Три товарища

Глава 26. Алексей. Илья

Лейтенант Телегин Алексей Сергеевич.

Не сказал бы, что башка раскалывалась на части, но всё же со мной было далеко не всё в порядке. Головокружение, как сообщила Зинаида, это последствие сотрясения мозга, коим меня наградил чемпион. Хоть сотрясение не сильное, и не такого уж большого мозга, как успела сыронизировать она же, головные боли мне обеспечены в течение нескольких дней. А потому эти несколько дней — как минимум двое суток — я буду вынужден провести в лазарете. В её компании и в компании самого себя.

И я, в принципе, не возражал. Когда Никита и Илья удалились, я, наконец-то, смог сосредоточиться на этой насмешливой даме. Рассмотрел её от ступней до макушки и согласился с самим собой, что она действительно симпатичная. Особенно мне понравились её волосы. Русые, естественно вьющиеся. Смотря на копну её волос, я будто смотрел на рекламные проспекты дорогих шампуней. Но помимо этого я не забывал разглядывать другие места, интересовавшие меня куда больше.

— Хотите прожечь во мне дыру, лейтенант? — прошло немного времени с нашего официального знакомства, но ехидная усмешка не покидала лицо Зинаиды. На каждое моё слово, на каждый мой взгляд она реагировала.

— Нет. Просто хочу избороздить тело и докопаться до сути. Ну то есть узнать, что скрывает этот чёртов бесформенный халатик, — я уже понял, что она совсем не против такого тона. И подобных речей. Мой открытый интерес или льстил ей, или она привыкла к подобным нахальным ухаживаниям. Что, в принципе, не удивительно при такой-то внешности.

— Тогда Вам остаётся только воспользоваться воображением, — в очередной раз усмехнулась она, воткнула иглу в пузырёк, наполнила шприц какой-то жидкостью, а затем впрыснула в мою вену. — Этот коктейль поможет Вам быстрее погрузиться в состояние, где воображение — единственная реальность.

— Зин, давай на ты? — моя мальчишеская улыбка ранее творила чудеса. Но тут почему-то всё никак не срабатывала. — Начнём с дружбы и продолжим неторопливо двигаться дальше.

— Друзей у меня достаточно, лейтенант, — вновь фыркнула она. Но убрав шприц, уходить не спешила. Принялась зачем-то копошиться в медицинском шкафу.

— Фух, ну слава Богу, — картинно выдохнул я. — Раз друзьями нам стать не светит, значит единственный вариант — стать любовниками.

Зинаида повернулась и удивлённо посмотрела на меня. Она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться.

— Как на счёт свидания? — продолжил ковать я. — Прекрасная пища в кафетерии. Что-нибудь мишленовское из микроволновки… Затем на сладкое — кекс. А на десерт — секс… Но, если ты вдруг будешь против, можем поменять последовательность: на десерт — кекс, а на сладкое — секс.

Она рассмеялась. Рассмеялась открыто, более чем откровенно показывая, что совершенно не обижается.

— А ты резвый, я смотрю. Или от удара всё в мозгах перемешалось?

— Чё это перемешалось? Я сейчас мыслю трезво как никогда… Ладно, не хочешь так, давай, тогда, по-другому — без мишленовского из микроволновки.

— Об одном только и думаешь? — опять усмехнулась Зинаида. — Не успел покинуть авиа-тренажёр — секс у него на уме. Не успел подняться на ноги — секс у него на уме.

— Возраст такой. Только об этом и думаю, да, — ответ вылетел изо рта быстрее, чем она договорила.

— Знаю я вас таких: кобелёк, мечтающий о сладком на дармовщинку…

— А вот и нет, — обиженно надул губки я. — Почему сразу на дармовщинку? Я готов прилагать усилия. Отвечаю! Час — обед, пол часа — общение, три часа — секс!

— Ха-ха-ха!

— Вот-вот. Никакой дармовщинки. Всё как положено. Сначала ухаживания. Пусть и без цветов и конфет… Потом поцелуи и неизбежный, долгий секс.

— У вас с головой непорядок, лейтенант. Мерещится всякое, мысли непонятные будоражат. На лицо последствия неудачного для вас поединка.

— Почему неудачного? Вполне себе удачного, — я растянул губы в улыбке, надеясь, что она выглядит плотоядно, и энергично подёргал бровями. Получилось, вроде бы, неплохо — дама отреагировала вполне приемлемо: по морде не дала, а одарила меня снисходительной улыбкой.

