В пятницу раввин встал поздно

3

Правление синагоги проводило свое обычное воскресное заседание в одной из пустых классных комнат. Вассерман, в качестве президента конгрегации и председателя правления, сидел за столом учителя. Остальные – числом, примерно, пятнадцать, – уселись кое-как за парты, неловко протягивая ноги кто куда. Некоторые, сзади, уселись прямо на парты, поставив ноги на передние сидения. Не считая Вассермана, в правление входили более или менее молодые люди – половине из них не было еще и сорока. На Вассермане был легкий выходной костюм, но остальные были одеты так, как жители Барнардз-Кроссинг обычно одеваются в теплое июньское воскресение: легкие брюки, спортивные рубашки, свитера или жакеты для гольфа.

Через открытые окна проникал рокот электрокосилки, которой Стэнли, сторож синагоги, подстригал газон. Через открытую же дверь, снизу, из холла, доносилось визгливое пенйе детского хора. Заседание проводилось почти без всякого регламента, каждый брал слово, когда ему вздумалось, и нередко говорили несколько человек сразу.

Председатель постучал линейкой об стол.

– Джентльмены, давайте по одному. Что ж ты хотел сказать, Джо?

–Я пытался сказать, что невозможно обсуждать дела при таком шуме. Почему бы нам, собственно, не проводить заседания правления в малом молитвенном зале?

– Этого вопроса нет в повестке дня, – перебил его кто-то. – Вопрос чисто процедурный, долой его!

– Что значит "нет в повестке дня"?– воинственно упорствовал Джо. – А вот я внесу сейчас предложение, чтобы все заседания проводились впредь в малом зале. Попробуй не включи в повестку дня!

– Джентльмены, джентльмены! Пока я председатель, каждый, у кого есть что-нибудь важное, сможет высказаться, несмотря ни на какую повестку дня. Не такие уже наши заседания сложные, чтобы нельзя было и отступить от повестки дня, когда это нужно. Секретарь вмиг внесет необходимые изменения. А по существу вопроса, Джо, мы лишь потому не проводим заседания в малом зале, что там нет второго стола, и секретарю негде писать протокол. Однако, если члены правления считают, что классная комната не подходит для заседаний, то так и быть – Стэнли поставит еще один стол.

– Кстати, Джейкоб, как насчет Стэнли? По-моему, это Нехорошо, что он работает в воскресенье на виду у наших соседей-христиан. Ведь он же ж тоже христианин, а в воскресенье у них праздник.

– Какой там праздник! Ты пройдись по Вайн-стрит и посмотри: все до одного если не копаются в саду и не возятся с газоном, то перекрашивают лодки.

– Все равно Джо прав, – Оказал Вассерман. – Конечно, если бы Стэнли возражал, мы бы его ни за что не заставили. В сущности, он приходит на работу по воскресеньям только из-за школы, но все же было бы лучше, если бы он не выходил во двор. С другой стороны, разве его кто-нибудь заставляет работать? В этом отношении он сам себе хозяин:хочет – работает, не хочет – не работает. Он возится там с косилкой, потому что это ему доставляет удовольствие.

– Это-то так, а все равно нехорошо.

– Впрочем, осталось всего две недели, – сказал Вассерман. – Летом у него по воскресеньям выходной. – Поколебавшись с минуту и взглянув на часы, висевшие на стене, он продолжал: – В связи с этим возникает еще один вопрос, о котором мне хотелось бы сказать пару слов. До летних каникул у нас осталось всего два-три заседания. Вот почему я думаю, что нам следует решить вопрос о возобновлении договора с раввином.

– А это еще зачем? Ведь срок договора истекает только после Великих праздников.

– Так-то оно так. Договора с раввинами истекают, как правило, только после Великих праздников, так чтобы синагога не осталась на праздники без раввина. Но поэтому же принято возобновить договора в начале лета. Если конгрегация хочет заменить его, то у нее достаточный срок, чтобы найти и договориться с новым раввином. Тоже и раввин: он может не спеша подыскать себе другую синагогу. Вот почему я считаю, что теперь самое время решить вопрос о продлении договора еще на один год и отправить ему письмо в этом духе.

