Три сестры. Диана

Глава 61

Две недели прошли с гибели Лики. Это чудовищное событие стало той самой соломинкой, что переломила хребет слону отношения к пансиону и озаркам со стороны местных жителей. Я долго думала, как поступить.

Убийство, а ничем иным я смерть девочки не считала, особенно в свете того, что рассказал Майкл, было для меня тяжелым испытанием. В отличии от сестёр, пришедших войну и служивших после войны, я к смерти не привыкла. Каждый раз для меня встреча с ней была страшным событием. Ведь даже если очень пожилой человек уходил во сне и без болезней, как мама, всё равно это была потеря. А уж когда так…

Но я решала, а потом сидела и буквально на бумаге расписывала последствия принятого решения. В партии, как бы цинично это не звучало, нас учили использовать и такие события на благо обществу и тем задачам, что стояли перед страной. Молодая гвардия, Зоя Космодемьянская и сотни, если не тысячи, других примеров, когда поступок становился своего рода знаменем. Добавлялись нужные акценты… Даже после смерти эти герои продолжали служить партии и государству.

Сейчас озары воспринимались большинством, как нечто странное, инородное и даже пугающее. Многие аристократки позволили своей ревности перерости в ненависть, и играя на этой ненависти, можно было получить от них одобрение на любое действие против причины их ревности. Я же собиралась развернуть эту ситуацию на прямо противоположную.

Я готовила первый отчёт собранию благородных леди. Нет, взывать к совести и напоминать о том, что воспитанницы этого жуткого пансиона в первую очередь дети, я даже не собиралась. Я заранее могла предсказать, что результата не будет. Мне необходимо было сыграть на самым низменных чувствах леди собрания, но получить необходимый мне результат.

Действовать я решила от противного. Диана при жизни ратовала за отмену чёткого учёта девочек-озарок. В своём отчёте я напоминала об этом. И указывала на примере пансиона, к чему на деле привело малейшее послабление. Какие-то фрау прекрасно наживались на этом. А для леди, цепляющихся за своё происхождение, подобный факт был хорошей такой пощёчиной. А уж каким прекрасным плевком в любимую чашку с чаем стало известие о том, что благодаря отсутствию ответственности и нормального учёта воспитанниц многие лорды заводят себе младших жëн тайком, минуя канцелярию. Я намеренно поинтересовалась, кто те лорды, что приезжали и знакомились заранее с озарками? То есть, где-то в поместье или деревенском особнячке живёт тайная любовница и думать не думает о том, чтобы служить семье. И завести себе подобное развлечение может любой лорд, а не только тот, кто сможет доказать необходимость оздоровления рода.

Представив себе лица наших леди из собрания, когда до них дойдёт очевидный вывод из моего сообщения, я не сдержала злорадной усмешки. Как прекрасно я открестилась от слов Дианы! Ревность и подозрения леди не дадут и шанса всем доводам и доказательствам, что приводила Диана! А заодно подводило потихоньку общество к обоснованию появления в нашей семье Майкла. На нашем маленьком импровизированном военном совете, было решено, что публичность и официальное введение Майкла в род Пембрук станет даже более надёжной защитой для мальчика, чем прятать его под зельем.

Но самое главное, я начала подводить обоснование под требование изменить условия, в которых растут озарки. Опять же, я не пыталась вызвать жалость или сочувствие. Я напирала на то, что леди приносят огромную жертву, принимая появление у мужа жены-озарки. И детей, воспитывая их, как своих. Будущих лордов и леди. Но! Какой наследник родится у девушки с малолетства живущей еа грани истощения, постоянно болеющей и не получающей лечения? Когда и как отразится всё это, но уже в роду аристократов?

— Это не отчёт, — сказал Генка, прочитав уже чистовой вариант. — Это как если бы ты им в окно противотанковую гранату кинула и десяток бутылок с коктейлем Молотова следом. Как только ты это отправишь, можно начинать считать секунды до грандиозного скандала.

