Трагедия

Глава 9

Кейн

Я был не лучшим пекарем.

С первой смесью для торта ничего не вышло из-за идиотской инструкции на чёртовой коробке. Там говорилось вставлять зубочистку до тех пор, пока при вытаскивании она не останется чистой. У нас с Бетти Крокер были разные представления о том, как должна выглядеть чёртова чистая зубочистка.

Можно готовить на пятнадцать минут дольше, чем рекомендовано на упаковке, а на зубочистке всё равно останутся крошки. В инструкции должно было быть написано «с небольшим количеством крошек», а не «чистая».

Но мне повезло, что я испёк этот торт — или попытался испечь — до полудня. Как только я дал ему остыть и выбросил в мусорное ведро, я вернулся в продуктовый магазин и начал всё сначала.

Во второй раз я пёк столько, сколько было указано на упаковке, а затем просто достал его. К чёрту зубочистки.

Почему я пригласил Пайпер вчера вечером? Сумасшествие.

Я отправился в продуктовый магазин, как делал каждую неделю, и, как всегда, прямо перед закрытием. В это время, как правило, было тише всего. Первые несколько раз, когда я входил в двери этого магазина, мне махали рукой, разговаривали и приветствовали в городе. Люди в «Ларк Коув» были слишком дружелюбны.

Так что я быстро научился приходить поздно, всегда в бейсболке, прикрывающей лицо, и излучая настрой даже не пытайтесь заговорить со мной, так что мужчины косились на меня, а женщины отодвигали свои тележки как можно дальше от моей.

Прошлым вечером в магазине не было никого, кроме меня и продавца, так что я позволил себе расслабиться. Я был удивлён, увидев Пайпер в отделе выпечки, и я выпалил приглашение, не обдумав его хорошенько.

Я планировал пригласить её на ужин как бы невзначай. Я собирался подойти к кемперу и сказать: Привет, я приготовил ужин. Не хочешь присоединиться?

Если бы я провалился в приготовлении еды, это было бы не важно. Я бы просто не стал приглашать её. Но с тех пор, как я сошёл с ума в магазине, теперь существовало давление.

Теперь это было очень похоже на свидание.

Последние пару недель мы отлично проводили время в её кемпере. Секс становился всё лучше и лучше. Но последние несколько раз, когда я шёл домой после того, как покинул её постель, беспокойство составляло мне компанию в темноте.

Думала ли она, что я просто использую её для секса? Пайпер была невероятной женщиной, и я не хотел, чтобы она чувствовала себя… дешёвкой. Когда я покидал её кемпер каждую вторую ночь, у меня не было ничего, кроме уважения к этой женщине.

Были ли мы друзьями? Не совсем. У меня больше не было друзей. Мне не нужны были друзья. Точно так же, как я никогда больше не хотел быть в отношениях с женщиной. Но Пайпер заслужила немного больше усилий с моей стороны, чем она получала до сих пор.

Я надеялся, что приятный ужин по-соседски покажет ей, что она для меня больше, чем просто желанное и доступное тело.

Мы могли бы заниматься сексом и иногда делить трапезу, не превращая это ни во что серьёзное. Идея была основательной, мое исполнение — катастрофой. И всё потому, что она подкралась ко мне в продуктовом магазине.

Думала ли она, что это свидание? Потому что всё было не так, хотя могло показаться иначе.

Это не свидание.

Я провёл рукой по бороде, уставившись на торт, стоящий на прилавке. Я взглянул на часы на микроволновке и понял, что Пайпер будет здесь с минуты на минуту.

Как только она придёт, я разогрею гриль для отбивных. Всё остальное было приготовлено заранее.

Все, кроме этого торта.

Раздался стук в дверь, и я бросил последний взгляд на торт, надеясь, что всё сделал правильно. Глазурь была совсем не похожа на глазурь на волшебном торте Пайпер. Её была слишком ровной и гладкой. Моя выглядела слишком толстой с одной стороны и слишком тонкой с другой. В одном углу валялись раскрошенные кусочки торта.

И я называл себя художником.

Пайпер постучала снова, и я оставил торт, чтобы открыть дверь.

— Хорошие стулья. — Она кивнула на стулья на веранде, которые я расставил сегодня днём после очередной уборки в доме.

