Вегетация

46 Город Межгорье (I)

Серёга взял в сторону и затормозил, смяв мотолыгой густой кустарник, что вырос на былом тротуаре. Рядом остановился харвер, в его корпусах мощно гудели моторы. Егор Лексеич приоткрыл дверь кабины и высунулся наружу.

— Слышь, Серёжа, смотри там в оба! — крикнул он. — Алабай нашу Ведьму поймал! Она может снова толпу чумоходов сюда нагнать, как на Инзере!

— Всё под контролем! — браво крикнул в ответ Серёга.

— Если разойдёмся — встречаемся на станции!

Серёга посмотрел на экран навигатора. Межгорье было совсем небольшим городом, железная дорога огибала его по южной окраине. Станция находилась на юге, а водозабор — на северо-западе. Всё просто, даже дебил поймёт.

— Принято, дядя Егор!

Егор Лексеич нырнул в кабину, и харвер пошагал вперёд — размашисто и уверенно. В движении его длинных суставчатых ног было что-то от циркуля.

Небо затянуло сырыми облаками, по улицам ползла влажная дымка. Впрочем, улицы существовали только в навигаторе, а Серёга видел вокруг мотолыги старый и крепкий лиственный лес: берёзы, рябины, липы, тополя. Они выбрались из скверов и палисадников, когда люди исчезли, и заняли опустевший город. Направление улиц Серёга угадывал по расположению домов, но дома попадались нечасто, будто бы тоже ушли вслед за людьми. Лишь изредка сквозь зелень можно было различить панельную пятиэтажку с ровными рядами чёрных оконных провалов или здания в один-два-три этажа с кустами на крышах. Ещё среди деревьев косо торчали бетонные столбы и ржавели в кустах бузины и черёмухи брошенные автомобили.

Серёга привстал и быстро глянул назад. Бригада расслабленно сидела в десантном отсеке за дизелем — все, кроме алабаевца. Егор Лексеич сказал, что выгнал его с концами в лес: на хуй нужен. Маринка и Митя расположились рядом. Серёгу вновь окатила злость на них обоих, однако в злости он ощутил и привкус горечи. Ну командует он теперь мотолыгой, и что? Он рассорился и с девчонкой своей, и с братом. Конечно, братас у него — того, с придурью, но убивать его, как Харлея, Серёга бы не стал. Митяй — не Харлей…

Комбайн Егора Лексеича давно растворился за густой листвой и стволами деревьев, но затрезвонил телефон — Типалов вызывал Серёгу.

— Видишь трал раскоряченный?

Серёга увидел. К лобастой кабине колёсного тягача сзади на седельную связку крепился вытянутый полуприцеп с горбатой рамой, под которой был подвешен объёмный ребристый бункер вроде ковша. Трал уже давно умер. Его дырявая кабина, заломленная набок, побурела от ржавчины, а на капоте и на полуприцепе гордо торчали в ряд пушистые молоденькие пихточки.

— Я уже за трал ушёл, — продолжил Егор Лексеич. — Тут риперы вертятся. Ты, Серёж, перед тралом направо сверни и шуруй по параллельной улице.

— Ясно, — ответил Серёга. — А что за машина такая дикая, Егор Лексеич?

— Грунторез. Я же говорил вам, что Ямантау — заповедник, здесь не вели заготовок, лесорубные чумоходы — только те, что приблудились. А свои черти — стройтехника. Межгорье, считай, обслуживало «Гарнизон» — целый город подземный в Ямантау. Здесь под чуму весь автопарк стройуправления угодил.

— Понятно, — сказал Серёга.

Он тормознул мотолыгу, развернул и погнал на поперечную улицу.

Гусеницы с треском давили кусты и рвали дёрн с травой, мотолыгу трясло на взрытом асфальте. Серёге приходилось лавировать, чтобы вписаться между стволами деревьев, которые мотолыга не смогла бы повалить. Ветви скребли по решётке интерфератора, сыпалась листва. Клокотал движок. Обдувало тихой свежестью леса. Справа и слева в зарослях мелькали строения.

Серёга вдруг поймал себя на ощущении, что не может сориентироваться на местности — так неграмотный не может сложить буквы в слова. Вроде по карте всё было понятно: улицы, перекрёстки, кварталы, дома. То же самое находилось и перед глазами… Но одно с другим не сочеталось: картинка, что была наяву, не соединялась с изображением навигатора. И вообще, картинка эта казалась какой-то ненастоящей: оно или не оно? Серёга с изумлением осознал, что не помнит, направо он повернул или налево. И что такое — направо и налево? И стоит ли за липами серая развалина, или ему мерещится?

