Угрюмый роман

ГЛАВА 19

ЖЕНЩИНА-МЕХАНИК

Санни

Сейчас четыре утра, а съемки подружек невесты Кении через два часа, но все, чего я хочу, это свернуться клубочком и уснуть.

Эгоистично с моей стороны, я знаю.

Сегодня речь не о тебе, Санни.

Я легонько толкаю Кению. — Девочка. Просыпайся.

Она сопротивляясь выпячивает нижнюю губу. — Еще пять минут.

— Не вини меня, если опоздаешь на собственную свадьбу, — бормочу я.

Ее глаза распахиваются, и она принимает сидячее положение. В темноте ее смуглая кожа сливается с тенью, но белки ее глаз отчетливо видны, когда она волнуется. — Я сегодня выхожу замуж.

— Тебе никто не сказал? — Я притворяюсь, что задыхаюсь.

Она смеется и обнимает меня за шею. На ее шляпке — большом оранжевом грибе, подарке Алистера, — развеваются оборки. — Санни, я сегодня выхожу замуж.

— Ага. — я похлопываю ее по спине.

Я худшая лучшая подруга в мире. Сегодня важный день для Кении, а я даже не могу изобразить улыбку для нее. К счастью, ее подбородок уткнулся мне в плечо, и она не смотрит мне в лицо. Если бы это было так, я почти уверена, что она бы в ужасе отскочила назад и спросила меня, кто умер.

Ответом, конечно же, была бы я. Я умерла где-то между тем, как Даррел заявил права на каждый дюйм моего тела, и тем, как он ни с того ни с сего сделал мне предложение.

Сегодня речь не о тебе, Санни.

К тому времени, как Кения отстраняется и улыбается мне, я уже контролирую свои лицевые мышцы. — Я взволнована.

Ее улыбка медленно исчезает. Она пару раз моргает и смотрит на меня, как будто пытается что-то понять.

— Что? — Я подношу ладонь к лицу. — Ты разочарована, что не увидишь мою прекрасную кружку, когда проснешься утром?

— С тобой все в порядке?

— Почему со мной должно быть не в порядке? Моя лучшая подруга выходит замуж. Я в восторге.

Это большая часть правды. Я на седьмом небе от нее. Они с Алистером созданы друг для друга. Кения — единственный человек на планете, который может вернуть властного генерального директора в реальный мир, и Алистер настолько заинтересован в счастье Кении, что разнесет в пух и прах любого, кто встанет у нее на пути.

— Хм.

— Это будет отличный день. — Я закидываю руки за голову и надеюсь, что мой нервный смешок отвлечет ее.

— Я не вижу твоих глаз.

— Здесь полумрак. — Я продолжаю избегать ее взгляда.

— Но я чувствую, что твоя атмосфера отключена.

— Моя атмосфера протестует против пробуждения в этот неприличный час. Даже птицы знают, что никто не должен вставать так рано. — Я преувеличенно зеваю, чтобы доказать свою точку зрения. — Единственный человек, который просыпается бодрым по утрам, — это ты.

Она разочарованно вздыхает. — Ты бы сказала мне, если бы что-то было не так, не так ли?

— Девочка, расслабься. У тебя сегодня на повестке дня сотня дел, и ни одно из них не связано со мной и моими воображаемыми проблемами.

Кения поднимает наманикюренный палец. “- начит, ты признаешь, что есть проблема.

Даррел попросил меня выйти за него замуж. Не потому, что любит меня. Потому что все, чего он хочет, — это опека над детьми, и я — самый удобный способ достичь этой цели. — Нет. Проблем нет.

Лгать плохо. Я узнала об этом в нежном возрасте четырех лет, когда стащила из маминой корзины для выпечки булочку с сахарной пудрой в белизском стиле и получила быстрый удар по костяшкам пальцев наполовину сгоревшей резиновой лопаткой. Однако я верю, что бывают моменты, когда правда скорее вредит, чем помогает. И это один из таких моментов.

— Девочка, перестань так на меня смотреть. — Я выдавливаю еще один смешок из своих дрожащих губ. — Ты уверена, что улавливаешь исходящие от меня странные вибрации? Что, если это у тебя струсили ноги?

— Ни за что. — Она вздергивает подбородок.

— Откуда ты знаешь?