— Предложение, конечно, невероятно заманчивое, — она, наконец, захлопнула шкафчик, так и не достав оттуда то нечто, за чем полезла. — Но нет никакой гарантии, что секс будет качественным. Для нас, женщин, это всегда приятный или неприятный сюрприз. Чаще неприятный. Так что, лейтенант Телегин, вам явно не светит стать статистической погрешностью.

— Это мы ещё посмотрим, — я сделал грудь колесом. — Вы только дайте мне шанс. Уж я-то постараюсь. Уж я-то продемонстрирую себя во всей красе. Сами потом, Зиночка, бегать будете за добавкой.

— Пожалуйста, только не "Зиночка", — после этих слов она всё ещё улыбалась, но уже не так дружелюбно.

Похоже, мне пора завязывать. Всегда надо знать меру. Для первого знакомства, как я уже давным-давно уяснил, одним из самых важный умений является умение вовремя остановиться.

— Хорошо-хорошо, — я примирительно развёл руки и удобнее расположился на кровати, куда меня уложили друзья. — Умолкаю. Протокольная встреча завершена, и теперь сторонам предстоит поразмышлять о дальнейших шагах навстречу друг другу.

— Лежите пока, лейтенант. Это у вас выходной. А у меня работы хватает, — перед тем, как меня покинуть, сказала она вполне серьёзно. Но от меня не укрылось, что в её глазах горел огонёк интереса. Такие взгляды я уже видел. И мне хотелось верить, что я не ошибался. Ведь эта женщина мне реально понравилась.

Лейтенант Тищенко Илья Николаевич.

Страх, с которым я собирался встретить сегодняшний день, так меня и не настиг. Я вычистился, выстирался, выбрился. Даже одеколоном опрыскался, планируя продемонстрировать себя с лучшей стороны. Но всё прошло намного лучше самых смелых моих ожиданий: и я вёл себя адекватно, и друзья не оплошали, и, самое главное, Василиса не кривилась брезгливо. Она даже смеялась над моими шутками. Не делала вид, а действительно смеялась, будто моё слабое место — чувство юмора — больше таковым не являлось.

После того, как мы с Никитой доставили Лёху в лазарет и оставили наедине с докторшей, некоторое время мы не знали, что делать. Спас положение Никита: он дипломатично удалился, сославшись на необходимость позвонить жене. А когда мы остались одни, я расслабился окончательно. Присутствие посторонних меня почему-то всегда напрягало. Даже друзей. Поэтому я предложил просто посидеть на лавочке, поболтать и попить латте.

Василиса поддержала мою идею и несколько минут мы весело обсуждали недавний неудачный бой моего хвастливого друга и его попытки взять с места в карьер.

— У Зинки такой удивлённый вид был, — весело говорила она. Когда она смеялась, мне стоило огромных усилий удерживать взгляд на её глазах, а не смотреть туда, где в обтягивающей кофточке всё завлекающе тряслось. — Она, наверное, этого совершенно не ожидала.

— "Зинки"? Ты её знаешь? — удивился я.

— Да. Терапевт она здешний, — уверенно ответила Василиса. — Я видела многие приказы о назначениях, хоть это не входит в мои обязанности. Просто Геннадий Леонидович иногда спрашивает моё мнение о том или ином назначении. А её я видела, когда она приходила к нему с какой-то просьбой… А ты сам что? Расскажи, почему к тебе тот полковник подходил? Твои друзья рассказывали, что он хочет тебя переманить?

— Всё верно, — вздохнул я. Василисе я был готов рассказать абсолютно всё в любое время и в любом месте. — Он хочет, чтобы я сам подал прошение. Разведка, говорит, сильно мною заинтересовалась. Там будет возможность на прототипе нового истребителя полетать. Ответственные задания, перспективная карьера, и все дела.

— Верю. В СКР кого попало не берут. Не каждому такое предлагают, уж я знаю. Мой папа… Мой папа… тоже имеет некоторое отношение к армии. Он много мне рассказывал о родах войск. И о том, к чему мнению президент прислушивается больше всего. К мнению разведки, очевидно.

Мои брови взметнулись вверх: что за папа у неё такой? От меня не укрылось, что она смущённо склонила головку на бок, будто стеснялась о нём упоминать. И говорила нерешительно. Она его стыдится, что ли? Или я что-то перепутал?

