Трагедия

Глава 19

Кейн

Пайпер пожала руку своему доктору.

— Большое спасибо.

— Не за что. — Улыбнулась доктор. — Переодевайтесь. Если вас что-то будет беспокоить, просто звоните или приходите. В любом случае, увидимся на осмотре через две недели.

— Еще раз спасибо. — Пайпер помахала, когда доктор вышла из кабинета. Как только дверь за ней закрылась, Пайпер откинулась на стол, бумага захрустела у неё за спиной. — Всё хорошо.

Всё было чертовски нехорошо. Сколько бы раз доктор не сказала, что все в порядке, я все еще не чувствую, что всё хорошо. Образ Пайпер, стоящей сегодня утром в туалете, вертелся у меня в голове.

Её лицо было таким бледным, когда она смотрела вниз на воду, окрашенную в красный цвет от крови.

Ужас в её глазах, её нетвердые руки, когда мы спешили её одеть.

Звук её испуганного голоса по телефону, когда она разговаривала с доктором.

Пайпер говорила с приёмной врача, пока я одевался и даже когда я сажал ее в машину. Медсестра заверила нас, что, скорее всего, все в порядке, но нужно зайти на всякий случай. В тот момент я уже мчался по шоссе.

Тридцатиминутная поездка до Калиспелла заняла всего двадцать минут. Если бы не лёд, из-за которого я замедлился, она заняла бы пятнадцать.

Медсестра ждала у двери, когда мы вошли в клинику. Она отвела нас в комнату для осмотра, где Пайпер в исступлении сорвала с себя одежду, надев уродливый выцветший халат. Когда она забралась на стол, я высунул голову из двери и крикнул, что мы готовы.

Доктор вошла с улыбкой. Это не помогло унять мои трясущиеся руки. Ни хороших результатов обследования, ни звука сердцебиения младенцев на мониторе не было. Моя нога не переставала подпрыгивать на пятнистом линолеуме, а комок в горле не переставал душить меня.

Дела определенно были не в порядке.

Врач подозревала, что кровь была нормальным побочным эффектом секса. У Пайпер, вероятно, образовался своего рода полип, который лопнул, когда мы были вместе. Это было нормально. Все было нормально. Доктор сто раз сказала «нормально».

Вот только это было чертовски ненормально. Я не мог дышать. Я встал с жесткого стула и пошел к двери.

— Ты уходишь? — Пайпер подняла голову.

— Одевайся, — приказал я, прежде чем покинуть комнату.

Медсестра прошла мимо меня в коридоре, широко улыбаясь. Большинство будущих отцов, вероятно, улыбнулись бы в ответ. Но ей пришлось довольствоваться коротким кивком, пока я сканировал стены в поисках знака выхода.

Я нашел стрелку, указывающую налево, и последовал за ней к другой, возвращаясь в зал ожидания. Я вышел из клиники и побежал по коридору, который привел меня к парковке. Кабинет врача Пайпер был пристроен к больнице, а за стеклянными дверями проехала машина скорой помощи.

В тот момент, когда я вышел на улицу, холодный воздух ударил мне в лицо. Он заморозил волосы в ноздрях и охладил кровь в ушах. Давление в груди было сокрушительным, и разряженный воздух не наполнял мои легкие. Я заметил на тротуаре скамейку и, спотыкаясь, побрел к ней, рухнув на обледеневшие доски.

Затем я уронил голову на руки и попытался вдохнуть.

Тьма возвращалась. Солнце вставало, освещая новый день, но чернота подкрадывалась ко мне. Я мог снова все потерять. Только на этот раз это была не чья-то вина. Не было никакой аварии. Я был бы ответственным за это.

Я мог потерять своих мальчиков. Я мог потерять Пайпер. И почему? Потому что хотел заняться с ней сексом.

Единственная причина, по которой мы были здесь — почему я был здесь, возле другой больницы, в панике и в одиночестве, — заключалась в том, что я не мог держать свой член в штанах.

— Сэр? — голос парил надо мной. — Сэр? Вы в порядке?