Он ничего не успел себе объяснить. Зелень поодаль заходила ходуном, точно там кто-то плыл и гнал перед собой волну. Мелькнуло что-то тёмное. За тарахтеньем движка Серёга ничего не слышал. А из кустов калины вдруг брызнули во все стороны птицы и листья, часть куста осела, как отрезанный кусок теста, и сквозь щель вперёд полезло бешено вращающееся колесо со стальными когтями — колесо высотой с одноэтажный дом.

Серёга ударил по тормозам.

Перед мотолыгой из зарослей выдиралась какая-то чудовищная машина — Серёга таких никогда не встречал. Жуткий чумоход. Перед собой он нёс огромный моторный ротор, смонтированный на шарнире; мощная подвижная рама с гидравлическими поршнями могла поднимать и опускать его. Рама была подвешена к четырёхколёсному шасси; за пустой кабиной с грязными окнами торчал угловатый массивный корпус дизеля — противовес тяжёлому оборудованию. Побеги жимолости опутывали чумоход как маскировочная сеть. Его рубчатые колёса беспощадно ломали тонкие стволы калин.

— Базуки доставай! — крикнул Серёга. — Маринка, дяде звони!..

Самому ему было, конечно, не до этого.

Он бросил мотолыгу в прогал налево — в ту сторону, откуда и вырвалась роторная тварь, чтобы тварь потратила время на обратный разворот. Мотолыгу мотало как на волнах. Жёсткие ветки наотмашь хлестали по бортам и стойкам интерфератора. Качаясь, мимо проплыл угол панельного многоквартирника.

Мотолыга очутилась во дворе. Берёзы, вербы, брошенный автофургон, изогнутое железо детской площадки, кусты, линия кирпичных гаражей с распахнутыми воротами, мусорные баки… Серёга помотал башкой, не в силах собрать панораму воедино. Что с ним?.. Куда ехать? Он ни хера не соображает!

Он повёл мотолыгу наугад, лавируя между деревьями. Мотолыга петляла по обширному двору — бессмысленно, как пьяная; Серёга не мог вспомнить даже то, с какой стороны он сюда попал. Любые пути были открыты, а Серёга ощущал себя запутавшимся в лабиринте. Всё новое — и всё точно такое же!.. Наконец опять показалась полоса гаражей. Если гаражи — должен быть выезд!..

Кирпичная стена гаража возле мотолыги вдруг треснула и раскололась, повалились выломанные глыбы, растопырились доски, а из тучи пыли попёрло зубастое колесо. Роторный чумоход свирепо и неумолимо пробивался сквозь постройку, будто сквозь штабель картонных коробок. Серёга вцепился в руль.

Мотолыга попятилась. Чумоход накренился, с трудом перебираясь через рассыпающуюся груду кирпичей, и повернул к мотолыге. Его жуткое орудие оказалось совсем близко и отвесно рубануло бы транспортёру по капоту, но довершить поворот не позволил крепкий тополь: и громоздкой мотолыге, и роторному чудовищу было тесно среди деревьев. Чумоход отодвинул раму с ротором и включил двигатель шарнира, перемещая ротор из вертикального положения в горизонтальное. Расчёт был прост — снести тополь с дороги.

Мотолыга упёрлась кормой в другое дерево — дальше отступать было некуда. Серёга сообразил, что ему конец: сейчас чумоход сменит положение клыкастого ротора и размолотит мотолыгу всмятку. Из десантного отсека через борта мячиками запрыгала бригада — все бежали прочь. Никто и не помышлял засадить в чумоход из базуки. Серёга заметался на своём месте. Бежать ему было западло — но подыхать здесь, что ли?.. И Серёга рванулся через борт, хлопнулся в траву на четвереньки и пулей кинулся в кусты.

А над развалинами гаража внезапно появился харвер Егора Лексеича. Он шагал по следу чумохода. Задирая колени, он переступил через рухнувшую стену и с какой-то ловкой обезьяньей жадностью протянул к чумоходу свою длинную суставчатую руку. Растопыренный чокер с лязгом цапнул врага за двигательный отсек, легко, как бумагу, пробивая кожух. Могучая клешня сжалась, харвер напряг руку и, пыточно скрежеща железом, отодрал дизель с одного края — будто вырвал чумоходу сердце. Потрясённый чумоход застыл в параличе. Ротор вхолостую крутился в косой плоскости.

