Тень рыцаря

Глава седьмая Маска

Древний торговый путь, известный под названием Лук, должен был вывести нас из Пулнама. Во времена правления короля Пэлиса торговля процветала, и сотни повозок, запряженных лошадьми, и караванов весь год колесили по тракту в триста миль. Придорожные гостиницы и трактиры хорошо зарабатывали на богатых купцах и странниках, ищущих удачу в восточных герцогствах. Теперь же, спустя пять лет после смерти короля, старинную, мощенную камнем дорогу постепенно заносил песок. Жестокая пустыня выжгла листья на кустах по обочинам, забила трещины между камнями. Разбойников нынче стало больше, чем честных путников, но даже они с трудом сводили концы с концами.

В первую неделю мы скакали так быстро, как только могли, рассудив, что чем быстрее мы движемся, тем сложнее в нас попасть. И мы не ошиблись: я возблагодарил святого Гана, Хохочущего над игрой в кости, за то, что он помог нам выжить в самые первые часы, когда мы, торопясь, покинули деревню. Прежде чем мы успели добраться до Лука, на нас напало шестеро дозорных Трин. Они были вооружены арбалетами и прятались в кустах. Пришлось сразиться с ними, так как они не оставили нам другого выбора: лучше уж сейчас, чем потом, когда нас поймают на открытой местности. Мы знали, что даже если мы избежим их стрел, то они наверняка погонятся за нами, припася для этого отдохнувших лошадей, поэтому, как только они выстрелили, мы дали сдачи.

Бывает непросто, когда к отряду добавляется новый боец. Мы с Кестом и Брасти выработали общий ритм, предугадывая движения друг друга. Нам повезло, что Дариана влилась в нашу команду быстро и удачно. Кест моментально определил сильнейшего врага и атаковал его, Брасти стрелял в тех, кто пытался обойти нас с флангов, Дариана шныряла между всеми, перерезая глотки и вспарывая животы прежде, чем враги успевали ее заметить. Им троим понадобилось всего несколько минут, чтобы разделаться со всеми шестью дозорными. Я же в этом бою, как и во всех последующих, пытался защитить Валиану.

– Стой позади, – каждый раз говорил я. – Не пытайся драться, поняла? Ты еще не прошла обучение и не готова к бою.

– Когда это произойдет? – каждый раз спрашивала она.

– Когда я мирно умру от старости в собственной постели.

В течение первой недели на нас напали еще дважды, и стало понятно, что уловка Швеи сработала. Трин поверила, что Алина поехала с нами: ее дозорные и впрямь принимали Дариану за наследницу короля. В начале каждого боя она устраивала небольшое представление, начинала кричать и убегать от воина Трин, а потом, заманив его, поворачивалась и с улыбкой вонзала клинок ему в шею. Брасти как-то назвал ее Беспощадная Дари. Она пообещала освежевать его, если еще хоть раз услышит это прозвище.

Радость, которую испытывала Дариана в бою, меня нервировала, но безрассудство Валианы просто ужасало. В последний раз, когда нападавшие увидели, как Дариана убила двоих, они поняли, что это не Алина, и поэтому бросились за Валианой. Девушка могла бы убежать или хотя бы просто отойти и уступить мне место – вместо этого она яростно напала на них, размахивая длинным клинком и мешая мне, пыталась заколоть их, даже не думая о том, чтобы парировать удары противников. Она дралась как на фехтовальном турнире, где клинки тупые и в худшем случае можно схлопотать лишь пару синяков.

Воин Трин оказался не слишком проворным, но крепко стоял на ногах, он сделал серию финтов, чтобы девушка потеряла равновесне. Валиана отшатнулась и опустила острие клинка – по крайней мере, ушла с моей дороги, уступив место. Когда враг свалился на землю, я вынул из него сталь, но не расслаблялся: вдруг он снова захочет драться. Но парень лежал без сознания в луже собственной крови, которая натекла из раны, и умирал.

– Я сама могу постоять за себя, – рассерженно сказала Валиана.

– Вообще-то не можешь пока… – Я все еще смотрел на умирающего воина, но краем глаза заметил, что девушка приложила руку к груди. – Черт побери, – пробормотал я и сунул рапиру в ножны, чтобы осмотреть рану.

– Это всего лишь царапина, – отмахнулась Валиана, не даваясь мне. И лишь тогда я понял, что во время битвы ее плащ был расстегнут.

