Утилизация

Глава 20. Силовое поле

И тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных…

Дверца иномарки распахнулась, и оттуда неторопливо выбрался Саба в чёрных джинсах и чёрной футболке, обтягивающей мощные плечи и рельефные бицепсы. Без преувеличения, настоящий мачо, на которого девчонки капали слюной. Меня же тянуло блевануть от страха при его приближении. Сзади послышалось тихое поскуливание, Лиза не контролировала себя. Она испытывала смертельный ужас, оказавшись между двумя хищниками, в отличие от меня, уже не могла сдерживать эмоции.

Саба шёл к такси, скривившись так, будто унюхал что-то непотребное. Хотя из него самого сочилась злоба как вонь из помойной ямы. Зачем он здесь? За нами открыли охоту? Но ведь Галя сказала, что игра закончилась. Игра закончила по её схеме, но разве психопаты будут слушать голос разума, когда захотят отомстить. Сердце от страха словно провалилось в желудок, в глазах запрыгали чёрные мушки. Саба подошёл со стороны бородача, наклонился к открытому окну, видимо, заглянул в салон. Я наклонилась к рюкзаку, скрючившись в три погибели, судорожно прислушиваясь к разговору за спиной.

— Слышь, мужик, ты мою бабу увёз.

Меня тряхнуло. Бородач, кажется, опешил.

— Забирай, я её первый раз вижу. Она меня попросила довезти до города. Водила свидетель.

Вот же сука. Я медленно выпрямилась, затылком ощущая прожигающий взгляд Сабы. Он не мог знать, что я села в такси. Это просто нереально.

— Моя баба в платье, — вдруг лениво уточнил Саба.

От ужаса у меня волосы встали дыбом. Ему нужна Лиза?

Оглянувшись, я увидела, как бородач попытался открыть дверь, но Саба её резко захлопнул.

— Ты не попутал, друг? Это моя жена.

Кулак с хрустом впечатался в нос бородача, он взвыл, Лиза завизжала, таксист по-бабьи заорал.

— Вы чо творите, мужики.

Юрий дёрнулся к Сабе, в тот же миг кулак снова врезался в лицо бородача, сопротивление было подавлено. Юрий застонал совсем в другой тональности.

— Вылезайте обе, живо! — Рявкнул Саба.

Нащупав ручку дверцы, я выпала из машины на колени, успев прихватить рюкзак. Лиза последовала за мной, плюхнувшись на обочину рядом. Ноги дрожали самым предательским образом. Мы с Лизой ухватились друг за дружку, наблюдая за разыгравшимся сражением. Серая иномарка сдала назад, выехала на обочину, освободив путь. Саба бабахнул рукой по крыше такси.

— Пшёл! Давай!

С визгом пробуксовав колёсами так, что из-под них полетели комья земли, такси унеслось вперёд по наезженной грунтовой дороге.

Саба не спеша приблизился к нам.

— Что сидим клуши? Идите в машину.

— Вы не смеете нас задерживать, — я задохнулась от ярости, поднимаясь на ноги. — Мы вам не подопытные мыши. Мне в город надо к ребёнку в реанимацию! — сорвалась на крик, из глаз брызнули злые слёзы. — Вы не смеете!

Хлопнула водительская дверца серой иномарки. Из машины вылез Андрей и быстро двинулся к нам. Я тяжело дышала, наблюдая за ним. И ты, Брут?

Андрей плечом отодвинул Сабу в сторону, остановился напротив меня.

— Привет.

Я не ответила, тяжело дыша, чувствуя разброд мыслей и эмоций. Он враг? Друг? Саба саркастически хмыкнул, стало больно, я определилась. Друг моего врага мой враг. Меня больше не обманет тёплое выражение глаз и спокойный голос. Андрей приехал вместе с Сабой, он и в первый раз, когда охранники догнали нас на дороге, был за рулём, прятался в авто. Охранники с самого начала под руководством Галины Ивановны играли нами, как пластиковыми фигурками, демонстрируя свою власть.

— Что надо? — мой голос хрипел, прорываясь как сквозь ржавые шестерёнки.

Лиза, ухватившись за меня, поднялась, встала рядом. Что мы могли против двоих сильных мужчин?

— Марк несколько погорячился, не надо его бояться. Я довезу, куда скажете.

