Три сестры. Диана

Глава 45

В моей жизни было много переездов. Я пересекала нашу огромную страну из одного конца в другой. И никогда не считала расстояние какой-то проблемой. А здесь… Почему путешествия были такой проблемой в царской России, и почему доставка камня в Петербург была настоящим подвигом, я поняла во всей красе.

Путешествие в карете, а это была именно дорожная карета, рассчитанная на долгое пребывание в пути, вымотало меня уже через несколько часов. Каждый булыжник, каждая кочка давали о себе знать. Улицы столицы вплоть до самых границ неосвещëнных кварталов были вымощены камнем. И грохот от колёс кареты стоял такой, что у меня появилась уверенность, что к концу дороги я оглохну. Через два часа пути, мне хотелось, как морякам, «Марии Селесты», зажать уши руками и прыгнуть за борт.

А постоянные скачки кареты, заставлявшие и нас с Гердой и Баюном подскакивать внутри оббитого тканью для мягкости короба, непрозрачно намекали на приближение морской болезни. Я пыталась лечь на длинном сиденье, но стало только хуже. К тому же дорожное платье позволяло обходиться без турнюра, но не допускало отсутствия корсета.

Герда сидела напротив, по мужски широко расставив ноги и упираясь лопатками в стену. Я не могла не усмехнуться, наблюдая за ней. Уж очень её посадка напоминала мне Генкину манеру. Он всегда так усаживался, если предстояло долго ехать. Сказывалась армейская привычка.

Но почему для моих прабабушек даже поездка в город была испытанием, я поняла, когда карета покинула пределы города. Очень скоро мощëные дороги сменились грунтовыми. И к обеду я уже готова была присоединиться к вопросу дядьки Гаврилы из гардемаринов, не по этой ли дороге едут на тот свет.

— Леди, — заглянул в экипаж кучер после внезапной остановки. — Можем сейчас остановиться на прогулку и отдых. Но тогда к вечеру трогаться и переправа у Больших луж в сумерках будет.

— А долго ещё до этой переправы? — спросила я.

— Да часа три, если гнать. Или пять, если лошадей жалеть, — прозвучало в ответ.

— Тогда давайте до переправы. И лошадей не загоняйте. — Решила я. — А то ещё не выдержат, им и так тяжело.

— А сами-то выдержите, леди? — с заметным сочувствием спросила Герда.

— Постараюсь, Герда. Но ничего не обещаю. — Улыбнулась я, вздыхая.

Я понимала, почему Диана отправила Герду на кухню. Герда и характером была под стать своей внешности. Про таких говорили бой-баба или мужиковатая. Вот только за внешней грубостью пряталась очень простая женщина. Меня она словно сразу взяла под опеку. И вела себя не как служанка леди, а скорее как заботливая нянюшка.

— Герда! Ну ты ещё на руки меня возьми, — смеялась я, когда она подавала мне руку, чтобы помочь выйти из экипажа или перебраться через лужу во время коротких остановок.

— Ну, — терялась она. — Забываюсь я.

— Я заметила, — улыбалась я.

Сейчас же я слегка массировала у себя под грудью, в районе солнечного сплетения, чтобы облегчить тяжесть.

— Совсем плохо? — хмурилась заботливая и переживающая Герда.

— Будем надеяться, что до переправы выдержу, — мне действительно становилось заметно хуже.

— Укачало, да? — на этот вопрос я только кивнула. — Сейчас чуть легче будет.

Она достала из корзины кусок белого хлеба и холодной буженины.

— Нет-нет, — выставила я вперёд руки.

— Нет такого слова, надо. Хоть пару укусов прямо через силу, — настаивала Герда, наливая из фляжки в металлическую рюмку что-то с явным запахом водки.

— А это что? — прищурилась я.

— Для баланса качки внутри и снаружи. Легче станет, правда. А ещё лучше, если в сон сморит. Животинка ваша вон пусть убаюкивает, зря что ли так назвали? — объяснила мне Герда.

