Трагедия

Глава 5

Пайпер

— Дурацкие потовые железы. — Я обмахнула подмышки, сделав несколько вдохов, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

Я так нервничала из-за ужина с Кейном, что целый час обливалась потом. Мои руки были липкими, за сегодняшний вечер я нанесла уже три слоя дезодоранта. Я так не нервничала перед ужином с мужчиной со времён первого свидания с Адамом в колледже.

Я не могла точно сказать, зачем пригласила Кейна. Может быть, потому, что он был так мил со мной во время нашей прогулки. Может быть, потому, что я не ожидала, что он согласится. Но он должен был появиться с минуты на минуту, и я не хотела, чтобы с меня капало, когда он придёт.

К счастью, он ещё не вышел из своей хижины, так что у меня было несколько минут, чтобы отдышаться и остыть, пока я наблюдала за его домом через окно.

Была суббота, так что я провела утро, наводя порядок в кемпере. Затем я отправилась в местный продуктовый магазин, где по меньшей мере сотню раз подвергла сомнению выбранное меню, бродя взад и вперёд по всем восьми проходам.

В конце концов, я остановилась на еде, которая понравилась бы крепкому мужчине с выпуклыми мышцами: стейк с картошкой. Впрочем, я прихватила и немного курицы на случай, если он не ест красное мясо.

Я пришла домой и провела весь день на кухне. Я приготовила свой любимый картофель с гребешками, который в данный момент находился в духовке. Я приготовила и измельчила курицу для своего запасного блюда — жареные сэндвичи. И поскольку картофель с гребешками отлично сочетался со стейком, но был слишком изысканным для барбекю, я приготовила домашний картофельный салат.

Когда я поняла, что он может не любить картошку, я вернулась в город за продуктами. Теперь у меня в холодильнике был салат из капусты, фруктовый салат и кукуруза в початках.

Именно тогда, когда я закончила готовить, началось тревожное потоотделение.

Единственное блюдо, в котором я была уверена, это десерт. Я постаралась и приготовила своё знаменитое печенье на сковороде.

Я открыла для себя эти чугунные мини-сковородки несколько лет назад. Я вдавливала тесто для печенья с шоколадной крошкой на дно и выпекала его до тех пор, пока оно не становилось липким. А затем я выкладывала на них огромную ложку — или две — ванильного мороженого и поливала шоколадно-карамельным соусом.

Даже после того, как Адам отказался от сахара и обработанных продуктов, он не отказывал себе в удовольствии и разделял со мной одну порцию.

Всем нравилось моё печенье на сковороде.

И сейчас хотя мои сковородки хранились на складе — и будут там пока мой дом не будет готов — пару недель назад я нашла временную сковороду в магазине спортивных товаров в Калиспелле.

Если Кейн не любит сладкое, я буду не против съесть всё печенье самостоятельно.

Жизнь была слишком коротка, чтобы отказываться от десертов в субботние вечера. И мои формы не простили бы мне этого.

Громкий порыв ветра пронёсся по Эйрстриму, и я выглянула в окно. Ветер неуклонно усиливался весь день, и верхушки деревьев теперь исполняли не классический медленный танец, а настоящую польку.

Не желая, чтобы стул, который я поставила снаружи, унесло ветром с горы, я выскочила за дверь, чтобы сложить его.

— Привет, — глубокий баритон Кейна привлёк моё внимание.

Я обернулась и увидела, как он шагает по дорожке между нашими домами. Стул выскользнул из моих рук.

— Привет, — выдохнула я, окидывая взглядом это великолепие.

На Кейне были обычные для него коричневые брюки — кажется, они назывались Кархартт. В магазине спорттоваров в Калиспелле, где я купила свою новую сковороду, было много вешалок с этими толстыми холщовыми штанами. По-видимому, они были самым распространённым товаром в мужской одежде Монтаны из-за своей долговечности.

