Тень рыцаря

Глава двадцатая Герцог Лутский

– Лучше бы ты его не убивал, ваше величество, – сказал я дрожащему королю Пэлису.

Мы смотрели на убитого, который лежал на полу в фиолетовом с серебряной бахромой табарде королевской охраны. Примерно моего возраста. Кровавый нимб растекался вокруг белокурой головы.

Это была первая попытка покушения на короля – вообще-то вторая, если считать меня, – к тому времени он занимал престол всего лишь несколько месяцев.

– А ты бы хотел, чтобы он меня убил? – Пэлис все еще сжимал в руке обеденный нож, которым заколол в горло напавшего.

– Лучше бы он был ранен, но жив: тогда мы смогли бы допросить его.

– Пытать?

– Расспросить с пристрастием, – сказал я; мне никогда не нравилась мысль о пытках, да и Пэлис их запретил.

Когда вставал этот вопрос, он доставал одну книгу, в которой очень убедительно доказывалось, что человек под пытками признается в чем угодно, лишь бы не подвергаться мучениям, – в чем угодно, кроме правды.

– Нам ведь нужно узнать, кто подослал его, ваше величество.

Король бросил нож на пол.

– Кто подослал его? Да какая разница. Герцог Джиллард, герцог Перо или герцогиня Патриана. Добрая богиня Любви не станет возражать, каким бы образом я ни появился у ее дверей.

К его легкомыслию я отнесся с недоверием.

– Думаешь, это неважно?

– Конечно, важно, Фалькио, но скоро мы узнаем.

Я подумал о расследовании, которое мне нужно начать, чтобы узнать, кто подослал наемного убийцу. Понять, с кем он разговаривал, откуда приехал, на какой лошади; узнав все эти детали, я пойму, кто его нанял, и тогда… Это займет много месяцев.

– Ха! – рассмеялся король, заметив выражение на моем лице. – Ты бы поглядел на себя, Фалькио. Думаешь, что, кроме плащеносцев, некому больше выполнять мои поручения? Кто бы мог подумать, что ты настолько самовлюбленный?

– Если не мы, то кто же?

Он подошел к окну.

– Лазутчики, – ответил он. – Скоро я получу рапорт о том, какой герцог, лорд или маркграф подослал убийцу.

Я опешил.

– Для подобной работы понадобится слишком много лазутчиков.

Он обернулся и хлопнул меня по плечу.

– Фалькио, да у меня в пять раз больше шпионов, чем плащеносцев, – в каждом дворце герцога, в каждой усадьбе лорда. У меня лазутчики повсюду!

– А герцоги? – спросил я. – У них тоже есть свои лазутчики.

– Конечно. Из Пулмана, Домариса, Орисона, даже из твоего родного Пертина. Все здесь. Клянусь, это самая развитая сфера деятельности королевства.

– Отлично. Давай тогда найдем того, кто это сделал, и тогда сможем…

– Что ты сможешь? – Король отвернулся от окна и посмотрел на меня.

– Мы с Кестом пойдем и убьем этого ублюдка.

Король покачал головой.

– Нет, вы этого не сделаете.

– Ты серьезно? Ты нам не позволишь наказать герцога или лорда, который послал убийцу?

– Герцога. Это наверняка сделал один из них. Большинство лордов тоже меня не любят, но и своих герцогов они ненавидят не меньше.

Я почувствовал, что начинаю злиться.

– То есть герцоги у нас выше закона?

– Конечно, Фалькио, герцоги выше закона, и я тоже. Думаешь, ты бы мог арестовать меня?

– Если бы ты совершил убийство, грабеж или насилие, то да, черт побери, я бы тебя арестовал.

Он раскинул руки.

– И если бы кто-то из герцогов совершил убийство, грабеж или насилие, ты бы мог поехать и свершить над ними правосудие. Но ты не можешь арестовать их за действия, совершенные в полном согласии с их положением.

– Это бессмыслица какая-то.

– Нет, все это имеет смысл. Если ты узнаешь, что герцог или герцогиня замышляли убить меня из личных низких побуждений, то можешь арестовать их. Однако если они, являясь представителями герцогской власти, считали это убийство необходимым для защиты и сохранения своего герцогства, то ты не имеешь права ничего делать.

Я окончательно потерялся. Зачем мы тогда говорили о воссоздании ордена плащеносцев, странствующих магистратов, несущих справедливость городам и весям Тристии, если не можем вершить правосудие в отношении самих герцогов?

Почувствовав мое разочарование, король сказал:

– Правосудие, Фалькио, должно быть рекой, которая всегда течет и постепенно размывает камни, стоящие на ее пути, а не клинком, который ломается, когда ты им ударяешь о камень.

– Тогда, может, стоит вооружить плащеносцев лодками вместо клинков?

