Три товарища

Глава 3. Никита

Лейтенант Терехов Никита Олегович.

На парковке у "Ригеля" машин было много. Таня, сложив руки на груди, будто ей реально было холодно, а не просто выпендривалась, шла первой и быстро забралась на заднее сиденье ближайшей машины. Удивлённый таксист, точивший лясы с другими таксистами, даже растерялся немного. Но заметив меня, сориентировался. Потрясая пузом, торопливо распрощался с коллегами, подбежал к водительскому месту и уселся за руль.

Хоть сейчас мне не хотелось разговаривать с женой, я всё же не стал садиться на место рядом с водителем. Сел рядом с ней на заднее сиденье, про себя просчитывая, как буду выстраивать диалог.

— Правый берег. Крондштатская двадцать два, — я назвал адрес и закрыл за собой дверь.

Машина тронулась, а мы с Таней не издали ни звука. Она сразу отодвинулась к противоположному окну — чуть ли не виском в него вонзилась, — молча разглядывала урбанистические ночные пейзажи, так и не расцепив руки. Она хмурилась и явно была чем-то недовольна.

Как и я, в принципе. Её поведение меня расстроило. Отчасти потому, что ничего подобного она раньше не исполняла. Отчасти потому, что праздник своим поведением всё-таки испортила. Никогда она не разговаривала со мной так при друзьях, никогда с такой злобой не ругалась с Лёхой. Поставить точку в учёбе я хотел совсем не так. Хотел сначала провести время с друзьями, а потом с ней. Всё должно было пройти, как я запланировал. Но она, словно специально, всё испортила.

— Чёрт побери! — я выдержал не больше пяти минут молчаливой поездки. Внутри бурлила лава и она требовала, чтобы её поскорее выплеснули. — Что это было!? Какая муха тебя укусила!? Ты что не понимаешь, насколько важен для меня сегодняшний день? Это мои друзья! Это люди, с которыми я летаю. И продолжу летать! Как ты могла так себя вести!? Зачем? Почему?

— Ты — эгоист! Ты думаешь только о себе! — совершенно неожиданно выпалила Таня.

— Что? Что ты несёшь? — я вообще не понял, в каком месте я эгоист. Я пошёл ей навстречу, уехал с ней, оставив друзей. И я ещё эгоист?

— Ничего! — отрывисто бросила Таня и вновь отвернулась к окну.

— Так ты объясни! Я ничего не понимаю! — закричал я. — Всё было хорошо, а потом тебе неожиданно захотелось домой. Ты специально испортила мне вечер?

— Ты слишком много внимания уделяешь собственной персоне! — продолжила огрызаться она. — Подумай о ком-то, кроме себя. Здесь же ещё есть я, в конце-концов!

— Ты совсем обалдела, что ли? — бровями я едва не достал до крыши автомобиля. — Я же ради тебя всё бросил. Ради тебя ушёл. Похоже, я слишком много внимания уделяю не себе. А другой персоне. Чужой персоне.

Таня озадаченно посмотрела на меня и впервые не нашлась, что ответить. После моего крика она посмотрела на меня так, словно увидела впервые. Словно такого меня она ещё не знала. А затем окончательно закрылась в себе, намеренно отсела как можно дальше, отвернулась и всю оставшуюся дорогу молчала. Я тоже молчал, хоть мне казалось, что я слышу тихое всхлипывание. Но я не поворачивался, смотрел в противоположное окно и не собирался вновь начинать диалог. Я был слишком зол, чтобы этот диалог закончился на позитивной ноте.

С самого знакомства наши отношения с Таней развивались только под знаком "плюс". Я никогда не кричал на неё и не повышал голос. А она никогда не пилила мой мозг и не ставила под сомнения мои решения. Мы сошлись очень быстро — как в море корабли. Мы даже сами себе не могли дать ответа, почему между нами так быстро проскочила искра. Почему у нас всё получалось так просто и естественно.