— Я не могла представить, что не выйду замуж за Алистера. Без меня он бы просто вышел и терроризировал мир. Можно даже сказать, что я делаю человечеству одолжение.

Мои губы подергиваются. — Ты действительно любишь его, не так ли?

— Я никогда не думала, что найду кого-то, кто полюбит меня безоговорочно. Я никогда не думала, что такая любовь существует. Алистер показывает мне, что это так. Каждый день.

Выражение ее лица разглаживается, и возбуждение возвращается в глаза.

Мое сердце вздыхает с облегчением.

Я люблю головокружительную Кению.

Головокружительная Кения — это так весело.

— Давай, придурок. Давай позавтракаем в твой последний день свободы.

— Фрай-джеки?

— Девочка, пожалуйста. Ты думала, я подам что-нибудь еще?

— Позволь мне сначала почистить зубы.

— Давай. Я начну. — Я вылезаю из кровати и направляюсь в коридор, резко останавливаясь, когда добираюсь до кухни. Воспоминание о том, как Даррел прижимал меня к стойке, всплывает в моей голове.

Я все еще чувствую небольшой синяк на пояснице. Я могу проследить крошечные впадинки там, где его пальцы впились в мои бедра, когда он раздвигал мои ноги.

Мое сердце трепещет и рыдает по нему. Я хватаю скотч и затыкаю этот конкретный орган, чтобы он не шумел.

Я зла.

Мне больно.

Я не позволю Даррелу завладеть этим моментом. Я не буду сокрушаться о том, что не могу изменить. Сегодня речь не обо мне и моих проблемах в отношениях. Это на сто процентов будет лучший день для Кении. Она заслуживает этого и даже большего.

Я вкладываю все силы в жаровню. Затем включаю громкую музыку soca, пока помогаю Кении собирать чемодан для медового месяца. В итоге мы натыкаемся на невидимых партнеров по танцу, когда энергичный артист soca выкрикивает: “Помаши своим флагом! Помаши своим флагом!”

Мы так сильно потеем после нашей импровизированной танцевальной вечеринки, что нам приходится рухнуть на диван, поднести стоящий вентилятор достаточно близко, чтобы поцеловать наши лица и остыть.

Именно в этот тихий момент мой телефон жужжит от нового сообщения.

Мое сердце подступает к горлу, когда я думаю, что это Даррел.

Это не так.

Мама: Скажи Кении, что я люблю ее и сожалею, что не смогу присутствовать на ее свадьбе, но я желаю ей всего наилучшего.

Я похлопываю свою лучшую подругу по плечу. — Хэй, это прислала моя мама.

Она забирает у меня телефон. Ее пальцы скользят по экрану, и медленная улыбка расползается по ее лицу. — Оу. Скажи ей спасибо.

— Я так и сделаю. — Я беру у нее трубку.

— О, я хотела спросить тебя, Санни. — Кения упирается локтем в стул и подпирает подбородок кулаком. Хлопая ресницами, она изучает меня. — Ты рассказала своей маме о вас с Даррелом?

— Я ей не говорил. Скорее, э-э, она узнала.

— Она узнала об этом так же, как и я? — Ее глаза наполняются ужасом, как будто она вспоминает, как Даррел целовал меня на диване.

Я бормочу. — Фу. Нет. Боже мой, нет. Она нашла его ползающим за моим диваном и пыталась убить. Вот так они и познакомились.

— Что? — У нее отвисает челюсть.

— Ничего. — Я качаю головой и плюхаюсь обратно на диван. — Говорить о Дарреле сейчас больно.

— Эй, не расстраивайся. — Моя лучшая подруга подползает ближе ко мне и сжимает мое плечо. — Твоя мама хочет, чтобы ты вышла замуж за парня из племени майя, но я не думаю, что это только потому, что она хочет, чтобы ты рожала детей для культуры. Я думаю, она хочет, чтобы ты была с мужчиной, который понимает тебя и ценит за то, кто ты есть, и за все, через что ты прошла как иммигрантка и представительница племени майя. По ее мнению, только парень из твоей культуры может установить с тобой контакт на таком уровне. — Кения улыбается. — У некоторых моих друзей были те же проблемы, когда я познакомилась с Алистером.

— Ты никогда мне этого не говорила.