Передо мной появлялось что-то ярко-розовое и терялось в фокусе. Медсестра положила руку мне на плечо, повторяя свой вопрос.

Мир вращался слишком быстро, и воздух не хотел задерживаться в моей груди. Скамья подо мной качалась, как корабль, спасающийся от океанского шторма. Я схватился за край, держась изо всех сил, чтобы не утонуть.

— Я думаю, у него паническая атака.

— Боже мой, — голос Пайпер прорвался сквозь статический гул в моих ушах. — Кейн? Кейн, сделай вдох.

Я кивнул, пытаясь дышать, пока она сидела рядом со мной. Но мои легкие, они просто не работали должным образом.

— Вдох. — Её рука провела вверх и вниз по моей спине. — Выдох. И снова вдох.

Ярко-розовый халат медсестры исчез с моей периферии, но я не обернулся. Мои глаза были прикованы к расплывчатому тротуару под моими ногами.

Я вдохнул, но кислорода не хватило. Мое сердце бешено колотилось, и я был в нескольких секундах от того, чтобы потерять сознание, когда передо мной снова появился розовый халат медсестры.

Она встряхнула коричневый бумажный пакет и протянула его Пайпер, которая поднесла его к моему лицу.

Мои руки накрыли её, мои глаза зажмурились, когда я судорожно вздохнул. Мешок хрустел и трещал, сжимаясь при вдохе и расширяясь при выдохе. Еще семь вдохов в бумажный пакет, и в моей крови наконец появилось достаточно кислорода, чтобы открыть глаза.

Медсестра больше не была одна. Еще трое из больницы собрались на тротуаре, тесня нас с Пайпер на скамейке.

Я уклонился от их внимания, сосредоточившись на Пайпер и оттянув бумажный пакет от своего лица.

— Ты в порядке? — Она не надела пальто, спеша за мной на улицу.

Я нахмурился, отталкиваясь от скамьи. Мои ноги были неустойчивыми, но не настолько, чтобы я не мог стоять или ходить.

Пайпер тоже встала, и я вырвал пальто у неё из рук. Затем я стянул сумочку с её плеча и держал её, пока передавал ей пальто.

— Надень его.

— Сэр, вы…

Я бросил взгляд на медсестру, прежде чем протиснуться мимо неё и остальных. Было достаточно плохо, что Пайпер пришлось увидеть меня таким. Мне не нужна была чертова аудитория, когда моя жизнь вышла из-под контроля.

Пайпер бросилась догонять меня, одновременно натягивая пальто, неся сумочку и благодаря медсестру. Но я не замедлился.

Убраться подальше от больницы было приоритетом номер один.

Мы подошли к машине, и я открыл пассажирскую дверь для Пайпер, как обычно. Я позволил ей залезть внутрь, а сам запрыгнул на водительское место, завел двигатель и мы поехали.

Весть путь мы проехали в тишине. Но мой разум кружился быстрее, чем шины на асфальте.

Одна или две.

Если бы мы потеряем мальчиков, мне придётся снова решать. Придётся закопать их в землю.

Одна. Мы похороним их вместе. Братья должны быть вместе. По крайней мере, мы с Пайпер выбрали имена. Их надгробия не останутся без опознавательных знаков.

— Кейн! — крикнула Пайпер. — Я сказала помедленнее.

Я моргнул, взглянув на спидометр между побелевшими костяшками пальцев. Тогда я сбросил газ.

— Извини.

Было бы иронично, если бы я разбил эту машину по нескольким причинам. Выход из дома был искушением судьбы. Но оставаться дома тоже было небезопасно.

— Мне жаль. — Пайпер вздохнула. — Я не знала, что это произойдет.

Мое молчание было оглушительным. Это очень походило на обвинение.

— Я не смогу тебе помочь, если ты не поговоришь со мной.

Поговорить? Если бы она только знала, о чем просит. Она понятия не имела, насколько невозможно для меня говорить обо всем, что произошло. Я потеряю самообладание. Я потеряю контроль, над которым так усердно работал. А она будет прямо там, на моей тропе войны.