Впервые мы увидели друг друга в парке. Мы гуляли с парнями в новой форме курсантов Воздушно-Космических Сил Российской Федерации и чувствовали себя хозяевами Вселенной. На нас — будущих пилотов — смотрели, как на небожителей. Смотрели — не побоюсь этого слова, — как на звёзд Голливуда. Не стала исключением и она — студентка-второкурсница, праздно бродившая по парку с подружкой. Как всегда, Лёха легко завязал знакомство. А на меня будто затмение нашло. Я чувствовал себя дураком, когда с открытым ртом смотрел на незнакомую девушку и не мог связать пару слов. Где-то в районе сердца начался пожар и мне едва удалось потушить его усилием воли. Это потом страсти улеглись. А увидев её впервые, я долго не мог взять себя в руки. Долго не мог заставить раскрыть рот и хотя бы поздороваться.

Но из нас троих она сразу выделила именно меня. Наши отношения развивались стремительно. Я очень быстро понял, что она — именно та, кто мне нужен. Я не хотел кого-либо ещё. Только её.

Я волновался, как первоклассник, когда знакомил её с родителями. Маме она очень понравилась. Таня легко поддерживала диалог и совсем не стеснялась, что совершенно не свойственно молодым девушкам, впервые знакомившимся с родителями будущего избранника. Она отвечала уверенно и неторопливо. Словно заранее наизусть изучила текст с подготовленными ответами. И, к моему искреннему удивлению, маме это понравилось. Чтобы убедиться, что её сын попал в надёжные руки, она даже отвела Таню на кухню. Не только для того, чтобы пошептаться по-женски, но и посмотреть, приспособлена ли Таня к бытовым трудностям. На кухне они не только "перетирали кости", но и вместе месили тесто, чтобы побаловать двух мужчин совершенно необязательными пирожками. А пока они там присматривались друг к другу, я излишне сильно волновался. И спросил отца, что он думает про мою новую девушку.

Отец же, как настоящий дипломат, лишь ответил: "Главное, чтобы она нравилась тебе. Наше дело маленькое. Встретить хлебом-солью и смириться с твоим выбором."

Затем мне пришлось совершить ответный визит и познакомиться с её родителями. И тогда я тоже сильно волновался. Я держал в руках огромный букет, топтался на пороге и замечал, как Таня улыбается, посматривая на меня. Ведь, в отличие от меня, она чувствовала себя спокойно и уверенно. Так, словно ничего плохого не могло произойти. Словно лишь её решения имеют значения, и мнение родителей об ухажёре — не больше, чем мнение. Они могут это мнение иметь, могут даже высказывать. Но как-то повлиять или воспрепятствовать нашим отношениям им не по силам.

Но, к счастью, в гостях я не тупил. Успокоился очень быстро, когда её родители встретили меня весьма дружелюбно. Даже если меня и оценивали, я этого не заметил. Я вёл с ними диалог, задавал или отвечал на вопросы. Спокойно общался на любые темы. Поэтому, в первый же день нашего знакомства, в их доме я чувствовал себя как в собственном доме — если и не хозяином, то тем, кто может спокойно расслабиться и ни о чём не переживать.

Ну а знакомиться нашим родителям пришлось через три месяца, когда я сделал Тане предложение. Хоть Лёха кривился, стучал себя по лбу и называл меня дураком, я точно знал, что принимаю верное решение. Я точно знал, что это "она". И Таня не давала мне поводов сомневаться. Она согласилась стать моей женой. Она не просила время подумать, не стала отказываться и просто согласилась.

Мы оба были далеко не из бедных семей. Её отец владел несколькими СТО в городе и изначально очень интересовался моим достатком. Но когда я сказал, что наша семья владеет известным во всей стране брендом молочной продукции и сетью молочных фабрик, он даже удивился. Попросил прощения и удалился, как будто в туалет. Это потом Таня мне со смехом рассказала, что вместо туалета он полез в интернет. "Гуглил" фамилию Терехов и очень быстро обнаружил подтверждение моим словам. Всё внимательно изучил и вернулся "из туалета" с ослепительной улыбкой на устах. Он заметно подобрел ко мне в тот первый день. Словно уже тогда соглашался, что для его дочери — я совсем неплохая партия. Очень удачная.

Так что и наши родители тоже легко нашли общий язык.