Я по поводу неминуемого скандала и истерии высокородных леди не переживала. Меня волновала реакция жителей местного городка на новость о похищении, а потом и убийстве одной из воспитанниц. Фрай Лайсди посоветовал обнародовать его заключение. Я рассчитывала на то, что люди хотя бы начнут осознавать, что рядом с ними, в ужасных условиях выживают такие же люди, девушки, просто дети. И кто-то позволил себе вот такое мерзкое по сути и чудовищное по исполнению преступление просто потому, что девочке не повезло родиться с даром.

— Да какая разница, озар или нет? — слушала я возмущения у городской доски объявлений, где разместила своё обращение с просьбой сообщить йерлам, если вспомнят что-то странное. — А завтра понадобится не сильная кровь, а например, чистая кожа или крепкие кости. То посчитали нужным украсть озарку, не побоялись сволочи, что сразу хватятся. Значит и до наших детей доберутся без страха, потому что им что-то надо!

— Да пансионатские сами подальше ото всех держатся! Может если бы не отгораживались, мы б же здесь все вместе жили, глядишь и не было бы так просто бед натворить! — звучали и другие голоса.

К счастью, всё оказалось не так однозначно, как мне виделось сначала. И отчуждение с самого начала шло от руководства пансиона. И это открытие принесло мне чувство огромного облегчения.

Словно вторя тому, что было у меня на душе, начала налаживаться и погода. Даже коротких весенних дождей с моего приезда больше не было. Парк внутри крепостных стен достаточно просох. И я решила начинать именно с него.

— Вы леди, наверное поэтому и не в курсе, но подметать начинают от дальнего угла в доме, а не с порога, — хмыкнула Филиппа.

— Ну, чисто технически, парк это скорее задний двор. Потому что если смотреть на карту, — ткнула я в найденную и вывешенную на доску карту-схему поместья. — То мы увидим, весьма интересную картину.

Разговор происходил в большом зале, том самом, что использовался для официального выбора лордами девушек по разрешению. Я решила, что при том объёме работ, который нас ждал, этот зал самое подходящее место, чтобы организовать общую рабочую комнату. А ещё он был расположен на первом этаже, недалеко от входа и кухни. Большой стол позволял собраться на обсуждение большому количеству человек, а перенесëнная сюда учебная доска, на которой я и закрепила карту поместья, позволяла визуально понимать, что уже сделано. Да и процесс уборки можно будет отслеживать оперативно. Карта подробно отражала площадь поместья и окрестности. Глядя на неё становилось понятно, что городок, расположенный поблизости, это не что иное, как тот самый торг с пристанью и складами, только разросшийся со времён дюка Ланса Орливудского. Но и сейчас, если подняться на самый верх башни, городок будет как на ладони, как и во времена того самого, загадочного правителя и строителя Де Орли. На карте хорошо были видны и дороги от поместья в городок и к переправе через ворота Де Орли, разрушенные башни которых мы проезжали по дороге сюда. И лес с намеченной грунтовой дорогой к охранной стене, заключившей в вечную тюрьму назвалины Орливуда. Но лучше всего было конечно видно территорию самого поместья. Как и много веков назад оно было ограничено каменной стеной. Мне сложно было это представить, но на всём протяжении периметра поместья была выстроена высокая стена неимоверной толщины. Наверху не просто могли спокойно ходить люди, там, как сказал Генка, два КамАЗа в притирочку, но разъедутся. Когда-то, пройдя через главные ворота, любой попадал в узкий коридор между внешней и внутренней стеной. Сам замок и часть хозяйственных построек с небольшим внутренним двориком между ними находились на природном возвышении. Это-то возвышение и ограждала внутренняя стена, которая ещё и сама по себе была выше внешней метра на два.

— С точки зрения обороны, идеально спроектировано. Видно всё, что происходит на внешней, но сам находишься так сказать в глухом тылу. Если враг, каким-то образом прорывается вовнутрь, то его расстреливают из луков или арбалетов, закидывают камнями с двух сторон. Просто какая-то средневековая вражеловка. — С явным одобрением рассматривал он карту. — Да уж, в чëм-чëм, а в таланте военного инженера этому Лансу не откажешь. Такую фортецию отгрохал.