Стянув их с его узких бёдер, я поняла, что они тяжелее джинсов. Наблюдая, как он покидает мой фургон, без рубашки и всё ещё лоснящийся от пота, я поняла, что они подчёркивают его невероятную задницу.

Я оторвала взгляд от его мускулистых бёдер, изгибающихся под моей новой любимой маркой брюк, и продолжила изучать его, поднимаясь к его плоскому животу.

На нём была защитно-зелёная хенли, рукава её были закатаны, обнажая предплечья. Его кожа была загорелой, и через тонкую кожу пробивались извивающиеся вены. Ткань вокруг его бицепсов была натянута, а расстёгнутые пуговицы воротника показывали намёк на волосы, которые покрывали его грудные мышцы.

Мой взгляд переместился выше к его лицу, и я облизнула губы. Даже моё печенье не было таким аппетитным, как Кейн Рейнольдс.

Цвет его рубашки выделял зелень его глаз, а золотые крапинки были темнее, больше похожие на медь. Сегодня он побрил бороду. Она всё так же оставалась густой, но была сбрита достаточно, чтобы я могла увидеть контуры его квадратной челюсти.

Боже мой, он сделал это для меня. С головы до ног Кейн Рейнольдс был волшебным.

От одного его вида мои женские части затрепетали, а сердце сделало забавное сальто. Даже в период нашей влюблённости, моё сердце не трепетало из-за Адама. Я отказываюсь думать о том, что это значит.

Вместо этого я представила Адама в одежде Кейна и мне пришлось подавить смех. Адам выглядел бы в этой одежде как настоящий дурак, самозванец, который пытался изобразить суровый характер. Ему не хватало природной выдержки и остроты Кейна.

Длинные ноги моего соседа быстро сокращали расстояние между нами, и прежде чем я успела перестать пялиться, он уже стоял передо мной.

— Привет, — повторила я. — Как дела?

— Хорошо. — Он наклонился за стулом, о котором я забыла, сложил его и опёр на фургон.

— Ты как раз вовремя. Я начала готовить ужин, но совсем забыла спросить, что ты ешь. Стейк с картошкой?

Он кивнул.

— Просто прекрасно.

— Хорошо. Хочешь пива или вина? У меня есть красное и белое. — А также газированная вода, молоко и три вида содовой на случай, если он не пьёт.

— Пиво — это прекрасно.

Почему он продолжал бормотать короткие ответы? Я снова вспотела, но улыбнулась, надеясь успокоить его.

У него был странный взгляд, который я видела пару раз за последний день. Его рот скривился набок, не совсем нахмурившись, а только начав. Его брови сошлись в центре, образовав глубокую складку над широкой переносицей. И его глаза, казалось, потухли то в фокусе, то вне его, как будто он разрывался между прошлым и настоящим. Золотые, коричневые и зеленые завитки потускнели, превратившись в мутную смесь всех трёх цветов.

Мне хотелось обнять его.

Но вместо того, чтобы обнять его за широкие плечи, я сделала единственное, что пришло мне в голову, чтобы привлечь его внимание.

Я начала что-то говорить.

— Ты когда-нибудь видел его изнутри? — Я указала на свой будущий дом. — Там была святыня шестидесятых. Мне пришлось переделать всё, потому что всё выглядело так, будто там блевала психоделическая радуга. Я никогда в жизни не видела ничего более отвратительного.

Он моргнул, его взгляд сфокусировался, и он взглянул на дом. Затем он повернулся к куче у контейнера с мусором.

— Если эти жёлтые шкафы являются каким-то показателем, я рад, что был избавлен от этого опыта.

Я хихикнула.

— Это навсегда запечатлелось в моей памяти. Но я тоже рада за тебя.

— Как продвигается реконструкция?

— Медленнее, чем хотелось бы. — Я вздохнула. — Но уже почти всё разрушено, так что скоро бригада приступит к следующему этапу. К счастью для меня, дом имеет прочную конструкцию, так что им не нужно устранять массу фундаментальных проблем.

