Трагедия

Глава 8

Пайпер

Две недели спустя я сидела на табурете в баре «Ларк Коув» с бумажным корабликом арахиса в одной руке и сезонным пшеничным пивом в другой. Тея и Джексон оба стояли за стойкой, и я пришла, чтобы провести время вместе с ними и Уиллой.

— Как много проблем приносит уборка всей этой скорлупы? — спросила я Тею, очищая ещё один орех и позволяя скорлупе упасть на пол.

Она пожала плечами.

— Всё не так уж плохо. В первое время я всё время пыталась подметать. Я так привыкла к барам Манхэттена, где отпечатки пальцев где угодно считались тяжким преступлением. Меня передёргивало, когда я наблюдала за тем, как эти ошмётки скапливались. Но потом я привыкла, и теперь просто жду и подметаю всё после закрытия.

— Мне нравится. — Я отправила арахис в рот, с хрустом разгрызая. — Это так… расслабляющее.

Она улыбнулась как раз в тот момент, когда какой-то мужчина подошёл к бару, чтобы заказать пиво.

Всё это место было расслабленным. Бар «Ларк Коув» был, пожалуй, моим самым любимым местом во всём городе. Он был уникален благодаря своим владельцам и их чутью на очарование.

По сравнению с большинством баров в городе, всё здесь было довольно потрёпанным — но в хорошем смысле. Сам бар тянулся длинной буквой L вдоль задней и боковых стен. Столики у передних окон были побиты долгими годами использования. Бильярдный стол недавно был перепрошит, но по ножкам всё ещё можно было определить, как его пинали и царапали на протяжении многих лет. Здесь был даже музыкальный автомат, который играл такую звонкую кантри музыку, что казалось, будто ты перенёсся на сорок лет назад.

Высокие потолки были открыты, и железные балки, идущие от одной стороны к другой, были обнажены. Бар имел деревенский, индустриальный вид, благодаря потёртым деревянным полам и стенам, обшитыми панелями в тон. Все барные стулья были разными, и тот, на котором сидела я, слегка качался вправо.

За полками с алкоголем было установлено зеркало, которое тянулось вдоль всей стены за баром. На подставке для ног, на которой стояла моя сумочка, были видны бороздки от подошв ботинок, которые люди упирали в одни и те же места из года в год.

Стены были увешаны неоновыми и металлическими вывесками, а также многочисленными фотографиями в рамках. Во время моего первого визита сюда я потратила почти тридцать минут, рассматривая каждую из них. Это походило на просмотр живой временной шкалы, которая была начата первоначальными владельцами и продолжена их дочерью Хейзел, когда она возглавила бар.

И теперь этим местом управляли Тея и Джексон — дети Хейзел во всех смыслах и целях. Она не была их биологической матерью, но она была их образцом для подражания так долго, что они смотрели на неё как на родителя. И хотя они не делили общую кровь, Тея и Джексон были словно брат с сестрой.

По крайней мере, спорили они как брат и сестра.

Находясь рядом с ними, я начинала скучать по своей собственной семье, особенно по своему младшему брату Оуэну. Мы отдалились друг от друга, как это бывает у братьев и сестёр после взросления, но в детстве он был моим лучшим другом.

Я сделала мысленную пометку позвонить ему завтра. Затем я добавила своих родителей, бабушку и дедушку в свой список звонков. Может быть, если бы я более ответственно относилась к звонкам своей семье, физическое расстояние между нами, казалось бы, меньше полутора тысяч километров.

Я навещу родителей. В конце концов. Но только после того, как Адаму удастся смириться с нашим разводом.

Что бы он подумал об этом месте? Я рассмеялась про себя, представив его полный ужаса взгляд.

Мы с Адамом проводили время с определённой группой друзей в Нью-Йорке, ни один из которых и под дулом пистолета не оказался бы в баре «Ларк Коув». Наши вечера вне дома всегда проходили в заведениях одного и того же типа. Все они были чистыми и высококлассными. Все они следовали самым последним трендам.

Мы ходили по барам и ресторанам, чтобы люди видели Адама.

Но у бара «Ларк Коув» была другая цель. Он показывал людей, друзей и соседей. Это место было таким же краеугольным камнем этого сообщества, как Статуя Свободы была символом Америки.

