Вегетация

12 Котлован

Их запрограммировали выкопать котлован определённых размеров, и они взялись за дело, а потом котлован стал не нужен и эти машины оказались просто брошены. Забыть о них было дешевле, чем разбирать и утилизировать.

— Китайцы всегда так делают, — пояснял Серёга. — У них все машины как гондоны одноразовые. А мы для них — помойка.

Но машины продолжали работать. Сошедшие с ума от радиации, они копали котлован за котлованом с бессмысленным механическим упорством.

— Штук десять уже выкопали! — хохотнул Серёга. — Один котлован роют — а грунт в другой котлован сваливают, в предыдущий. Охереть трудозатраты!

Митя не вникал в пояснения брата.

— Это ещё что! — разглагольствовал Серёга. — Говорят, на Сибае в медных шахтах до сих пор комбайны уцелели. Под землёй-то они в натуре озверели. А возле Челябы какой-то карьер остался, и там агрегаты мрамор пилят. Никто оттуда не возвращался. Так что, Митяй, наш зоосад ещё не самый обосранный.

Митя прислушивался к своим ощущениям. Что в нём изменилось?.. Вроде бы ничего… Хотя он ведь почувствовал тепло сосны… Он — Бродяга?.. Мите сейчас было страшнее, чем тогда, когда на них с Серёгой поехал козловой кран. Неужели он жестоко облучился? Неужели он обречён?.. Митя истово убеждал себя, что там, в большом городе, где он живёт по-настоящему, уже давным-давно научились лечить людей от радиационного поражения, ведь столько лет после войны пролетело, наука и медицина развивались!.. Чем ещё объяснить легкомыслие Серёги, кроме спокойствия за брата?

Меж деревьев впереди засверкало солнце — там был котлован, а не лес.

Серёга и Митя остановились на краю. Прямоугольный котлован в длину вытянулся, наверное, на километр, а в ширину был метров триста. В глубину — с пятиэтажный дом. Противоестественный, какой-то инопланетный провал тихо дышал прохладой. Объём пустого пространства воспринимался так остро, что поневоле влекло шагнуть с обрыва. На дальней стороне — на дне и на террасе — работали два экскаватора, к ним и шли самосвалы. Съезд на дно котлована выглядел как широкая, постепенно углубляющаяся траншея.

— Короче, — сказал Серёга. — Я выяснил, как «Лю Чонги» устроены… Ну, самосвалы китайские. Задача такая. Влезем в кабину, я отрублю автоматику и переключу на ручное управление. И потом двинем на Банное озеро, где мы должны перехватить Типалова. Там все бригады проезжают, которые в горы. Пешком туда мы бы два дня пёрли и опоздали, а на «Чонге» к вечеру прикатим.

Серёга решительно направился к выемке — спуску в котлован.

— Спрячемся сбоку, — на ходу излагал он свой план. — Дождёмся самосвала с карьера, гружёные — они ползут медленно, и когда пойдёт мимо — заскочим на лесенку. Я первый. Если не успеешь за мной, пиздуй вниз, там подберу тебя.

Серёга заметил, что Митя подавлен. Понятно, испугался быть Бродягой. Ничего, как-нибудь потом устаканится. А сам Серёга был воодушевлён тем, что стряслось с его братом. Бродяга — это решение всех проблем Типалова, и Серёге с таким братом обеспечено в бригаде место рядом с бригадиром — значит, рядом с Маринкой. Чего он и хотел. Круто, блин. Серёге казалось, что он ловкий и удачливый, всё ему по силам, всё у него получится легко и быстро.

Широкая траншея становилась всё глубже, справа и слева поднимались неровные стенки. Отчётливо запахло сырой, тяжёлой, могильной землёй. Дно траншеи было намертво утрамбовано грузовиками весом в сотни тонн; в ребристых отпечатках колёс, огромных, как следы динозавров, блестела вода.

— Вот нормальное место! — указал Серёга.

Плечом к плечу они втиснулись в рытвину, оставленную в стене траншеи грубым ковшом экскаватора.

— Не очкуй, — успокоил брата Серёга.

Снизу, из котлована, в ущелье выемки уже взъезжал самосвал.

Квадратная морда исполинской машины загородила, похоже, весь проём траншеи. Выло обросшее грязью сопло воздухозаборника, рокотал могучий дизель. В спаренных колёсах гудели электродвигатели. Вместо бампера у гиганта была широкая рама с батареей прожекторов. Стёкла в рулевой рубке от вечной пыли помутнели, словно самосвал и вправду сошёл с ума. Козырёк кузова накрывал кабину, как нахлобученная на глаза кепка.

