Теон-Стрелок

Глава 64

Погода в Речных Землях была на редкость поганой, с пасмурным небом и морозным ветром, пришедшими с Севера. Но Джон, облачённый в обитый волчьим мехом длинный плащ, чувствуя на своём челе корону Севера, выкованную кузнецами Винтерфелла, не жаловался. Корона Робба Старка была потеряна во время его последней битвы, и её местонахождение было неизвестно.

Переправиться через Перешеек, в Речные Земли Джона заставило вовсе не желание помочь пленённому Эдмуру Талли, брату его мачехи, и Чёрной Рыбе, осаждённому в собственном доме западниками. И нет, не просьба о помощи лорда Фрея, который с радостью распахнул ворота перед зятем и пропустил через Близнецы его армию.

Он пришёл сюда по совершенно другому поводу — поводу, о котором он никому не говорил.

Армия Севера сильно поредела после похода Робба Старка, но Джону это не помешало разбить осаждающих Риверран западников. Он просто подобрал самый удачный момент и ударил, приведя в бегство осаждающих, взяв их провиант для своей армии, и посадил в темницы немало рыцарей и нескольких лордов, за которых дадут немалый выкуп.

После Риверрана Джон повернул своё войско в сторону Атранты, Приюта Странников, Желудей и Каслвуда, возвращая их под стяги Талли и получая взамен пополнение армии.

Где-то в этих землях отряды Джона перебили стаи волков, которые донимают местные деревеньки. Когда к нему притащили отрезанную голову лютоволчицы, в которой Старк безошибочно узнал сбежавшего питомца Арьи, то только грустно прикрыл на мгновение глаза и приказал похоронить Нимерию.

О младшей сестре не хотелось и вспоминать. Если Джон и увидит её вновь, то вместо Арьи это будет лишь оболочка, а внутри… Ничего.

Он вёл свои войска медленно, дожидаясь вестей с юга. Львы сцепились с драконами, и каждый лорд гадал, кто выиграет в этой смертельной схватке, но для Джона всё давно было предопределенно. Каждый из них выжидал, выбирал сторону и бил в спину.

Кто-то прогадал, кто-то нет, кое-кто был слишком медлительным.

Когда пришла весть об огромной битве, произошедшей в Просторе и решившей судьбу Вестероса на ближайший век, Король Севера сразу повёл армию в сторону Харренхолла.

Этот проект безумного эго Чёрного Харрена занимал втрое больше места, чем Винтерфелл, его стены и башни возвышались над простыми людьми, словно великаны над букашками.

Старк не посмел войти в это проклятое место, где ещё эхом отзываются голоса заживо сожженных людей и теплится проклятие железнорождённого короля.

Король Севера предпочёл более спокойное и благоприятное место для встречи: остров Ликов — земля посреди Божьего Озера. Священное место для всех верующих в Старых Богов и остров, на котором заключили договор Первые Люди и Дети Леса.

Местные ещё верили в зелёных людей — загадочных жителей Острова Ликов, но последних из них убили ещё во времена Вторжения Андалов.

Два дракона парили в небесах, отпущенные своими хозяевами. Редкое рычание, извергаемое из их пастей, слышалось даже отсюда.

Окружённый белыми плащами, Эйгон глядел на Джона с любопытством. В глазах с фиолетовым оттенком отражались ум и проницательность. Чудом выживший “Таргариен” был из числа тех, кого смело можно назвать опасным и хитрым игроком. Этому человеку предстояло сделать многое для континента и он был одной из причин сегодняшнего поступка Старка.

Рядом с ним стояла его тётя-жена, сопровождающая мужа на всех публичных мероприятиях, личных встречах и присягах лордов Вестероса. За ней стояли лично верные ей Безупречные. Не хватало только одного из её детей — Визериона, которого зарубил Грегор Клиган… Фамильным мечом Старков — Льдом.

Рядом с Джоном находился лютоволк, Призрак, смотрящий на драконьих гвардейцев своими красными глазами и заставляющий их заметно нервничать. Но питомец был не единственным, кого Джон взял с собой на переговоры. Семеро его личных гвардейцев стояли позади него, в любой момент готовые вмешаться по приказу своего короля. Где-то там, на другом берегу, Джона также дожидалась собственная армия и лорды Севера.

Завязался разговор. Оба прощупывали друг друга, вежливо и осторожно пытаясь узнать как можно больше из слов собеседника.

И тут Джон сделал неожиданное заявление:

— Я готов преклонить колени, взамен на возвращение фамильного валирийского меча "Лёд" и других… привилегий, — последнее он сказал, смотря прямо в глаза Эйгону. Тот равнодушным взором смотрел в ответ, но Старк понял, что стоящий напротив него мужчина удивлён.

Начался торг.