Король пропустил мои слова мимо ушей, что странно: обычно он всегда парировал, потому что любил остроумные шутки, особенно свои собственные.

– Ты боишься герцогов, – сказал я, немного помолчав.

– Боюсь? Нет, Фалькио. Я не боюсь, я в ужасе от них. Дворяне, которыми, даже смешно сказать, я должен править, слабы, деспотичны и безжалостны.

– Ты боишься, что мы потерпим поражение? Думаешь, мы не сможем справиться с герцогом, который подослал убийцу? Поэтому и не хочешь бросать им вызов?

Король взглянул на меня и рассмеялся.

– Неужели ты думаешь, что я не смог бы убить кого-то из них, если бы захотел? – Он подошел ко мне и положил руку на плечо. – Фалькио, я бы мог убрать любого из них за неделю – тысяча чертей, да я в любое время мог бы приказать убить каждого в его же тронном зале. Я бы мог уничтожить их, Фалькио, и не только каждого герцога, лорда и маркграфа, но и всех их жен и детей, весь род смести с лица земли. Всё, что мне нужно сделать, – лишь приказать.

И вдруг Пэлис перестал быть королем, с которым я подружился, человеком, с которым мы мечтали о другом будущем для нашей страны. Тощим, испуганным мальчишкой, таким сердитым, что и не описать. За месяцы нашего знакомства я восхитился его умом, попал под чары его чувства юмора и разделил его идеалы. Но никогда прежде я не боялся короля Пэлиса. До того самого момента.

Странно, когда день и ночь меняются местами. Мы скакали с самой полночи, решив, что лучше уехать от места боя как можно дальше. В темноте мы могли позволить себе часто останавливаться, чтобы скрыть следы, но вскоре нас начала одолевать усталость, которая охватывает все тело после битвы. Вскоре после рассвета мы въехали в лесок, росший вдоль южной стороны одной из неприметных дорог. Мы собирались проспать большую часть дня, а затем, как стемнеет, отправиться в столицу герцогства Лут.

В течение всего утра мы все то и дело просыпались. Я слышал, как остальные встают, чтобы сменить дозорного или пойти облегчиться. Кажется, я слышал, как Брасти с Дарианой занялись любовью, хотя я бы предпочел, чтобы это был ночной кошмар. К полудню я окончательно проснулся, но не смог пошевелиться. В первые несколько минут я сохранял спокойствие, но, когда паралич так и не прошел, я запаниковал. Старался как мог открыть глаза, издать звук, но у меня лишь участилось дыхание и началась истерика. Ко мне бы запросто мог подобраться убийца, чтобы перерезать горло, или, еще хуже, люди Трин могли окружить наш лагерь. Когда мы съехали с дороги, Валиана умирала от усталости. Она не привыкла к подобной жизни.

Будь ты проклят, Брасти. Чтоб ты в аду сгорел, если клевал носом во время дозора. Будь проклята Дариана со всеми ее играми и тайнами. Будь проклят я со своей слабостью. Проклятье! Тревога переросла в панику, паника – в безумие, которое грозило поглотить меня целиком. Не знаю, что бы случилось, если бы я не ощутил на своей груди теплое прикосновение руки и не услышал голос Кеста:

– Ты в безопасности. Я здесь.

Дрожь еще возвращалась ко мне какое-то время, но постепенно мягкая тяжесть его руки успокоила меня.

– Ты провел в таком состоянии около двух часов, если тебе интересно. Не думаю, что это еще долго продлится.

Два часа. В прошлый раз, когда он за мной присматривал, это заняло лишь час. Сколько дней прошло с тех пор? Какой срок отмерила мне Швея? «Если уедешь прямо сейчас, еще успеешь насладиться закатом над Южными островами». Я снова ощутил нарастающую панику, но Кест, умнейший тактик, принялся говорить со мной обо всем и ни о чем. Он описывал деревья в лесу, объяснял, почему здесь они выглядят более серыми, чем в герцогстве Пулнам, хотя климат там суше из-за близости к пустыне. Он рассказал мне обо всех насекомых и животных, которых заметил в лесу.

– И, кстати, я почти уверен, что Брасти с Дарианой занимались любовью, когда он должен был нести дозор, – хотя, с другой стороны, может, она просто не давала ему заснуть.

Я услышал сдавленный смешок и узнал свой голос – вернее, так бы звучал мой голос, если бы я состарился, хотя вряд ли этому суждено случиться. Мигнул свет, серо-зеленые листья деревьев замелькали в поле зрения.

– Ты приходишь в себя, – заметил Кест. – Не пытайся пока шевелиться.