Каждый раз, когда я приходила сюда, я замечала что-то новое. Десятки различных вещей были втиснуты в укромные уголки и щели. Мои глаза зацепились за пару оленьих рогов в дальнем углу, сбоку от большого телевизора с плоским экраном. С его рогов свисала связка кепок, а на самой задней части я разглядел обрывок кружева.

— О боже мой. — Я подавилась арахисом, кашляя и хрипя. Я сделала глоток пива, проглатывая кусочек, который пытался убить меня. Мои глаза наполнились слезами, когда я посмотрела на Тею, а затем снова на оленьи рога. — Это лифчик?

Тея и Джексон оба рассмеялись, затем обменялись взглядами, прежде чем Джексон бросился объяснять.

— Лет пять или шесть назад здесь была одна женщина, которая приставала ко мне, — сказал Джексон.

— Какая интересная история, — пробормотала Уилла со стула рядом со мной.

— Да ладно, детка. — Джексон подошёл к барной стойке, перегнувшись через неё, чтобы нежно поцеловать жену. — Не ревнуй.

Она закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку. С её хрупким телосложением, поразительными голубыми глазами и длинными светлыми волосами, волнами ниспадающими до талии, Уилла скорее походила на ангела, чем на человека. Или, может всё дело было в том, как Джексон смотрел на неё.

Тея рассказывала мне истории о Джексоне, о том, как он был плейбоем в течение многих лет. В это было нетрудно поверить, поскольку мужчина был так же красив, как и его жена. У него были глаза цвета безоблачного неба Монтаны и фигура звёздного квотербека.

Его злая усмешка и харизматичная личность могли привлечь любую женщину в этом баре, но он полностью принадлежал Уилле. В тот день, когда он заметил застенчивую женщину, которая всегда была в него влюблена, все остальные женщины перестали существовать в его жизни.

Она могла ворчать из-за старых истории о женщинах, которые приставали к её мужу, но мы все точно знали, кому принадлежало его сердце.

Эти двое посылали друг другу влюблённые взгляды, поэтому Тея поспешила продолжить рассказ о лифчике.

— Итак, эта женщина была очень привязана к Джексону. Но он не обращал на неё никакого внимания.

Джексон пожал плечами, всё ещё опираясь на стойку перед Уиллой.

— Это была напряжённая ночь. Она была слишком пьяна.

— Пьяна? — Тея усмехнулась. — Это слишком мягко сказано. Мы перестали наливать ей, но она не ушла. Она просто продолжала торчать в конце бара, ожидая, когда Джексон пройдет мимо. Каждый раз, когда он уходил убирать со стола, она ходила за ним по пятам и пыталась ущипнуть его за задницу.

Милая, нежная Уилла издала звук, который можно было счесть только бешеным рычанием.

Джексон только усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать её ещё раз.

— Я не могу точно вспомнить, что произошло, но эта женщина… — Тея закатила глаза. — Она была неумолима! Она ходила за Джексоном всю ночь, как маленький щенок, пытаясь цапнуть его за пятки или трахнуть его ногу.

Лицо Джексона вспыхнуло, когда он покачал головой.

— То, что произошло дальше, не было моей виной.

Тея рассмеялась.

— Ей было так грустно, из-за того, что он не обращал на неё никакого внимания, что она решила устроить сцену. Она подошла к группе парней, которые только что заказали питчер. Она стащила его с их стола, крикнула: «Конкурс мокрых футболок, у-у-у», а затем вылила себе на голову.

— О. Боже мой. — я фыркнула, смеясь вместе с Теей.

Джексон застонал.

— Поэтому я принёс ей одну из футболок, которые мы раньше продавали.

— Которая оказалась белой, — добавила Тея.

— Я натягиваю футболку ей на голову, — продолжил Джексон, — думая, что она воспользуется возможностью поумнеть. Или, по крайней мере, вмешается одна из её подруг, которые сидели за угловым столиком. Но никто ничего не предпринял. Эти сучки просто сидели там, смеясь и наблюдая, как эта пьяная цыпочка с трудом вылезает из промокшей майки, которая была на ней под футболкой, которую я только что натянул на неё. Она швырнула майку через барную стойку…

— А затем полетел бюстгальтер. — Тея закончила за него.

— И приземлился прямо на оленьи рога, которые отец Хейзел повесил там тридцать лет назад.