Я послушно выпила одним глотком. Вскоре и правда чуть отпустило. Герда уговорила меня избавиться от корсета. Мол, кто там будет проверять у меня под платьем? И подсунула под голову дорожную подушку-думочку. Рецепт оказался верен, меня начало клонить в сон, и тряска уже не казалась такой ужасной.

Герда склонилась надо мной, укрывая пледом. Я заметила явно очень старый шрам, уходящий от шеи к груди.

— А это откуда? — спросила я сонно.

— Да давно уже было, — отмахнулась как от пустяка Герда. — Я себя без него и не помню.

Засыпая я думала о странной иронии судьбы. Как-то так выходит, что я всю жизнь окружена людьми со шрамами. Здесь лорд Генрих, теперь вот Герда. А там Гена, Миша. Даже у Али была парочка от рапиры на ноге и еле заметный на лбу, неудачно упала с лошади. От шрама Герды и Али мысли ушли к Генке.

Вспомнилось, как мы отмечали наши тридцать лет вместе. И уехали в Карелию. На переправе в Кижи меня вдруг укачало, хотя обычно я дорогу переносила хорошо. И он меня лечил тем же способом. Даже присказка его. Он обычно на всякие не могу и не хочу, отвечал, что нет такого слова, есть надо.

Проснулась я уже в темноте. Потёрла лицо ладонями, разгоняя сон, и прислушалась. Не сразу поняла, что шум вокруг, это стук дождя по крыше.

— Давно началось? — спросила я кивнув вверх.

— Да минут пятнадцать всего. — Ответила из темноты Герда. — Но похоже, что расходится.

— А как же возница? — начала переживать я.

Словно в ответ на мои слова, карета начала замедлять ход и вскоре остановилась.

— Леди, вам бы выйти. Тут пройтись можно под козырьком. Или вообще горячего чего попить. Кушать лучше на той уже стороне. — Предупредил возница. — А там и лошади отдохнут, и вы. Дальше и поедем.

— Так дальше ночь! И дождь, — удивилась я.

— Да перекантуюсь как-нибудь. Что мне, в первый, раз что ли? — пожал плечами он.

— Леди, я вам чаю взяла. Крепкий, сладкий и горячий. И солëных бантиков. — Подошла ко мне Герда.

— А сама? — окинула я взглядом поднос. — Иди и бери. Ты в дороге не меньше меня была. Поужинаем уже на той стороне.

Чуть позже мы стояли рядом, хрустели бантиками, что-то вроде знакомого хвороста, только подсоленного, и тихо переговаривались, наблюдая как по специальному трапу заводят на большой паром нашу карету.

— Возница дальше ехать собрался, а дождь кажется в ночь только разойдётся, — мрачно смотрела на небо я.

— Так у него задача, как можно быстрее доставить вас в пансион. — Ответила Герда, бросая на меня странные взгляды.

— И поэтому нужно ехать в ночь, в ливень и по раскисшей от воды дороге? И я не думаю, что он в состоянии видеть далеко в темноту. А если упавшее дерево или глубокая яма? Не думаю, что это ускорит наше прибытие. — Хмурилась я.

— И вам это не нравится? — спросила Герда.

— Совершенно. Я не вижу смысла в подобном. Измучаются и лошади, и мы. И только. — Не скрывала я. — А тебе что не нравится? Ты меня всю дорогу рассматривашь, как будто впервые видишь.

— Так не часто мне с леди беседовать доводилось. Да и вас, как в себя пришли, так словно и подменили. В доме-то слуги всё ждали, когда вы начнёте ругаться и служанок за дело и без по щекам хлестать. Думали, что может ещё в себя не до конца пришли, после падения. — Выдала мне Герда. — Если верить тому, что на кухне о вас говорилось, то мне никто не поверит, если я скажу, что вы о вознице переживали в дороге.

А я лишний раз порадовалась, что вовремя уехала из особняка Пембрук.