— Это верно, — согласился я. — Разведка — это элита космических сил России. Передовые войска, я бы сказал… И, наверное, я всё же туда переведусь, — произнося эти слова, я меньше думал о том, что скажут мои друзья, если всё же решусь. Сейчас меня больше волновало, как к этому отнесётся Василиса. И что она скажет. Я очень хотел, чтобы моё решение произвело на неё впечатление.

— Решишь покинуть друзей и стать разведчиком?

Она внимательно посмотрела на меня. Нахмурилась даже, словно мой выбор для неё так же важен, как для меня самого. И я испугался немного, ожидая продолжения. Ничего не смог сказать в ответ и просто кивнул.

— Ну, что я могу сказать? Дружба — это хорошо. Но и карьерные перспективы тоже важны. Особенно в столь удивительное время… Поэтому могу посоветовать лишь одно, если мой совет, конечно, тебе интересен: нужно принимать решение самому. Ты сам должен решить, что конкретно для тебя будет наилучшим решением. Тебе не надо прислушиваться к чужому мнению. Только тогда, я уверена, ты не ошибёшься.

Приблизительно на такой совет я и рассчитывал, хоть спрашивать его бы постеснялся. Я видел её серьёзность, слышал тон и не сомневался, что ей не всё равно. Хоть знает она меня всего ничего. Это было чертовски приятно.

— Я очень рад, что встретил тебя, — эти слова вылетели из моего рта сами по себе. Я не планировал их произносить. Я хотел лишь поблагодарить девушку за участие. Но получилось нечто неожиданное, заставившее мои испуганные глаза вылезти из орбит, а щёки запылать алой краской.

К счастью, это её не спугнуло. Наоборот: Василиса улыбнулась той самой улыбкой, которая снесла мне крышу, лишь я впервые её увидел. Предложила размяться и просто погулять.

С ней мне было хорошо. Даже не знаю, как описать это чувство. Прогуливаясь, я чувствовал себя уверенно, чувствовал расслабленность. Не пугался, не заикался, не испытывал желание убежать. Старые тараканы не бегали в голове табуном. Как когда-то советовал Алексей, я заводил разговоры на любые темы. Даже на те, в которых совершенно не разбирался. Я задавал вопросы и слушал. Не пропускал ответы через одно ухо в другое, где бы они потом растворились в воздухе, не оставив в моей памяти ни следа, а внимательно слушал. И даже не стеснялся по некоторым вопросам высказывать собственное мнение. Не просто соглашался со всем, что она скажет, в надежде на получение дополнительных баллов, а спорил. И ей, к счастью, это тоже нравилось.

А когда она взяла меня под руку, я окончательно поплыл. Поплыл именно так, как совсем недавно говорил Алексей. И в этот раз я совершенно не испугался, что естественные физиологические процессы поставят меня в неловкое положение. Хоть мне уже было далеко не шестнадцать лет, я всё ещё не познал женской ласки. В этом я не боялся признаваться самому себе. Но сейчас я не думал о такой ерунде. Я совершенно забыл про такую штуку, как комплексы.

Правда, всё же не надолго.

Когда мы прогуливались у площадки, где растянули волейбольную сетку, я напрягся. Количество тестостерона, собравшегося у этой площадки, зашкаливало. И несмотря на то, что там, судя по всему, проходил финальный матч, глаза подавляющего большинства болельщиков переключились на более интересное зрелище — переключились на Василису. Она приковала внимание не только полузнакомых пилотов, но и множества других, абсолютно незнакомых мужиков.

Я всегда комплексовал по поводу своего роста. Не по поводу внешности, а по поводу роста конкретно. Но рядом с Василисой я смотрелся приемлемо. В кои-то веки девушка смотрела на меня снизу вверх. И сейчас, прекрасно понимая, какую реакцию моя спутница вызывает у сильной половины человечества, я с опаской наблюдал за приближающимся здоровяком спортивного телосложения. Ему вслед неслись подбадривающие шутки, но он лишь лихо улыбался и не сводил с Василисы взгляда.

Но узнал я этого блондина лишь тогда, когда он подошёл. Это был капитан Воропаев. Тот самый, который не раз хвастался, что сам президент Белоруссии похлопотал о его зачислении в эскадру. И я так же помнил многозначительное прозвище "ходок", которое он заслужил за время присутствия на базе. Мы-то ведь не в монастыре живём. Здесь есть не только места, где можно уединиться на определённое время. Сюда так же частенько доставляют официальных продавщиц тех самых специфических услуг. От них я даже сбежал однажды, когда меня попытались взять в оборот напором. А затем ещё смеялись вслед. Такого поведения в женщинах я терпеть не мог.