Сам замок и постройки были смещены ближе к крепостным воротам. А две трети внутренней территории занимали парк и пруд, подпитываемый несколько крупными ключами. В более поздние времена, точнее во времена ссылки сюда последней хозяйки замка из рода Вестаранов, часть внутренней стены снесли, как и некоторые постройки, чтобы получить парадную площадь перед крыльцом замка, а внутренний колодец переделали в ныне заколоченный фонтан.

Сейчас в совещательной комнате собрались все взрослые, кроме наставницы Дафны и тех йерлов, что сейчас дежурили на территории. Я, подойдя к доске так, чтобы не загораживать собой карту, обводила по контору стены и парк.

— Во-первых, на улице сейчас тепло. А посильный физический труд на общее благо никому ещё не навредил. — Начала объяснять я свою позицию. — Во-вторых, мы сразу очищаем от завалов огромную территорию, фактически, две трети имения. В-третьих, уборка парка не требует никаких финансовых затрат, а для нас это даже сейчас весьма важный момент. В-четвёртых, я успела погулять в парке. Там огромное количество веток, то есть хвороста. Поваленных брёвен и сухостоя. Нам такого запаса дров хватит на два года без всякой экономии. А так это всё просто гниёт.

— Вот это всё я как-то не посчитала, а у вас вон как складно выходит. Вроде по-другому сделать и не получается, — согласилась со мной Филиппа.

— Так ты ж кухарка, а не леди, чтобы таким поместьем управлять. Зато пусть попробуют запомнить где и что у нас на кухне, — хмыкнула Мальта.

— И есть ещё пятый момент, — вздохнула я. — Преступник как-то пробрался в замок, за стены. Или Лика смогла выйти. Но очевидного второго выхода с территории нет. Возможно, мы найдём что-то подозрительное во время уборки. А если нет, то на две трети сократим территорию поисков.

— Вы уж извините, леди, но не зря Браун о вас предупреждал, что вы с головой и понятием, хоть и баба. — Произнёс йерл Волд, оставленный старшим в отряде охраняющих нас йерлов. — Но тогда это уже не уборка парка, а поисково-розыскные действия, а значит вы должны разрешить привлечение к уборке йерлов и жителей городка, помогающих управе на общественных началах.

— Руки будут не лишними, так что приводите, — улыбнулась я. — Думаю, жителям города очень интересно побывать здесь, а повода лучше, чем помощь, и не придумать.

Уже со следующего дня мы приступили к превращению этого плана в жизнь. Но это было не единственное грандиозное изменение в нашей жизни.

Первым, и самым значимым для меня, стало появление леди Лидии на пятый день после отъезда лорда Карла. Она не просто приехала, она ещё и привезла огромную для нас сумму денег в качестве благотворительного взноса на нужды пансиона. После недолгого совещания было решено, что самой большой необходимостью сейчас является ремонт крыши и замена окон и дверей в замке. Благо, Филиппа и Мальта утверждали, что в городе есть кровельщики, лучше которых и в столице не найти, и что с работами на высоте они тоже справятся.

Но ещё, появление матери Дианы означало очень сложный для меня разговор. Я и Гена решили, что примем родителей Генриха и Дианы, как приняли их обязательства. Но сообщать о том, что на самом деле мы другие люди, не станем. Однако это решение не отменило моих переживаний по поводу Лидии. Почему-то знание о Микаэль меня не тяготило. Торопило к ней, увидеть, взять на руки… Словно связь, что должна быть между матерью и ребёнком, передалась моей душе вместе с плотью и кровью. И ни разу у меня не возникло сомнений по поводу дочери. А вот Лидия…

У меня была мудрая и любящая мама. Иной я не приму. Не смогу. И я решила действовать по ситуации.

Сразу по приезду поговорить у нас не вышло, слишком много было вокруг невольных свидетелей. Побеседовать леди Лидия пригласила меня на внешнюю крепостную стену. Мы медленно шли по широкому проходу, защищённому от ветра зубцами стены с двух сторон. Мы молчали, только шорох юбок и негромкий стук каблуков по камню. Не сговариваясь, мы остановились между двумя высокими надвратными башнями.

— Юность порой слишком жестока, — произнесла леди Лидия, глядя вдаль, туда, где тьму над руинами Орливуда временами прорезали неяркие всполохи.