– Ты забыла застегнуть свой чертов плащ как полагается, – разозлился я. – Ты каждый день по несколько часов упражняешься с клинком и при этом забыла сделать одну вещь, которая может спасти тебе жизнь!

Кест и Брасти знали, что лучше не вмешиваться, но Дариана подошла и оттолкнула меня. Осмотрела рану Валианы и сообщила:

– Не так уж и плохо. Останется симпатичный шрам, которым потом сможешь хвалиться.

Я достал из кармана маленькую баночку и протянул ее Валиане.

– Нанеси эту мазь. Даже маленькая ранка может загноиться.

– У тебя ее и так мало, – сердито сказала Валиана. – Что произойдет, если кто-то из вас всерьез пострадает? Вы все нужны Алине живыми.

– Думаю, она будет только рада, если ты тоже останешься в живых, – ответил я.

– Что случится со мной, не так уж и важно.

Я понимал, что нужно разобраться с этим самоуничижением, поговорить с девушкой и попытаться изменить ее отношение к себе, но я же не лекарь, в конце концов. Тысяча чертей, единственное, что я мог сказать ей, обсуждая душевные болезни, – что и сам много лет был безумен.

– Если сама не хочешь, тогда сними свою чертову рубаху, и я намажу тебе рану, – сказал я.

Она вспыхнула, отобрала у меня банку и отошла к кустам на обочине дороги.

– Если ты не против, то я не хотела бы разгуливать тут без рубахи перед тобой и Кестом с Брасти. Я и сама справлюсь.

Проклятье, подумал я. Надо было плюнуть на приказы Швеи и запретить Валиане ехать с нами.

– Ей нужно учиться, – сказала Дариана. – Сейчас, а не когда-нибудь в будущем, когда ты наконец-то снизойдешь.

– Я обучу ее, – предложил Кест, встав на колени, чтобы оттереть кровь с клинка о редкую траву на обочине.

Дариана захохотала:

– Ты?

– Он – святой клинков, – сказал Брасти, хотя ни он сам, ни я, ни даже Кест точно не знали, что это означает.

– Он раза в два крупнее нее и в три раза сильнее, – возразила Дари. – И чем ей поможет его стиль боя?

Она подошла к Валиане, надевавшей плащ.

– Пошли, пташка, я покажу тебе, как правильно убивать парней. Нужно оценить противника и определить его слабые места. А еще в первую очередь тебе нужно научиться уходить от опасности.

Валиана смотрела неуверенно, словно полагала, что девушка смеется над ней. Она получила плащ, который не заслужила, и клинок, которым не умела пользоваться; кроме того, девушка понимала, что все остальные знают это. Учитывая, что самая могущественная женщина в мире хотела Валиану убить, шансы у нее были невелики.

– Пока просто научи меня драться, – сказала она. – А все остальное я как-нибудь сама освою.

Девушки отошли чуть подальше в пустыню, а я сказал Кесту:

– То, что Беспощадная Дари взялась научить ее, меня не слишком радует.

– Думаешь, она ей только повредит?

– Не знаю. Нет, я так не думаю. Дариана уж точно умеет драться. Но она это делает с такой готовностью. Даже не знаю, как объяснить. Словно она…

– Больная на всю голову, – предположил Брасти.

– Вроде того.

– Надеюсь, тебя успокоит то, что Валиана научится гораздо большему у Дари, чем у своего прошлого учителя. Она считала его чуть ли не святым, а он на нее даже внимания не обращал.

– И кто это такой? – спросил я.

Брасти похлопал меня по плечу.

– Ты.

Следующий день, десятый с тех пор, как мы распрощались со Швеей и плащеносцами, прошел без происшествий. Несмотря на то что боги и святые благословили меня на всю жизнь обостренным чувством опасности, я позволил себе надеяться на то, что нам удалось избавиться от всех дозорных Трин. Чем дальше на юг мы продвигались, тем больше появлялось ответвлений от главного тракта, ведущих в соседние селения, что давало нам возможность добраться до Арамора другими путями.

Я искал подходящее место, чтобы сойти с Лука и разбить лагерь, когда вдруг увидал девочку в желтом платье, которая сидела на обочине и плакала.

Она как-то странно стояла на коленях в сотне ярдов от нас, закрыв руками лицо. Позади нее возвышалось небольшое строение, окруженное камнями, которое я принял за старинную часовню. Знаком я приказал всем остановиться.

– Кого-нибудь еще, кроме девочки, видишь? – спросил я Брасти.

Он прищурился.

– Никого.

