить.

– Чего же вы хотите, ваша светлость?

Он ткнул пальцем.

– Тебя.

– Меня?

– Тебя. Плащеносцев. Вы же обязаны следить за исполнением законов?

– Именно так, ваша светлость.

– А герцог имеет право облагать податями своих поданных, не так ли?

– Имеет, если эти подати не…

– «Если подати не слишком обременительны, а штрафы не слишком высоки, чтобы их нельзя было выплатить», а также прочая чушь и ерунда, и так далее и тому подобное… Наплевать. Суть в том, что если это не так, то они обязаны мне заплатить, верно? Я хочу, чтобы ты со своими парнями отправился в селение Карефаль: оно находится в трех днях пути отсюда на западной границе герцогства.

– Ваша светлость, я не понимаю. Вы хотите, чтобы мы отправились в это селение, потому что кто-то отказался платить подать?

– Не совсем так, – сказал Исолт. – Все селение Карефаль отказывается платить подать. Вы поедете туда, спляшете свой танец плащеносцев, споете им пару куплетов о законе и заставите их исполнить свой долг.

– Но разве вы не… – Я оглянулся на Шурана.

– Я не отправлю своих рыцарей и солдат на подавление жителей какой-то деревушки. Таким образом я лишусь либо своих воинов, либо плательщиков. Нет, парень. Хочешь возвести свою крошку на престол? Хочешь быть хранителем закона в нашей стране? Прекрасно. Поезжай и докажи, что сможешь добиться правосудия для любого человека.

– И если мы исполним это?

Исолт встал с трона, спустился вниз и поднял руку.

– Весь Арамор поддержит твою девчонку. Может, у нас и не слишком большая армия, но рыцари Арамора – самые беспощадные в стране. Я пошлю Шурана, чтобы он сразился с солдатами Трин, и уверяю тебя, что половина из них сбежит с поля боя.

Я посмотрел на остальных. Кест скучал, разглядывая щиты и мечи, украшавшие стену. Валиана выглядела разочарованной, Дари ухмылялась, словно выиграла в споре. И только Брасти был встревожен. Я разделял его чувства. Но другого выхода не видел. Без поддержки хотя бы одного герцога у нас не было никаких шансов посадить Алину на престол, и лишь Исолт согласился помочь нам.

– Хорошо. Я поеду в Карефаль. Если народ действительно отказывается платить подати, как вы говорите, я вынесу решение в вашу пользу.

Мы пожали руки.

– Отправляйтесь, – сказал герцог. – Шуран поедет с вами и захватит еще пару человек, чтобы вас не убили, если дело дойдет до драки.

Когда мы подошли к выходу, Исолт крикнул нам вслед:

– Насчет девчонки!

Я обернулся и посмотрел на него.

– Я сказал, что помогу тебе возвести ее на престол, и выполню свое обещание. Но она не продержится, Фалькио. Тринадцатилетняя? Она погибнет через неделю после коронации.