В ушах гремел пульс, рюкзак упал на землю из разомкнутых пальцев, я приготовилась драться, царапаться, кусаться, орать. Я не верила ни одному слову, разгоняла ярость по венам, наполнялась ненавистью, соединялась со своей животной частью. Для драки с чудовищами нужна чудовищная агрессия, и я нашла её в себе.

— Гляди, как набычилась, — Саба гнусно усмехнулся мне в лицо. — Андрюх, сначала карманы и рюкзаки у них проверь, а то зашибут камнем по дороге.

— Марк, уйди, хватит пугать девчонок. Юля, ты слышишь? Галина Ивановна послала за вами, чтобы…нейтрализовать бородатого дядьку. Получилось грубо, но быстро.

— Вы хотели нас спасти? — прошелестел голос Лизы над ухом.

Бедная испуганная девочка, она готова поверить в любую сказку.

— Хищники не спасают, Лиза, они режут овец. Не верь им.

Открытый взгляд Андрея потемнел, словно погрузил меня в глубину, где таились вина, грусть и просьба о доверии.

— Юль, зачем ты так? Марк останется здесь, я один повезу вас. Камень оставь себе, вдруг пригодится.

Мягкий извиняющийся тон, словно подталкивающее в спину приглашение вывели меня из боевого транса, нарушили геометрию ненависти, прикоснулись к моей мягкой сердцевине, жаждавшей выбросить белый флаг.

— Юля, поехали.

Немая просьба в глазах Лизы. Она сдалась первая, доброта была заложена в её натуре как краеугольный камень всей архитектуры личности. Я завидовала той лёгкости, с которой она забывала несправедливость и жестокость, совершённые по отношению к ней. Лиза не копила в душе ненависть и мысли о мести, не грызла себя за бесхарактерность и всепрощение, она дарила тепло всем, кто оказывался на её орбите. Но я не Лиза.

— Пусть он уйдёт, — кивнула на Сабу.

Тот встряхнул кисть, на костяшках которой застыла кровь, оглядел нас с Лизой с головы до ног, оценивая как на базаре.

— Ой, ля. Нужны мне такие овцы, — повернулся к Андрею, — справишься один?

— Иди, Марк. Всё нормально.

Оскорбительная характеристика, выданная Сабой, была пустым звуком по сравнению с его присутствием рядом. Мерзко слышать, но слова — не кулак в лицо. Сабе одинаково, кто перед ним — мужчина или женщина, он выпускал свои инстинкты по щелчку переключателя в мозгу, угадать, когда рубильник замкнёт цепь и ярость выплеснется наружу, не представлялось возможным.

— Ладно, бывай, — он глянул на Андрея и неторопливой походкой двинулся по дороге в сторону лестницы.

Дышать стало гораздо легче, когда Саба ушёл на безопасное расстояние и, судя по всему, возвращаться и нападать на нас, не собирался.

— Странно, провели несколько дней рядом, а не знакомы, — Андрей обезоруживающе улыбнулся Лизе. Зарабатывал очки, втираясь в доверие, правильно рассчитав направление воздействия. Лишний союзник не помешает. Конечно, шито белыми нитками, но злости его поведение у меня не вызвало.

— Я — Лиза, а вас зовут Андрей.

— Давай на ты.

Андрей умел обаять одним только лучистым искренним взглядом с чёртенятами в глубине серых глаз. Испытано на себе. Что уже говорить про Лизу, которая расплылась в ответной улыбке. Ни чему её жизнь не учит.

Мы с Лизой сели на заднее сиденье авто, как две беглые рецидивистки, которых в последнюю минуту отпустили на волю. Тревожные мысли запустили свои когти в сердце, потому что решимость перевернуть мир на пути к дочери таяла с каждым километром дороги, приближающей меня к ней. Лизу тоже ощутимо потряхивало от страха перед необходимостью сделать выбор в условиях дикой неопределённости и неуверенности в своих силах.

Я молчала. Стылые слова поддержки были обманчивой анестезией, они могли лишь кратковременно обезболить, но вычистить гной, стянуть края раны, вытерпеть боль от начала до конца, придётся в одиночестве, стиснув зубы. Если мы испугаемся этой боли, свернём в прежнее подземелье, бесконечно страшное, но знакомое, ступени с готовностью поведут нас всё ниже по кругам ада.

Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, Лиза сказала.

— Я не вернусь к нему, хоть режь. Думаю, сестра меня сдала, к ней теперь нельзя. Надо дом снять где-нибудь поблизости от птицефабрики.

Лизе, похоже, стало безразлично, что мы не одни.

— Он легко тебя достанет на работе. Подкараулит после смены, и айда.

Лиза поморщилась, прикоснулась к лицу, исследуя подушечками пальцем болезненные места.

— Чёрт, губу разбил, и скула болит, — она вздохнула, — ты права, наверное, надо увольняться.

— Птицефабрика — работа твоей мечты?

— Нет, конечно. Просто хорошо платят, я же говорила.

Мы опять замолчали.

Дорога шла вдоль реки, которая безучастно несла свои воды в океан. Река ни на миг не останавливалась, текла, устремляясь к поглощению океаном и перерождению в иное качество. Наши жизни подобно реке ежесекундно летели по временной шкале, проскальзывали как кадры киноленты, при этом мы сопротивлялись движению, боялись бурных перекатов, разливов, засухи, страшились изменений, что ожидали за каждым поворотом. Река принимала своё бытие как истинное, правильное и закономерное в своей единственной сути, человек — высшая ступень эволюции, не справлялся с течением.

Справа поднимались заросшие соснами и кустарником холмы, перечерченные уходящими вверх дорогами к дачам, слева каменистый берег сменился высокой травой там, где река обмелела. Всё больше попадалось людей и машин.

Около кромки воды на плоских камнях стояли несколько палаток, вился дым от костра, двое малышей перекидывали друг другу мячик, молодая мамочка присматривала за ними — люди сбежали из города, закованного в бетон, отдохнуть на природе.

Дорога местами была сильно разбита, и Андрей сбросил скорость: больше людей, больше транспорта, больше колдобин. Меня стало укачивать, я прикрыла глаза, пытаясь упорядочить хаос в голове. Понять, с чего начать и как действовать. Моё появление в роддоме без подтверждающих документов, обернётся полным фиаско. Меня выперли оттуда через двое суток после родов, при том, что положили в так называемое «грязное» отделение, предназначенное для асоциальных элементов.

Прокручивая позорные картины моего поражения, я не заметила, как мы въехали на понтонный мост. Скоро уже пристань, а потом начнётся город.

— Какой адрес будет первым, вы определились? — нарушил молчание водитель. — Надо забить в поиск.

— Андрей, — я набрала воздуха в грудь, — ты сможешь пойти со мной в квартиру к бывшему? Мне надо забрать паспорт и ещё кое-что.

Неудачно спросила, потому что Андрей в этот момент съезжал с моста, предельно внимательно глядя на дорогу.

— Юль, — последовала пауза, от которой в момент разогналось сердце, — я же сказал, сегодня я полностью в вашем распоряжении.

Подобно шарику, накачанному под завязку гелием и трясущемуся от напряжения, я почувствовала неимоверное облегчение, когда из шарика со свистом выпустили газ. — Андрей согласился помочь. На самом деле просто постоять за спиной, не более того.

Лиза, пребывающая до этого момента в трансе, встрепенулась.

— Я тоже пойду, лучше идти компанией. В интернете такие ужасы рассказывают, волосы дыбом.

Я благодарно улыбнулась.

— Спасибо, что не боишься. Пойдём вместе.

Тот факт, что за помощью я обратилась к людям, с которыми познакомилась три дня назад, коробил глубоко на бессознательном уровне. Представив, какую истерику закатит мать, если обращусь к ней, я заранее содрогалась от такой перспективы. Её поведение легко укладывалось в схему наших родственных взаимоотношений. Мать вытянет из меня подробности, обзовёт глупой, самонадеянной, сумасшедшей, в заключение скажет, что помогать не сможет, так как у неё на попечении несовершеннолетняя дочь, и я должна самостоятельно решать проблемы, которые сама себе организовала.

Мать отнимет крохи сил, что я набралась в одиночестве, безжалостным танком проедется по мне, и, не заметив разрушений, с чувством выполненного долга сбросит вызов. Я всегда знала своё место в семейной иерархии — в самом конце после всех, как нелюбимый, мешающий, бесполезный экземпляр. Такая же модель оказалась в моих отношениях с мужчиной, словно я бессознательно выбрала того, кто обесценит и утилизирует меня.