– Как по-твоему, сколько ей лет?

– Ростом она примерно футов пять. Двенадцать или тринадцать? – Он бросил быстрый взгляд на Дариану. – Если она, конечно, не недоросток.

Дариана промолчала, внимательно смотря на дорогу впереди нас.

– А это не ловушка?

– Не вижу никаких признаков, – ответил Брасти. – Никаких отпечатков конских копыт, которые бы уходили к обочине. Может, она их, конечно, замела, но тогда это бы тоже было заметно. Да и часовня такая маленькая, что не спрячешься. Будь там люди, я бы их отсюда рассмотрел.

Кест оглянулся.

– Сзади никого.

– Никаких признаков опасности, – заключил Брасти.

Я расслабился и опустил рапиры.

– Значит, точно ловушка.

– Наверняка, – согласился Брасти и махнул мне рукой, чтобы я ехал вперед. – Хочешь в нее угодить?

– Я поеду с тобой, – сказала Валиана.

– Нет, останешься здесь. Брасти, дай Валиане свой колчан.

Он послушно отцепил его и вручил девушке, а я сказал:

– Будешь подавать ему стрелы. Звучит просто, но придется успевать за ним. Если где-то поблизости прячется войско Трин, то Брасти должен уложить как можно больше.

– А я? – спросила Дариана.

– Тоже останешься здесь.

– И что мне делать?

– Выглядеть беззащитной. Ты же должна выдавать себя за Алину. Если это ловушка, то я не хочу, чтобы хоть кто-то узнал, что на самом деле ее с нами нет.

– Девочка нас увидела, – сказал Кест, глядя на нее.

Я оглянулся. Каштановые волосы ребенка висели сосульками. Девочка находилась слишком далеко, и я не смог рассмотреть ее лицо, но видел, что оно, от лба до подбородка, окружено каким-то толстым овалом.

– Что это у нее на голове? – спросил я.

– Даже не знаю, – ответил Брасти. – Похоже на раму от овального зеркала. Не слишком ей идет, хотя кто знает, может, она работает у местного попа, а это новая церковная мода? У религиозных фанатиков что угодно может быть.

Девочка подняла руку и помахала мне. Я не ответил – тогда она вскочила и вбежала в каменную часовню.

– Она может держать там арбалет или даже пистоль, – предупредил Кест.

– Или это просто невинная девочка, на которую напали, и теперь она опасается за свою жизнь, – сказал я.

Дариана фыркнула.

– Ты в самом деле в это веришь?

– Нет. Я почти убежден, что это ловушка.

– Тогда зачем в нее попадаться?

– Чтобы узнать…

– Потому что он всегда так поступает, – вмешался Брасти. – Спрашивает себя, как глупее всего можно поступить в данной ситуации, а потом так и делает.

– Пошли, – сказал я Кесту.

Он обнажил клинок и зашагал следом. Рапиры я оставил в ножнах, но достал метательный нож. Из лука я стреляю отвратительно, но метаю неплохо – если девочка достанет пистоль, то у меня, по крайней мере, будет в руках оружие, способное долететь быстрее, чем она успеет выстрелить.

Когда мы приблизились к часовне, Кест положил руку мне на плечо.

– Что-то тут не так.

– Что?

– Не знаю, – сказал он. Лоб его покрыли бисеринки пота.

– Тогда…

– Ближе я подойти не могу.

Глаза его округлились, желваки заходили, словно он пытался сглотнуть слюну. За всю свою жизнь я ни разу не видел, как Кест боится.

– Что с тобой?

– Не знаю. Я… Я не могу войти.

Я еще раз осмотрел маленькое каменное строение. В крошечной часовне не было ничего особенного, по всему Луку таких сотни. Я посмотрел на землю, где лежали отвалившиеся кирпичи, и увидел, что широкое кольцо из камней осталось нетронутым.

– Просто разрушенная часовня какого-то древнего святого, – сказал я. – Ты же не собираешься начать мне втолковывать всякие прописные истины?

– Я… Кажется, я… – Он попытался сделать еще шаг, и я увидел, как его нога задрожала. Приложив колоссальные усилия, он все-таки поставил ее на землю, но затем упал на колени и склонил голову.

– Вставай, Кест.

– Я не могу.

– Он говорит правду, – раздался из часовни женский голос.