Грузовик приближался с многообразным шумом, с пыточным хрустом грунта под протекторами. Он казался уже не механическим, а геологическим чудищем. Митя и Серёга поневоле затаили дыхание. Загородив весь белый свет, мимо проплыла глыбища капота, покрытая ржавчиной и лишайниками, потом — колесо высотой в два человеческих роста, потом — выпуклый и грязный топливный бак, потом — ещё одно колесо и, наконец, где-то вверху — край кузова. А лестница в кабину у самосвала находилась с другой стороны.

Прижимаясь спинами к земляной стенке, Серёга и Митя глупо стояли в туче бризолового чада. «Лю Чонг» неторопливо уползал вверх по траншее.

Митя молчал. Серёга тоже молчал, а потом наконец взорвался:

— Я, блядь, не обязан знать, с какого бока на него залазиют!

Он вывалился на дорогу и сердито потопал вниз.

Митя догнал брата лишь на дне котлована. Дно — взрытое, всё в буграх и ямах — было исполосовано колеями самосвалов. После вездесущей пышности леса здесь было как-то пугающе безжизненно: глина, щебень, лужи, земляные вывалы, следы когтистых ковшей. Бурые и отвесные борта котлована резко ограничивали пространство. Сырость холодила до озноба.

— Туда пойдём! — Серёга сердито махнул рукой на дальний край, где экскаватор с длинной решётчатой стрелой наваливал грунт в кузов ещё одного самосвала. — Пока стоит под погрузкой, я подберусь и заскочу.

Серёга оглянулся на Митю, вдруг развернулся полностью и попятился.

— Ё-моё! — охнул он. — Сзади прёт!..

Митя послушно посмотрел обратно.

Из траншеи, покачивая квадратной башкой, выезжал ещё один «Лю Чонг» — пустой, словно бы голодный. Хотя это было невозможно, Митя и Серёга одинаково почувствовали, как машина цепко ощупывает их ультразвуком — определяет препятствия на пути или объект для устранения. Они, люди, — угроза, им здесь не место, их требуется уничтожить. Раздавить колёсами. «Лю Чонг» выбросил струю выхлопа и сошёл с колеи, нацеливаясь на врагов.

Митя понял, что сунуться в котлован было дурацкой идеей.

Лицо у Серёги стало хищным и жёстким.

— Ну, сам напросился… — сквозь зубы процедил он.

— Что ты задумал? — насторожился Митя.

— Давай, Митяй, — Серёга принялся стаскивать с него рюкзак. — План, значит, такой… Сейчас этот говновоз подъедет поближе, и я отбегу, а ты ещё подпусти его к себе. Потом чеши куда-нибудь. Он за тобой погонится — на меня у него радиуса поворота не хватит. А я сбоку подлечу и влезу на него.

— А почему я должен быть приманкой? — возмутился Митя.

— А ты умеешь его автоматику вырубать? Ну и не мороси!

Спорить с Серёгой не имело смысла.

Они смотрели, как огромный грузовик, переваливаясь на ямах и буграх, увеличивается в размерах. Воют компрессоры, рокочет генератор, комья земли падают с колёс… Казалась, что машина угрожающе выдвинула челюсть, прожекторы на раме были как зубы. «Лю Чонг», не мигая, вперился в Серёгу и Митю круглыми соплами, будто исступлённым взглядом мёртвых глаз. На капоте грузовика за оградой рабочей площадки росла какая-то трава. Серёга хлопнул Митю по плечу и бросился в сторону. Митя остался один на один с непобедимым дизельным мамонтом. Внутри у Мити всё тряслось.

Он успел подумать о Серёге с ненавистью: как легко Серёга рискует и его, и своей жизнью!.. Серёга — сволочь!.. Это ведь он, долбанутый придурок, решил заполучить самосвал, это он привёл Митю сюда, в карьер… А теперь на Митю наваливается озверевший великанский чумоход!

Митя метнулся прочь от самосвала.

А Серёга в этот раз не ошибся. Мозги у самосвала были устроены просто: машина считала не расстояние до цели, а свой путь, и до Мити по прямой ей было ближе, чем до Серёги по дуге. Оглянувшись, Серёга увидел, что Митя бежит куда-то к борту карьера, а самосвал катится за ним, забыв о другом враге. И Серёга тотчас развернулся — нельзя было терять время.

Кроссовки вязли в рыхлом грунте, рюкзак бил по спине, а чёртов грузовик ехал не так уж и медленно — хрен догонишь. Серёга выкладывался на полную, задыхался. Он огибал земляные кучи и ямы, прыгал через рытвины с водой, а грузовик впереди раскачивался, точно корабль на волнах. Серёга перестал его бояться. На финальном рывке он бежал уже рядом с неимоверным колесом, с которого на него сыпались ошмётки грязи. Наконец, почти сгорая, Серёга бросил себя вперёд и ухватился за шершавую ступеньку лесенки.