Сделать его красивым было достаточно сложно. В дополнение к косметическим обновлениям от пола до потолка я убрала несколько стен, чтобы открыть гостиную и кухню. А главная ванная комната должна была быть полностью перестроена, чтобы дать мне больше места для хранения вещей.

Возможно, я такая одна, но мне нравилось иметь под рукой обилие банных полотенец. Однажды я надеялась встретить парня, который захотел бы приходить ко мне и иногда проводить ночь у меня. Мой будущий любовник тоже заслуживал плюшевые полотенца после утреннего душа.

— Может быть, после ужина ты проведёшь мне экскурсию, — сказал Кейн.

— С удовольствием. Заходи. — Я первая вошла в фургон, а Кейн последовал за мной.

В тот момент, когда дверь за ним закрылась, воздух потяжелел. Мой взгляд упал на диван, и мои щёки вспыхнули. Только вчера он уложил меня на этот диван. Только вчера он был внутри меня, заставляя меня потерять всякий контроль.

Когда я оглянулась через плечо, его глаза были прикованы к дивану. Цвета горели ярко и ясно. Они были электрическими. Его грудь вздымалась от коротких, неглубоких вдохов. Произошедшее вчера тоже было свежо в его памяти.

Мог ли Кейн быть тем парнем, который будет использовать мои запасные полотенца? Мой мозг кричал Опасно! Опасно! и я прогнала образ его, выходящего из моего будущего душа, голого и мокрого.

Я прочистила горло.

— Чувствуй себя как дома.

Он моргнул, затем отошёл от дивана, чтобы сесть за стол, пока я подошла к холодильнику и достала пиво для него.

Быстрым движением руки он открутил крышку и поднёс тёмное стекло к губам. Его кадык дернулся, когда он сделал один большой глоток.

Я чуть не сгорела на месте. Питьё пива не должно было быть сексуальным. Но то, как он держал эту янтарную бутылку в своей большой руке, то, как его влажные губы едва касались края, было обжигающе горячим.

— Нужна какая-нибудь помощь? — Кейн поставил своё пиво на стол, заставив меня вздрогнуть.

— Нет, всё в порядке. — Я развернулась к холодильнику, вытаскивая стейки.

Возьми себя в руки, Пайпер. Если я продолжу пялиться на него, он подумает, что я пригласила его для секса. Возможно, подсознательно, это и было настоящей мотивацией для моего приглашения на ужин.

Упоительный аромат Кейна заполнил фургон, и я нахмурилась, зная, что еда скоро заглушит его. От него пахло деревом и специями, что редко можно было встретить у городских мужчин.

Я вернулась к холодильнику, доставая тарелку с картошкой, просто чтобы занять свои руки. Его волосы были немного длинноваты и завивались на затылке и вокруг ушей. Мои пальцы чесались от желания выяснить, были ли эти волоски мягкими или грубыми, как его борода.

Вчерашнее время на диване не было посвящено обучению или исследованиям. Всё было направлено на то, чтобы снять напряжение и унять зуд.

Но проблема была в том, что этот зуд вернулся и мучил меня больше, чем когда-либо.

Я включила духовку и зажгла конфорку на плите, подавляя желание сказать: «К черту стейки, лучше заняться сексом с Кейном». Я достала сковородку, не обращая внимания на то, что взгляд Кейна скользит вверх-вниз по моему заду.

Сегодня вечером я надела свои любимые джинсы с отворотами, которые отлично сидели на моей заднице и подчёркивали тонкую талию. На мне также была простая чёрная майка на тонких бретельках. Вырез низко опускался как сзади, так и спереди, демонстрируя немного кожи.

— Какая прожарка? — спросила я через плечо.

Он склонил голову к своему пиву. Чёрт.

— Средняя.

