Великий миф

Глава 11

Глава 11. Заграница нам поможет! (Поездка в Европу 1697–1698 годы).

Опять, как и в случае с Азовскими походами, главным инициатором поездки Петра I в Европу называют Франца Лефорта. Из его писем родственникам в Женеву видно, что решение отправиться за границу, было принято в конце 1696 года.

6 декабря 1696 года думный дьяк Емельян Украинцев объявил в Посольском Приказе, что царь намерен отправить посольство в Европу. Предполагалось посетить Австрию, Саксонию, Бранденбург, Голландию, Англию, Венецию, а также Папу римского.

Великое посольство. (Взято из открытых источников)

Основная цель — получить помощь европейских стран в борьбе против Османской империи и захватить северное побережье Черного моря. Действительно, война за Пфальское наследство (1688 −1697 гг.) закончилась, и бывшие противники начали мирные переговоры, завершившиеся в сентябре 1697 года подписанием Рейсвейкского мирного договора. Теперь уже ничто не мешало Габсбургам бросить все свои силы на борьбу с Османской империей, и именно на это рассчитывал Петр I.

Но, здесь он грубо просчитался, поскольку Австрия никогда не воевала за чужие интересы, а все свои проблемы на востоке она уже решила. Теперь ее интересы лежали в западном направлении, поскольку на европейском горизонте уже маячила война с Францией за Испанское наследство. Это знали и понимали практически все, а поэтому можно было заранее предсказать провал дипломатической миссии Петра I. Понятно, что сказывалось отсутствие политического опыта и слабая информированность молодого русского царя, однако можно было надеяться, что со временем все утрясется, но, увы, до конца своей жизни Петр I так и не научился отличать государственные интересы от своих личных прихотей и симпатий.

Вернемся к европейскому вояжу царя. Великими полномочными послами были назначены:

— Франц Яковлевич Лефорт — генерал-адмирал.

— Фёдор Алексеевич Головин — генерал.

— Прокофий Богданович Возницын — думный дьяк.

Не лишним будет осветить такой меркантильный вопрос, как финансы. На какие средства было совершено это путешествие и производились закупки? Николай Герасимович Устрялов приводит следующие цифры:

Лефорту было выдано — 3920 рублей.

Головину — 3000 рублей.

Возницыну — 1650 рублей.

Как видим, суммы, более чем скромные. Почему? Дело в том, что наши серебряные копейки там, в Европе, мягко говоря, никому не нужны. Расплачиваться придется реальными деньгами — золотыми дукатами и серебряными талерами, отсюда и такая скудность.

А чего еще можно ожидать после двух Азовских походов и «бурной» деятельности Петра I по освоению новоприобретенных земель, сожравших на корню всю «валюту»?

Если пересчитать по серебру, то послам выдано на расходы всего 11 140 талеров. Петр I по наивности рассчитывал на финансовую помощь Европы (заграница нам поможет!), в частности Голландии, и сильно просчитался.

9—10 марта 1697 года посольство отправилось из Москвы в Лифляндию, самую богатую провинцию Швеции, правда, именно в этом году из-за неурожая, там резко подорожало продовольствие. В Риге, Пётр хотел осмотреть укрепления этой крепости, но шведский губернатор, генерал Дальберг, отказал ему в просьбе, что в дальнейшем было использовано царем как Casus Belli (повод для войны). Не понравились русским и астрономические, по их мнению, суммы счетов, выставленных за постой.