У входа стояла девочка в желтом платье. Брасти оказался прав: ростом она была не больше пяти футов, фигура как у истощенной девчонки лет тринадцати. Но лицо выглядело на несколько лет старше – как у молодой взрослой женщины. Темные глаза смотрели из-под длинных густых ресниц. Прямой тонкий нос, высокие скулы, как у богини Любви. Пухлые яркие губы, рот чуть шире, чтобы смотреться идеально. Такие чувственные лица воспевают трубадуры.

Трин.

Я уже замахнулся, чтобы метнуть нож ей в горло, но Кест схватил меня за лодыжку.

– Нет, Фалькио, это не она. Трин высокая, как Валиана. Это Другая.

– Меня зовут Кантисса, – сказала девушка, голос ее дрожал, она сложила перед собой руки, словно умоляла о пощаде. – Я живу в селении неподалеку со своими родителями.

– Брось притворяться, – сказал я. – Видал я актрис получше даже в переулках у дешевых борделей.

Мы подошли к девушке достаточно близко, и теперь я мог как следует разглядеть странную овальную раму. Она была сделана из темного дерева и огибала голову. Толстые железные винты удерживали ее на месте. Аппарат казался пугающим и даже непристойным: не маска и не зеркало, но, чем бы эта конструкция ни была, она придавал девушке черты лица Трин.

«Магия, – подумал я. – Святые угодники, как же я ненавижу магию».

Губы у девушки задрожали, словно я обидел ее, затем уголки рта растянулись в широкую улыбку.

– A-а, мой шкурник, тебя не обманешь, не так ли? Мне удалось это лишь в тот день, когда я убила лорда Тремонди прямо у тебя на глазах. А еще на протяжении нескольких недель, пока мы вместе путешествовали и я играла роль служанки. Между прочим, а где Валиана? Это она там с вами на дороге? Я бы хотела повидаться с ней.

– Я приведу Валиану поздороваться, но, боюсь, она убьет тебя прежде, чем поймет, что на самом деле тебя здесь нет.

– Неужели у нее наконец-то вырос хребет? Раньше она без моей помощи и причесаться-то не могла. Ты ее еще в постель не уложил? Когда мы расстались, она была девственницей. Ужасное положение для привлекательной юной особы.

– Неужели? Насколько я понимаю, твой дядя, герцог Перо, уже помог тебе решить эту проблему?

– Не ревнуй, Фалькио. Наверняка ты еще не забыл, что я тебе первому себя предлагала.

Руки ее задрожали, словно девочка пыталась бороться с наваждением, но миг спустя они безвольно повисли, потом поднялись к шее и провели по всему телу сверху вниз. Наверное, это должно было меня завлечь.

– Может, это тело тебе больше по вкусу? В конце концов, ей столько же лет, сколько и Алине. – Она повернула голову и посмотрела вдаль. – Это она там с тобой? Дорога может быть слишком опасной для юной девушки. Уверена, что Кантисса со мной согласилась бы, если бы могла говорить.

– Может, Кантисса утешится, когда узнает, что ты никогда даже пальцем не коснешься Алины. Она взойдет на престол и станет королевой, а о тебе будут вспоминать лишь как о дурном сне.

У девочки снова затряслись руки, и я понял, что Кантисса всё слышит и борется. Посмотрел на винты с маленькими деревянными ручками. Может, если их открутить, заклинание будет разрушено? Я осторожно шагнул к ней.

– Ах-ах-ах, – сказала Трин. – Не думаю, что ты собираешься поцеловать меня, мой шкурник. Так что стой, где стоял, или я заставлю Кантиссу выколоть себе глаза.

Я попятился. Трин поглядела на меня и театрально ухмыльнулась.

– В самом деле? Не хочешь рискнуть жизнью даже глупой крестьянской девчонки? А что, если, убив ее, пока я нахожусь внутри, ты убьешь и меня, Фалькио?

Я промолчал, ожидая хоть какого-то знака, правда это или нет. Может, и впрямь? Сколько бы жизней я спас, если бы убил Трин прямо сейчас? Поняла бы меня Кантисса? Попросила бы она меня об этом?

– С тобой не так весело, когда ты не привязан к стулу в подземелье, Фалькио. Надо будет этим вскоре заняться.

Я не видел смысла в том, чтобы продолжать игру Трин. Какова ее цель? Задержать нас? Может, она прямо сейчас каким-то образом подает команды своим солдатам, сообщает им, где мы находимся, и собирается послать достаточно людей, чтобы покончить с нами?

– Что происходит, Кест? – спросил я.

Она перевела взгляд на Кеста, который все еще стоял на коленях.