— Почему вы не сняли его? — спросил я.

Джексон снова опустил голову, а Тея продолжала смеяться.

— Всё стало только хуже.

Уилла хихикнула.

— Как?

— На столе был ещё один пинчер.

Мои глаза расширились.

— Неееет!

— О да! — Тея кивнула. — И именно поэтому мы больше не продаём белые футболки.

Мы все рассмеялись, даже Джексон, вызвав шум в баре. Никого из других посетителей, казалось, это не волновало, а пара завсегдатаев даже подслушивали.

— Она пришла на следующий день и извинилась, — сказал Джексон. — Я никогда раньше не видел никого настолько зеленого. Я спросил её, не хочет ли она вернуть свою футболку и лифчик, но она сказала, что больше никогда не хочет видеть ничего, что может напомнить ей о той ночи.

— Очевидно, мы так и не сняли лифчик. — Тея пожала плечами. — Не знаю. Наверное, мне нравится, что он там. Он напоминает мне обо всех весёлых моментах, которые мы прожили в этом месте.

Джексон придвинулся к ней ближе, обняв рукой за плечи.

— Это была веселая ночь.

— Конечно. — Она похлопала его по животу, затем отошла, обойдя бар, чтобы проверить клиентов за столиками.

Тея сказала мне, что бар «Ларк Коув» очень отличался от того, чем был много лет назад. Теперь всё было не так просто как когда они с Джексоном работали на Хейзел. Они выкупили это место у неё год назад, когда точно убедились, что она готова к выходу на пенсию вместе со своим мужем Ксавье, бывшим городским шерифом. И поскольку и у Теи, и у Джексона были семьи, ни один из них не хотел быть привязанным к бару каждую ночь.

У них был ещё один бармен, который обслуживал большую часть поздних смен. Они делают бóльший акцент на продуктах питания, превращая бар в полноценный ресторан, способный соперничать с другими заведениями города. Они превратили старую пивную в обязательную достопримечательность на туристическом маршруте вокруг озера Флэтхед.

Тея и Джексон каким-то образом превратили бар в крошечном городке Ларк Коув в бешеный успех.

Огромная часть этого успеха была просто потому что им было весело. Чистое, безудержное веселье, смех до боли в боках.

Многие моменты, проведенные мной в Монтане, были весёлыми.

Не то чтобы у меня не было хороших времен в городе. Но здесь всё было по-другому.

Не было никаких ожиданий, не нужно было хранить молчание. Если бы я встала на свой стул и исполнила танец счастья, люди подбодрили бы меня. Никого не волновало, если ты слишком напивался и выставлял себя дураком. Бюстгальтер остался висеть на рогах, чтобы посетители могли посмеяться вместе спустя годы.

Понравилось бы Кейну здесь? Захочет ли он когда-нибудь прийти сюда и разделить пиццу?

Он возник в моём сознании, как часто происходило.

За две недели, прошедшие с тех пор, как он удивил меня своим первым ночным визитом в мой автофургон, это вошло в нашу рутину. Через день он приходил после наступления темноты. Мы занимались сексом до полуночи, а потом он возвращался домой.

Два дня — столько мы могли прожить, не видя друг друга. Как по часам, он стучал в дверь моего кемпера как раз перед тем, как истекал сорокапятичасовой таймер, отправляя мое правило три дней прямиком в ад.

Последние две недели я не возвращалась ни в его хижину, ни в его магазин. Мы не ели вместе и не разговаривали, если уж на то пошло, так что, по крайней мере, наши отношения ограничивались только физической близостью.

Но я привыкла не спать по ночам, ожидая его слабого стука. Я сидела на диване даже в те вечера, когда он не должен был приходить, на всякий случай. И в течение дня он ежечасно проникал в мои мысли.

Кем был этот мужчина, ворвавшийся в мою жизнь? Какова была его история? Мы договорились об отсутствии обязательств, но чувства начали пробуждаться.

Происходило ли с ним то же самое?

Проводить с ним время, целовать его и держаться друг за друга — стало чем-то привычным для меня. Я наслаждалась его обществом, его запахом в моей постели и его руками на моём теле.

Кейн прогонял тоску по дому. Когда он держал меня в своих объятиях, я была не одна.

Когда он был в комнате, я не была самым одиноким человеком.

Он был.