В Курляндии и Бранденбурге все прошло более спокойно, правда, переговоры с Фридрихом III ни к чему не привели. Попытка привлечь Бранденбургского курфюрста к борьбе с Османской империей, как и следовало ожидать, не увенчалась успехом. Опять, как совсем недавно В. В. Голицын, Петр проявляет полную неосведомленность в политических делах Европы. У Бранденбурга нет, и не могло быть никаких территориальных проблем с Турцией, и чтобы понять это, достаточно просто взглянуть на карту. Если Петр хотел сыграть на религиозных чувствах курфюрста, то и здесь он крупно просчитался. Еще отец Фридриха III, Великий курфюрст Фридрих-Вильгельм I принимал под свое покровительство всех гонимых за веру, возведя религиозную толерантность в ранг государственной политики. Чем еще мог быть полезен Бранденбург Петру I? Армия, деньги? Регулярная армия у Фридриха III действительно была, что-то около 27 500 человек, но она постоянно сдавалась в аренду, поскольку курфюрсту не хватало денег на тот роскошный образ жизни, который он вел. Короче говоря, нет ни армии, ни денег! Все это можно было без труда выяснить еще в Москве и не тратить напрасно время.

22 июня царь морем прибыл в Пиллау (Балтийск) и, дожидаясь пока подъедет посольство, чтобы не терять времени, стал учиться артиллерии у прусского подполковника Штейтнера фон Штернфельда, и даже получил соответствующий диплом, о чем с восторгом повествуют апологеты Петра I. Что стоит эта бумажка, которой многие предают неоправданно большое значение, прекрасно иллюстрирует следующий эпизод.

«Три года спустя (1701 год) во время пребывания Петра в замке Биржай, в Лифляндии, вместе с королем польским, оба государя, одинаковые поклонники оригинальности, развлекались стрельбою в цель из пушек. Август попал два раза, а Петр ни одного». (Валишевский)

Поразительно, кавалерист Август, который по заверению наших историков и пить то, не умел, с глубокого похмелья, с мутными глазами и трясущимися руками поражает две цели, а наш «дипломированный» артиллерист, крепкий на голову и никогда не страдавший похмельем Петр Михайлов ни одной!

Правда, поклонник Петра I академик Молчанов Н. Н. объясняет это тем, что Петр якобы специально поддался Августу, чтобы улучшить настроение своего союзника. Действительно, Петр мог специально промахнуться, но как получилось, что Август поразил две мишени, академик не объясняет. Зато, становится понятно, почему под руководством Петра I наша артиллерия не смогла пробить ни одной бреши, ни в стенах Азова (1695 и 1696 гг.), ни в стенах Нарвы (1700 год).

Мы немного забежали вперед. Вернемся в 1697 год. В Бранденбурге Петра больше всего волновал вопрос, касавшийся Польши, где после смерти Яна Собесского оказался вакантным королевский престол. Поскольку в то время эта «должность» была выборной, то понятно, что претендентов на польскую корону было предостаточно. Отношение Петра I к этому избранию были просты: кто бы ни был на польском престоле — всё равно, лишь бы до заключения общего мира с турками Польша не выходила из священного союза четырёх держав. Единственный кандидат, который не устраивал царя — французский принц Конти, который прямо заявил, что если он будет избран королем, то заключит с султаном мир.

Тогда Петр сделал ставку на саксонского курфюрста Фредерика Августа I, прислал ему две грамоты в поддержку и даже выдвинул к литовской границе русские войска. Эти действия Петра позволили саксонскому курфюрсту вступить в Польшу и короноваться под именем Августа II (сентябрь 1697 года), перейдя в католичество. При этом он дал царю слово оказывать ему поддержку в борьбе с Османской империей и Крымским ханством. Как показали последующие события, Август II просто использовал Петра I и русские войска в своих личных целях, при этом, не собираясь выполнять своих обещаний. Польша поспешила заключить с Турцией мир, совершенно не считаясь с интересами Русского государства. Это был первый звоночек со стороны Августа, но Петр к нему не прислушался, а жаль.

Прибыв 7 августа в Амстердам, царь оставил там всех своих спутников, а сам, с небольшой свитой в шесть человек продолжил путь к маленькому городку Заандам (Саардам), который по московским рассказам голландских плотников был, чуть ли не центром кораблестроения. Верфей действительно было много, но вот строились в основном рыболовецкие, китобойные и набольшие купеческие суда. Строительство крупных купеческих и боевых кораблей было сосредоточено в Амстердаме, куда Петр и вернулся уже через неделю.