Я заплакал, кое-как поднял затекшую руку и коснулся его. Хотел выразить ему свою благодарность, сказать, как много значит для меня его дружба, – но пока я пытался привести в движение мыщцы, а Кест пригнулся ко мне, чтобы расслышать, тяжесть всего мира навалилась на меня.

– Я хочу уничтожить их, Кест. Хочу уничтожить каждого ублюдка, который пытался убить Алину.

– Таких немало, – ласково сказал он.

– Тогда я начну с чертового герцога Лутского, и посмотрим, куда меня это приведет.

Кест осторожно подхватил меня за плечи и, приподняв, усадил спиной к стволу дерева. Стряхнул с меня пыль и опавшую листву.

– А король бы этого хотел? – спросил он.

– Уже не знаю, – ответил я. – И, кажется, мне уже все равно. Кест поднялся.

– Принесу тебе что-нибудь поесть, – сказал он. – Вечер еще не наступил, до темноты далеко. А мы в паре часов езды от дворца Росета. Скоро тебе придется решать, кем нам быть.

Слова Кеста меня встревожили и заставили задуматься о Росете, герцоге Лутском. Неужели он в самом деле дал разрешение своим людям помочь убийцам, которых послала Трин? Возможно, Швея права и мир неумолимо катится к тому, что обезумевшая женщина займет престол, а в страну придет разруха?

Пусть будет, как будет, сказал я себе, прислонившись затылком к грубой коре дерева. Неважно, приказал герцог Росет своим людям поддержать Трин, или он настолько слаб, что они сделали это по собственному желанию, но рыцари Лута попытались убить дочь моего короля. Вскоре мы прибудем в герцогский дворец, и ублюдку придется нам все объяснить. Я даже не сомневался, что он заговорит. Я умирал, и страна моя тоже умирала; девочка, которую я поклялся защищать, рассыпалась на тысячу осколков, и последние остатки моего понимания, что хорошо, а что плохо, расползались, как нити изношенной тряпки, которую слишком сильно потянули в разные стороны. С тех пор как мы оставили герцогский дворец в Араморе, я сотни раз задавал себе вопрос: возможно ли, чтобы Уинноу, плащеносец, встала на путь предумышленного убийства. Но теперь я перестал себя спрашивать.

Спустя шесть часов мы начали взбираться по наклонной южной стене дворца герцога Лутского. Хотя я и не лекарь, но уверен, что любой из них посоветовал бы человеку в моем состоянии не заниматься подобными упражнениями.

– Не упади, – прошептал Брасти, поджидая меня. Он сидел на каменном выступе, болтая ногами в ночном воздухе. – Но поторопись. У нас же не целая ночь впереди.

Святая Марта, Сотрясающая льва, даруй мне достаточно силы, чтобы я мог проползти еще несколько дюймов, схватить Брасти за ногу и утащить его за собой в пропасть. Я же прошу у тебя не слишком многого?

Я добрался до дыры между камнями с помощью шипастых хваталок (одного из самых полезных изобретений короля), которыми был оснащен плащ: они превращали самоубийственный подъем по стене просто в рискованное и безрассудное занятие. Во тьме я мог разглядеть лишь тени своих товарищей, поднимающихся вверх. Кест двигался медленно, но грациозно и без усилий – на его фоне я казался невероятно неуклюжим.

Я ожидал, что Кест опередит меня, но выше всех поднялась Дариана. Она лезла вверх с удивительной легкостью, перепрыгивала с одной точки опоры на другую, цепляясь за выступы и сколы в камнях, раскачивалась на одной руке, чтобы ухватиться за следующую зацепку: в сравнении с ней даже Кест казался новичком. Я бы и дальше продолжал восхищаться ее умениями, но мои пальцы начинали неметь, и я побоялся, что соскользну вниз.

– Нет, погоди! – прошипел Кест.

Я поглядел наверх и увидел, что Валиана попыталась повторить прыжок Дарианы, но из-за безрассудного маневра не смогла удержаться. Святые угодники, она сейчас упадет! Девушка начала соскальзывать по наклонной стене ко мне, ее шипастые хваталки царапали камень – я изо всех сил сжал свои, надеясь, что у меня будет достаточно сил, чтобы удержать девушку, когда ее ноги коснутся моих плеч. Кест умудрился вовремя передвинуться вбок и схватить Валиану левой рукой за шиворот, чтобы она остановилась и смогла снова закрепиться на каменной стене. Спустя пару секунд она кивнула и продолжила лезть вверх.

Вот же глупая! Я молча злился, хотя опасность уже прошла. Хватит уже повторять за этой чертовой Дарианой!

Из-за страха и усталости я дышал прерывисто, а еще пытался сосредоточиться: мне нужно было добраться до верха, и точка. Медленно, камень за камнем я наконец пробрался к зубчатым бойницам и увидел, что все остальные уже там.

