Великий миф

Глава 16

Глава 16. Жестокий век, жестокие сердца!

В Вену хлопотать о посредничестве в мирных переговорах со Швецией царь в феврале 1701 года послал Петра Алексеевича Головина. С большим трудом Головину удалось добиться встречи с графом Кауницем и изложить условия, на которых Петр I согласится подписать мир с Карлом XII.

Условия просты: шведы отдают ряд городов (Нарва, Колывань, Копорье и т.д.) и «чтобы торг из сих городов и проезд в Швецию был свободным».

На чем основывал столь дерзкие требования Петр I после сокрушительного поражения под Нарвой?

На примитивном шантаже!

Головин сразу заявил графу Кауницу, что если шведы не согласятся выполнить условия царя, то русские войска будут опустошать прибалтийские провинции, пользуясь малочисленностью шведских гарнизонов. Учитывая, что Петр I именно так и поступил в дальнейшем, можно смело утверждать — не сумев победить противника в открытом бою, он уже в январе 1701 года решил применить известную еще со времен скифов тактику «выжженной земли».

О чем это говорит? О том, что Петр I был осведомлен о слабости шведской армии, и прекрасно понимал, что ответить шведский король не сможет — Карл не может постоянно держать в Прибалтике свою армию, а сил и средств идти на Москву, чтобы принудить русских к миру на своих условиях у шведов явно недостаточно.

После того, как летом 1701 года Карл XII ушел с войском к Риге, Петр I приказал Шереметьеву начать военные действия против шведов. У полковника Шлиппенбаха, который должен был отражать возможные атаки русских войск, было всего 8 000 человек, разбросанных на большом расстоянии по приграничным селам. И началось…

— Бой при Раппиной мызе (11 000 русских против 550 шведов) продолжался четыре часа и закончился победой русских. Потери примерно одинаковы, по 300 человек с каждой стороны.

— Бой у мызы Ней-казариц (5260 русских против 160 шведов). Малочисленному гарнизону шведов удалось сдержать русских до подхода Шлиппенбаха с драгунами (300 человек). Увидев подкрепление, русские сразу отступили к своим границам. Потери 100 — 150 русских и 50 шведов.

— Бой у мызы Рауге (3 717 русских против 250 шведов). Опять Шлиппенбах успел придти на выручку своим и заставить русских отступить. Потери: 200 русских и 50 шведов.

Сражение при Эресфере состоялось 29 декабря 1701 года (20 000 русских против, по разным оценкам, от 2 500 до 3 800 шведов) и закончилось победой русских. Данные о потерях сильно рознятся, поэтому нет смысла их приводить. Петр I был очень доволен. Шереметеву было присвоено звание генерал-фельдмаршал, он был удостоен ордена Андрея Первозванного и получил в подарок портрет Петра I осыпанный бриллиантами. Награждены были все офицеры, а солдатам выдали по серебряному рублю.

В Москве праздновали победу с большим торжеством под несмолкаемый колокольный звон и пушечную пальбу из ста орудий. На кремлевских башнях были развешаны знамена и штандарты шведов, захваченные в бою, а на площади выкатили для простого народа бочки с вином, медом и пивом. Завершилась эта эйфория поздно вечером великолепным фейерверком.

Петр I в своем репертуаре: рядовую «победу» над второстепенными частями шведов, и при пятикратном преимуществе, он представляет и оценивает как выдающееся военное событие. При таком численном превосходстве не может быть речи ни о тактике, ни о стратегии, ни о таланте командира. Никто из выдающихся полководцев не будет не то, что отмечать подобную «победу» но, даже упоминать о ней, а тем более получать награду.

Разбив остатки отряда Шлиппенбаха при Гуммельсгофе 18 июля 1702 года, войска Шереметева катком прошлись по Лифляндии, превратив ее в пустыню.

Приведем только два примера.