Джон преклонял колени и отдавал свою корону как знак своей покорности. Теперь он будет лордом Винтерфелла и Хранителем Севера, а также сохранит за родом Старков верховное лордство всего Севера. Лёд тоже вернется к нему в руки. Земли на несколько лет будут освобождёны от налогов — Джон приводил в аргументы Долгую Зиму, долгую войну против Ланнистеров (это подчеркнул особо, ибо знал, что Эйгон люто ненавидит львов за убийство Элии Мартелл и Рейнис Таргариен), а Таргариен, пусть с трудом, но согласился и на последнее — Джон упрямо стоял на своём, потому что знал, за чей счёт Таргариен собирался восстанавливать королевскую казну от запустения. Львов и Роз ждёт немалое разорение.

После того как они договорились, Старк преклонил одно колено, погрузив его в снег, и произнёс клятвы верности. Корона Севера оказалась в руках Эйгона.

Когда Джон ловил на себе взгляды Дейнерис Таргариен, то старательно игнорировал их. Не стоит подогревать возможную ревность её венценосного мужа и давать повод для неприязни.

Увы, им не суждено в этой жизни быть вместе. Возможно, это к лучшему.

Возвращаясь на лодке обратно, теперь уже лорд задумчиво смотрел на мутную воду. Он смог провести дом Старков через тяжёлые времена и сохранить за родом власть над Севером. Но Джон не смог достигнуть ещё одной цели.

Отомстить. За растерзанного отца, за убитого в битве брата, за сестру, невинно порубленную палачом.

Если львы думают, что они отделаются так легко, то они ошибаются.

Если Бейлиш считает, что он сможет дожить до Новой Игры, ему предстоит ощутить большое разочарование.

Джон ласково погладил Призрака. Голова больше не чувствовала тяжести короны и от этого ему действительно стало намного легче. Не физически, но душевно.

Северяне устали от войны, поэтому примут такой поворот, хотя и останутся недовольными. Но найдутся те, для кого присяга Джона станет позором. Горячие головы всегда найдутся, нужно лишь… вовремя их отделить от тела.

Лодка причалила на берег, и Джон лёгким шагом и со спокойствием в душе вступил на твёрдую землю.

Ему предстоит совершить многое, но сначала ему нужно сообщить своим вассалам неприятную новость.

— Сегодня на редкость хорошая погода, — дружелюбно обратился Родрик Харлоу к Виктариону, — говорят, падающие с неба снежинки — это замороженные капли.

— Это сказали тебе серые крысы? — спросил с мрачным лицом капитан Железного Флота, не желая портить отношений с лордом Харлоу игнорированием.

— Я прочитал это в книге, написанной мейстером.

— Мейстеры, мейстеры, — угрюмо произнёс дядя, — верить этим крысам — последнее дело.

Слушая вполуха разговоры за спиной, Теон с напряжением вглядывался вдаль.

Светлый Остров принял их густым снегопадом, покрывшим траву уже тонким слоем снега.

Рядом с дядьями стоял лорд Гудбразер как ещё один свидетель сегодняшнего события. Он задумчиво глядел то на Теона, то на несколько крупных галей, стоявших в отдалении на море. У части лодок, на которых они прибыли на остров, стояли воины железнорождённых.

Последние несколько лун были самыми напряжёнными в его бытии королём. Ни сражения в Закатном Море, ни управление собственными землями не отняло у него столько нервов, как попытки договориться с человеком, убеждённом в своем полном превосходстве над ним.

Теон начал переписываться ещё со времён отплытия из Арбора на Железные Острова. В письмах Эйгона постоянно проскальзывали требовательные нотки, некоторые оскорбления (что было явной провокацией) и тогда Теон уже хотел прекратить эту переписку, как вдруг тон письма резко изменился.

Требовательные нотки превратились в вежливые, дышащие равнодушием предложения, а провокационные оскорбления исчезли.

Очевидно, изменился не только тон и стиль писем, но и сам писатель.

“Кто же писал мне изначально? — размышлял Теон в своём солярии, — Неужто и правду сам Эйгон? Или кто-то совершенно другой, кто-то близкий к его персоне?”

Говорят, у королевы Дейнерис нрав не из простых. Она была главным кандидатом в подозрениях.

Но несмотря на изменения Драконий Король всё так же требовал освободить все занятые земли и присягнуть ему на верность. Теон не мог этого сделать — собственные подданные не поймут. Ему нужно было сохранить хоть что-то за собой, поэтому Грейджой использовал все аргументы в пользу сохранения захваченных у Запада и Простора островов за его родом.

Эйгон был непреклонен, чувствуя за собой силу. А когда северяне преклонили колени, Теон в отчаянии предложил то, что кардинально изменило переписку.

— Летят, — заметил Харлоу, переключившись на небо.

Вдалеке виднелись огромные тени, с лёгкостью пересекающие небесные пространства. Крылатые, чешуйчатые, то что дало возможность завоевать тем Семь Королевств и вернуть их себе.

Драконы. Не было видно всадников на них, но без всяких сомнений, на одном из них восседал новый Эйгон Завоеватель, как его уже называют на континенте.

При резком приземлении всполошился мелкий снег, примялась трава, и вздрогнули все присутствующие тут железнорождённые. Теон внимательно смотрел на драконов, завороженный увиденной красотой и таящийся опасностью этих небесных жителей, вновь подаренных миру хрупкой девушкой, тоже сейчас восседающей на одном из них.