Я улыбнулась и занялась готовкой, время от времени оглядываясь на Кейна. Мы смотрели друг другу в глаза, между нами мгновенно разгорался жар, пока один из нас не набирался смелости оторваться. Когда я пошла накрывать на стол, я случайно задела его руку, и он чуть не свалился со своего места.

Электричество между нами было на уровне десяти тысяч вольт к тому моменту, когда я накрыла наш ужин и села напротив него. В комнате было так душно от сексуального напряжения, что я едва могла наполнить свои легкие кислородом.

Каждый вдох был тяжёлым. Каждый удар сердца — шумным. Каждое движение усиливало пульсацию между моих ног.

Что, чёрт возьми, происходит? Как будто годы подавляемого сексуального желания наконец-то настигли меня. Секс с Кейном пробудил эту пьянящую потребность во всё большем и большем. Даже бокал красного вина, который я выпила во время готовки, не смягчил его.

И оказалось, что я была не единственной, кто оказался в таком затруднительном положении.

Бутылка пива Кейна давно была осушена, и он почти прикончил вторую. Его рука так сильно сжимала нож для стейка, что я испугалась, как бы он не сломался в его яростной хватке.

— Приятного аппетита.

Он кивнул, разрезая стейк и накалывая то, что отрезал на вилку. Я сделала разрез, но замерла, когда он поднёс кусочек ко рту и начал жевать. Его челюсть напряглась. Его губы слегка шевельнулись.

Жевание? Жевание теперь было сексуальным? Я снова скрестила ноги, опасаясь, что не переживу эту трапезу без спонтанного оргазма.

Я отложила вилку и нож, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Если мы собирались пережить этот ужин, мне нужно было отвлечься. Нам нужно было преодолеть химию и перейти к чему-то большему, чем дружба.

— Итак, ты занимаешься дизайном мебели, — сказала я. Он кивнул, продолжая жевать.

— Тебе это нравится?

Он снова кивнул.

— Хорошо. Важно любить свою работу. — Я взяла свои приборы и вернулась к стейку. — Я люблю свою работу. Я работаю на Логана Кендрика. Его жена Тея управляет городским баром. Ты их знаешь?

Кейн покачал головой.

— Я не часто бываю в городе.

Почему это заявление меня не удивило?

— Он переехал сюда несколько лет назад из Нью-Йорка. Там я с ним и познакомилась. Но потом он переехал сюда ради Теи. На самом деле это их автофургон. Этим летом он им не нужен, так что они одолжили его мне.

Логан и Тея пытались убедить меня остаться в их лодочном домике, пока реконструкция не будет закончена. Но как только я купила свою собственность, я не хотела откладывать жизнь ни на минуту. Я планировала где-нибудь арендовать фургон на несколько месяцев, но как только Тея узнала об этой идее, она настояла на том, чтобы я взяла Эйрстрим. Когда я попыталась заплатить им за его использование, Логан пригрозил уволить меня, если я снова подниму эту тему.

— Логан и Тея — два моих самых любимых человека на планете, — сказала я Кейну. — У семьи Логана есть благотворительная организация под названием Фонд Кендриков. Я работаю там его помощником уже много лет.

— Какие виды благотворительности? — спросил он, прежде чем заняться картофелем. Из его горла вырвался тихий гул признательности.

— Их портфолио разнообразно, но так как фонд был основан в Нью-Йорке, очень многое выделяется на программы внутри города. Логан питает слабость к детским благотворительным организациям, поэтому за последние несколько лет он сосредоточился на том, чтобы привлечь больше в фонд.

И теперь, когда он жил в Монтане, к ним добавилось ещё больше благотворительных организаций с Западного побережья. На протяжении десятилетий Фонд Кендриков был ориентирован на города, но Логан расширял охват. Я с гордостью могу сказать, что мои усилия помогли сделать нас известными на национальном уровне.

— Они владеют детским лагерем здесь, в Ларк Коув, — сказала я, пока Кейн продолжал поглощать свою еду. — Партнёр Теи, Джексон Пейдж, женат на директоре. Ты знаешь их? Его жену зовут Уилла.