Местные давно к ним привыкли, и объясняли тем, что помимо торговли Орливуд славился тайным в те времена искусством изготовления зеркал. Вот и отражается лунный свет, падающий на осколки.

— Ещё чаще она бывает глуха, — ответила я. — Не слышит того, что надо бы. Не помнит и не замечает.

— И боится признавать свои ошибки, — с улыбкой повернулась ко мне Лидия. — И чем чудовищней ошибка, тем больше страх.

— Ты считаешь Микаэль всего лишь ошибкой? — нахмурилась я.

— Нет, — покачала головой Лидия. — Рождение Микаэль единственное, что примиряет меня с теми событиями. Это искупляет в моих глазах многое. И доверчивость, и откровенную глупость, и женскую слабость. Тем более, что до рассказа Карла я считала, что отцом Микаэль является Альбус. И искренне рада, что он всего лишь дядя. Я так удивлялась, как у такого неприятного до омерзения человека, могло родиться такое чудо, как Микаэль. А всё остальное, Диана, уже лично твоя глупость, трусость и тщеславие.

— Кажется я была не лучшей дочерью и отвратительной матерью, — вздохнула я.

— Знаешь… Я терпеть не могу слова «если бы». Всё свершилось, а существующее уже не отменить. Но можно исправить, — взяла меня за руки Лидия. — И откровенно говоря, я даже рада твоему падению с той лестницы. Кажется в этот момент ты поняла, что теряешь что-то куда более весомое и важное, чем репутация и положение в обществе. И в тебе проснулись достаточные силы, что сотворить поворот в твоей судьбе, дорогая. А мать, мать всегда сможет забыть глупые обиды между ней и дочерью. Тем более, когда я смогу открыто наслаждаться положением бабушки.

— Спасибо, — посчитала я себя обязанной поблагодарить Лидию. — Это ведь благодаря тебе появился шанс вернуть Микаэль.

— Диана, — смотрела она в мои глаза с заметным волнением. — Скажи, я ведь не ошибаюсь? У меня же с появлением внучки вернулась и дочь?

— Да, мама, — произнесла я это очень важное слово, понимая, что не придаю свою маму и не отрекаюсь от неё, а лишь дарю немного счастья ещё одной женщине. — Если ты позволишь.

Обид, нанесённых матери, в памяти Дианы хранилось предостаточно.

— Глупая, какая же ты у меня глупая гордячка, — обняла меня леди.

Леди Лидия вместе с наставницей Дафной всё время проводила с девочками, позволяя остальным тратить время и силы на работу. И кажется, что во время того разговора она сбросила не просто огромный груз непонимания с дочерью и тревог за внучку, но и несколько лет. Или это так её меняла открытая и радостная улыбка.

Докатилась до нас и взрывная волна от предсказанного Генкой скандала. Буквально через пару дней после приезда леди Лидии, во двор замка въехала дорожная карета с гербами графов Барсев. Я напряглась, ожидая неприятностей. Худощавая фигура леди Саманты Барсев, затянутая в идеального пошива бежевое платье, казалась мне просто штандартом приближающихся проблем. Не успокоила меня и вышедшая из экипажа следом за матерью Талиана, единственная дочь вдовствующей графини. Замученная строгим воспитанием матери и слабым здоровьем, о котором все были наслышаны, Талиана тем не менее с явным любопытством осматривалась по сторонам. С не меньшим любопытством рассматривали и её. Причём сразу Майкл и Эля.

— Леди Пембрук, дорогая, — поспешила ко мне графиня, да так резко, что я чуть не шарахнулась в сторону с её дороги.

— Вы наверняка устали с дороги, — решила я перенести встречу в ограниченное пространство рабочей комнаты. — Может уйдём в прохладу замка? Я попрошу сорру Филиппу подать чай. Вам с мелиссой или вербеной?

— Мелисса? Уже этого года? — светски улыбалась графиня. — Какая прелесть.

— А мне можно со сливками? Если вас не затруднит, — с трудом отвела взгляд от встрëпанного, как весенний воробей, Майкла Талиана.