Кейн никогда не упоминал о семье или друзьях. Я не видела, чтобы к нему домой приходил кто-то, кроме меня. Но что-то заставило его замкнуться в себе. Что-то вызвало сильную боль, которая осталась у него за глазами.

Что с ним случилось?

Я сомневалась, что получу ответ на этот вопрос. Кейн держал своих демонов взаперти так крепко, что они молча сеяли хаос в его душе. Казалось, он был полон решимости вести эту битву в одиночку.

Я желала ему найти друзей или наперсников, подобных тем, которых я нашла здесь.

— Я лучше пойду домой и проверю Романа. — Уилла допила остатки воды из своего стакана.

Её сыну было всего семь месяцев, а она всё ещё кормила грудью. Её мама вызвалась присмотреть за малышом сегодня вечером, чтобы Уилла могла немного повеселиться со взрослыми.

Она приходила, чтобы поесть пиццу со мной и Теей — и потому, что ей нравилось навещать Джексона, когда он работал. Но ужин давно закончился, и даже несмотря на то, что нам было весело, я не винила её за то, что она хотела вернуться домой.

— Я провожу тебя, детка. — Джексон обогнул бар. — Тея, ты не против?

— Не торопись, — сказала она ему. — Я буду держать оборону.

Мы все обняли Уиллу на прощание, и я помахала, когда они с Джексоном направились на улицу. Как только дверь за ними закрылась, Тея вернулась за стойку.

Она пришла в бар сегодня вечером только ради небольшого девичника. Технически это была ночь работы Джексона. Но это не мешало ей обслуживать клиентов или делать напитки. Точно так же, как я не могла не зайти в офис Логана в их доме и не погрузиться в свою работу, Тея не могла находиться в этом здании, ничего не делая.

— Итак… я кое-что придумала, — объявила Тея. — Вообще-то, я сделала кое-что. В мастерской.

— Да? — Мои плечи приподнялись, взволнованные известием о её последнем художественном проекте. Она была не просто успешной владелицей бизнеса и женой миллиардера-филантропа, Тея также была невероятно талантливой художницей.

Если бы я не любила её так сильно, то запросто лопнула бы от зависти.

— Ты помнишь тот день, когда мы впервые пошли посмотреть твой дом? И мы поднялись на гребень?

— Конечно. — Это был день, когда я впервые увидела Кейна.

— Ты знаешь человека, которого мы увидели там?

Я кивнула. Тесно.

— Я вроде как не могла выкинуть его образ из своей головы. Поэтому я использовала его для вдохновения. Я закончила сегодня вечером. — Она подняла палец и поспешила вдоль стойки в коридор, который исчезал за стойкой, к её кабинету и кухне. Ей не потребовалось и мгновения, чтобы выбежать обратно с холстом без рамы в руках.

— Я не знаю почему. — Она перевернула холст так, чтобы я не могла увидеть лицевую сторону. — Но я просто обязана была запечатлеть его. Он был таким… грубым.

Грубый. Это был идеальный способ описать тот момент.

Она снова взглянула на картину, беспокойство отразилось на её прекрасном лице. Какой бы талантливой она ни была, она была странно скрытна в своём искусстве. Не было никаких сомнений, что она могла бы заработать целое состояние, продавая свои уникальные работы в элитных галереях. Но по большей части она занималась этим ради забавы. Это была её отдушина. Даже когда Логан предложил купить ей хорошую студию, она отказалась. Она создавала свои работы в старом сарае, который практически разваливался на части.

— Покажи. — Я указала на картину.

— Я не самый лучший художник.

Я закатила глаза.

— Ты разговариваешь с женщиной, которая не умеет рисовать фигурки из палочек.

Она улыбнулась и неохотно перевернула холст. От этой картины у меня перехватило дыхание.

Тея смогла запечатлеть боль Кейна на этом холсте. Она жила под масляными красками, соскакивала с картины и тяжелым грузом ложилась на моё сердце.

— Вау, — прошептала я, не в силах моргнуть или отвести взгляд.

Это было потрясающее произведение, но смотреть на него было физически больно. Точно так же, как в тот день, когда мы увидели его на гребне, у меня возникло непреодолимое желание обнять его. Мне до боли хотелось забрать часть его боли, впитать её, как губка.