Я пожал плечами, отступая в сторону, чтобы она могла войти внутрь.

Но она не пошевелилась.

— Ты сам их сделал?

— Ага.

— Они прекрасны. Мне очень нравится.

Жар пополз вверх по моей шее, а пальцы ног в ботинках задрожали.

— Заходи.

Она прищурила глаза и по-прежнему не сдвинулась ни на дюйм.

— Ты не любишь, когда люди хвалят твою работу?

Я хмыкнул.

Пайпер нахмурилась.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Ты зайдёшь или нет?

— Нет. — Она скрестила руки на груди.

— Хорошо. — Я пошёл на кухню, чтобы достать свиные отбивные, оставив дверь открытой.

Она может остаться стоять там на всю ночь, если того желает. Но мы точно не будем говорить о моей работе.

Нет, мне не нравились комплименты по поводу моей работы. Они заставляли меня нервничать. Некоторые дизайнеры любили похвалу. Я просто хотел делать самую лучшую мебель, какую только могли создать мои руки. Деньги за это были бонусом.

Отзывы о моей работе было трудно слышать, даже хорошие. Я не знал почему. Может быть, потому, что каждый проект был чем-то личным.

Моя мебель была моей страстью. Моим искусством. Оно исходило из глубины моей души и перетекало через мои руки в инструменты. Возможно, клиенты давали мне рекомендации или наставления, но каждая деталь была моей.

Моя мать однажды сказала мне, что моя крайняя скромность вызывает симпатию. Она также сказала мне, что я слишком критично отношусь к своим собственным работам. Она сказала мне, что я надумываю все недостатки.

Она просто не могла их увидеть. Вряд ли хоть кто-нибудь видел ошибки, но они были налицо.

Как те стулья из Адирондака. Один из них был немного короче другого примерно на полдюйма. А на том стуле, что поменьше средняя часть спинки была немного темнее. Та доска должна была пойти на сидушку, а не на спинку.

Когда кто-то действительно указывал на недостаток, я не просто нервничал. Я слетал с катушек.

В тот единственный раз, когда клиент сказал мне, что ему не нравится то, что я для него сделал, я послал его на хуй и вернул задаток. Этим предметом был журнальный столик, который теперь стоял в моей гостиной.

Не имело значения, нравились они людям или нет. Я сооружал их не для этого.

— Мне нравится, что ты стесняешься своей работы, — сказала Пайпер со стороны двери. — Но я не собираюсь прекращать говорить тебе комплименты. Твои работы — лучшие из всех, что я когда-либо видела. Тебе не обязательно соглашаться с моими комментариями. Тебе даже не нужно говорить «спасибо». Но я не собираюсь прекращать говорить тебе, как сильно мне всё это нравится.

Мои плечи опустились. Она просто пыталась быть милой, а я оставил её стоять у двери. А ведь она сказала совершенно правильную вещь. Я оглянулся через плечо и кивнул.

— Спасибо.

— Не за что. — Её туфли застучали по полу, когда она вошла внутрь. Когда я накладывал сырое мясо, дверь с хлопком закрылась.

Она пошла в гостиную, положив свою сумочку на мой кофейный столик. Она наклонилась и провела кончиками пальцев по столешнице, улыбаясь и восхищаясь изделием. Но она не стала ничего говорить, как я ожидал. Она позволила ямочкам на щеках и тому, как её руки задержались на дереве, сказать мне, как сильно ей нравилось.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил я.

— Конечно. — Она села на мой кожаный диван. — Выпью что угодно на твоё усмотрение.

Я вымыл руки, затем подошёл к холодильнику и достал две бутылки пива. Я сорвал крышки, выбросив их в мусорное ведро, и передал одну из бутылок Пайпер.

— Такое я ещё не пробовала. — Она осмотрела этикетку, прежде чем снова поднести стекло к губам.

— Это местная пивоварня. Они хороши. — Я отпил из своей бутылки, оставаясь стоять посреди комнаты.

Должен ли я сесть рядом с ней? Вести светскую беседу? Подходить слишком близко было опасно. Нам не удастся поужинать, если искра вспыхнет. И я ненавидел светские беседы.

Я сделал ещё один глоток пива.