– Это же очевидно. Он не может войти в священное место. – Она наклонилась вперед. – Тебе не следовало убивать Кавейла, Рассекающего клинком воду, – громко сказала она, словно говорила с глухим идиотом. – Ты плохо поступил. Расстроил того, кто мне очень нравился.

– Почему он не может войти в священное место? Кест же теперь стал святым клинков.

– Правда. Но мне кажется, что слово «святой» сюда не очень подходит. Скорее они все проклятые. Бедный Кавейл бродил по миру в поисках достойного противника: мне говорили, что он однажды чуть не убил свою жену и сына.

– Почему это святой проклят?

– Богам не нравится, когда люди прыгают выше головы, Фалькио. Разве ты этого еще не понял? Всё так устроено в нашем мире. У каждого есть свое место и назначение, а если ты отрицаешь это, то придется расплачиваться.

Я посмотрел на Кеста, который весь дрожал, пытаясь сдвинуться с места, словно его приковали цепями к земле. Пора рисковать. Я сунул метательный нож обратно в карман, схватил его под мышки и оттащил назад, пока он не поднял руку.

– Я снова могу двигаться, – сказал Кест.

– Вот и хорошо. Пошли отсюда.

Он замешкался и оглянулся на девочку.

– В ее игры играть не собираюсь, – сказал я.

Трин засмеялась.

– Глупый, если ты не будешь играть со мной, то я найду кого-нибудь другого. – Она приложила руки ко рту и закричала: – Валиана! Иди сюда, милочка моя! Иди, поиграй со своей любимой Трин!

Тысяча чертей, нужно было этого ожидать.

– Стой там, где стоишь! – крикнул я, но бесполезно.

Голос Трин, женщины, которая забрала у нее всё, превратился в аркан, затянувшийся на шее Валианы. Она бросилась к часовне.

Увидев лицо Трин, Валиана бросилась на девочку, даже не вытащив клинок из ножен.

– Остановись! – приказал я, ухватив ее за плечи и прижав к себе. – Это не Трин, а трюк.

– Я просто хотела еще раз посмотреть на свою прекрасную Валиану, – сказала Трин с издевкой в голосе напополам с обидой. – И не тебе говорить о трюках, Фалькио. Делал вид, что Алина с тобой, чтобы я посылала за вами своих людей? Теперь, когда маленькая Алина у меня, я прикажу своим людям с ней не слишком церемониться.

У меня ёкнуло сердце. Неужели Швея так быстро пала? Если Трин схватила Алину, то, вероятно, Швея и все плащеносцы мертвы. Но, с другой стороны, если Трин уже победила, то зачем устраивать это представление?

Трин приставила руку к уху, словно к чему-то прислушиваясь.

– Не слышишь? Кажется, наша малышка только что стала женщиной.

Ярость едва не овладела мной, но какая-то малая толика здравого смысла во мне еще осталась, и она подсказывала, что что-то тут не так. Я не сомневался, что Трин могла приказать своим парням сотворить такое, но понимал: она бы обязательно захотела, чтобы это свершилось в моем присутствии. Уловка. Просто уловка. Слишком поздно я осознал, зачем она подозвала Валиану.

– Не сметь прикасаться к ней! – вскричала она таким голосом, словно он мог достичь людей Трин сквозь деревянную раму. – Вы ее не коснетесь! Слышите меня? Не сметь!

Трин улыбнулась мне.

– Видишь, как все просто.

Валиана, сбитая с толку, повернулась ко мне.

Я покачал головой.

– Она не схватила Алину, – объяснил я. – Просто хотела понять, с нами ли она.

– О! Не сердись на Валиану. Рано или поздно я бы все равно узнала. Кроме того, не нужно быть великим стратегом, чтобы понять: старуха послала тебя заручиться поддержкой герцогов с юга, и кто-нибудь из них все равно отправил бы мне весточку, что девчонки с вами нет. – Она сделала паузу. – Интересно, к кому из герцогов ты собирался в первую очередь? У Росета в Луте больше всего солдат. Зато у Исолта больше денег. А может, вы собрались к старому ворчуну Мейлларду Пертинскому? Имеет смысл начать с родного герцогства, не так ли?

– Ты не так умна, как о себе думаешь, – сказал я.

– Это неважно: никто из них не доверится плащеносцам, а если ты такой умный, то тоже не станешь им доверять. Мы живем в холодном, расчетливом мире, Фалькио.