Посмотрите, что только что произошло в больнице. Я даже не мог контролировать свое тело.

Мама неделями умоляла меня в наших телефонных звонках открыться. Она думала, что для меня будет полезно поговорить об этом с ней или с Пайпер, а потом отпустить. Она хотела, чтобы я нашёл прощение и двигался вперед.

Как бы вы простили того, кто украл часть вас? Как бы вы простили того, кого любили и кому полностью доверяли, но тот не колебался, когда пришло время нанести вам удар в спину?

Прощение? Никогда. Мама не знала, о чем просит. Три года боль и ярость, которые я чувствовал, были такими же сильными, как никогда. Мне только удалось похоронить их глубоко. Если я отпущу их, я не знаю, что произойдет. В последний раз, когда я думал о нем, я поднес бензопилу к стулу.

Я мог убить себя или Пайпер той ночью.

— Куда ты идешь? — прошептала Пайпер. — Куда ты идешь, когда так теряешься в своей голове?

Куда я иду?

В прошлое. К местам и людям, которые преследовали меня.

Я оторвал взгляд от дороги, когда Пайпер смахнула слезу со щеки. Печаль на её лице делала все еще хуже. Я делал ей больно. Я обещал заботиться о ней, а вместо этого причинял ей боль. Я поступил неправильно по отношению к ней и мальчикам.

Когда ты сломлен, ломать других было не так уж сложно.

Может быть, будет лучше, если я буду держаться подальше еще несколько месяцев. Мой желудок сжался при мысли о том, чтобы оставить их. Но какой у меня был выбор?

Несколько дней разлуки пошли бы нам обоим на пользу. Все произошло так быстро; наша жизнь так сильно изменилась за последние несколько месяцев. Каждый из нас мог бы использовать время, чтобы обработать все это.

Пайпер смахнула еще одну слезу. Я не ответил на её вопрос.

Нечего было отвечать.

Я сосредоточился на дороге, благополучно везя нас домой, пока Пайпер вытирала случайные слезы. Когда мы подъехали к гаражу, она выскочила из двери до того, как я заглушил двигатель. Она захлопнула её за собой, затем сделала то же самое с дверью, ведущей внутрь.

— Сукин сын.

Я всё испортил. Буквально прошлой ночью я сказал ей, что она самый важный человек в моей жизни. Она попросила у меня ярлык, и я дал ей его. Но кого я обманывал? Я ничего не знал о том, чтобы быть частью пары.

Я заглушил двигатель и пошел внутрь. Я ожидал найти Пайпер в гостиной или на кухне, но когда я проходил мимо гостевой спальни, мое внимание привлек шорох и шорох одежды. Добравшись до двери, я обнаружил, что Пайпер бегает туда-сюда между шкафом и кроватью.

Она вытаскивала мою одежду из шкафа и складывала в спортивную сумку.

— Что ты делаешь?

— Думаю, это то, что тебе нужно. — Она схватила стопку джинсов, которую сложила для меня две ночи назад, когда мы были у кухонного островка, складывая белье. Она бросила их на кровать, уничтожая стопку.

Уничтожая нас.

— Что нужно?

— Убежать.

— Что? Нет. — Я вошел в комнату, остановив её прежде, чем она успела вернуться к шкафу, чтобы взять еще. — Я не хочу убегать.

— Но, может быть, тебе следует. — Она посмотрела на меня остекленевшими глазами. — Я имею в виду, у тебя только что случилась паническая атака, Кейн.

— Нет. Я только… мне просто нужна была секунда. — Паническая атака звучала очень серьезно. — Это был просто шок. — Не так ли?

— Нет. И это моя вина. Я так старалась, желая, чтобы ты открылся мне в моей временной шкале. Но мой график не имеет значения. Ты имеешь значение. Так что, возможно, тебе нужно уйти. Найти место и со всем справиться. Когда ты будешь готов поговорить, я буду здесь. Если ты решишь, что не хочешь говорить, я все равно буду здесь.

Эта женщина. Она так быстро поняла меня.