Майкл был не по возрасту высоким и крепким парнем, да и выглядел лет так на семнадцать. И после того, как мы решили, что ему нет смысла носить даже ту имитацию ограничителя, которая заменяла настоящий ошейник с того момента, как лорд Карл взял его под своё крыло, полюбил носить рубашки, широко оголяющие шею и часть груди. Взглядов он привлекал немало, так что и поведение Талианы меня не удивило. Вот только она была леди, и хотя Диана одно время общалась с девушкой сильно уступавшей ей в возрасте, но и разница между Талианой и Майклом оставалась более, чем значительной. О чём я собиралась намекнуть Майклу, подмигнувшему покрасневшей девушке, пользуясь тем, что всё внимание вдовствующей графини сосредоточенно на мне.

— Ой, кобееель, — насмешливо протянул у меня за спиной Генка-Герда.

— Ничего страшного, — тихо фыркнула я.

— Ты уверена? — пользуясь тем, что со стороны наша беседа выглядела так, словно я даю какие-то поручения, спросил Генка.

— Конечно, — приподняла бровь я. — В конце концов, я была замужем за одним и воспитала ещё троих.

— Пф… — скривился Генка. — Перуновы однолюбы. Любят в жизни только раз.

— Ага, — кивнула я. — Вот только влюблены, зараза, постоянно!

Не дожидаясь ответа, я подошла к леди Саманте. Проводив гостей в комнату, и дождавшись, когда перед нами поставят поднос с угощением, я решила узнать о причине столь неожиданного визита.

— Леди Диана, должна заметить, что даже в столь плачевных обстоятельствах, отрадно видеть идеальную сервировку. Похвально, что вы выделяете тех, кто позволяет нам помнить кто мы, — кивнула графиня на поднос. Бело-розовый форфор с миниатюрной веточкой цветущей вишни смотрелся очень изящно. Филиппа поставила и розетку с мёдом, и молочник со сливками, не забыла она и про салфетки.

— Мы получили ваш отчёт, леди Диана. И были в таком ужасе, что пришлось ещё дважды организовывать встречу. Честно говоря, первое, что мы испытали, это были шок и растерянность. Мы просто не знали, что делать! — двумя пальчиками удерживала чашку над блюдцем графиня.

— Вы? И не знали что делать? — улыбнулась я. — Позвольте вам не поверить.

— Тем не менее, это так. Знаете, выход предложила ваша кузина. И её горячо поддержала леди Аврора. — Чуть сжала губы графиня, а Талиана не удержалась и подняла взгляд к потолку.

— Леди Саманта, ну, неужели вы не можете забыть разорванную помолвку сына леди Авроры и вашей дочери? — вздохнула я.

— Леди Диана, если говорить на чистоту, то уже вся столица осведомлена об истинных причинах вашего прошения о разводе, внимания вашей матушки к этому пансиону и вашего желания жить после развода в уединении. Что было удивительным, учитывая, что вы одна из самых ярких леди. И поверьте, я вас прекрасно понимаю. Эта унизительная боль, когда ты даришь супругу ребёнка, когда сила твоей любви позволяет пробудиться в ребёнке дару… И не надо пытаться меня перебить, леди Диана. Я твёрдо убеждена, что одарённые дети без любви не рождаются! А ещё я помню, что на всех ваших балах, первый танец принадлежал Генриху Пембруку. Скольким кавалерам вы отказывали, стоило этому лорду подойти и протянуть вам руку в приглашении? А ещё я лично наблюдала рыжую макушку злодея, обломавшего мой любимый куст двухцветных роз, букетик которых был в ваших волосах во время первого бала в моём доме после окончания пятилетнего траура по моему мужу. Поэтому я ни на минуту не поверила в слухи о вашей связи с Альбусом, и всегда говорила, что это несусветная чушь! И узнать, что пока твоя дочь, одарённая с рождения настолько, что пришлось надеть на собственное дитя ограничитель, чтобы она не навредила себе… И ты… А муж не просто изменяет, но и имеет вполне взрослого сына…

Было непривычно видеть леди Барсев буквально захлёбывающейся эмоциями.

— Я как никто понимаю вас, Диана. Но я искренне и от всей души желаю вам никогда не узнать тех чувств, которые приходится испытать, когда твою дочь, воспитанию которой ты посвятила жизнь, бросят почти у алтаря, предпочтя… — замолчала она.