— Я собираюсь разжечь гриль.

— Хорошо. — Она осталась сидеть, обратив своё внимание на крайний столик рядом с ней. И снова она улыбнулась моей работе, нежно прикоснувшись к ней, но ничего не сказала.

Я воспринял это как намёк на то, что я могу скрыться за дверью и разжечь гриль на крыльце.

Это не свидание. Я повторял это снова и снова, пока допивал остатки своего пива, а затем поплёлся обратно внутрь. Это было не свидание. Так что не было никаких причин избегать Пайпер. Верно?

— Могу я накрыть на стол? — спросила Пайпер, вставая с дивана, когда я подошёл к шкафчику за своей любимой приправой.

— Конечно. — Может быть, было бы проще, если бы она тоже что-то делала, и этот ужин стал бы совместной работой. — Тарелки в шкафчике рядом с раковиной. Приборы в нижнем ящике.

— Хорошо.

Пока она суетилась на кухне, я приправил свиные отбивные. С каждым встряхиванием бутылки я делал глубокий вдох. После четвертого мои плечи начали расслабляться.

— Будешь ещё пиво? — спросила она, ставя тарелку на стол.

— Конечно. — Я оглянулся через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как она допивает остатки своего пива. Ладно, может, не только я нервничал из-за этого ужина.

Она подошла к холодильнику, доставая для нас ещё по одной бутылке. Она протянула мне мою, когда я вынес отбивные на улицу, к грилю. Пайпер последовала за мной, заняв место на стуле поменьше, пока я шёл к грилю и выкладывал мясо.

— Они удобные. — Она провела рукой по подлокотнику кресла, затем ухмыльнулась. — Это был факт, не комплимент.

Я усмехнулся. Её шутка подняла мне настроение, и я пересёк крыльцо. Сидеть рядом с ней было рискованно, но я рискнул, опустившись на другой стул. Мы тихо сидели, глядя на деревья, в этот раз мы пили пиво намного медленнее.

Примерно через три минуты остатки моего беспокойства улетучились. Моё тело расслабилось на сиденье. Сидеть здесь с Пайпер было легко, словно это длилось целые годы, а не мгновения. Ничто в этом ужине не должно было быть неловким.

Это была Пайпер. Она не была какой-то странной женщиной, которую я пригласил на первое свидание. Мы оба знали и понимали наши границы.

Мы были любовниками. Мы были соседями. Ничего больше. Когда наш вечер подойдёт к концу, она отправится к себе домой, а я останусь у себя.

— Как продвигается реконструкция? — спросил я.

— Хорошо. Они начали устанавливать стены, так что судя по всему мы наконец таки продвигаемся к финишной прямой.

— Работа?

— Тоже хорошо. — Улыбка тронула уголки её губ. — Это была лучшая неделя за долгое время.

— Расскажи мне об этом. — Судя по тому, как загорелось её лицо, я не хотел, чтобы она прекращала говорить.

— Я когда-нибудь говорила тебе, что мой брат — ветеран? — спросила она, и я покачал головой. — Оуэн пошёл в армию сразу после средней школы и прослужил около двенадцати лет. Ему было трудно вернуться домой после своего последнего дела. Близкий друг из его подразделения покончил с собой, и это повлияло на него.

— Мне жаль это слышать.

— Как и мне. Но сейчас ему гораздо лучше. Он нашёл работу в организации, которая помогает ветеранам, таким как его друг. Фонд Кендриков делает им пожертвования каждый год. И я вроде как полюбила заниматься этим — находить организации, подобные его, которые оказывают помощь ветеранам.

Глаза Пайпер горели всякий раз, когда она говорила о своей работе. Я так увлёкся ее лицом, что чуть не забыл о еде, оставленной на огне.

— Чёрт. Секунду. — Я поспешил к грилю и перевернул свиные отбивные, пока они не подгорели, затем вернулся на своё место и кивнул ей, чтобы она продолжала.

— Вскоре после того, как я переехала сюда, я нашла статью в газете Калиспелла об организации в Бозмене, которая помогает ветеранам. Их отвозят на недельную рыбалку и обучают навыку, который они могут использовать, чтобы обрести немного покоя. Сначала я была настроена скептически, но их показатели успеха невероятны. Отзывы некоторых участников просто феноменальны. Я рассказала об этом Логану, и сегодня мы выписали им чек на миллион долларов, чтобы финансировать их в течение следующих трёх лет.