— Потому что их мнение было недостаточно весомым, чтобы я могла им поделиться. — Она пожимает плечами. — Дело в том, что Даррел — это тот, кто будет ценить тебя, будет верен тебе и защищать тебя всю оставшуюся жизнь. Когда твоя мама увидит это, она примет его.

Я тяжело сглатываю, делаю глубокий вдох, чтобы не расплакаться, а затем вскакиваю со стула. — Что мы здесь делаем, бездельничая? Нам нужно отвезти тебя в тот отель. Мы сказали подружкам невесты быть там в шесть. Гламурная команда тоже должна была уже собраться. — Я смотрю на часы. — Нам нужно идти.

Кения смотрит на меня так, словно пытается понять, не отмахиваюсь ли я от нее по более глубокой причине.

— Алло? У нас нет времени пялиться. — Я хватаю ее за руки и вытаскиваю из кресла. — Пошли. Пошли. — Положив руки ей на спину, я веду ее в ванную, чтобы она могла принять душ.

В тот момент, когда дверь захлопывается, я прижимаю руку к груди. Мое сердце болезненно сжимается, я одержима Даррелом, съеживаюсь при воспоминании о его предложении, похожем на контракт, и пересказываю наш спор.

Я колеблюсь между тоской по нему и ненавистью. Как он мог подумать, что задать вопрос в постели было хорошей идеей? Как он мог просто признать, что это было предложение не кого-нибудь, а Макса Стинтона? Почему он думал, что женитьба на мне — единственный способ сохранить детей?

На самом деле он тебя не любит.

Эта мысль поражает сильно и быстро. Может быть, мама была права. Может быть, это и есть сложный план мести Даррела, вступающий в силу. Или, может быть, у него с самого начала не было ко мне чувств.

Я мысленно прослеживаю хронологию наших отношений. Даррел провел больше года нашего знакомства, рыча на меня и выглядя абсолютно раздраженным всякий раз, когда я появлялась. В тот момент, когда мисс Джин умерла и дети переехали жить к нему, он смягчился по отношению ко мне. Было ли это потому, что он видел во мне любовь всей своей жизни, или потому, что он видел, как сильно я любила Майкла и Бейли, и думал, что сможет использовать это в своих интересах?

Я обхватываю колени руками. Мои мысли ходят кругами. Я поднимаюсь с пола и заново складываю одежду Кении для медового месяца. Она была так взволнована, что просто засунула их в свой чемодан. Нам придется сесть на эту штуку, если мы хотим, чтобы молния застегнулась.

Я почти заканчиваю складывать последнее из ее платьев, когда Кения выскакивает из ванной, свежая и улыбающаяся. Ее смуглая кожа блестит, и я, наконец, понимаю, почему существует выражение ‘краснеющая невеста’. Кожа Кении, возможно, слишком темная, чтобы показать румянец возбуждения, но предвкушение практически светится от ее кожи.

— Ого. Ты сложила мою одежду для меня? — Она подбегает к чемодану и заглядывает внутрь.

— Мне нужно тренироваться, потому что скоро я, возможно, буду сама паковать чемоданы.

— Тренироваться? — Она срывает с головы шапочку для душа, и тугие локоны распускаются во всей своей пышной красе. — Ты куда-то едешь?

— Я получила предложение о работе по дизайну виллы в Белизе, — говорю я ей. Пересекая комнату, я беру полотенце и гель для тела.

— И ты уехжаешь? — Похоже, Кения сбита с толку.

— Я еще не решила. — Я слегка улыбаюсь ей через плечо. — Но я подумываю сказать ”да".

Кения наклоняется вперед, как будто хочет обсудить это подробнее, но я спешу в ванную.

Клиентка очень четко обозначила крайний срок. Я должна сказать ей, соглашусь ли я на работу в Белизе или нет, к концу дня. Если я не сделаю выбор, у меня отнимут эту возможность.

Я включаю воду и опускаюсь на пол. Мысль о том, чтобы оставить мальчиков сейчас, когда вопрос об их опеке повис в воздухе, разрывает мне грудь. Отказ от них разорвал бы мою душу на мелкие кусочки. Но как мне смотреть в глаза Даррелу, когда я знаю, что он со мной только для того, чтобы сохранить детей?