Я с трудом сглотнула и заставила себя улыбнуться. Я не хотела, чтобы Тея подумала, что моя реакция была вызвана тем, что это была плохая работа. Рисунок был прекрасен. До боли красив.

— Ты проделала невероятную работу.

— Ты думаешь? — Она постучала пальцем по барной стойке.

— Это потрясающе. Но я, эм… у меня есть признание. — Я вздохнула. — Я знаю его.

Я держала свои случайные отношения с Кейном в секрете от всех, главным образом потому, что не знала точно, как их описать. И потому, что я не знала, как долго это будет длится. Но это продолжалось достаточно долго, чтобы я почувствовала, что у меня есть секрет от моей подруги.

— Как? — спросила Тея.

— Он мой сосед.

— Хммм. — Она кивнула. — Я задавалась вопросом, живёт ли он там.

— Это ещё не всё. — Я поставила картину на место. — Мы вроде как… спим вместе.

Её рот приоткрылся.

— Да?

— Да. — Я пожала плечами. — Ничего серьезного. Просто секс.

— Просто секс?

— Я никогда не делала этого раньше. А ты?

Она покачала головой.

— Я не знаю, способна ли я на такое. То есть, посмотри на нас с Логаном. Я пыталась отказаться от обязательств, забеременела и, по сути, думала о нем каждый день в течение шести лет.

Тея долго смотрела на меня, прежде чем улыбнулась.

— Я думаю, что это хорошая затея.

— Ты не думаешь, что это слишком рано? — спросила я, озвучивая одно из многих опасений по поводу моих встреч с Кейном.

— Ты в разводе уже несколько месяцев. Вы с Адамом расстались задолго до этого. Я думаю, что найти кого-то нового было уже давно пора.

Мои плечи опустились с огромным облегчением. Мне нужно было услышать эти слова. Мне нужно было, чтобы кто-то, кем я восхищалась и кому доверяла, сказал мне, что это нормально — жить после Адама.

— Он тебе нравится? — спросила Тея.

— Да, — призналась я. — Ни один из нас не заинтересован ни в чём серьёзном. На самом деле мы ничего не знаем друг о друге, но от этого становится веселее. Для меня всё в новинку. Но впервые за много лет я не чувствую, что мне нужно вести себя как-то по особенному, чтобы произвести на него впечатление. Это… освобождает.

Улыбка Теи стала шире.

— И на него нетрудно смотреть.

— Да. — Я покраснела. — Не трудно.

На её картине не были запечатлены детали лица Кейна просто потому, что его руки прикрывали большую его часть. Но за время наших совместных ночей я запомнила некоторые из своих любимых черт. Теперь, когда я знала, как выглядит его нос со всех сторон и как его рот немного смещен от центра мощного подбородка, картина начинала играть новыми красками.

Я не могла перестать смотреть на него, лежащего на стойке бара.

— Оставь её себе.

— Что? — Мой взгляд метнулся к Тее. — Я не могу.

— Почему?

— Что, если он увидит? Он может подумать, что я сумасшедший преследователь, который нарисовал его.

Тея отмахнулась от меня.

— Скажи ему, что это моя работа, а затем нарисуй ему одну из тех фигурок, которыми ты только что хвасталась.

Я хихикнула.

— Хорошее замечание. Он сразу поймет, что я не могла этого сделать.

— Я рада за тебя. Я думаю, что случайный роман с красивым мужчиной — как раз то, что тебе нужно.

Красивый — это ещё мягко сказано. У Кейна не было классически идеального лица, как у Логана. У него не было очаровательной, игривой привлекательности, как у Джексона. Кейн был слишком серьёзен. Но, на мой взгляд, он был красивее любого из них, особенно когда улыбался.

Дверь позади меня открылась, и Джексон вошёл внутрь. Теперь, когда его жена ушла, его глаза сияли не так ярко. Позади него вечерний свет в окнах угасал.

— Ладно, я лучше пойду. — Я допила остатки пива и выудила из кошелька немного наличных. Была только половина девятого, но я хотела зайти в продуктовый магазин перед тем, как отправиться домой, а он закрывался через тридцать минут.

Но прежде чем я успела заплатить, Тея отмахнулась.

— Семейная скидка. И мне тоже уже пора. Хочу застать Чарли до того, как Логан уложит её спать.