Начало подташнивать. Не стоило забивать голову сожалениями о своей семье, потому что впереди меня ждало самое настоящее испытание, выдержав которое, я шагну на другой уровень игры. Надеюсь, что шагну.

Выдохнув, я назвала адрес квартиры. Пока мы ехали каким-то незнакомым коротким маршрутом, что составил нам навигатор, мне вдруг до ломоты тела хотелось отыграть всё назад. От апокалипсиса, что творился у меня в голове, удерживала болтовня Лизы. Она вдруг принялась расспрашивать Андрея о его жизни. Он отвечал довольно уклончиво, но признался, что был в браке, и у него есть дочь. Бывшая жена с новым мужем подалась на юга, и дочь лишь изредка приезжает к нему на летние каникулы.

Лиза словно понимала, что я залипла в удушающих картинках, с трудом контролируя себя. Лиза была права, от мысли, как мы войдём в знакомую квартиру, я обливалась холодным потом. Страх поглотил мою рациональную часть.

— А сейчас у тебя есть девушка? — как сквозь вату пробился голос Лизы.

— Сейчас нет, — ответил Андрей, и я поймала его задумчивый взгляд в зеркало заднего вида, — но я работаю над этим.

Вдруг стало реально страшно, что встреча вывернет меня наизнанку, и тот человек затащит меня своими щупальцами обратно, ведь он имел надо мной огромную мистическую власть. И никто не поможет, я окажусь в страшном сне с желанием стремительно нестись от опасности, но как в замедленной съёмке буду с трудом передвигать ноги в вязком воздухе.

Лиза больно сжала мою руку.

— Кончай истерить. С нами Андрей, всё будет хорошо.

— Да, конечно.

— Ни шагу назад.

— Спасибо, — я словно вынырнула из морока, — спасибо тебе.

Дыхание сбивалось, пульс грохотал в ушах, еще ничего не сделав, я превращалась в медузу, содрогаясь от надвигающегося кошмара.

Терпи, не сдавайся, шептала я себе.

Не сдавайся

Мы проехали путепровод, через два светофора наш поворот. Женский голос предупредил: «Через четыреста метров поворот налево» И следом: «Поверните налево»

Я хотела, чтобы вопреки всему его не оказалось на месте, ключ от квартиры у меня был с собой. Но зная, что он любит в воскресенье до обеда валяться в постели, была уверена, что не повезёт. С другой стороны забирать вещи, прокравшись воришкой в дом, было унизительно.

Слева замелькали павильоны с надписями «Пицца», «Торты на заказ», «Летняя веранда», справа стояли высотки микрорайона, по аллее вдоль дороги прогуливались бодрые пенсионерки, мамочки с колясками, катались на велосипедах дети, на лавочках сидели парочки — мирная картинка воскресного летнего дня.

Хороший, зелёный район города, правда, достаточно удалённый от центра. Мне нравилось здесь жить.

Ещё три минуты, и мы свернули к знакомому дому рядом с сетевым магазином.

— Мы не проедем, там шлагбаум, припаркуйся у магазина.

— Хорошо, — покладисто ответил Андрей.

Прерывисто вздохнув, я вылезла из машины, хлопнув дверью гораздо сильнее, чем требовалось.

— Ой, извини, — промямлила я, глядя на Андрея, понимая, что нервы ни к чёрту.

Мы зашли в калитку, поднялись на высокое крыльцо. От брелока в руке пикнул магнитный замок, мы миновали тамбур, подошли к лестнице. В небольшом закутке перед лестницей стоял маленький самокат, коляска и детский велосипед. Когда-то я с ужасом представляла, как буду тащить вверх по лестнице коляску и ребёнка на четвёртый этаж.

Не буду

Подъезд производил приятное впечатление, его недавно отремонтировали: побелили потолок, покрасили стены в бежевый оттенок, на широких подоконниках добрые хозяева расставили комнатные цветы. Казалось, спокойствие и умиротворение царит за дверью каждой квартиры, кроме единственной, где ещё три недели назад проживала я. Дом, построенный на заре перестройки, был смешанной этажности, а в шестиэтажном строении, где находилась квартира, по СНИПам лифт не предусматривался.