Вода, стекающая по моим щекам, определенно из душа. Ни одна капля не попадает мне в глаза. Через несколько минут я вытираюсь и выхожу в спальню.

Я почти ожидаю, что Кения набросится на меня, но я спасаюсь от ее вопросов и любопытных карих глаз, когда она с улыбкой врывается в комнату.

— Бернард в лимузине внизу.

Я смеюсь. — Это не так. Бернард умеет водить лимузин?

— Понятия не имею.

Мы оба подбегаем к окну и смотрим на парковку, где любимый шофер Алистера стоит, прислонившись к белому лимузину.

— Излишество. — Я закатываю глаза.

Широкой улыбки Кении мне достаточно, чтобы запихнуть свои саркастические замечания поглубже и просто наслаждаться моментом вместе с ней.

Мы собираем все, что собрали на день, и встречаем Бернарда внизу. Его глаза наполняются слезами, когда он видит Кению, и я отступаю назад, давая им возможность обнять друг друга.

Наконец, он смотрит на меня и кивает.

Я шевелю пальцами. — Бернард.

— Мисс Санни. — В его глазах появляются приветственные морщинки. — Я привел с собой своего племянника. — Он указывает на долговязого мальчика. — Алистер поинтересовался, не предпочтете ли вы вернуться на машине, поскольку после приема будет трудно поймать такси.

— О, мне бы это понравилось. — Мои брови поднимаются в благоговении. Неудивительно, что Алистер такой богатый. Он действительно думает обо всем.

Я передаю ключи от машины Бернарду, который бросает их своему племяннику.

— Давай! — Кения хихикает и тащит меня в лимузин.

Мы пьем шампанское, делаем селфи и восхищаемся всеми удобствами в лимузине. Продолжая осматривать машину, Кения находит любовное письмо от Алистера. Она хихикает, когда читает это, и я, будучи любопытной лучшей подругой, заглядываю ей через плечо, чтобы выяснить, что же тут смешного.

Я морщу нос. — Мисс Джонс. От Алистера. Тема: Свадебное задание. Какого черта? Зачем он распечатал электронное письмо?

— Потому что он сумасшедший. — Хотя не похоже, что моя лучшая подруга жалуется. Она крепко сжимает письмо и вздыхает. — Можно уже поторопиться с этим днем? Я хочу пойти к алтарю.

У меня снова защемляет сердце, когда я вижу ее улыбающейся и счастливой. Алистер отправляет любовные письма, а я даже не могу получить сообщение.

Ты сказала ему не связываться с тобой, Санни. А чего ты ожидала?

Тихий голосок в моей голове прав, но это не значит, что я должна радоваться этому.

Мы добираемся до отеля и встречаемся со всеми подружками невесты. Дальше происходит много визга, объятий и безобразного плача — в основном от Кении. Однако в течение следующего часа, когда Кения примеряет свое платье, все плачут.

Это великолепное и утонченное творение с бриллиантами, кружевами и всем, чего заслуживает такая королева, как Кения. Гримеру приходится подкрашивать мое лицо три раза, потому что каждый раз, когда я думаю, что у меня есть самообладание, я понимаю, что это не так.

— Давайте сделаем снимок, на котором жених впервые смотрит на невесту, — объявляет фотограф.

Я тут же напрягаюсь. Мои ноги не хотят двигаться, но меня уносит толпа, когда все женщины выходят на улицу, чтобы поприветствовать мужчин.

Друзья жениха Алистера одеты в строгие смокинги. Все они высокие, широкоплечие и сексуальные, что объясняет щебетание подружек невесты. Но мой взгляд устремляется прямо на мужчину в середине очереди.

Зеленые глаза Даррела тоже встречаются с моими. Мое сердце подскакивает к горлу, и я быстро отвожу взгляд, хотя, кажется, не могу сосредоточиться ни на чем, кроме него.

Смокинг облегает его плечи, как вторая кожа. Волосы зачесаны назад и не открывают его потрясающего лица. Острый подбородок и твердые губы делают его похожим на принца из сказки.

Не позволяй ему морочить тебе голову, Санни.

Я отвожу глаза и начинаю протопать мимо него, когда к нам подбегает организатор свадьбы. Пора выстраиваться в очередь под свадебный марш.

Чья-то рука протягивается и обхватывает мое запястье.