— Хорошая работа.

Она покраснела.

— Спасибо. Возможно, это было лучшее пожертвование, которое мы сделали в этом году. Ну… точно, моим личным фаворитом. Если бы я не переехала в Монтану, я бы никогда о них не услышала. Мы с Логаном планируем съездить туда через неделю, чтобы лично вручить чек.

— В Бозмен?

— Да. — Она кивнула. — Там они находятся.

— Ха. Я, э-э… Я там вырос. — Это была первая деталь о моём прошлом, которой я когда-либо делился с кем-то в Ларк Коув.

Это признание на мгновение удивило меня, но я не пожалел, что поделился им.

Пайпер была по-настоящему хорошим человеком. В то время как я нашёл страсть в своей мебели, она поддерживала те дела, в которые верила больше всего. Я доверил ей несколько незначительных подробностей о своем прошлом.

— У тебя остался там кто-нибудь? — спросила она.

— Моя мама.

Если мама всё ещё жила там. Я не разговаривал с ней с тех пор, как покинул Бозмен три года назад. Она приняла его сторону, когда всё рухнуло, и я не мог простить ей этот выбор.

— Ты часто навещаешь её? — спросила Пайпер.

— Нет. — Мой тон был кротким, и я встал со стула, возвращаясь к грилю.

Сейчас мы ступали на опасную территорию. Пайпер не узнает ничего о моей семье. Я не поделюсь причиной, по которой покинул Бозмен. Ей не нужно было знать, что я отказался возвращаться, и что номер моей матери был заблокирован много лет назад.

Жизнь, которая у меня была в Бозмене, закончилась. Была мертва. Я похоронил её в одной могиле.

Я попробовал свиные отбивные, затем закрыл гриль, чтобы дать им ещё несколько минут. Но я не вернулся на свой стул. Я использовал физическую дистанцию, чтобы повторить, что дискуссия о моём прошлом окончена.

— Большая часть моей семьи в Нью-Йорке. — Она отхлебнула пива, поняв намёк забыть о моём прошлом. — Мои родители. Оуэн. Некоторые тёти и дяди. Они все считают, что Монтана — это дикая и необузданная глушь, где меня, скорее всего, съест медведь. Но я потихоньку убеждаю своих родителей приехать в гости этой осенью или зимой. Мне кажется, им здесь понравится.

— Ты выросла в Нью-Йорке?

— Родилась и выросла. Я училась в колледже в Колумбии. Выпустилась и устроилась на работу в Фонд Кендриков.

— Почему ты переехала? Из-за работы?

— Нет. — Она тупо уставилась на этикетку на своей бутылке пива. — Из-за развода.

И точно так же, как я закончил говорить о своём прошлом, она закончила говорить о своём.

— Как ты нашёл это место? — спросила она.

Я оттолкнулся от перил и вернулся к креслу, чувствуя, что там больше не было никакой опасности.

— Я искал место, где можно было бы исчезнуть.

У меня было чувство, что именно у Пайпер, из всех людей, найдётся отклик на этот ответ. Она не станет спрашивать почему. Ей не нужны были дополнительные подробности. Она бы поняла, что я переехал сюда, чтобы страдать в одиночестве.

Я посмотрел на её профиль и обнаружил, что её темные глаза застыли в ожидании.

Она была здесь по той же причине.

Дым от барбекю направился в мою сторону, и я заставил себя отвести взгляд от Пайпер.

— Можешь достать салаты и роллы из холодильника? Я принесу всё остальное.

— Конечно. — Она встала, унося наше пиво внутрь.

Затем мы устроились поудобнее, чтобы накрыть посуду и погрузиться в трапезу.

— Это фантастика, — сказала она, откусив несколько кусочков свинины. — Как ты это сделал?

Я пожал плечами.

— Это просто смесь специй, которую я самостоятельно приготовил.

Она чуть не поперхнулась.

— И ты сказал, что не умеешь готовить.

Я ухмыльнулся и откусил ещё кусочек.

— Я не часто готовлю. Но я не порчу своё мясо.