– Ты собираешься присоединиться к нам в ближайшем будущем? – шепотом спросила Дариана.

– Просто наслаждаюсь ночным воздухом, – ответил я, пытаясь схватиться за стену совершенно онемевшей рукой. Глядя на мои безуспешные попытки, Кест наклонился и схватил меня за запястье – с его помощью мне удалось подтянуться и втащить свое тело наверх.

– Что-то не так, – сказал он.

– Я в порядке. Хватит уже…

– Нет, я не об этом. Мы слишком медленно лезли наверх.

Я огляделся вокруг, ожидая увидеть дюжину охранников, бегущих на нас, но никого не заметил. Брасти фыркнул:

– Святой клинков расстроен, что на нас еще не напала дюжина охранников?

Кест покачал головой.

– Дело не в этом. Мы слишком долго поднимались – сторожа уже должны были вернуться.

Он прав. Нам потребовалось почти полчаса, чтобы забраться наверх; из наблюдений мы знали, что охрана обходит стену каждые двадцать минут. Так где же они?

– Можешь потом пожаловаться их командованию, – сказал Брасти. – Хватит уже ворчать каждый раз, когда нам удается избежать кровопролития и смерти.

– Брасти прав, – откликнулся я.

Пусть герцог Лутский беспокоится о том, что охранники запаздывают, а мы порадуемся лишним десяти минутам.

– Идемте, сделаем то, ради чего пришли.

Мы пошли по парапету. Дом герцога Лутского походил не столько на обычный дворец, сколько на укрепленный замок, а это означало, что он не только претендует на военное господство, но и опасается за собственную жизнь. Что ж, не могу вас винить, ваша светлость, так как мы пришли как раз затем, чтобы поставить под угрозу вашу личную безопасность.

Мы уже собирались спуститься по лестнице, ведущей на верхний этаж дворца, когда Валиана схватила меня за руку. Я оглянулся – она смущенно посмотрела на меня.

– Прости, Фалькио. Нас могли поймать из-за меня.

С одной стороны, я хотел отругать ее, чтобы она не забывала о том, что еще неопытна и безрассудна, но с другой – кое-что меня глубоко поразило.

– Ты не кричала, – сказал я.

– Я… не понимаю.

– Ты молчала, даже когда начала соскальзывать: большинство людей, независимо от опыта, вскрикнули бы хоть раз, когда поняли, что падают. А ты не кричала.

Она благодарно улыбнулась и начала спускаться по лестнице.

Я в который раз подивился отваге и решительности Валианы. Святые угодники, подумал я, когда-нибудь она станет прекрасным плащеносцем. Хотя я вряд ли доживу, чтобы увидеть это.

За полчаса мы быстро и тихо прошмыгнули по дворцу, пока не достигли крыла, где находились личные покои герцога Росета, скользнули мимо охраны, которая была либо слишком ленива, либо плохо обучена и даже не заметила бесшумно двигающиеся тени. Плащеносцы проводят большую часть жизни, незаметно пробираясь в различные замки, усадьбы, темницы и прочие хорошо охраняемые здания и выбираясь из них. И в этом состоит наша работа. Во дворце имелось множество слуг, сторожей и охраны, как из рыцарей, так и из простолюдинов, но ни у кого из них не было такого опыта и выучки. Никто не заметил, как мы оказались в покоях Росета. При желании мы могли бы пройти по самым потаенным закоулкам дворца, проникнуть в опочивальню герцога Лутского и вонзить в него кинжал. Просто. Слишком уж просто.

– Что-то не так, – пробормотал я.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Брасти.

– Кест был прав. Никого нет на месте. Дверь охраняет лишь один стражник, а их должно быть двое. А еще я заметил слуг, которые носятся по коридорам, как цыплята с отрезанными головами. Рыцари маршируют маленькими отрядами по шесть человек. Они кого-то ищут, но дела у них идут плохо. Они все в панике.

Стало понятно, что хаос охватил весь дворец. Мы бесшумно двигались по коридорам и пустым комнатам, стараясь не попадаться на глаза дворцовой страже, пока не спрятались в маленькой кладовке, которой, по всей видимости, пользовались не слишком часто. Брасти прижался ухом к двери и прислушался.

– Что происходит? – спросил я.

Он поднял палец к губам, и лишь тогда я услышал голоса по другую сторону двери. Держа рапиру наготове, я вынул на всякий случай и метательный нож, чтобы бросить его в первого, кто откроет дверь. Спустя пару мгновений голоса стихли, и мы услышали, что люди уходят.

Брасти повернулся к нам.

– Я понял, почему они так плохо организованы.

– В чем дело? – спросила Валиана.

– Похоже, мы опоздали на праздник. Герцог Росет уже мертв.