Это Даррел.

Я знаю, потому что мое сердце подсказывает мне это еще до того, как я оборачиваюсь.

— Санни. — Его глаза устремлены на меня. Они опьяняющие, красивые и такие, такие грустные.

Не позволяй ему связываться с тобой. Я защищаюсь от этих глаз и кладу пальцы на сгиб его локтя.

Что может быть хуже, чем осознавать, что мужчина хочет тебя только для того, чтобы использовать? Это идти с этим мужчиной к алтарю и притворяться, что все в полном порядке.

Новость: это не так.

Все это нехорошо. Не Даррел, постоянно посылающий мне эти тоскующие взгляды. Не Майкл и Бейли, сидящие в первом ряду с их вьющимися волосами и мрачным выражением лица, больше подходящими для похорон, чем для свадьбы, и не мое собственное противоречивое сердце, которое хочет остаться и хочет уйти одновременно.

Я не знаю, как мы справляемся с танцами на приеме позже, потому что, держа Даррела за руку, я теряю контроль над собой. К моему удивлению, он ни разу не наступил мне на ноги. Практиковался ли он? Понятия не имею.

Я больше ничего не знаю.

Как только музыка заканчивается, я отпускаю его руку и хлопаю Кении и Алистеру.

Алистер выглядит щеголевато с зачесанными назад волосами, в модном смокинге и ослепительной улыбке. Я замечаю, что его обычно проницательные карие глаза становятся мягче всякий раз, когда он смотрит в сторону Кении.

Моя лучшая подруга сияет. Ее рука всегда тянется к Алистеру, к его плечу, спине, пальцам. Кажется, они не могут насытиться друг другом.

Их счастье только подчеркивает мои страдания. Я бы с удовольствием разделила подобный момент с Даррелом в будущем. Мне бы понравилось, если бы он попросил меня выйти за него замуж, потому что он любит меня и не может жить без меня.

Но причина была не в этом…

Не думай об этом.

Самое приятное на приеме то, что Даррел сохраняет дистанцию. Он стоит в противоположном конце зала, держа руку в кармане. Он выглядит сексуально и задумчиво, и это кошачья мята для всех девушек на свадьбе. Я видела, как не менее четырех женщин приглашали его на танец.

Не то чтобы я считала.

Даррел каждый раз отказывает им.

Я тоже делаю вид, что этого не замечаю.

— Санни! — зовет мальчишеский голос.

Я резко поворачиваю голову, мое настроение резко поднимается, когда я вижу Майкла и Бейли, бегущих ко мне рысцой.

Бейли держит тарелку и балансирует на ней башней из торта. Крошки на его лице говорят мне, что это не первый раз, когда он обминает десертный стол.

Я смеюсь и смахиваю крошки. — Тебе нравится?

— Да! — Его жизнерадостная энергия заставляет меня улыбнуться. На этот раз искренне.

Майкл шаркающей походкой приближается к нам. Его угрюмое выражение лица настолько контрастирует с выражением лица его брата, что я не могу не сжать его плечо. — Ты в порядке, приятель?

— Это правда, что мистер Даррел хочет избавиться от нас? — Майкл шепчет.

— Что? — Раздражение царапает мою кожу. — Это то, что сказала мисс Беннет?

Майкл только пожимает плечами.

Я наклоняюсь к нему и серьезно говорю: — Майкл, Даррел делает все, что возможно в его силах, чтобы сохранить вас двоих. — Даже предлагает мне выйти за него замуж по чистой необходимости. — Я не знаю, что произойдет и где вы двое окажетесь в конечном итоге, но я знаю одно. Даррел не прекратит борьбу, пока вы двое не окажетесь там, где вам самое место. — Я переводлю взгляд с них обоих. — С ним.

— А как насчет тебя? — Спрашивает Бейли.

Мой взгляд метнулся к маленькому мальчику.

— Ты тоже собираешься погостить у нас?

Комок вины подкатывает к моему горлу.

У вас есть сорок восемь часов, чтобы принять решение.

— Я… — Мои губы онемели.

Ты собираешься отказаться от этой потрясающей возможности?

— Мальчики… — Я собираю их поближе.

Бейли обнимает меня своими маленькими ручками.

Майкл не обнимает меня в ответ, но и не вырывается из моих объятий.