«Шереметев велел конным полкам разорить Северную Лифляндию. Полковник Игнатьев ходил к Лаису (замок Лайс, Эстония), и за Лаис, оттуда к Везенбергу (Раквере, Эстония) и Ревелю (Таллинн) и через пять суток возвратился к Дерпту (Тарту, Эстония). На пути по обе стороны дороги все мызы и деревни развоевали, разорили и пожгли без остатку. В плен захватили несколько тысяч лифляндцев, эстляндцев, чухонцев, латышей с женами и детьми и пригнали более 20 000 голов скота, а чего не могли поднять, поколи и порубили. Такое же опустошение произвели на юге от Дерпта воевода Назимов и казацкий полковник Мурзенко… все мызы и жилища на пути выжгли и разорили, людей, лошадей и скот побрали». (Устрялов, Том 4 — 1, стр. 120)

«Животины и Чухны взято множество. Покупали коров по 3 алтына (9 копеек), овец по 2 деньги (1 копейка), робят по одной деньге (полкопейки), а больших по гривне (10 копеек) и алтына по четыре (12 копеек)». (Из письма Шереметева к Петру I, август 1702 года).

Финал:

'… желание твое исполнил. Неприятельской земли разорять больше нечего — все разорили и опустошили без остатку. (Из письма Шереметева Петру I, август 1702 года).

Реакция Петра I:

«Борис Петрович (Шереметев) в Лифляндии гостил довольно изрядно. Он взял (идет перечисление восьми населенных пунктов) и полону 12 000 душ, кроме служивых (военных)». (Из письма Петра I к Апраксину)

Мы с негодованием возмущаемся набегами крымских татар на южные рубежи нашей страны, разорением городов и пленением ни в чем неповинных мирных людей, называем их нехристями и варварами. Тогда чем отличается «поход» Шереметева от набегов татар? НИЧЕМ! Тогда почему в одном случае это варварство, а в другом это доблесть, за которую раздают чины и награды?

Понятно, что после таких «походов в гости» никакого мира быть не может. Далее, вместо войны начнется многолетняя игра в «догонялки»: Карл XII пытается настичь и разбить армию Петра I, а тот постоянно убегает и, пользуясь малочисленностью шведских гарнизонов, захватывает пограничные крепости и опустошает территории, всячески осложняя жизнь шведской армии.

Как говорится, «не мытьём, так катаньем»! Карл не может победить, потому, что на стороне русских бескрайние просторы и неисчислимые людские ресурсы, а Петр после поражения под Нарвой панически боится шведов и даже издает приказ: «вступать в бой со шведами только при явном (по разным источникам в 5 — 7 раз) превосходстве в силах».

Обратим внимание на разницу в мотивации войн России XVII века (сюда можно отнести также Австрию и Францию) и молодых буржуазных государств (Англия и Голландия). Вот ради чего Петр затеял Азовские походы?

«Однако Пет­ру хотелось явиться в Европу (Великое посольство) в лаврах победителя, чтобы иметь дело с западными суверенами, как равному с равным». (Молчанов Н. Н.)

Самое интересное, что эта «дикая» на первый взгляд, мысль академика, скорее всего, отражает истинную цель Азовских походов. Уложить на полях сражений двадцать тысяч солдат, только ради личной славы!

Вот она шкала ценностей Европы в XVII веке! Ты можешь добросовестно работать на благо страны и даже добиться больших успехов, но в Европе твои внутренние достижения, как правило, никого не интересуют. Вот война, а тем более победа — совсем другое дело, это слава, почет и уважение, даже если у тебя в стране народ влачит нищенское существование. Вспомним прусского короля Фридриха-Вильгельма I (1688 — 1740 гг.), выдающегося хозяйственного деятеля XVIII века, который за 27 лет своего правления (1713 — 1740 гг.) отсталую аграрную страну превратил в современное индустриальное (по меркам XVIII столетия) государство с мощной армией. Именно Фридриха-Вильгельма I, а не его сына Фридриха II пруссаки должны называть «Великим», но он удостоился от современников и потомков лишь скромного титула «Король-солдат», хотя войну не любил и воевал всего два месяца. Все знают и ценят Фридриха II (Великого) за его блистательные военные победы, забывая при этом, что фундамент этих побед — армию и военную промышленность создал именно король — солдат. Без Фридриха-Вильгельма I и его плодотворной хозяйственной деятельности не было бы, ни Великой Пруссии, ни Великого Фридриха II с его победами, однако «слепая» Клио (1) осыпала лаврами сына, оставив отцу лишь ненависть и насмешки.