Она засмеялась как раз в тот момент, когда её телефон зазвонил в сумочке, оставленной на кофейном столике.

— Чёрт. — Она бросила салфетку и направилась через комнату. — Прости. Мне стоило отключить его.

Я помахал ей вилкой.

— Всё в порядке.

— Мне, э-э… — Она посмотрела на экран с нерешительностью на лице. — Мне нужно ответить. Ты не возражаешь?

— Вовсе нет.

Она повернулась ко мне спиной, сделав пару шагов по коридору в сторону спальни и ванной. Мое жилище было маленьким, поэтому, куда бы Пайпер ни пошла, я слышал её голос. Я не хотел подслушивать, но это было неизбежно, поскольку она маячила за дверью ванной.

— Привет, — в её шёпоте можно было услышать напряжение. — Я сейчас немного занята. Тебе что-то нужно?

Я прожевал один кусочек, затем другой, пока Пайпер молчала. Я оглянулся через плечо и увидел, что её плечи были на уровне её шеи. С кем она разговаривала?

— Мне жаль, что у тебя был тяжёлый день, — вздохнула она. — Я знаю, что это беспокоит тебя, но пара выходных дней могут быть не так уж и плохи. Я просто…

Человек на другом конце провода перебил её. Я отложил вилку, даже не пытаясь притвориться, что не слушаю.

— Прекрасно, — отрезала она. — Мне жаль. Могу я позвонить тебе позже, чтобы поговорить об этом?

Она слишком долго молчала, чтобы получить простое хорошо.

Я развернулся на стуле, мои волосы встали дыбом, когда она опустила голову. Когда её плечи сильнее сжались, я чуть не подскочил со стула. Но я остался на месте, когда она тихо сказала:

— Есть.

Кто это был? Член семьи? Друг? Кто бы это ни был, мне не понравилось, как изменился воздух в комнате. Ледяной порыв из её телефона остудил нашу еду.

Я был в нескольких секундах от того, чтобы окликнуть её, когда она сорвалась.

— Я не буду говорить об этом сейчас.

Голос на другом конце линии стал громче, и Пайпер отодвинула его на пару сантиметров от своего уха. Затем она поднесла трубку с динамиком к губам и выпалила:

— Мне пора.

Я развернулся к своей тарелке, когда она повернулась и вышла из коридора. Она бросила телефон на сумочку и вернулась к столу. Не говоря ни слова, она схватила своё пиво, подняла донышко к потолку и осушила бутылку.

— Всё в порядке?

Она прижала кулак к груди, когда газировка вырвалась наружу. Затем она схватила свои приборы.

— Мой бывший муж никак не может свыкнуться с нашим разводом.

— Вижу. — Я встал со своего места и подошёл к холодильнику, чтобы взять ей ещё пива. Когда я поставил его рядом с её тарелкой, она сразу же потянулась за ним и сделала большой глоток. Когда она вернулась к еде, вилка и нож дрожали в её руках.

Пайпер обычно была собранной и уравновешенной. Единственный раз, когда я видел, как она теряла контроль, был на гребне. Так что же такого сказал бывший, что так разозлило её? Имел ли я вообще право спрашивать?

Любопытство победило.

— Чем зарабатывает на жизнь бывший муж?

— Он актёр. Сейчас он играет главную роль в одном из самых популярных шоу на Бродвее. Это ответственная работа. Он постоянно работает и выступает почти каждый вечер. За исключением того, что, как я поняла, сегодня вечером режиссёр поставил кого-то другого на его место. Адам заболел или что-то в этом роде. Не знаю. Но ему не нравится, что кто-то занимает его место в центре внимания. Он был расстроен, и его первой реакцией всё ещё является звонок мне.

— Хм. — Этот парень был избалованной сучкой. Определенно не тот типаж, которого я видел для Пайпер.

Я строил стереотипы, основываясь на его актерской работе, но готов поспорить, что за один день парень тратил на уход за собой больше, чем я в месяц. Он, вероятно, также делал маникюр и регулярно ходил на массаж.

Они были разведены, и перекладывать свои проблемы на неё было проявлением слабости.