Скажи нам, если оставишь нас. Это было первое, о чем меня попросили мальчики.

Я выдавливаю из себя слова. — Возможно, я найду работу далеко отсюда.

Глаза Майкла расширяются.

Очки Бейли сползают на нос. — Где?

— Гм… Это остров недалеко от Амберджис-Кей… в Белизе.

— Белиз? Разве ты не оттуда? — Указывает Майкл.

— Я еще не сказал ”да". — Слова, скапливающиеся в моем мозгу, вылетают изо рта недостаточно быстро. — Но я хочу, чтобы вы были готовы, если…

— Не уходи, Санни. — Нижняя губа Бейли дрожит.

— Забудь об этом. — Майкл хватает своего младшего брата за руку. — Она все равно собирается уйти.

— Подожди, Майкл…

— Пошли. — Он протаскивает Бейли мимо меня, и они оба исчезают в толпе.

Я провожу рукой по волосам и прислоняюсь к столу. Я чувствую себя какашкой. Даже не как человек. Как собака. Нет, хуже этого. Какашка, которая вышла из собаки, затем была вылизана другой собакой, а затем ее вырвало. Такого рода.

Смех Кении разносится в воздухе. У нее сегодня сказочный вечер, и я люблю это за нее. Я действительно, действительно люблю. Но я больше не могу здесь находиться.

Я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к парковке. Я чрезвычайно благодарна Алистеру за то, что он предложил мне приехать на свадьбу на своей машине, потому что я не могу представить, что сейчас придется ждать такси.

Позади меня раздаются шаги по рыхлой земле и траве. Я напрягаюсь, гадая, тот ли это Даррел, который вышел за мной.

Когда я поворачиваюсь, я понимаю, что это не так.

— Ты… — Я смотрю на подростка, пытаясь вспомнить его. — Ты племянник Бернарда, верно?

— Да. Привет, извини, что беспокою тебя, но ты планируешь сесть за руль прямо сейчас?

— Я не пила. — Слишком много. Я не навеселе и даже близко не пьяна.

— Нет, дело не в этом. — Он потирает затылок. — Мой дядя просил меня не говорить тебе, пока не приедет механик, но…

Мои глаза сужаются. — Ты разбил мою машину?

— Я этого не делал. Клянусь. Твоя машина накренилась, пока я вел машину, и…

— О. — Я выдыхаю. — Так всегда бывает. — Мне пришлось продать свой роскошный автомобиль, чтобы прокормиться, пока я основываю свой бизнес по дизайну интерьеров. Драндулет, на который я его заменила, доставит меня из пункта А в пункт Б, и в нем более чем достаточно места, чтобы перевезти кое-какую мебель. У меня нет никаких жалоб.

— Мы беспокоились об этом. Дядя сказал, что ваша машина может заглохнуть в любой момент. Он позвонил знакомому механику.

— Все в порядке.

— Ты уверена?

— Да. — Я улыбаюсь ему, но уверена, что это больше похоже на гримасу, потому что он отшатывается. — Я поняла.

Подойдя к своей машине, я оборачиваюсь и смотрю на свадьбу Кении. Надеюсь, она не слишком расстроится, когда не сможет найти меня позже. Я отправлю ей сообщение с пожеланиями безопасной поездки и приятного медового месяца. Надеюсь, Алистер займет ее, и у нее не будет времени беспокоиться обо мне.

В этот момент я замечаю Даррела, выходящего из приемной. Его голова поворачивается взад-вперед, как будто он ищет меня. Я чертыхаюсь и разворачиваюсь к своей машине. От паники у меня трясутся руки. Я дважды роняю ключи, прежде чем, наконец, открываю дверь.

Даррел замечает меня. Его длинные ноги сокращают расстояние между нами, когда он совершает безумный рывок к машине. Сердце колотится о ребра, я завожу двигатель и давлю пяткой на педаль газа, выезжая со стоянки, как будто убегаю от копов.

Даррел становится все меньше и меньше в зеркале, пока, наконец, не исчезает. Я глубоко вздыхаю. Я успешно сбежала, но не чувствую радости. Что тут праздновать? Жизнь детей в полном смятении, и я по глупости сказала им, что ухожу в самый разгар всего этого.