Серёга выглядывал из-за толстого ствола берёзы, как волчонок из логова.

Ротор крутился. Чумоход стоял неподвижно, истекая бризолом. Харвер возвышался над ним, словно поджидал, не оживёт ли жертва, и гудел мотором в ситаллическом корпусе. Открылась дверь кабины; задом наперёд, кряхтя, с харвера сполз на землю Егор Лексеич и направился к мотолыге.

— В общем, молодец, Серёженька, — усмехаясь, похвалил он. — Последним сдриснул. Уже немало.

Серёга еле отклеился от берёзы и тонким голосом спросил:

— А чё это за ёборобот такой, дядь Егор?

Егор Лексеич посмотрел на чумоход: в воздухе мелькали зубья ротора.

— Сплитчер, горная машина. Скалы режет или траншеи делает. Говорил же тебе — здесь строительная техника… И куда же наших бздунов разнесло?

Егор Лексеич приложил ладони ко рту рупором и заорал:

— Э-э-эй!.. Наро-о-од!..

Серёга недоверчиво пощупал ближайший куст — листья, ветки: настоящие ли? Ротор чумохода, исчерпав инерцию, наконец замер.

Егор Лексеич обошёл мотолыгу, выискивая повреждения.

— Ладно хоть машину не угробил… И как тебя угораздило сплитчеру-то попасться, Серёжа? Он ведь еле ездиет со своей бандурой!

Серёга никак не мог освоиться с тем, что мир обрёл прежнюю реальность.

— Ну, не знаю, дядя Егор… — Серёга замялся, вспоминая столкновение с чумоходом. — Я здесь в трёх соснах заблудился… Тыкался, шарахался, выехать не получалось!.. Потому твой слич… плеч… Короче, так он меня и догнал!

— Хуйню какую-то городишь, — усомнился Егор Лексеич.

— Правду говорю! — горячо заверил Серёга. — А тебе нормально было?

— В смысле? — забеспокоился Егор Лексеич.

— Ну, ты не терялся? Я вот всё видел — и ни хера не понимал!..

Теперь к словам Серёги Егор Лексеич отнёсся уже серьезно:

— Я сам не рулил. Задал харверу прийти к твоему телефону, он и шёл.

Заросли за мотолыгой зашевелились, потом из-за черёмухи осторожно вынырнули Костик с Алёной. Костик был вооружён автоматом.

— Грохнули гада? — спросил он, рассматривая сплитчер.

— Мы с Костичком с пустого гаража прятались, — пояснила Алёна, виновато улыбаясь и поправляя грудь. — Страшно было, Егора.

— Ничё-ничё, — успокоил её Егор Лексеич, размышляя о своём.

С другой стороны появился Фудин. В руке он держал телефон.

— Я в дом вон там заскочил, шеф… Рядом совсем!..

— А на хера телефон достал? — прищурился Егор Лексеич. — Дорогу забыл?

— Да так, для подстраховки… — уклончиво пробормотал Фудин.

Может, Фудин и шпионил для Алабая, но Егора Лексеича пока озаботило не это. Фудин хотя и не признался, но тоже явно уловил непорядок с лесом. Точнее, с восприятием мира. У Егора Лексеича медленно дозревало очень нехорошее объяснение всех обнаруженных странностей.

По громкой связи он вызвал Матушкина:

— Ты куда учесал, Витюра?

— Я за Натахой втопил… — неестественно хохотнул Матушкин.

— До Китая, что ли? Пиздуйте обратно, всё закончилось!

— Идём… — Матушкин засмущался. — Да чё-то по ходу мы без понятия…

Егор Лексеич и Серёга переглянулись.

— Включи маршрутизатор на мой номер и топай по указаниям с телефона.

— Долбоёб? — робко предположил Серёга.

Егор Лексеич задумчиво покачал головой и с сожалением вздохнул:

— Ох, не в том дело… Похоже, мы под Ведьмины подлянки угодили.

— Эта она чумоход к нам послала? — Серёга кивнул на мёртвый сплитчер.

— Нет… Чумоходы, видать, сами по себе тут шастают… А Ведьма морок на лес навела. Потому-то мы и теряем дорогу прямо у себя под носом.

Серёга не сразу осознал вывод бригадира, и потом ему стало жутко. Одно дело — когда нападают чумоходы, но ты готов отразить нападение. И другое дело — когда ты ослеп, окружённый врагами, а уверен, что зрячий.