Свадьба, как полагается, была шикарной. Тьма гостей с обеих сторон, где я пригласил почти половину своего курса. Море еды, море выпивки. Профессиональный тамада и выступление приглашённых гостей. А в финале свадьбы мы с Таней получили абсолютно неожиданный, но оттого не менее восхитительный подарок — частный дом в Магнитогорске, который, сложившись пятьдесят на пятьдесят, приобрели родители. Дом, где мы начали выстраивать едва созданную семью.

Наша семейная жизнь была безоблачной. Ни скандалов меж нами не было, ни ссор. Мы прожили вместе несколько месяцев, но быт не пожирал наши отношения. Изменами даже не пахло. Мы полностью удовлетворяли друг друга и были всем довольны. По крайней мере, я так считал. Считал до сегодняшнего вечера, когда Таня устроила цирк в ночном клубе. Опять поругалась с Алексеем и испортила мне выпускной…

Такси остановилось у частного двухэтажного дома. Таня пулей вылетела из машины и, не оборачиваясь, заскочила в дом. Я расплатился и зашёл за ней следом. Закрыл дверь, раздражённо отпихнул с порога её дорогущие "лабутены", и увидел, что она уже успела примоститься на диванчике. Лицо её было таким же серым как в машине.

В такси я дал себе слово, что первым диалог не начну. Смотрел на неё, когда она упиралась головой в стекло, и был уверен, что контакт со мной начнёт налаживать именно она, а не я буду ужом виться у её ног. Она накосячила — пусть исправляет.

Но, к сожалению, тягостное молчание меня угнетало. И я не смог сдержаться.

— Ты — мозготрахалка! — я швырнул ключи на комод. — Какого хрена я должен сам додумывать, что с тобой происходит? А может я что сделал не так… А может я где прокололся… Ни хрена! Я ничего не делал! Это ты! Ты ведёшь себя так, как не вела ранее! И я тебе говорю: прямо здесь и сейчас я хочу услышать ответ, что с тобой происходит. Я не желаю строить предположения. Я не желаю догадываться. Говори!

Моё яркое выступление никак не подействовало на Таню. Она сама расстегнула платье, не менее дорогое, чем туфли, прошла в спальню и переоделась в домашнее. Затем вернулась, вновь уселась на диванчик в том же месте, где сидела, и молча уставилась в пустоту.

Признаюсь, испугался я не на шутку. Стоял в прихожей и ожидал её реакции. Но получил я совсем не то, что ожидал. Её поведение было крайне странным.

— Ты чего? — от испуга я даже забыл, почему на неё сердился. Просто подскочил и приземлился рядом.

Таня посмотрела на меня, и в её карих глазах я увидел слёзы. Она обняла меня за шею и прошептала.

— Ты только не сердись. Хорошо?

— Не буду, — сразу пообещал я.

— Я беременна, — собравшись с духом, выстрелила она.

Я так и замер. Я-то услышал, что она сказала. Но я её не понял. Жуткий шок от неожиданной новости парализовал меня. Я, бывало, представлял, как чувствует себя мужчина, которому в лоб сообщают эту новость. Но не подозревал, что она настигнет меня. И не догадывался, что это случится так быстро.

Слов я так и не подобрал. Таня упёрлась носиком в мою шею и ожидала хоть какой-то реакции. Но пришёл в себя я не так уж и быстро.

— Я тоже в шоке, — сказала Таня. — Наверное, когда узнала, шокирована была сильнее, чем сейчас ты… Я чувствую, как у тебя пальцы похолодели.

Но я опять ничего не ответил. Мысли мелькали в моей голове со скоростью света. Я не знал, радоваться мне и смеяться, или горевать и настаивать на аборте. Мысль об этом тоже пронеслась. Тане ведь всего девятнадцать. Ей ещё учиться и учиться. Она совсем не глупа и действительно амбициозна, как не раз говорил о ней Алексей. На свою жизнь у неё были грандиозные планы.

— Я боюсь, Никита, — сказала она и, в ответ на молчание, ещё крепче сжала мою руку. — Я всегда всё планировала. Всегда знала, чем буду заниматься. И теперь я боюсь, что мне придётся бросить учёбу. Бросить то, чем мне нравится заниматься. Я очень боюсь, что с этого момента моя жизнь круто поменяется. Наша жизнь… Ты слышишь меня?