Я идиотка. Я не заслуживаю быть в их жизни. Может быть, Даррелл тоже это поймет. Может быть, он найдет молодую, горячую няню и женится на ней вместо нее.

В голове стучит, и я сильнее нажимаю ногой на газ. К моему удивлению, моя машина замедляется, когда я хочу, чтобы она заработала турбонаддувом.

— Давай, давай. — я крепче сжимаю руль и вдавливаю педаль в пол.

Машина кашляет, а затем ползет к остановке.

— Ты, должно быть, шутишь, — бормочу я.

Великолепно. Это просто великолепно.

Поскольку крик отчаяния чудесным образом не заставит мою машину завестись, я тянусь за телефоном, а затем останавливаюсь, когда понимаю, что у меня его нет. Он в гостиничном номере, где мы провели большую часть утра, готовясь.

Я ударяюсь лбом о стекло. Что мне теперь делать?

Как будто небеса сжалились надо мной, я замечаю пару задних фар, движущихся в моем направлении. Прием проводится в частном поместье Алистера, и дорога не очень хорошо проезжей. Я не могу упустить этот шанс.

Выскакивая из машины, я отчаянно машу руками, крича ‘помогите’. Машина замедляет ход, и в слабом лунном свете, пробивающемся сквозь деревья, я вижу сбоку название компании по ремонту автомобилей. Дверца водителя со скрипом открывается, и на землю падает пара ботинок.

— Большое вам спасибо, что остановились, — говорю я, делая шаг вперед. — Я боялась, что… — Мои слова замирают, когда я понимаю, что за рулем женщина. Она тоже миниатюрная. Может быть, даже меньше, чем Кения. Ее волосы собраны в тугой пучок в стиле афро, а кожа цвета красивого обсидиана, как будто ее окунули в черные чернила и дали высохнуть до совершенства.

— Без проблем, — говорит она. У нее легкий и мелодичный голос.

— Эм…

— Меня вызвали на другую работу, так что у меня не так много времени. — Она закатывает рукава своего темно-синего джемпера и смотрит на часы. — Но откройте машину. Я посмотрю, чем могу помочь.

Я быстро моргаю.

Она поднимает взгляд, выгибает бровь и бросает на меня раздраженный взгляд. — Леди, вам нужна помощь или нет?

— Да. Помощь. Помощь — это хорошо. Спасибо. — Я забираюсь обратно в машину и открываю капот.

Она просовывает голову внутрь.

Я оборачиваюсь, чтобы понаблюдать за ней. Она лезет внутрь грузовика, как будто действительно понимает, для чего нужны все эти провода, гайки и болты. Я ничего не могу поделать с тем, что у меня от благоговения отвисает челюсть.

Наконец, она выпрямляется и смотрит на меня. — Похоже, у тебя засорился топливный фильтр. Заменить его не составит большого труда.

— О.

Женщина наблюдает за мной проницательными карими глазами.

Я прочищаю горло. — Извините. Я не видела много…

— Женщин-механиков? Я знаю. — Она закрывает мой капот. — В отличие от единорогов, мы существуем.

— Верно. — У нее острый язычок и она ценит сарказм. Мне хочется протянуть руку и спросить, можем ли мы стать друзьями.

Ее телефон звонит прежде, чем она успевает сказать что-то еще. Она выуживает его из кармана и отвечает. — Пирс слушает. — Ее глаза сканируют усыпанное звездами небо. — Машина уже уехала со свадьбы? — Ее бровь выгибается в мою сторону. — Скажите, был ли водитель одет в маскарадный костюм, у него прямые волосы и он не знает, что пялиться на людей невежливо?

Мои щеки краснеют, и я отвожу взгляд.

— Хорошо. — Пирс качает головой. — Не волнуйтесь. Я думаю, с ее машиной все будет в порядке. — Она засовывает телефон в карман джемпера спереди. — Ты, случайно, не Санни?

— Да. — Я пристально смотрю на нее. — Вы механик, которого вызвали, чтобы починить мою машину?

— Я заменяю Дженкинса, но да. Ты можешь сказать, что это я. — Она качает головой. — Я Дон.

— Дон. — Это такое женское имя, и у нее такое изящное и царственное лицо. Эти скулы, полные губы и пронзительный взгляд, кажется, больше подходят модели, чем механику.