Он взвился наверх, на огороженную леером площадку возле рулевой рубки. Эту площадку, прикрытую козырьком кузова, не омывало дождями, и здесь скопился всякий мусор, земляной прах, а на нём выросла чахлая трава. Серёга дёрнул дверь в рубку — заперто! Локтем Серёга вышиб из прогнивших уплотнителей пластиковое стекло, влез в щель рукой и отщёлкнул замок. Из рубки пахнуло застойной вонью, сразу и растительной, и синтетической.

Всё в рубке — панель управления, руль, кресла, окна и пол — было окутано какой-то невесомой зелёной паутиной, моховыми нитями. Экраны мониторов светились сквозь живую волокнистую пряжу. Серёга брезгливо содрал эту пакость руками и на приборной панели оголил секцию автоматики. Секцию надёжно защищала металлическая крышка. И ключа от неё у Серёги, конечно, не имелось. Серёга злобно врезал по крышке кулаком. За Митю он сейчас не боялся — о Мите он и не вспомнил. В этом котловане у него всё получалось через жопу: так неужели, блядь, он конченый лох?!

А Митя в это время понял, что угодил в западню.

Митя убегал от чумохода к стене котлована: он надеялся вскарабкаться по откосу, будто забраться на дерево, спасаясь от волков. И обманулся. Красновато-сизый, как мясо, откос был сложен из плотной хрящеватой глины, и по нему струилась вода из верхнего водоносного пласта. У подножия стены образовалось болото — жидкий глиняный творог. Вряд ли у Мити получилось бы преодолеть это месиво и подняться на скользкий обрыв… Тупик.

Митя не знал, что делать. Он стоял у края болота и с ужасом смотрел на прямоугольное рыло грузовика, словно искажённое презрительным оскалом. Грузовик подползал всё ближе и ближе. Митю гипнотизировали титанические колёса, вздутые рубцы их протекторов. Взрытое дно котлована… Частокол ельника на гребне дальнего обрыва… Безлюдье искалеченной радиоактивной земли… В ослепительной синеве неба вокруг солнца пылало жгучее кольцо… Сейчас безумная и тупая машина раздавит его, Митю, как лягушку…

В голове у Мити звенело. Где этот гад — Серёга?.. Почему не выручает?!..

Митя понял, что он должен сделать. Клиренс у «Лю Чонга» здоровенный — наверное, в метр. Надо лечь под самосвал, другого способа спастись нету!.. Митя мгновенно представил это: самосвал накатывается, заслоняет небо, и Митю плющит ощущение неимоверной тяжести над головой; сверху нависают промасленные глыбы грязи, облепившей механизмы; два чудовищных колёса грузно плывут слева и справа, будто солнечные затмения, а потом плывут ещё два колеса… Сумеет ли он, Митя, совершить такой трюк?..

Но Мите не пришлось испытывать свою выдержку. Морда «Лю Чонга» надвинулась на него — и вдруг замерла. «Лю Чонг» остановился. Митю окатило странное чувство, что чумоход опознал в нём существо, которое никак нельзя уничтожать… Хотя, скорее всего, машина лишь помедлила на мгновение, изучая болото — не опасно ли?.. Неважно! У Мити появился шанс не бросаться под колёса!.. Неподвижный грузовик не собьёт его смертоносным встречным ударом, и можно попробовать запрыгнуть на капот!..

Митя метнулся к самосвалу и сиганул на раму с прожекторами, на разгоне забросив на неё и правую ногу, вцепился в железяки и подтянулся. Всё, он на капоте! Сквозь вентиляционные прорези в корпусе на него дул обжигающий жар радиатора. «Лю Чонг» ещё стоял на месте, вхолостую рокоча дизелем. Хватаясь за горячие прорези, Митя принялся карабкаться по морде грузовика наверх. «Лю Чонг» стравил тучу бризолового дыма и попятился, со скрипом поворачивая колёса, а Митя уже держался за стойку ограждения.

Он перемахнул через леер и очутился на площадке под козырьком кузова. Дёрн, травка, безопасность… Дверь в рулевую рубку была распахнута. Серёга, скорчившись над панелью управления, ножом пытался отколупнуть крышку на секции автоматики. Увидев Митю, он распрямился в изумлении.

— Митяй!.. — с облегчением выдохнул он.

Не говоря ни слова, Митя врезал ему кулаком в глаз.