Воропаев же не упускал ни единой возможности. И сам хвастался, и другие посмеивались, подсчитывая количество помятых им юбок. И теперь именно он смело перегородил нам дорогу, выставляя напоказ крепкий торс.

— Здравствуйте, прекрасная незнакомка, — полностью проигнорировав меня, он обратился сразу к Василисе. — Почему я вас не знаю? Как такой красавице удавалось скрываться так долго?

— Плохо смотрели, наверное, — Василиса окинула меня быстрым взглядом, в котором сквозила озабоченность. — Я всегда здесь была.

— Чума на мою голову! — весело воскликнул Воропаев. — Наверное, вы светили слишком ярко. Ослепили меня. Но теперь я прозрел… Разрешите представиться, капитан Николай Александрович Воропаев — лучший пилот Белоруссии и не последний пилот ВКС России. А так же лидер звена "Стрижи". А вы кто, разрешите поинтересоваться?

— Василиса Пирогова…

— Из гражданских? — удивлённо переспросил Воропаев. Среди пилотов представительниц прекрасного пола не было. Их так же не было среди технического персонала. Но женщин хватало среди медперсонала, среди обслуги и… среди специфической обслуги.

— Младший сержант Василиса Пирогова, — Василиса умело "козырнула". Так, будто делала это далеко не впервые.

— Очень рад познакомиться, Василиса, — он улыбнулся голливудской улыбкой. Эта улыбка меня всегда раздражала. Я видел её не раз. — Не желаете ли вместе с… э-э-э… другом присоединиться к нам и посмотреть финальный матч? Счёт пока равный. Пойдёмте к нашей компании?

Я успел заметить, что многие зрители действительно перестали наблюдать за матчем и переключились на другое зрелище. Они хитро улыбались, перешёптывались и поднимали пластиковые стаканчики за чьё-то здоровье. Как минимум это говорило о том, что капитан Воропаев уже поддал.

Противный холодок пробежал по моему позвоночнику. Чёртов страх, что у меня отобьют девушку, именно ту девушку, которая мне так нравится, едва не заставил затрястись коленки. Этот альфа-самец представлял из себя образец идеальных ген. В диком мире такой был бы нарасхват, собственным племенем командовал бы, наверное. К тому же выглядел он столь уверенно, что шансов одержать победу за чужое внимание у меня не было никаких. Оставалось лишь признать поражение, поджать хвост и трусливо сбежать. Спрятаться где-нибудь, пускать сопли и обвинять во всех бедах кого угодно, только не самого себя.

Но сейчас я хотел победить страх. Я хотел сопротивляться. Я хотел побороться за Василису. Я помнил советы друзей, ни раз призывавших не распускать нюни, а идти в наступление. Алексей говорил: женщины любят напористых. Любят смелых и решительных. А эта женщина была именно такой, за которую не только хочется, а необходимо бороться.

— Мы и так прекрасно проводим время, капитан, — холодно произнёс я, надеясь, что этот хам правильно оценит ледяной тон. — Нам не нужен ни ваш матч, ни ваше общество. Всего доброго. Можете идти.

Я умышленно говорил именно так. И именно таким тоном. Даже "козырнул", более чем откровенно намекая, что ему лучше свалить к такой-то матери.

Но Воропаев, конечно же, ни к какой матери валить не собирался. Он посмотрел меня, как на малявку, с высоты своих ста девяносто сантиметров.

— Что за грубости я слышу? Даже не по уставу как-то. Лейтенант, ты не ошибся? А ну-ка кру-гом — и пошёл отсюда.

Но сдаваться я ни в коем случае не собирался. Я не только был готов на конфликт, но и был готов на драку. Не зря же я всё-таки какое-то время занимался вольной борьбой. Должны же мне эти навыки когда-либо пригодиться.

— "Пошёл отсюда" ты будешь говорить своей жене, — фыркнул я, абсолютно отдавая отчёт, в какую очень важную болевую точку наношу удар. — И "кругом" тоже. А теперь освободи путь, пока не подтянулась военная полиция и не засунула тебе в рот алкотестер. Я вижу, ты перебрал неслабо.

— Пацан, фильтруй базар, — Воропаев поморщился. Интерес к Василисе он потерял моментально. Зато она не только удивлённо смотрела на меня, но и, кажется, улыбалась украдкой. — Здесь тебе не школа и не академия. Здесь могут отвесить тумаков посерьёзнее подзатыльника.