Я запыхалась почти сразу, остановилась на площадке передохнуть, Лиза с Андреем стояли рядом со мной. Каждый шаг по лестнице со ступеньками разной высоты, был сродни подъёму на эшафот, но повернуть назад, трусливо отсрочить встречу, не позволил стыд.

Около коричневой железной двери я отдышалась. Оглянувшись на Лизу и Андрея, вмиг охрипшим голосом произнесла:

— Это здесь.

Нажала на звонок. Сердце зашлось в приступе стенокардии. Услышать шаги за дверью не позволил шум в ушах, поэтому для меня дверь распахнулась внезапно. Он стоял на пороге в домашних шортах с голым торсом. Высокий, с чувственными губами, ямочкой на подбородке, растрёпанными тёмными волосами, небрежно расчёсанными пятернёй, он выглядел как мужчина женских грёз с обложки журнала. Картинка всегда была залипательной, но томных взглядов у меня больше не осталось, даже на «здравствуй» не было сил.

— Юля?

Удивлённый взгляд на мой живот. По срокам я дохаживала последние недели. Память не предоставила мне предполагаемую дату родов, ненужная информация исчезла за отсутствием какой-либо ценности. Попытка вспомнить не принесла результата. Да, и к чему сейчас об этом?

— Ты родила?

— Мне нужны документы, телефон, карточка и вещи, — сухо сказала я, проигнорировав вопрос мистера очевидность.

Фух. Маленькая девочка во мне судорожно выдохнула. Первая реплика далась без труда, потому что я её мысленно много раз репетировала в машине.

Его взгляд переместился на группу поддержки за моей спиной.

— А это кто?

— Друзья. Ты дашь пройти? Убивать мы тебя не собираемся.

На его лице появилась знакомая нагловатая ухмылка. Он облегчил мне задачу, перестав играть милого, надёжного, всё понимающего парня.

— Так и будешь держать у порога?

— Одна можешь войти, а их я не знаю.

Мы мерялись взглядами, я поймала себя на мысли, что передо мной абсолютно чужой человек. Как он умудрился играть в моей жизни роль Бога, которому маленькая девочка никак не могла угодить. Откуда у этой девочки взялось знание, что именно этот божественный маяк выше, красивее, умнее и светит ярче всех, указывая дорогу к светлому будущему. Но проблема в том, что сказку о маяке девочка нафантазировала. Прекрасный маяк был иллюзией, фантомом, близко не имеющим отношения к реальности.

Подружка встала рядом со мной с наивной доверчивостью пятилетней девочки. В её положении, я бы пряталась за спины, усердно молясь о том, чтобы меня никто заметил.

— Меня Лиза зовут, а вас?

Видимо, Лиза совсем не думала о своем внешнем виде — синяке на скуле, треснувшей губе, пятнах на платье — балахоне, кое-как застиранных в условиях лагеря. Лизок решила, что вежливой самопрезентацией поддержит меня. Супермен вздёрнул бровь, с выражением брезгливости оглядел её, усмехнувшись, обратился ко мне. Ещё одна маска.

— Ты переселилась жить под мост с бомжами?

Надо сказать, в вещах из секонд-хенда я выглядела чуть краше Лизы.

— Позвольте!

Андрей неожиданно подвинул нас назад, встал во всей красе пред ясны очи супермена и голосом местного участкового произнёс:

— Документы верни, хватит болтать.

Супермен, который все свои подвиги творил за закрытыми дверями квартиры, держал паузу, оценивал противника.

— Я не пущу вас сюда.

Андрей без предупреждения резко шагнул вперёд, отчего супермен шарахнулся вглубь коридора. Мы с Лизой переглянулись и двинулись за нашим главнокомандующим.

— Не отходи от меня, — зашептала я Лизе, полагая, что скоро начнётся словесная бомбардировка.

Андрей умело блокировал супермена, оттесняя его от нас. Я ринулась мимо них в кладовку — гардеробную, где в красной подарочной коробке лежал паспорт, обменная карта, страховой полис и трудовая книжка. Перерыв дрожащими руками содержимое коробки, я удостоверилась, что все на месте, сунула коробку в руки Лизы. Супермен стоял, сложив руки на груди, злобно из-за спины Андрея, глядя на меня.

— Где телефон и банковская карта?

Каждый мой вопрос вызывал у него раздражение.

— Не пользовался, не знаю.