Как мы уже убедились, что никакой экономической выгоды завоевание Азова не приносило. Вообще, все войны, которые вела Россия (а также Австрия и Франция) в XVII веке преследовали в первую очередь геополитические, имперские цели, в то время как Англия и Голландия воевали за свои торговые интересы. Отсюда и результат: Англия и Голландия — самые богатые страны Европы XVII века, а Россия — одна из беднейших, поскольку стремящееся только к величию государство (или монарх) полностью игнорирует интересы населения!

Возьмем, к примеру, всем такой известный исторический факт, как Переяславская рада (1654 год) — объединение двух «братских народов». Что получила Россия от присоединения Левобережной Украины? Кажется, простой вопрос. Конечно, огромный кусок территории — округлила свои границы, плюс дополнительно войско казаков общим числом 60 000 человек.

Все это только на бумаге. На самом деле Россия получила:

— Тринадцать лет войны с Польшей (1654 — 1667) за право присоединить эти земли.

— Два года войны со Швецией (1658 — 1660) спасая своего врага Польшу от «Шведского потопа».

— Медный бунт (1662), как результат этих войн и полное расстройство финансовой системы государства.

— Раскол русской православной церкви — как результат приведения обрядовой стороны богослужения к греческому образцу.

— Девять лет войны с Османской империей (1672 — 1681) уже за Правобережную Украину.

Результат:

— Вроде как присоединили, но только на правах «некой автономии» со своими законами.

Может быть, оттуда в Россию потекли рекой денежные потоки, как в Испанию из Нидерландов? Держи карман шире!!!

Российская казна не получит ни копейки (это было заранее оговорено) за весь XVII век, наоборот, будет снабжать казаков оружием и боеприпасами, а также восстанавливать за свой счет разрушенные крепости.

Вскоре после Переяславской рады официальный титул русского царя был изменён:

«в нём слова 'всея Русии» заменены на «всея Великие и Малые Русии(России)», а к титулу государя добавлено « Киевский» и возвращено « Черниговский».

Вот он истинный результат этого объединения «братских народов»!!!

Северная война из «той же оперы». Начав военные действия, Петр на корню разрушил всю прибалтийскую внешнюю торговлю России, чем нанес непоправимый материальный ущерб своим же купцам — он их просто разорил! Кто-нибудь об этом вспомнил? Нет! Более того, считается, что на Балтийском море у России не было вообще никакой торговли, что злые шведы не давали нам торговать и именно Петр прорубил «окно в Европу».

Зачем прорубать окно, когда открыта дверь?

Вот так Петр втянул Россию в войну, продлившуюся более двадцати лет, и… вынужден был начать реформы. Весной 1699 года приступили к строительству железоделательных заводов на реках Нейва и Тагил, а летом 1702 года Петр отправляет дьяка Андрея Андреевича Виниуса, возглавлявшего в то время Пушкарский приказ, на Урал для поиска медных руд и устройства заводов. Этим нужно было заняться еще десять лет назад, а не когда жареный петух клюнет!

Когда мы говорим о бурном развитии металлургической промышленности на Урале при Петре I, мы совсем упускаем из виду его удаленность от Москвы и Петербурга, а это 2 000 километров. Доставка груза по российскому бездорожью на такие расстояния в то время дело не только сложное, но и экономически невыгодное. Одно дело, когда удельная стоимость груза высокая (чай, специи, шелк), тогда выгодно вести хоть на «край света», например, протяженность Великого шелкового пути, составляла около 12 000 км. Совсем другое дело, когда речь идет о железе. Государство платило в начале XVIII века по 30 копеек за пуд, т.е. примерно 2 копейки за килограмм. Транспортировка груза с такой удельной стоимостью на 2 000 километров принесет колоссальные убытки, что понятно и без скрупулезных подсчетов. Как поступали?