Кейн снова покачал головой.

— Никогда с ними не встречался.

И опять же, я не была удивлена. Если бы мне пришлось гадать, я бы рискнула предположить, что круг общения Кейна состоял из небольшого стада оленей, которое я видела гуляющим по нашему горному склону на прошлой неделе.

— Они все замечательные люди.

Уилла была милой, застенчивой и такой же искренней, как и все они. То, как Джексон смотрел на неё, каждый раз заставляло меня падать в обморок. У него появлялся этот мечтательный взгляд всякий раз, когда в его поле зрения появлялась его жена. И когда они смотрели друг другу в глаза, весь мир исчезал для них.

Так же было с Логаном и Теей.

Я хотела верить, что такое когда-то было и у нас с Адамом. Что мы были так влюблены, что могли блуждать во взглядах друг друга часам и напролёт. Но чем больше времени я проводила со своими друзьями в Ларк Коув, тем больше я понимала, что притворялась в течение долгого времени. Моему браку всегда не хватало этого чувства завершенности.

Или, может быть, мы просто потеряли его по пути.

Мы начали наши отношения в столь юном возрасте. После университета мы оба сосредоточились на своей карьере. Я пошла работать в Фонд Кендриков сразу после выпуска, работая помощником одного из вице-президентов более низкого уровня. Затем я прокладывала себе путь наверх, пока в конце концов не стала ассистенткой Логана. Он был председателем правления и самым влиятельным человеком в компании.

А я была его правой рукой.

Мой дедушка думал, что «ассистент» — это современный способ для того, чтобы обозначить секретаря, но на следующий день после того, как я села и объяснила все свои обязанности, он хвастался мной перед всеми своими друзьями. Годы спустя он никогда не упускал случая рассказать своим партнерам по гольфу в Аризоне о моих достижениях.

Моя работа была моей гордостью. Моей страстью.

Оказывание помощи различным благотворительным организациям встать на ноги и начать работать, заставляло мой пульс учащаться. Мне нравилось перебирать предложения и передавать Логану те, которые вызывали у меня самые сильные чувства. Это придавало сил, нахождение во внутреннем кругу, то, что я помогала принимать решения, которые позволили бы использовать огромное состояние с пользой.

В Фонде Кендриков не происходило ничего такого, во что я не была бы посвящена. Но усесться рядом с Логаном стоило немалых трудов. Много тяжелой работы.

И пока я взбиралась по своей лестнице, Адам взбирался по своей. Он получил свою главную роль на Бродвее в тот же год, когда меня повысили до работы с Логаном.

С тех пор как мы с Адамом расстались, я тщательно изучала свой неудавшийся брак. Смотрел ли он когда-нибудь на меня так, словно я была кислородом, который поддерживал в нём жизнь? Моё подсознание нашёптывало нет.

Мне нужен был этот взгляд.

— Это было восхитительно. Спасибо.

Глубоко погружённая в самоанализ, я не заметила, что Кейн съел всё, что было на его тарелке.

— Не за что.

— Прошло много времени с тех пор, как кто-то готовил для меня.

— С удовольствием. Приятно ужинать не в одиночестве.

Несмотря на то, что мы не часто бывали в гостях, просто его компания была приятной. Особенно после того, как сексуальное напряжение ослабло.

Я провела месяцы, обедая в одиночестве в Нью-Йорке. Я избегала ресторанов, опасаясь столкнуться с Адамом, его семьей или нашими бывшими друзьями. Он убедил их всех, что у меня депрессия, и что именно это было причиной, по которой я подала на развод. Всякий раз, когда я сталкивалась со старыми знакомыми, они здоровались, а затем следующие десять минут убеждали меня дать шанс брачному психологу.

Ведь Адам любил меня.

Казалось, из памяти каждого из них было стёрто то, что Адам целовался со своей партнершей по фильму.