– А зачем? Он хочет, что ли, уйти от нас? Он говорил кому-нибудь об этом?

– Нет, он ничего не говорил, – покачал Вассерман головой. – Просто я подумал, что лучше мы напишем ему прежде, чем он напишет нам.

– Минуточку, Джейкоб. А откуда мы знаем, что он желает возобновить с нами договор? Разве не должен он написать об этом первый?

– По-моему, ему у нас нравится, и я думаю, что он охотно продлит договор. Что же касается письма, то так уж принято, чтобы первым написал работодатель. Понятно, что нам придется повысить ему зарплату. Я думаю, что прибавка в пятьсот долларов будет вполне приличным признанием его заслуг.

– Мистер председатель, – раздался резкий голос Эла Бекера. Заместитель председателя оттолкнул стул, широко расставил ноги и нагнул свое мощное туловище вперед, упершись кулаками о парту. – Мистер председатель, мне кажется, что в том трудном положении, в котором мы как раз находимся, – новехонькая синагога и все такое прочее, – пятьсот долларов многовато.

– Что и говорить, пятьсот долларов – куча денег. .

– Он ведь проработал у нас всего один год…

– Вот поэтому-то теперь самое время дать ему эту прибавку, по истечении первого-то года…

– И то верно. Какую-то прибавку дать надо, а пять­

сот долларов – это всего лишь пять процентов его жалованья.

– Джентльмены, джентльмены!– Вассерман снова застучал линейкой по столу.

– Я предлагаю отложить это дело на неделю ила на две, – сказал Мейер Гольдфарб.

– Вот еще! Зачем откладывать?

– Когда надо платить, Мейер всегда рад отложить. .

– Да платить-то тут – кот наплакал!

– Мистер председатель, – снова заговорил Эл Бекер. – Я поддерживаю предложение Мейера отложить это дело до будущего воскресенья. Мы всегда так делали: когда предстоял новый расход, мы всегда откладывали решение по крайней мере на неделю. А тут расход, по-моему, довольно немалый. Пятьсот долларов – это не какой-нибудь пустяк, а годовая зарплата в десять тысяч долларов – и вовсе не пустяк. У нас тут даже кворума не наберется сегодня. Я считаю, что для решения такого важного вопроса необходимо гораздо более представительное собрание членов правления. Поэтому я предлагаю, чтобы Ленни написал и разослал всем членам правления специальное приглашение на будущее воскресенье, подчеркнув, что на повестке дня стоит важный вопрос.

– Но ведь уже есть одно предложение.

– Точно, в совершенно том же духе. Ладно, я вношу не предложение, а только дополнение.

– Будем обсуждать дополнение?– спросил Вассерман – Одну минуточку, председатель, – крикнул Мейер Гольдфарб. – Ведь то, что внес Эл, это дополнение ж моему предложению. Таким образом, если я его принимаю, то и обсуждать не надо. Я просто заново сформулирую свое предложение.

– Что ж, давай формулируй.

– Я предлагаю, чтобы предложение о продлении договора с раввином…

– Минуточку, Мейер, такого предложения не было.

– Как же не было? Джейкоб разве не предложил?

– Джейкоб никакого предложения не внес. Он просто высказал мысль. Кроме того, он ведь председатель

– Джентльмены, – перебил их Вассерман, постучав линейкой. – не будем отвлекаться этой формалистикой: предложения, дополнения к предложениям, дополнения к дополнениям… Никакого предложения я не вносил. Или вносил? Как бы то ни было, а насколько я понял, правление считает, что вопрос о продлении контракта с раввином должен быть отложен 4 до следующего заседания. Я правильно понял?

“ Д“Да.

– Конечно! Почему бы и не отложить? Раввин не волк, в лес не убежит.

– Даже из одного уважения к раввину, нас должно быть больше членов на заседании.

– В таком случае ладно, – сказал Вассерман. Поговорим на будущей неделе. И если больше вопросов нет, – он выжидательно взглянул на остальных, – то заседание будем считать закрытым.