— Спокойной ночи. — Джексон помахал нам обеим, когда мы выходили за дверь. Мы с Теей быстро обнялись, прежде чем она села в свою машину, а я забралась в свою.

Затем я проехала два квартала по шоссе до продуктового магазина, роясь в сумочке в поисках списка, который составила ранее, когда зашла внутрь. Я одарила владельца, стоявшего за единственной кассой, быстрой улыбкой и продолжила поиски.

— Серьёзно? — проворчала я. Почему моя сумочка всегда съедала мои списки покупок?

Его нигде не было видно, поэтому я прекратила поиски и взяла корзину из стопки рядом с тележками. Держа её на вытянутой руке, я сначала прошла по небольшому отделу с продуктами, взяв связку бананов и пакетик молодой моркови. Затем я направилась дальше, выбирая товары, которые, как я помнила, были записаны, и множество из тех, которых никогда не было в моём списке.

К тому моменту, как я добралась до предпоследнего прохода, моя корзина стала тяжелой, и я проклинала себя за то, что не взяла полноразмерную тележку. Я свернула в отдел выпечки, чтобы взять немного коричневого сахара, но застыла, когда увидела мужчину, стоящего перед упакованными смесями для тортов от Бетти Крокер.

Кейн бросал яростные взгляды на коробку в своей руке.

Я ухмыльнулась, ступая так тихо, как только могла, в своих пробковых сандалиях на танкетке по свежевымытому полу.

— Белый торт? Если ты собираешься выбрать что-то, что не шоколад, возьми хотя бы радужную стружку.

Он резко обернулся, хмурое выражение исчезло, когда он узнал меня. Кейн был одет в тёмно-синюю бейсболку, низко надвинутую на голову, так что я едва могла видеть его глаза. Лёгкая спортивная куртка, была застегнута до самой шеи.

— Есть ли причина, по которой ты стоишь в проходе для выпечки и выглядишь как скрывающийся преступник? — Быстрым движением я приподняла его кепку, отодвинув её назад, чтобы я могла видеть его глаза.

Его хмурое выражение вернулось, когда он поставил смесь для торта обратно на полку и пробормотал:

— Я хотел пригласить тебя…

— М?

Он спустился на несколько полок, схватив другую коробку и изучая её так, словно она была сделана из чистого золота. Он не смотрел на меня. Он не планировал говорить. Он нервничал?

Да! Он очень нервничал. Было странно и необычайно сексуально видеть, как Кейн Рейнольдс, мужчина, который предпочитал говорить предложениями из трёх слов, нервничает из-за того, что я застала его врасплох в продуктовом магазине.

— Что ты сказал? — поднажала я.

Он пожал своими широкими плечами, пыхтя, когда менял одну желтую смесь для торта на другую.

— Я хотел пригласить тебя на ужин.

Именно тогда я заметила содержимое его собственной корзины для покупок. Он взял две свиные отбивные и тарелку салата из макарон. Там же была миска с нарезанным арбузом и пакет с булочками на ужин.

Я сдержала улыбку, желая немного поиграть с ним.

— Я уже поела.

— Завтра. Я хотел пригласить тебя завтра на ужин, — проворчал он, хватая с полки банку ванильной глазури.

Жёлтый торт с ванильной глазурью? Фу.

Моё лицо скривилось, и он воспринял это как отказ от своего приглашения. Сердито фыркнув, он поставил глазурь обратно на полку. Но прежде чем он успел уйти, я схватила его за руку.

— Подожди. Я бы с удовольствием поужинала. — Придерживая его одной рукой за локоть, я потянулась за подходящей для жёлтого торта глазурью. Шоколадной. — Но только если ты испечёшь этот торт с этой глазурью.

Его тело расслабилось.

— Хорошо.

Реальность того, что только что произошло, дошла до меня, и моё сердце забилось с удвоенной силой. Кейн только что пригласил меня на ужин. Было ли это свидание? Хотел ли он чего-то большего, чем просто секс?

Я вздохнула, не желая забегать вперед. Никаких обязательств. Между нами не было обязательств. Это приглашение на ужин не обязательно должно было быть чем-то иным, кроме свиных отбивных, разделённых между соседями.

— Могу я что-нибудь принести? — спросила я.

— Ужин. — Он усмехнулся. — Я дерьмовый повар.

— Просто не испорти торт, и у нас всё будет хорошо.