За исключением того, что она была совершенно неправа. Я ошибся. Мне не нужно было пространство, чтобы смириться со своим прошлым. Что мне было нужно, так это она.

Я хотел, чтобы у неё были все мои кусочки, даже уродливые и бесформенные.

— Я боюсь.

— Я знаю, — прошептала она. — Я тоже боюсь. Я просыпаюсь каждое утро, задаваясь вопросом, не сон ли это. Я беспокоюсь, что могу потерять их в любой момент. Это все, чего я когда-либо хотела, и это пугает меня, потому что все это может исчезнуть в мгновение ока.

— Ты не знаешь, каково это. — Пайпер могла быть напугана, но её воображение не могло представить масштабы страха, с которым я жил. Боль потери ребенка была немыслима.

— Нет, — мягко сказала она. — Я не знаю, через какую боль ты прошел. Я молю Бога, чтобы со мной ничего такого никогда не случилось. И мне так жаль, что ты прошел через это. Но я знаю, каково это — потерять того, кого любишь.

Потерять?

— Кого?

Её глаза смотрели на меня.

— Тебя. Я теряю тебя.

Я сел на край кровати, потянув её за руку, чтобы она села рядом со мной.

— Ты меня не потеряешь.

— Нет?

— Никогда. И мне очень жаль. Насчет прошлой ночи, я не должен был быть таким грубым. И…

— Стоп. Пожалуйста, прекрати, — умоляла Пайпер. — Это не твоя вина. И не моя. Я не хочу чувствовать себя виноватой за прошлую ночь и тебе тоже не позволю. Ты слышал доктора. Все нормально.

— Это все еще пугает меня. Я не знаю, как справиться с некоторыми из этих чувств. Но я хотел бы попробовать, если ты меня выслушаешь.

Она кивнула.

Я взял её за руку и встал с кровати. Для этого разговора я хотел быть в большой комнате. Мне нужно было больше места, потому что ярость неизбежно вернется, и мне нужно было место, чтобы дать ей передохнуть.

Пайпер молча последовала за мной в гостиную и села на диван. Но вместо того, чтобы сесть рядом с ней, я подошел к стулу напротив журнального столика. Как бы её прикосновение ни успокаивало меня, взгляд в её глаза делал гораздо больше.

— Помнишь, я говорил тебе, что Шеннон попала в аварию за рулем в нетрезвом виде?

Она кивнула.

— Да.

— Ну, она не была за рулем. И не она была пьяна. А мой брат.

Пайпер вздрогнула.

— У тебя есть брат? Все это время ты ни разу…

Она замолчала, её мозг опережал вопросы. Затем её глаза расширились, и она зажала рот рукой, приглушая вздох.

— Мой брат на пять лет младше меня. Мои родители развелись всего через несколько месяцев после его рождения. Он точно не был запланирован, так как они уже подали бумаги на развод в то время.

Я мало что помнил из того времени, кроме того, что мама сильно вымоталась и заснула на диване, пока я играл. Я помню, как папа приходил ко мне в веселые места, например, в парк летом или на горку для катания на санках зимой. Я не думаю, что он по-настоящему сблизился с Исайей до переезда в Азию.

— Мама изо всех сил старалась растить двоих мальчиков одна, но много работала. И когда я стал старше, я взял на себя больше ответственности, особенно с Исайей. Только он и я были дома после школы и по субботам, пока мама не возвращалась с работы. Он был моложе, но всё равно был моим лучшим другом.

— Был? — прошептала Пайпер. — Он… в аварии…

— Умер? Нет. Он выбрался оттуда без единой царапины.

Пайпер села на край дивана, положив руки на живот, ожидая, что я продолжу.

— Я должен был знать, что что-то происходит с Исайей и Шеннон. Они были примерно одного возраста и имели много общих интересов. Он всегда слонялся по дому, когда она была дома. Они вместе смотрели телевизор или вместе готовили ужин. Сначала я об этом не думал. Я думал, он просто знакомится с ней ради меня.

— Но это было нечто большее?

Я кивнул.