— Слышу, — ответил я, чувствуя, что понемногу прихожу в себя. Всё же это не конец света.

— Ну так вот услышь! — неожиданно она повысила голос и сказала с вызовом, видимо, рассмотрев в моём лице что-то такое, что ей не понравилось. — Никаких абортов! Услышал? Ни за что! Даже если ты будешь настаивать. Это мой ребёнок! И я его рожу, хочешь ты того или нет!

Я тяжко вздохнул. Но не потому, что она намеренно мне показывала, что моё мнение её мало интересует. А потому, что принимал ситуацию. Осознавал случившееся и примирялся. Размышлял и приходил к выводу, что всё не так уж страшно. Преждевременно — да. Но совсем не страшно. По крайней мере, для меня. И моя задача сделать так, чтобы и Таня перестала бояться. Успокоить и сказать, что всё будет хорошо.

Смирившись, я почувствовал нечто. Почувствовал что-то такое, что ощущает будущий отец. Как будто радостный ком разорвался в груди. Я представил маленькое существо, которое держу на руках, как смотрю на него и радуюсь. Как даю ребёнку имя, зову и он откликается. А затем первым словом, которое он произнесёт, будет слово "папа". Он назовёт своим папой меня. Меня!

Осознав это, я улыбнулся. Сначала улыбнулся себе, а затем повернулся к Тане и улыбнулся ей. Она смотрела на меня выжидательно и, наверное, ждала именно таких слов, которые я ей сказал в итоге.

— Я счастлив, — я обнял её. — Я счастлив сильнее, чем когда-либо в жизни. Не шучу. Ты меня огорошила, конечно. Но я рад, что это случилось. Хоть мы оба молоды и находимся на старте, отказываться от ребёнка не имеем права. Он обязан появиться на свет. А мы — мальчик ли это будет или девочка — станем ответственными родителями. Мы обязаны о нём позаботиться. Это наш долг.

Таня улыбнулась. Впервые, наверное, за вечер улыбнулась той улыбкой, которая мне всегда нравилась — искренне и открыто.

— Я рада, что ты счастлив, — из её глаз потекли слёзы. — Спасибо, что успокоил меня. Я сначала тоже испугалась, когда увидела две полоски. Не знаю даже… Моё сердце наполнилось такими чувствами, что я, кажется, не могла дышать. Но затем успокоилась. А сейчас я вновь чувствую волнение. Не потому, что мне, скорее всего, придётся брать академический отпуск или бросать учёбу. Я волнуюсь за тебя. Мне тяжело тебе было признаться, Никит, из-за того, насколько опасную профессию ты выбрал. Хоть я уже горжусь тем, кем ты стал и кем сможешь стать в будущем, переживания за тебя, я точно знаю, никогда меня не оставят. Я постоянно буду переживать, ведь тебя обязательно отправят покорять космос. Тебя для этого и готовили. И для меня это станет ещё большим испытанием. Теперь, когда у меня под сердцем ребёнок, переживать я буду ещё больше. Сейчас только это меня страшит.

Я поморщился. Я понимал её страх, ведь ранее мы это обсуждали. Приводя логические доводы, столь несвойственные женщинам, она пыталась сбить меня с пути. Пыталась заставить поменять сферу деятельности. Но ей не удалось, конечно.

— Ты же отлично знаешь, что я с детства мечтал об этом, — недовольно высказался я. — Ты знаешь, насколько это важно для меня. Мы столько раз с тобой об этом говорили. Я обязательно отправлюсь к своей мечте. И никто не сможет меня остановить. Лучше даже не пытаться.

Я заметил, что на Таню моя речь не подействовала. Она не поддержала меня, но и не стала ничего говорить в упрёк.

— Всё будет хорошо, солнце, — я обнял её, почувствовав вновь возникшее напряжение. — Не переживай зря. Теперь нам обоим будет о ком позаботиться. Вскоре у нас появится тот или та, кто наполнит нашу жизнь ещё большим смыслом. Теперь нас не двое. Нас, как минимум, трое, — я погладил её по пока ещё плоскому животу.

Таня улыбнулась и обняла меня. И мы ещё долго молча сидели, размышляя каждый о своём.