— Интересно. И кто это будет? Ты? Неужели решишься? А не боишься ответного подзатыльника в то место, куда я точно достану — прямо в пах?

Я услышал, как слева хрюкнула Василиса. Хоть прекрасный ротик она прикрыла ручкой, полностью улыбку скрыть не смогла. А затем с интересом уставилась на возвышавшуюся перед ней башню, ожидая ответных действий.

Я тоже приготовился к ответным действиям. Я не боялся получить тех самых тумаков. Кто их не получал, в самом деле? Гораздо сильнее мне страшило отступление. Страшила демонстрация трусости не только перед лицом девушки, но и перед самим собой. Сейчас я планировал стоять до конца.

— Послушай, недомерок…

— Капитан! Ведите себя прилично! — неожиданно вскинулась Василиса. Намёк на мой невысокий рост почему-то её зацепил. — Это что ещё за поведение?

— Ваш кавалер, душечка, не следит за языком, — фыркнул в ответ Воропаев.

— Вы сами начали, капитан! Вам должно быть стыдно!

— Ага. Ужасно стыдно, — улыбка сползла с лица Воропаева. От хорошего настроения не осталось и следа. — Эти сопляки совсем берега не различают. Что остальные, что этот. Им надо задать хорошую трёпку, чтобы научились различать погоны.

— Я не вижу на твоих плечах погоны. А на моих есть, — неожиданно для самого себя, я среагировал очень быстро. — Накинь китель и попробуй ещё раз подкатить. Посмотрим, что у тебя полу…

— Илья, прекрати! — сердитая Василиса посмотрела на меня. — Капитан, удалитесь!

— Удалюсь. Но только с ним, — выдержка, видимо, покинула капитана Воропаева. Он зло сжал зубы и потянулся ко мне своей лапищей. Даже попытался схватить за шиворот. Но я успел вцепиться в его кисть и сжать намного слабее, чем стальными тисками.

— Стойте!

— Что здесь происходит? — в очередной раз неожиданно, но так же вовремя появился Валентин Николаевич Полевой. — Опять? Опять кто-то из звена "Три-Т?". Лейтенант Тищенко, что за шутки? Капитан Воропаев, я вижу, выходной день вам впрок не идёт? Что за видок у вас? Ну-ка оба руки убрали и смир-р-р-но!

Знакомый голос и злая команда подействовала не только на меня: и Воропаев, и даже Василиса вытянулись в струнку.

— Вас это не касается, младший сержант.

— Никак нет, товарищ капитан. Касается, — к моему удивлению, Василиса быстро разобралась в том, кто есть кто. А возможно, прекрасно знала, кто сейчас стоит перед ней.

— Ладно. Вольно, — Валентин Полевой резко отсалютовал, а затем внимательно посмотрел на Воропаева. — Капитан Воропаев, развернитесь — и свободны.

— Так точно! — тот не стал усугублять. Мне хотелось верить, конечно, что он понял, насколько был неправ. Но недружелюбный взгляд, которым он меня наградил напоследок, говорил об обратном. И он, несомненно, мне это припомнит.

— Опять один из вундеркиндов едва не завязал драку? — поморщился Полевой, не спуская с меня глаз.

— Нет, Валентин Николаевич. Драку едва не завязал совсем не вундеркинд.

Мой уверенный ответ вызвал на лице бывшего инструктора мимолётную улыбку. Правда, она быстро испарилась, и он перевёл взгляд на Василису:

— Младший сержант, Геннадий Леонидович искал вас. Ступайте.

— Простите!… - начала, было, возражать она.

— Оставьте меня с лейтенантом наедине. Кру-гом!

— Но…

— Не слышу!?

— Так точно! — Василиса вновь умело козырнула, одарила меня таким взглядом, что я сразу понял, что мы ещё увидимся, развернулась и, чеканя каждый шаг, молча зашагала в даль.

— Зачем вы так, Валентин Николаевич? — помрачнел я. — Не я зачинщик. Это всё тот… капитан. Но ответить я был готов, да.

— Илья, мне совершенно безразлично, что между вами произошло. И выяснение отношений меня тоже не интересует. Я пришёл по другому поводу. Я специально тебя искал, — он тяжело вздохнул и положил обе руки на мои плечи. — Мужайся, парень. Твоего деда убили.