Эйгон слез со своего огромного питомца и осмотрелся. На челе его уже можно заметить тонкий обруч, символизирующий власть и его скромность одновременно. Таргариен ещё не был коронован. Возможно, прежде чем короноваться, он хотел вернуть в лоно Железного Трона все земли, и Острова оставались последними.

Колено согнулось, и Теон преподнёс корону, кованную из железа, на которой были выгравированы заветные слова, которые Грейджой хотел сделать новым девизом для железнорождённых:

“Железо снаружи — железо внутри”

Эйгон с интересом прочитал эти слова в голове. Странный девиз, но очень даже красивый.

Были произнесены клятвы верности и преподнесён последний дар от преклонившего колено Теона.

Валирийская сталь с лёгкостью покинула ножны и предстала перед очами драконьего короля.

— Багряный Дождь, валирийский меч, принадлежащий когда-то Рейнам из Кастамере, заклятым врагам Ланнистеров.

Этот меч достался Теону от Драммов, а ещё ранее один из Драммов хитростью и увесистой дубинкой отнял клинок у закованного в сталь рыцаря из рода Рейн.

Вся эта сцена была спектаклем перед лордами Железных Островов. Грейджой уже давно договорился о передаче валирийского клинка взамен на сохранение некоторых завоеванных земель. Такой себе шаг, но теперь уже лорд-жнец был вынужден это сделать, чтобы сохранить за собой хоть что-то.

Эйгон принял меч с блеском в глазах и произнёс:

— Лорд-жнец Пайка, Теон Грейджой. Отныне Светлый Остров и Щитовые Острова принадлежат тебе, и ты волен распоряжаться ими как своими собственными вотчинами. Ежели эти земли ранее кому-то принадлежали, то лорды этих земель обязаны присягнуть тебе на верность. Железные Острова освобождаются от налогов на пять лет за свою верность Железному Трону!

Пакт Железа и Пламени, так назвал этот договор Эйгон, и Теон согласился. Понадобится несколько лун, чтобы мейстеры и писари смогли составить этот договор в письменном виде и огласить его на всю страну, но пакт, по сути, уже вступил силу.

Теону предстояло вернуть взятых в своей компании заложников, но Эйгон пообещал заплатить за каждого, как знак своей милости. Правильный ход: многие рыцари и некоторые лорды Простора, вроде Пакстера Редвина, будут благодарны Эйгону за выкуп у язычников-железнорождённых.

Теон встал и посмотрел Таргариену прямо в глаза. Столкновение взглядов происходило несколько секунд, но Грейджой намеренно отвёл взгляд, переведя её на стоящую рядом жену Эйгона.

Они разошлись: Эйгон и Дейнерис улетели на драконах, без всяких сомнений, в Королевскую Гавань, сообщить весть о присяге последнего короля-сепаратист чтобы, наконец, короноваться.

А Теон на лодках вернулся на свой корабль, чувствуя взгляды лордов — понимающие, мрачные или равнодушные.

— Скажи, дядя, ты осуждаешь меня? — прямо спросил Виктариона Теон.

Капитан Железного Флота, прибывший недавно из Арбора, который ему пришлось оставить и вернуть просторцам по приказу своего коронованного племянника, не сразу ответил.

— Ты мог сохранить за нами Арбор, — наконец сказал старший Грейджой.

— Не мог, — отверг теперь уже лорд, — Эйгон не хотел оставлять такой жирный и богатый кусок нам. Мне еле удалось договориться на Щитовые Острова даже несмотря на валирийский клинок.

Дядя только покачал головой, не найдя ответа. Для него эта ситуация была дикой: они присягнули, но никакого унижения не чувствовалось. Но все же ему было неприятно. И многие знатные железнорождённые испытывали нечто подобное.

Возвращаясь в родной дом, где его ждали жена и растущий сын, Теон думал о будущем, в том числе о некоторых подданных, которые останутся недовольными его действими — многие сторонники старых традиций явно не отреагируют спокойно на присягу Теона даже несмотря на сохранённые завоеванные территории. Впервые Теону удалось то, что не могли сделать его предки за три сотни лет — приобрести новые земли, пышущие плодородием и имеющие выгодное стратегическое расположение.

С этими землями, правда, предстояло ещё разобраться. Со Светлым Островом проблем особых не было — многие Фарвинды внезапно померли от болезней, осталась лишь несколько девиц из их семьи, одну из которых сразу взял в жёны Харрас Харлоу под сводами маленькой септы, восстановленной по приказу Теона.

Харрас получит во владение Светлый и создаст новую побочную ветвь рода Харлоу. Все его дети будут иметь законные права и мало кто сможет прикопаться к этому в будущем.

А вот со Щитовыми Островами придется немного напрячься. Ему предстоит сделать так, чтобы его потомки не сделали очередную глупость и не потеряли завоеванное им. А чтобы это сделать, надо сидеть при правлении драконов тише воды, тише земли…

А потом, может, драконы вновь исчезнут? И тогда Железным Островам предстанет новый шанс.

Но это произойдёт точно не при жизни вселенца.