Пресса устроила скандал, но совсем скоро всё утихло. Вскоре его коллегу заметили под руку с другим представителем нью-йоркской элиты. И Адам принёс публичные извинения за свою неверность, которые пресса проглотила, как конфету.

Временами мне казалось, что весь Манхэттен осуждает меня за то, что я не бросилась обратно в распростертые объятия моего скорбящего мужа.

После этого было проще всего оставаться в моей квартире. Я шла на работу. Я шла домой. Иногда я навещала своих родителей или брата. Но они были заняты своими собственными жизнями, так что я проводила большинство вечеров за обеденным столом для одного.

И хотя мне нравилось бывать в Ларк Коув, здесь тоже бывали одинокие ночи.

Тея и Логан приглашали меня на ужин каждый вечер, но я старалась не злоупотреблять их гостеприимством. Я часто обедала с ними, когда работала с Логаном. Если Тея была в баре, мы часто делали перерывы и ели с ней там. Но им нужно было время наедине с семьей, поэтому, даже когда я ночевала в их лодочном домике, я уходила и ужинала одна.

— Я медленно ем, — сказала я Кейну, хотя он, вероятно, уже понял это.

— Я вдыхаю свою пищу. Не торопись.

Пока я ела, он смотрел в окно на мой дом. Затем он осмотрел кемпер со своего места. Чего он не делал, так это не смотрел мне в глаза.

Столик в фургоне был маленьким, технически четырехместным, но только в том случае, если двое из этих четырех человек были маленькими детьми. А Кейн был большим парнем. Его ноги занимали больше, чем половину места под столом, и когда я слегка сдвинулась, наши колени соприкоснулись. Под нами, наши ноги были близко. Его коричневые ботинки были всего в дюйме от моих босоножек на танкетке.

Прикидывая расстояние, я чуть-чуть пошевелила ногой. В ту секунду, когда наши подошвы соприкоснулись, его глаза встретились с моими. Прежнее тепло вернулось с силой пылающего лесного пожара.

Это не был взгляд абсолютной преданности и поклонения, но этот взгляд Кейна был близок к тому, чтобы занять второе место.

В любую секунду я ожидала, что он опрокинет стол, избавляясь от любых препятствий. Его глаза впились в мои, удерживая меня в плену, затем скользнули вниз по моему носу и к губам.

От интенсивности его взгляда у меня закружилась голова. Мой язык, действуя по собственной воле, скользнул между моих губ.

Глаза Кейна вспыхнули, прежде чем его длинные ресницы опустились, скрывая его опьянённый похотью взгляд.

Моё сердце пропускало удары. Мои пальцы пробежали по краю стола, не в силах усидеть на месте. Но Кейн сидел неподвижно, двигаясь только для того, чтобы вздохнуть и скользнуть взглядом по моим губам.

Я хотела, его язык, а не его пристальный взгляд, на своих губах. Я хотела почувствовать его внутри и съесть на десерт.

У меня перехватило дыхание, когда его нога рядом с моей дёрнулась. Она продвинулась по моей голой лодыжке, и хотя подошва его ботинка была грубой, его прикосновение было мягким. Фрикционный укол покалывает прямо вверх по моей ноге, мимо колена и прямо к сердцевине.

Он что, заигрывал со мной?

Я проверила, подняв носок сандалии к его лодыжке. Он не убрал ногу.

В любой другой день, с любым другим мужчиной, я бы посмеялась над этой ситуацией. Мы заигрывали друг с другом ногами, и это было крайне эротично.

Ещё один секс с Кейном только усложнит всё. Моё тело было полностью готово, но в глубине моего сознания звенел крошечный предупреждающий звоночек.

Было ли это просто отвлечением? Заменяла ли я Адама этим мужчиной, просто потому что он был поблизости? Нет.