— Они встречались за моей спиной. Мама знала. Её родители знали. Даже некоторые из моих друзей. — Бывших друзей. Я не поддерживал с ними связь после того, как переехал в Ларк Коув.

— Почему они не сказали тебе?

— Я не знаю. — Я вздохнул. — Может быть, они думали, что я разозлюсь или начну завидовать. Но они молчали и скрывали это в течение нескольких месяцев.

Они встречались за обедом или в кино. Провели вместе пару выходных. Шеннон жаловалась, что она слишком большая, чтобы с комфортом уместиться за рулем своей машины, поэтому Исайя начал возить её, когда я не мог. Я думал, что это было мило с его стороны, но это была просто еще одна их ложь.

— Он пригласил её на ужин в ночь автокатастрофы. Слишком много выпил и все равно сел за руль. Он не обратил внимания и проехал под знаком «Стоп». Их сбил однотонный грузовик. От её стороны машины почти ничего не осталось.

Человек, который их сбил, тоже не пострадал. Но невероятная сила столкновения отправила её компактную машину через перекресток и на полпути к следующему кварталу.

— Кейн, — прошептала Пайпер. — Мне так жаль.

— Он должен был, черт возьми, защищать их. — Мои руки сжались в кулаки, и я встал со стула. — Они были моими, и ему следовало быть осторожнее. Он должен был сказать мне с самого начала. И он должен был просто заставить её водить машину.

Свалить вину на Шеннон было невозможно, поскольку она погибла. Обвинить Исайю было проще, потому что он выжил.

Это по его вине я потерял дочь.

Но вина была и на мне. Я был так поглощен работой, что пропустил знаки. Когда дело касалось Исайи, я носил розовые очки.

Всю свою жизнь он был безрассудным, и я был рядом, чтобы убирать его беспорядок.

Когда ему было восемь, он целый час швырял футбольный мяч в окно, уверенный, что оно не разобьется. Когда оно разбилось, я заколотил его до того, как мама вернулась домой, и сказал ей, что это был всего лишь несчастный случай.

Когда ему было четырнадцать, летом он подрался с одним из соседских детей, я позволил ему целую неделю лежать на диване в моей квартире, чтобы скрыть синяк под глазом и разбитую губу.

Когда ему было семнадцать, и его арестовали на вечеринке за распитие алкоголя, я был тем, кто отвел его в здание суда и заплатил за него штраф за несовершеннолетнего во владении. Мама ничего не узнала.

Я был человеком, который говорил с ним о сексе. Я был человеком, который научил его водить машину. Я был человеком, который пытался сделать его мужчиной. Хорошим мужчиной.

Вместо этого он забрал все, что у меня было, и еще немного.

Я ходил по комнате, пока гнев растекался по моим венам.

— Он был не просто моим братом. Он был моим другом. Он был… Я доверял ему. И он предал меня. После всего, что я для него сделал, он предал меня.

— И поэтому ты не рассказал мне о нём? — спросила Пайпер. — Потому что тебе было больно?

— Нет. Я не говорю о нем, потому что я не могу говорить о нем. Не без гнева. Ты видела, что я сделал с бензопилой. Чего ты не видела, так это дыр, которые я проделываю в стенах всякий раз, когда думаю о нем. Бесчисленные разбитые тарелки, которые я бросал на пол. Я не хочу терять контроль перед тобой. Говорить о нем, думать о нем… просто лучше мне держать это в себе. Разговоры о нем пробуждают во мне только худшее.

— Поэтому ты не разговаривал со своей мамой все эти годы?

Я кивнул.

— Она защищала его. Она сказала, что это был просто несчастный случай. Она предпочла его мне. После того… Я просто не мог быть рядом с ней.

— Поэтому ты ушел.

— Я переехал сюда. Делал все возможное, чтобы вычеркнуть все из той жизни. Я и мама, мы все еще пытаемся во всем разобраться. Мы говорим на нейтральные темы. Её работа. Ты. Мальчики. Но всякий раз, когда появляется остальная часть, все становится красным.

— А где твой брат?