Ей нужен был сильный партнер. Кто-то уверенный. Кто-то такой же крепкий, как деревянные плиты в моей мастерской. Не потому, что она не могла справиться со всем самостоятельно, а потому, что более слабый партнёр потянул бы её вниз. Ей нужен был кто-то, кто поднял бы её выше.

Кто-то вроде меня?

От этой мысли по моим венам пробежал лёд. Я не был подходящим парнем для Пайпер. Может быть, я мог бы быть им когда-то. Если бы я встретил её много лет назад, я, возможно, заслуживал бы её.

Но всё слишком сильно изменилось.

— Мне жаль.

— Всё в порядке, — пробормотала она, хотя это явно было не так.

Остаток ужина прошёл в тишине, каждый из нас сосредоточился на своей еде, а не на компании. Пайпер сердито съела ещё несколько кусочков, но потом потеряла аппетит, ковыряясь в своей еде, пока я доедал всё, что было на моей тарелке.

— Хочешь ещё пива? — спросил я.

Она промокнула уголок рта, затем аккуратно положила салфетку. Её спина была прямой, как стрела, плечи расправлены. Мы вернулись к чопорности и порядочности, не так ли?

— Нет, спасибо. Этот ужин был замечательным.

Замечательным.

Я отодвинул свой стул назад, чтобы отнести тарелку к раковине, но когда краем глаза заметил лицо Пайпер, моя задница шлепнулась на сиденье.

Цвет её кожи был призрачно-белым. Уголки её губ были направлены вниз. Блеск в её глазах исчез, и насыщенный цвет, который я запомнил несколько недель назад в её кемпере, потускнел до серого цвета грязи.

— Что не так? Ты плохо себя чувствуешь?

Она покачала головой.

— Что мы делаем, Кейн?

— Ужинаем.

— Нет. — Она покачала головой, указывая между нами. — Что мы делаем?

Чёрт. Не об этом я хотел говорить сегодня вечером.

— Я думал, мы просто сохраняем отсутствие обязательств.

— Как ты думаешь, всё закончится хорошо?

— Я не знаю. — Я вздохнул. — Почему это должно закончиться?

Разве нам всё ещё не было весело? Пайпер всё ещё постоянно приходила мне в голову, но я наконец-то нашёл ответ на свой вопрос. Почему она? Потому что она была особенной. Я не анализировал свои эмоции. Я не анализировал то, что она заставляла меня чувствовать. За последние пару недель я заблокировал всё это, сосредоточившись на сексе.

Рутина, в которую мы погрузились, меня полностью устраивала. И ещё тридцать секунд назад я думал, что и её всё устраивало.

— Я бы хотела… — Она тупо уставилась на свою недоеденную булочку, позволив своим словам замереть в комнате.

Это приглашение на ужин было грандиозной ошибкой.

— Давай съедим немного торта, — предложил я. — Успокойся.

— На самом деле, я думаю, мне лучше уйти.

Это задело сильнее, чем следовало бы для случайных отношений. Она встала из-за стола, поднимая свою тарелку, но я протянул руку.

— Просто оставь это. Просто… иди.

Она вздрогнула от моего отказа, затем вскочила со стула.

Я остался в своём, сжав челюсти, когда она взяла свою сумочку, перекинула её через плечо, а затем ушла, не сказав больше ни слова.

Дверь с грохотом захлопнулась. Её шаги промчались по крыльцу. А потом не было ничего.

Хорошо. Ради этого я и переехал сюда, не так ли?

Мне не нужно было, чтобы моя соседка отвлекала меня своими сексуальными ямочками на щеках и большими карими глазами. Мне не нужно было её искушение. Что мне было нужно, так это тишина и покой. С тех пор как она переехала по соседству, я был лишён и того, и другого.

Я встал со стула, взял наши тарелки и швырнул их в раковину. Одна разбилась на две части. Другая на пять. Затем я навалил сверху другую грязную посуду. Может быть, я помою всё это позже. Может быть, нет.

На кого я пытался произвести впечатление?

Когда я повернулся к холодильнику за ещё одним пивом, мой взгляд упал на торт, на приготовление которого я потратил весь день.

Я стащил его со стойки и отнёс к мусорному ведру, куда бросил его вместе с тарелкой и всем остальным.

Иди к чёрту, торт. И женщина, для которой я тебя приготовил.