В пятницу раввин встал поздно

14

В субботу религиозного воодушевления не стало: на утреннее богослужение пришли все те же два десятка мужчин, которые всегда приходили. Вернувшись из синагоги, раввин застал дома ожидавшего его начальника полиции Лэнигена.

– Мне очень не хотелось нарушить вашу субботу, рабби, но мы просто не можем прекратить расследование. В полиции, увы, нет праздников.

– Все в порядке. Наша религия тоже отдает предпочтение экстренной необходимости перед ритуальными требованиями.

– Мы закончили осмотр вашей машины. Кто-нибудь из моих ребят пригонит ее вам завтра, а то, если будете в городе, сможете забрать сами.

– Чудесно.

– Теперь мне бы хотелось проверить с вами все то, что мы нашли в машине. – Он достал из портфеля несколько целлулоидных коробочек, помеченных чернилами. – Вот это мы нашли под передним сиденьем, – сказал он, вываливая содержимое коробочки на стол. Там была кое-какая мелочь, квитанция гаража за какой-то ремонт машины несколько месяцев тому назад, обертка от пятицентовой конфетки, маленький еврейско-английский календарик и целлофановый женский берет.

– Это все наше, – сказал раввин, взглянув на предметы. – Берет, кажется, принадлежит жене. Впрочем, почему бы вам не спросить у нее для вящей верности?

– Уже спрашивал.

– За обертку и за мелочь я не ручаюсь, но конфету я съел. Она была вполне кошерной. Что же касается календарика, то я их получаю перед Новым годым десятками. – Он выдвинул ящик стола. – Вот еще один.

– Ладно, – сказал Лэниген, вкладывая предметы обратно в коробочку и вываливая на стол содержимое следующей: – А вот это мы нашли в мусорнике под щитком приборов. – Там были несколько помятых бумажных салфеток со следами помады, палочка от мороженого и пустая коробка из-под сигарет.

– Нормально, – сказал раввин.

– Похоже на помаду жены?

– Это уж лучше вы у нее спросите, – улыбнулся раввин.

– Уже спрашивал. Вроде ее, – буркнул Лэниген и вывалил на стол третью коробочку, содержавшую предметы, найденные во внутреннем отделении: помятый пакет бумажных салфеток, губная помада, несколько дорожных карт, молитвенничек, карандаш, пластмассовая шариковая ручка, дюжина карточек, карманный фонарик и помятая пачка сигарет.

– И это нормально, – сказал раввин. – За помаду я даже могу поручиться, так как когда жена ее купила, я еще сказал ей, помнится, что ей бы цены не было, если бы стекляшки, которыми она украшена, были настоящие. Она заплатила за нее доллар или полтора, а посмотрите, сколько на ней “бриллиантов11.

– Они продаются десятками тысяч, так что вы не можете быть уверены, что ваша жена купила именно эту палочку.

– Нет, конечно. Но это было бы уж очень странное совпадение.

– Совпадения случаются самые странные, рабби. Убитая пользовалась той же помадой. Да и странного тут нет ничего. Эта помада очень популярна, в особенности среди блондинок.

– Она, значит, была блондинкой?

– Да, она была блондинкой. На фонарике, рабби, мы не обнаружили никаких отпечатков пальцев…

– Последний раз я его держал в руках, – ответил раввин, подумав, – когда вытирал его от помады. Понятно, что стер и отпечатки.

– Осталось еще содержимое пепельниц. В пепельнице заднего сиденья всего один окурок со следами помады. В передней пепельнице – около десятка окурков. Те же сигареты и та же помада. Видно, жена оставила. Вы ведь не курите?

– Если бы я даже курил, помады во всяком случае на окурках не оставил бы.

– Тогда у меня все. Мы попридержим эти вещи некоторое время, если не возражаете.

– Держите сколько угодно. А как идет расследование вообще?

– Продвигается помаленьку. Вчера мы еще многого не знали. Медицинский эксперт с точностью установил, что глумления никакого не было, зато обнаружил нечто другое: девица была беременна…

– Она что же – была замужем?

– Вот этого мы с точностью еще не знаем. Брачного свидетельства мы среди ее бумаг не нашли, зато в сумке, которую нашли в вашей машине, лежало обручальное кольцо. Миссис Серафино считает, что она не была замужем, но если бы она и была, она бы, конечно, не призналась в этом хозяйке, так как могла потерять место.

– Да, это объясняет и тот факт, что она носила кольцо не на пальце, а в сумке. При встречах с мужем она, возможно, надевала кольцо, а потом, дома, снимала.

– Вполне возможно.

– А тому вы нашли объяснение, каким образом ее сумка вдруг оказалась в моей машине?

– Убийца мог подбросить ее нарочно, чтобы навести подозрения на вас. Вы никого не знаете, рабби, кто был бы на это способен?

– В конгрегации немало, конечно, таких, кто не питает ко мне особых симпатий, – покачал раввин головой, – но я не вижу среди них ни одного, кто был бы способен на такое дело, а тем более – на убийство. Кроме же членов общины я здесь никого не знаю.

– Вы, пожалуй, правы. Но если никто сумку не подложил, то это может означать только то, что сама девушка просидела некоторое время в вашей машине. И уже только потом ее почему-то, – может, убийца заметил все-таки, что у вас горит свет, – перенесли во двор.

– Я тоже так думаю.

– Существует еще один вариант, рабби, – улыбнулся Лэниген, – который мы обязаны принять во внимание, так как он согласуется с известными нам фактами.

– Кажется, я догадываюсь, о каком варианте идет речь. Когда Стэнли пришел ко мне домой, чтобы доложить о прибытии книг, я, мол, воспользовался этим предлогом, чтобы выйти из дому и встретиться с этой девицей, с которой у меня якобы была интимная связь. Встречались же мы в синагоге, в моем кабинете. Я ждал, ждал, но она все не приходила, и я решил вернуться домой. Но как раз когда я выходил, она вдруг появилась. Так как дверь захлопнуло, мы сели с ней в машину. Тут-то она мне и сказала, что она беременна, и потребовала, чтобы я развелся с женой и женился на ней. Поэтому я ее задушил, перенес труп на газон за стеной и преспокойно пошел себе домой.

– Звучит, конечно, нелепо, но что касается места и времени – не абсолютно невозможно. Если бы мне предложили пари, я бы поставил один против миллиона. Тем не менее, если вы собираетесь поехать куда-нибудь, то я бы попросил вас воздержаться пока.

– Я понимаю, – ответил раввин.

Лэниген уже взялся за ручку двери, но вдруг обернулся .

– О, чуть не забыл, рабби. Ночной дежурный Нормэн говорит, что никто не встретился ему в ту ночь, в том числе и вы. – Увидев изумленное лицо раввина, он усмехнулся и вышел.