– Благодаря тебе он становится еще холоднее, – парировал я. – Но Швея скоро решит эту проблему, если ее не опередят твои же генералы.

– Не будь таким злым, милый. Мне на многое пришлось пойти, чтобы поболтать с тобой. – Она опустила взгляд, сделав наивную мордашку, как у юной девицы, когда она хочет пригласить парня на танец. – У меня есть для тебя подарок, Фалькио.

Девочка разжала пальцы. В кулаке у нее лежал маленький желто-белый камешек размером с полногтя. Она протянула его мне.

– Я отполировала его для тебя. Когда мы нашли его, он был коричневым и страшным.

Я не пошевелился, и Трин сказала:

– Ну же, возьми его. Я потратила много времени и денег, чтобы добыть его. Это принадлежало твоей жене, Алине.

В груди заледенело. Трин знала. Знала об Алине и о том, что король назвал свою наследницу в ее честь. Глупо было надеяться, что Трин или ее слуги не разнюхают моего прошлого. Несмотря на риск, я вынул из плаща черную тряпку, которой обычно чистил клинки, и взял то, что она предлагала.

Поднеся ближе к глазам, я понял, что это зуб. Она подарила мне зуб жены.

– Мне сказали, что его нашли в таверне, где это случилось. Полагаю, лет пятнадцать уже прошло. Хотела повесить его на цепочку, но мне показалось, что это слишком старомодно.

Я зажал в кулаке подарок в тряпке так сильно, что, казалось, либо сломаю себе пальцы, либо раскрошу зуб. Кест сжал мое плечо. Он знал, что я почти готов вытащить клинок и вонзить его в горло Трин. Только, конечно, это была не она, поэтому моя ярость и злость излились бы на ни в чем не повинную девочку, которую использовала герцогиня.

Очень медленно и осторожно я разжал кулак. Взял зуб и выбросил его в пустыню так далеко, как только смог.

Трин поцокала языком.

– Разве так следует поступать с подарками? Особенно такими редкими? Ну и ладно, у меня еще есть. Я сохраню его до поры до времени.

Я хотел ответить, но вдруг заметил: что-то происходит. Девочка вдруг побледнела, глаза ее помутнели. Слеза покатилась по щеке Трин.

– Прекрати, капризуля, скоро все закончится. – Она вздохнула. – Похоже, моей маленькой Кантиссе недолго осталось. Магия плохо действует на хрупкие юные тела.

– Хорошо, ты уже все доказала. Отпусти девочку.

– Все ли, Фалькио? Не уверена, а тебе стоило бы понять, что Кантисса такая же, как вся Тристия. Глупая, голодная и существует лишь для того, чтобы погибнуть, служа чему-то более важному. В этом мире, где мы живем, Фалькио, даже невинная девочка не защищена от интриг герцогов, рыцарей и святых. Честно говоря, я даже не понимаю, зачем ты сражаешься за такое ужасное место? Лучше оставь его. Оставь его мне. У меня есть армия, и власть, и столько денег, что ты даже представить не можешь.

– Если ты такая могущественная, то зачем тебе я?

– Болван. Дело не в тебе, ты здесь вообще ни при чем. Дело в том, что из-за тебя делают другие. Ты вдохновляешь их на глупые поступки, Фалькио, действия, которые могут досаждать новой королеве.

– Твоим престолом станет лишь самая жалкая дыра в темнейшей из преисподних, которую я тебе устрою.

Девочка уперлась руками в бока, словно собиралась отчитать меня.

– Что ж, если будешь так себя вести, то нам придется попрощаться! – Трин улыбнулась еще шире. Руки потянулись к винтам с деревянными ручками, которые сжимали виски девочки. Прежде чем я успел что-то сделать, она повернула их.

– Прекрати! – закричал я.

Мы с Валидной бросились к девочке, но она, спотыкаясь, ушла в часовню, на ходу закручивая винты. Тело упало на землю и задергалось.

Я услышал, как кто-то подбегает к нам. Это был Брасти с луком в руке.

– Что случилось? – спросил он. – Что с девочкой? Кто она такая?

– Не надо, – промолвил Кест, но я вошел в часовню.

К Кантиссе вернулось ее лицо. Лицо простой крестьянской девочки с маленькими круглыми глазками и носом картошкой. Глаза были широко открыты от страха. Из ран, причиненных винтами, сочилась кровь, тело билось в агонии. Я встал на колени и прижал ее к груди, пытаясь остановить дрожь, до тех пор, пока Кантисса не покинула наш бренный мир.