Это не было отвлечением или каким-то трахом из мести. Это было чистое, ничем не сдерживаемое влечение. Это были два человека, химия которых была взрывоопасной. Это я желающая Кейна. И он желающий меня в той же степени.

Если бы мы договорились об отсутствии обязательств, тогда в чём был бы вред? Потрясающий секс между соседями не должен был быть грязным. Когда я переехала сюда, я надеялась, что в конце концов найду лёгкие отношения. Просто это произошло немного раньше, чем ожидалось.

Если мы установим какие-то основные правила, то не было бы причин, по которым мы с Кейном не могли бы наслаждаться телами друг друга.

— У меня есть десерт. — Наши ноги продолжали свою игру под столом. — Такое огромное шоколадное печенье в чугунной сковороде. Сверху я кладу мороженое, а затем поливаю всё это шоколадно-карамельным соусом.

— Звучит чертовски невероятно, — его хриплый голос заставил моё сердце пульсировать.

— Так и есть. Я приготовлю один для нас. — Я не сделала ни малейшего движения, чтобы встать. Я была слишком занята, наслаждаясь ощущением грубого мужского ботинка, гладящего нежную кожу моей лодыжки.

Мы оба знали, что этот разговор был не о печенье.

Его ботинок поднялся по моей икре. Тепло разлилось у меня между ног, и я раздвинула их.

— Я не ищу отношений, — сказала я ему.

Он кивнул.

— Меня устраивает отсутствие обязательств.

— Никаких ожиданий?

— Не от меня.

— Хорошо, — прошептала я, неохотно убирая свою ногу от его, чтобы я могла соскользнуть со своего места.

Я убрала свою тарелку в раковину, но прежде чем смогла повернуться и взять тарелку Кейна, его тепло было у меня за спиной. Он потянулся вокруг меня, ставя свою пустую тарелку поверх моей. Затем он вырвал у меня из рук нож для стейка и вилку, со звоном уронив их в раковину.

Моё сердце бешено забилось. Моё дыхание остановилось. Мои руки дрожали от предвкушения того, что он сделает дальше.

Медленно он опустил свой рот к моей шее. Его дыхание коснулось моей кожи тёплым шёпотом, прежде чем его мягкие губы прижались к моей обнаженной коже.

Затем появились его руки, медленно скользящие вверх по моим рукам от запястий. Кончики его пальцев скользнули по моим предплечьям и чувствительной коже на внутренней стороне локтей. Нервные окончания воспламенились и опалились, когда его след продолжился вверх по моим бицепсам.

К тому времени, как его руки добрались до моих плеч, я дрожала. Я потеряла равновесие и покачнулась назад, врезавшись в его твердую грудь.

В тот момент, когда мы столкнулись, его движения изменились. Исчезла медленная, мучительная ласка. Его большие руки схватили меня за плечи, прежде чем скользнуть ладонями по моим ключицам. Его пальцы впились в верхушки моих грудей, разминая их, пока я не загорелась.

— Кейн, — простонала я, так близко к тому, чтобы кончить только от его губ и рук.

Но прежде чем я достигла пика, Кейн развернул меня, поднял на руки и понёс по короткому коридору в мою спальню.

Он швырнул меня на синее одеяло и набросился на меня с той же яростью, что и вчера на диване. Но на этот раз мы наслаждались. Мы поклонялись. Мы изучали.

Кейн Рейнольдс отлично владел своими руками, помимо прочих придатков. У него были чувствительные соски, и ему нравилось, когда я посасывала их. Его волосы были мягкими и идеально переплетались между моими пальцами.

И, несмотря на то, что произошло на диване, у этого человека была железная выдержка.

Задолго после захода солнца мы с Кейном наслаждались большим печеньем. Потом он оделся и ушёл домой.

Я наблюдала из дверного проёма, как он шел домой по дорожке в лунном свете, и смеялась про себя, приглушая смех рукой.

Из всех соседей, с которыми мне приходилось пересекаться, а таких было много, Кейн был моим самым любимым.