— В тюрьме. — Там, где ему и место. Где он не может разрушить никакие другие жизни. Исайя был обвинен в непредумышленном убийстве за вождение в нетрезвом виде и в настоящее время отбывает пятилетний срок.

Я понятия не имел, как отнесусь к его освобождению. У меня не было желания снова видеть его лицо или выслушивать его оправдания. Мама, несомненно, встанет на его сторону, а значит, я снова потеряю и её. Исайя брал, брал и брал, как всегда.

Мое сердцебиение подскочило, когда ярость распространялась во мне клетка за клеткой. Я сделал несколько глубоких вдохов, желая избавиться от него, но на самом деле мне хотелось что-нибудь разбить. Мне нужно было, чтобы что-то рухнуло, как мой мир рухнул из-за моего брата.

— Кейн, — успокаивающий голос Пайпер прорвался сквозь дымку. — Ты имеешь право злиться.

— Я ненавижу его. Он забрал у меня все.

— Я знаю. — Она встала с дивана и пересекла комнату. Её руки обвились вокруг моей талии, когда она прижала ухо к моему сердцу. Её объятия прогнали гнев. — Но уже не все.

Она была права. Теперь, когда у меня были Пайпер и дети, все приобрело совершенно иной смысл. Я ненавидел своего брата. И я все еще злился на маму, хотя мы работали над нашими отношениями.

Вот только без моего прошлого у меня не было бы Пайпер. Я бы не переехал на эту гору. Я бы не влюбился в свою великолепную соседку.

— Я чуть не погиб, потеряв дочь, — признался я. — Мне разбило сердце то, что мама оправдывалась за Исайю и встала на его сторону. Меня раздавило, что он сделал что-то подобное со мной. Да, я не любил её, но потерять Шеннон было ужасно. Но как-то я это пережил. Если бы что-нибудь случилось с тобой или мальчиками, я бы не… Я бы этого не пережил.

— С ними все будет в порядке, Кейн. Они будут невероятными.

Я сжал её крепче.

— Не только они. Ты тоже. Без тебя я бы не выжил.

Она посмотрела на меня, слезы навернулись на её глаза.

— Я никуда не собираюсь. И ты тоже.

— Я здесь навсегда. Обещаю.

— Не обещай, — прошептала она. — Докажи это.

Доказать.

Я бы провел остаток своей жизни, доказывая это. Начиная с сегодняшнего дня.

— Я тебя люблю.

Удивление промелькнуло на её лице.

— Ты… любишь?

— Я хочу жениться на тебе.

Её рот открылся.

— Я хочу разделить эту жизнь с тобой, Пайпер. С мальчиками. Жить вместе на этой горе. — И это было бы намного проще, если бы мы были женаты. Как только она согласится, мы выберем кольцо. Нам предстояло проделать некоторую работу и построить доверие, но мы уложимся в срок.

— Серьезно? — Её брови нахмурились. — Ты хочешь жениться?

— Это да?

Медленная ухмылка расползлась по её губам, прежде чем она рассмеялась.

— Нет.

— Нет? — Я отпрянул.

— Нет. Я не собираюсь выходить за тебя. — Она обхватила мою щеку, встав на цыпочки, чтобы поцеловать мой рот. Затем она похлопала меня по животу и пошла на кухню. — Я умираю с голоду. Хочешь сделаем попкорном?

— Попкорн? Я только что попросил тебя выйти за меня замуж.

— А я сказал нет. — Она открыла холодильник и достала морковную палочку. Она откусила кусочек и улыбнулась. — Кстати, я тебя тоже люблю.

— Господи, спасибо, — пробормотал я.

Пайпер взяла с собой морковную палочку, обошла стойку и направилась в комнату для гостей.

— Ты поможешь мне переместить всю твою одежду в мой шкаф?

— Да. Видишь, как легко это сказать?

Она хихикнула, снова улыбнулась мне и исчезла в коридоре.

— Ты идешь или нет?

— Иду, — пробормотал я.

Мы не закончили этот разговор. Она хотела, чтобы я доказал?

Я докажу.

Я буду продолжать просить её выйти за меня замуж, пока не получу желаемого ответа.