Бургомистр Амстердама Николас Витзен, который семь лет назад предлагал молодому царю начать совместную торговлю с Востоком, зная страсть Петра к кораблестроению, решил услужить ему и приказал заложить на одной из верфей новый корабль фрегат «Петр и Павел», на строительстве которого работали и русские волонтеры, в том числе Петр Михайлов.

Работа Петра I простым плотником на амстердамской верфи преподносится нашими историками как выдающиеся событие: якобы царь научился в Европе строить корабли и, вернувшись в Россию, научил этой премудрости своих подданных. Друзья мои, ученик плотника может стать только плотником и никем больше. Для правителя огромной страны это занятие — пустая трата времени! Его задача — организация управления государством и контроль.

Если начальник цеха вместо того, чтобы грамотно организовать работу, сам будет стоять за станком, выполняя план — он плохой начальник. Друг Петра I, прусский король Фридрих-Вильгельм I, будучи кронпринцем, тоже любил наблюдать за работой кузнецов, каменщиков, конюхов и скотников в своем поместье, но он никогда не брал в руки инструмент и не пытался что-то делать. Его задача — организация и контроль. Все должно работать как часы, везде должен поддерживаться порядок и идеальная чистота. Неудивительно, что ему удалось провести все реформы и сделать аграрную Пруссию одной из передовых стран Европы. Так что три месяца, проведенные Петром I на амстердамских верфях — личная блажь царя, не имеющая ничего общего с государственными интересами.

Фрегат «Петр и Павел».(Взято из открытых источников)

Сроки строительства фрегата «Петр и Павел» — всего два месяца, поражают даже сегодня. Заложили корабль 9 сентября, а уже 16 ноября он был готов. Однако Петр был недоволен (зело противно было) тем, что голландцы строят типовые корабли по уже готовым образцам. Они, оказывается, не знают теории кораблестроения (ужас). Наши историки с восторгом описывают этот эпизод, который на их взгляд показывает неуемный характер и жажду знаний русского царя. Изучать теорию кораблестроения Петр отправился в Англию. Там он продолжил свое обучение под руководством известного английского кораблестроителя Энтони Дина. Впоследствии сам Петр признавал, что «навсегда остался бы плотником, если бы не поучился у англичан». Красиво сказано, так, что читателя начинает распирать от гордости за своего монарха.

Но, вот простой вопрос: а что собственно изучил Петр в Англии, что так возвысило его в собственных глазах?

Вопрос далеко не праздный, поскольку никакой теории кораблестроения в то время просто не существовало! Тогда чему обучал Петра Энтони Дин? Заслуга Дина заключается в том, что он первый научился использовать закон плавучести, открытый Архимедом еще в 230 году до нашей эры (на тело, погруженное в жидкость…), для определения величины осадки судна на стадии изготовления.

В 1666 году при постройке 66-пушечного корабля «Руперт» он заранее рассчитал осадку судна и настолько был уверен в своих расчетах, что прорезал пушечные порты нижнего ряда еще на стапеле, чего раньше никогда не делали. Вот, собственно и все! Чисто практически это ничего не дает ни голландцам, ни тем более Петру. Метод довольно сложный и кропотливый, поскольку нужно знать общий вес судна. Энтони Дин взвешивал все части строящегося корабля, а так же поступающие грузы и записывал все в отдельный «грузовой журнал». Итоговая сумма дала ему общий вес корабля с грузом. Исходя из этого, методом подбора он определил осадку судна. Дополнительно, для этого требовалось определить объем подводной части корабля, когда он будет находиться на плаву. Учитывая криволинейную форму шпангоутов, для определения этого объема необходимо знать дифференциальное исчисление, что для Петра I было сродни китайской грамоте.