— Почему ты пыталась водить машину, которая не работала? — Спросила Доун.

— А?

— Машина. — Она указывает на нее. — Я думала, тебе сказали, что ее нужно починить. Почему ты все еще водишь ее?

— Потому что мне пришлось уехать. — Я прислоняюсь к машине и тяжело выдыхаю. — Я не удивлена, что это произошло. Все в моей жизни ломается, так что моя машина тоже может это сделать.

Она ставит свой ящик с инструментами на обочину дороги. — Проблемы с мужчиной?

— Может быть. — Я наклоняю голову. — Это то, чем ты занимаешься? Чинишь машины и слушаешь, как люди рассказывают о своих проблемах?

— Это помогает скоротать время.

Я смотрю на нее, а потом решаю, какого черта. Она незнакомка, а это значит, что она может быть объективной, и мне нечего терять. Не теряя ни секунды, я рассказываю ей все о Дарреле, мальчиках и возможности получить работу в Белизе.

Дон заканчивает с топливным фильтром задолго до того, как я заканчиваю выливать на нее все свое дерьмо.

Она отряхивает руки и, прищурившись, смотрит вдаль. — Звучит… сложно.

— Какая часть? Та, в которой мужчина, в которого я влюблена, просто видит во мне способ добиться расположения перед судьей? Та часть, где я уже так сильно люблю этих детей, что не могу с ними расстаться? Та часть, где у меня появилась потрясающая возможность, но я не решаюсь воспользоваться ею, потому что это заставило бы меня чувствовать себя придурком?

— Да, да и еще раз да.

Я хихикаю.

Она тоже улыбается, и от этого ее глаза блестят. Она выглядит на десять лет моложе, когда расслабляется, и, вероятно, поэтому ей больше нравится роль колючей женщины-механика, чем улыбчивой. Я не думаю, что мужчины воспринимали бы ее всерьез, если бы она всегда была такой теплой.

— Я не могу помочь тебе в части отношений. — Ее глаза отрываются от моих, и я вижу, как в них мелькает тень. — Я ужасна в выборе правильного парня. На самом деле, я, как правило, привлекаю исключительно придурков. — Она откашливается и оттягивает воротник комбинезона от шеи. — Но я кое-что знаю о детях.

— У тебя есть ребенок?

Она кивает. На этот раз на ее лице появляется нежная улыбка. — Семь лет. Но иногда она ведет себя так, словно старше меня.

— Держу пари, она красавица.

— Да, ну, она родилась в не очень приятных обстоятельствах. Это была связь на одну ночь, и ее отец не хотел иметь с ней абсолютно ничего общего. Если этого было недостаточно, следующее, что я помню, — парни в костюмах стучат в мою дверь, прося подписать контракты и лечь в клинику. — Ее хмурый взгляд такой же ядовитый, как древний дротик майя. — Дело в том, что моя жизнь изменилась в тот момент, когда я решила заполучить ее. Ситуация была не из лучших, но я бы ни на что ее не променяла, потому что она — лучшая часть моей жизни. — Дон смотрит мне в глаза. — Она подтолкнула меня пойти в школу. Она подтолкнула меня бороться за лучшую жизнь. Она подталкивает меня каждый день. Я сделала это благодаря ей. Моя дочь — моя сила, а не слабость.

Ее слова трогают меня до глубины души.

— Твое сердце с этими детьми. Если бы это было не так, ты бы не была такой противоречивой. Ты можешь устроиться на эту работу в Белизе и, вероятно, отлично справишься, но будет ли это что-нибудь значить, если твое сердце будет где-то в другом месте?

— Значит, я должна сказать “нет”?

— Я этого не говорила. — Она поднимает темный палец. — Я говорила тебе. У меня хватило смелости бороться за свои мечты из-за моей дочери. Я не сдалась. Это было тяжело. Это было тяжело. Я не собираюсь тебе лгать. Было бы проще отпустить свои мечты. Но я этого не сделала. Не могла. Я хотела, чтобы моя дочь была в моей жизни, и я хотела иметь свои мечты. Я решила, что у меня будет и то, и другое.

— И то, и другое? Возможно ли это?

— Я не знаю. — Она выпрямляется и бросает на меня вызывающий взгляд. — Это тебе решать.