Врёт, конечно. Но на телефоне пароль, а на карточке не так много денег.

— Сумка осталась в машине, когда ты уехал. Верни мои вещи! — мой голос звенел от напряжения. Рядом с этим человеком я слетала с катушек на раз-два.

— Где её сумка? — рыкнул Андрей, не сдерживая эмоции.

Мужчины застыли друг против друга, готовясь к драке. Супермен был выше Андрея, мощнее, шире в плечах, но агрессия, застывшая на лице нашего защитника, его готовность перейти от слов к делу, заставила противника отступить.

— Под вешалкой.

— Ноутбук?

— В комнате, на столе.

Я торопилась, потому что трясти начало всё сильнее. Он сейчас не получил возможность меня раздавить, но его бешенство я ощущала всей своей трусливой натурой.

— Мы же хотели пожениться, Юля?

Совершить жертвоприношение, если быть точнее

— Что ты творишь? На что ты будешь жить?

Началась смена тактики. Надо быстрей уносить ноги.

— Андрей, достань, пожалуйста, сумку, — я указала на верхнюю полку стеллажа. Там стояла мой баул, с которым я когда-то переехала сюда.

— На какие средства ты будешь содержать ребёнка? На выплаты от государства?

Андрей скинул баул, я хаотично стала заталкивать в него всё, что попадалось под руку. Второй раз я сюда не приду, хоть режь, не выдержу натиска этого человека. Попались босоножки гладиаторы на плоской подошве, юбка из тюля, джинсы — я нервно выгребла стопку одежды, сдёрнула с вешалки летний желтый плащ, купленный на распродаже, осеннюю куртку. На шубу, которую покупала ещё мама, даже не стала глядеть. Выкинуть на помойку это зелёное лохматое нечто. Многие вещи стали в одночасье чужими, которые я видела будто в первый раз.

Еще забрать бельё в комоде в спальне. Я ринулась туда, больно ударив ногу об угол двери. Боль и собственный стон выбросили меня из омута тревоги, которая с каждой минутой поглощала меня с головой…

— Я кольца купил, — бывший рыцарь следовал за мной. — Одинаковые. Тебе понравятся.

Почему я не поверила своей интуиции, когда впервые встретилась с ним. У меня же земля ушла из-под ног, чуть не стошнило тогда в кафе. Тело считало сигнал опасности за девять секунд, как говорят умные люди. Но у меня, конечно, оказалось виновато пирожное.

— Дай мне шанс, мы всё наладим. Хочешь, пойдём вместе к психологу.

Не разговаривать, не вступать в диалог

— У нас же ребёнок. Подумай головой. Хочешь растить дочь без отца?

В глазах прыгали черные мушки, когда Андрей перехватил из моих рук баул.

— Юля, ноутбук, — крикнула Лиза.

Запихивая в компьютерную сумку ноут с зарядкой, прихватила лежащие рядом наушники.

— Дай коробку.

Почему-то казалась, что в такое спешке и суете Лиза выпустит самое главное — мои документы.

— Держи.

Яростно запихала плоскую коробку рядом с ноутом, трясущими руками закинула сумку на плечи. Руки должны быть свободны. На всякий случай.

— Юля, прошу тебя, останься. Я всё осознал.

— Телефон, Юля, — ещё одно напоминание Лизы.

— Под вешалкой. Проверь, пожалуйста.

— Не бывает идеальных отношений. Давай начнём всё сначала. У нас же дочь!

Меня тошнило, ноги подкашивались. Лиза нашла мою красную сумочку на полке под плащом супермена, открыла её, вытащила телефон. Мы уже стояли в коридоре.

Внутри меня всё словно завязалось узлом, ноги не повиновались. Мозг требовал остаться!

— Что с тобой, Юля?

Лиза в панике встала за моей спиной, отрезая предательский путь назад.

— Быстрей, — прохрипела я, когда Андрей, повернул защелку, опустил ручку. Заперто.

— Юля, ты совершаешь огромную ошибку. Никто не будет любить тебя так, как я! Дай мне шанс всё исправить!

Андрей крутанул вторую защёлку, ещё раз нажал на ручку, дверь открылась. Лиза бежала за нами, наступая мне на пятки, прикрывая тыл. Андрей одной рукой держал баул, второй тянул меня прочь от заколдованной квартиры.