Согласитесь, что овчинка не стоит выделки. Да, в области теории это шаг вперед, но чисто практически, для XVII — XVIII веков не имеет абсолютно никакого значения. Прорезать пушечные порты нижнего ряда можно и после спуска корабля (так собственно и делали), на сроках строительства это никак не скажется. Так, что правы были голландцы, сделавшие ставку на типовые конструкции кораблей. Уже в XVII веке они додумались до унификации и стандартизации (в упрощенном виде) и зарабатывали приличные деньги. Вот этого, к сожалению, Петр понять не мог. Вместо того чтобы махать топором и критиковать своих учителей, он должен был изучать их технологию и организацию производства. Забегая вперед, скажем, что ничего из голландского или английского опыта Петр в России не внедрил. Россия пошла, впрочем, как всегда, своим «особым» путем.

Мы опять немного отвлеклись и забежали вперед. Работая на верфи, Петр не забывал и о предстоящих переговорах с Генеральными штатами. Московскому государству для продолжения войны с Турцией нужны были три вещи: деньги, деньги и опять деньги. Именно в Голландии Петр рассчитывал получить материальную поддержку, но в очередной раз просчитался. Ни наличных денег, ни вооружения, ни специалистов он не получил. Практичные голландцы не хотели ссориться с турками и осложнять себе средиземноморскую торговлю.

Не помогла даже «козырная карта» Петра в виде разрешения на свободную торговлю с Персией, о чем еще семь лет назад голландцы сами просили. Они вообще отказались обсуждать данный вопрос. А вот это как раз подтверждает версию о том, что Азовские походы и Великое посольство звенья одной цепи, преследующие единственную цель — втянуть молодого русского царя в войну и отвлечь от восточной торговли. Теперь голландцам нечего опасаться, ближайшие годы их интересам на востоке ничего не угрожает.

Пришлось закупать снаряжение и нанимать мастеров за свой счет, благо в этом отказа не было.

В Англии до Петра стали доходить слухи о том, что Австрия собирается в одностороннем порядке заключить мир с Турцией, а это означало крушение его надежд на продолжение войны, поскольку вести ее в одиночку он не мог. Правда, у некоторых историков другое мнение на этот счет:

«Когда в Вене обнаружился распад союза с Австрией. Венецией и Польшей, спешивших заключить мир с Турцией, Петр тоже взял курс на прекращение войны. Это не означало, что он боялся вое­вать с Турцией один на один. Такую войну уже тогда петровская Россия выдержала бы. Но она неизбежно связала бы руки для дей­ствий в балтийском направлении. Поэтому Петр расстается с чер­номорскими замыслами, хотя сделать это было непросто». (Молчанов Н. Н.)

Заявление, как минимум странное, тем более зная, чем все закончилось в 1711 году, да и само поведение Петра I явно противоречит слишком оптимистичным заявлениям историка. Бросив все, царь срочно спешит в Вену, но переговоры, ни к чему не привели — Австрия отказывалась включать в требования договора передачу Керчи России и предлагала согласиться на сохранение уже завоёванных территорий. Поняв, что ничего больше не добьется, Петр оставил в Вене дьяка П. Б. Возницына, который должен был отстаивать интересы царя на Карловицком конгрессе, а сам вернулся в Москву. Забегая вперед, скажем, что заключить удалось лишь двухгодичное перемирие. Ехать в Венецию и Рим уже не было никакой необходимости, поскольку и так было ясно, что европейская миссия русского царя с треском провалилась.

Собственно, ничего страшного не произошло, ну съездили в Европу, прокатились за государственный счет, ничего не добились, зато посмотрели, как там живут, набрались опыта. Если бы так! Удивляет то, что русские постоянно наступают на одни и те же грабли! Что это, святая наивность или беспросветная глупость? В XVII — XVIII веках австрийцам постоянно удается навешать нашим монархам «лапшу на уши» и заставить воевать за свои интересы, проливая русскую кровь на европейских полях. Вершиной этого политического австрийского лохотрона будут участие России в Семилетней войне (1756 — 1763 гг.) и Итальянский поход А. В. Суворова (1799 год).