В 1702 году на Каменском заводе было отли­то 70 пушек и 12 375 пудов чугуна, кроме того на заводе име­лось прутовое и связное железо — 364 пуда. Петр I приказал доставить в Москву 45 пушек и 210 пудов дельного железа. Интересно как, ведь дорог нет?

«На крестьянских подводах, от слободы до слободы без дачи денег за провоз».

Думаю, несложно представить адский труд и продолжительность этой доставки. Ежу понятно, что затея изначально убыточная! Нужно было найти более дешевый способ достав­лять продукцию с уральских заводов в Москву. Реши­ли использовать водный путь. Более 150 лет этот вид доставки был единственным, пока не появились же­лезные дороги.

Еще в 1651 году в верховьях реки Чусовой при впаде­нии в нее реки Утки была основана Уткинская слобода. В начале XVIII века (1703 год), с пуском первых уральских заводов на этом месте и построили пристань. Именно отсюда уходили по воде уральские железные караваны в Москву и Петербург. Здесь же строили и суда для сплава — коломейки (длина — 34 метра, ширина — 6,3 метра, высота — 4,5 метра). Вес берут до 8 000 пудов (130 тонн).

Каждое такое судно прочно скреплялось железными и деревянными гвоздями и скобами, конопатилось пенькой и паклей, а потом заваривалось смолой. При каждой коломейке было несколько лодок. В среднем на строительство одного такого транспорта уходило 300 деревьев. Несложно подсчитать, что на строительство целого каравана требовалось вырубить 18 000 деревьев.

Взято из открытых источников.

Много это или мало? По грубым прикидкам, это примерно 20 гектаров леса, а поскольку коломейки назад не возвращались, то на следующий год стоили новые. Понятно, что за несколько лет вокруг Уткинской пристани вырубили все леса. Вес процесс транспортировки выглядит следующим образом:

— Зимой начинают рубить лес и свозить его к Уткусской пристани (18 000 деревьев).

— Зимой на берегу строят необходимое количество коломеек (50 — 60 штук).

— Зимой, по санному пути, к пристани привозят с заводов железо и складывают в амбары (до 500 000 пудов).

— Как только река Чусовая вскрывалась ото льда, суда спускали на воду и загружали.

— Главное было не упустить момент и отправиться в путь по первой полой воде.

— «Плыть Чусовою рекою до Камы, а Камою вниз до Волги, а с Волгою и с Окою и с Москвою реками до Моск­вы» — предписывал царский указ.

Для сопровождения каравана нужна команда в общей сложности около 20 000 человек, которых необходимо кормить в течение всей навигации, да еще и платить зарплату. В одну навигацию редко проходили весь путь, чаще всего транспортировка занимала полтора года. Кроме того, далеко не все барки доходили до места назначения и аварии случались не только на реках, но и при прохождении Вышневолоцкой водной системы и даже при разгрузке в Петербурге. Как видим, затея откровенно убыточная.

Как при таких затратах, такой логистике и таких потерях уральское железо могло быть дешевле шведского?

Низкая цена уральского железа объяснялась нещадной эксплуатацией горнозаводских крестьян. Тот же Демидов получает для работы дармовую рабочую силу в виде государственных крестьян соседних с заводом деревень. Крестьяне вместо уплаты податей, теперь выполняют вспомогательные работы на его заводе: рубят дрова, жгут уголь, возят руду и железо, а Демидов расплачивается за них с казной своим металлом. Ежу понятно, что сопоставить размер податей и объем работ не представляется возможным, а значит, есть благодатная почва для эксплуатации.

С транспортировкой дела обстояли не лучше. Если на зимние работы: рубка леса, строительство коломеек, перевоз железа с заводов на пристань еще можно было нанять людей, то для перегона каравана с Урала в Москву или на часть пути, набрать желающих было большой проблемой. Как выходили из положения? Да, как обычно! Если крестьяне не соглашались идти на сплав «вольно», приказано было брать «неволей»!

Самое интересное — стоимость всего «железного каравана» по разным оценкам составит от 150 000 до 300 000 рублей. Овчинка выделки не стоит! Лишнее подтверждение тому, что грандиозность затраченных средств всегда соединялась у Петра со скудностью результатов!