Великий миф

Глава 18

Глава 18. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Существует стойкий МИФ, что Перт I создал самую лучшую артиллерию в Европе (а может быть и в мире) в XVIII веке. Самое поразительное, что об этом нам рассказывают не только восторженные историки, далекие от понимания проблемы, но и авторитетные специалисты.

Например, генерал-лейтенант А. А. Нилус оценивает потери орудий в Нарвском сражении как положительный момент:

«Потребовалось изготовлять новую артиллерию, — пишет он, — к чему император Петр Великий и его бомбардиры были уже приготовлены основательным изучением иностранных артиллерий, германской и голландской, влияние которых явно отразилось на вновь созданной Петром нашей новой артиллерии, которая уже не только не уступала, но во многом даже превзошла иностранную».

Что на это скажешь? Мы уже видели качество отлитых из колокольной бронзы пушек и, честно говоря, впечатление далеко не радужное. Мне всегда возмущает желание показать наше превосходство — у нас не может быть так, как у всех, у нас всегда лучше! Что это? Незнание истинного положения дел или сознательное заблуждение?

Нилус Андрей Александрович (1858 — 1941) — профессиональный военный, артиллерист, автор монументального труда «История материальной части артиллерии», его трудно заподозрить в некомпетентности.

В той же книге он пишет:

«Орудия, подобные шведским 4-х фунтовым пушкам на испытании во Франции в 1740 году, в присутствии министров и академиков делали до десяти выстрелов в минуту»!

Фантастика! Для того времени просто невероятный темп стрельбы. Понятно, что в бою стрелять с такой интенсивностью не удастся, суть не в этом, главное, что пушка способна выдержать высокие динамические нагрузки. Именно это и отличает хорошую пушку того времени: одни способны делать три-четыре выстрела в минуту, другие нет. Например, русские полковые пушки XVIII века могли делать два выстрела в минуту! О каком превосходстве здесь идет речь?

Вернемся немного назад. Вспомним Густова II Адольфа (1594 — 1632), короля Швеции (1611 — 1632), при котором и был заключен, являвшийся камнем преткновения весь XVII век Столбовской мирный договор (1617).

«Он (Густов II Адольф) заслужил считаться одним из величайших полководцев в истории»! (Наполеон Бонапарт)

В чем же заслуга Густова II Адольфа, как военачальника, ведь он потерпел неудачу под Псковом (1615), его дважды разбил польский полководец Станислав Конецпольский (1591 — 1646) — под Гомерштейном (1627) и Тшцяной (1629)? Как видим, никаких особых военных талантов до 1630 года Густов II Адольф не проявляет. Что же произошло после 1630 года?

Началось все в далеком 1611 году, когда Густав Адольф стал королем. Швеция была тогда бедной малонаселенной страной со слаборазвитой архаичной промышленностью. В Швеции не было ни золота, ни серебра, но зато было много железа и меди и молодой король начал усиленно приглашать голландских капиталистов, предоставляя им льготы, сдавая в аренду рудники, шахты и заводы.

Модернизация всего металлургического производства Швеции потребовала огромных материальных затрат и была невозможна без привлечения иностранных капиталов, технологий и специалистов. Естественно, что голландские промышленники вовсе не были альтруистами, их волновала в первую очередь собственная прибыль, которую они получали, продавая шведский металл и сделанное из него оружие. Король получал свою долю прибыли в виде экспортных пошлин, но этого ему было недостаточно. Густав Адольф одним из первых понял и оценил силу и мощь огнестрельного оружия, но пушки и мушкеты начала XVII века были слишком громоздки и обладали низкой скорострельностью. Именно на это и обратил внимание молодой шведский король, решив начать работы по созданию качественно нового оружия. Удивительным образом ему удалось совместить частные интересы промышленников с государственными, и этот тандем решил поставленные задачи в течение пятнадцати лет. Был снижен вес мушкета, что позволило отказаться от сошки, и введены бумажные патроны, что повысило темп стрельбы. Пехота стала более мобильной. Сложнее было с артиллерией. В связи с низким качеством металла и несовершенством техники литья стенки пушек вынуждено делали настолько толстыми, что даже малокалиберные орудия было сложно перемещать по полю боя. Например, французская 3-х фунтовая (стреляющая ядрами весом в 3 фунта) бронзовая пушка весила 30 пудов (около 500 килограмм) и для ее перемещения требовалось четыре лошади, притом, что скорострельность была очень низкой.

Густав Адольф прекрасно понимал, что снизить вес артиллерийских орудий и увеличить скорострельность можно только за счет повышения качества металла и совершенствования техники литья. Именно в этом направлении и велись опытные работы, продолжавшиеся более пятнадцати лет.

Были выписаны лучшие оружейники Европы, и сам король давал им технические задания, принимал продукцию и испытывал опытные образцы орудий на полигоне близь Стокгольма. Только в 1629 году была, наконец, создана бронзовая 3-х фунтовая полковая пушка весом 7–8 пудов (115 — 130 кг), которую могла везти одна лошадь, а два-три солдата перемещать по полю боя. Стенки ствола этой пушки были настолько тонкими, что она не могла стрелять ядрами — это была первая пушка, предназначенная для стрельбы картечью.

Взято из открытых источников.

Картечь изредка использовалась и ранее, но ее применение вызывало трудности при заряжании. Шведские оружейники создали зарядный патрон — плотный матерчатый мешок, куда помещались картечь и порох. Благодаря применению патронов пушка обладала невиданной скорострельностью: она делала до шести выстрелов в минуту и буквально засыпала противника картечью.

К середине XVII века на заводах де Геера научились отливать легкие чугунные пушки. Эти 4-фунтовые орудия имели более толстые стенки ствола и весили 16–19 пудов (260 — 310 кг) Чугунные пушки могли стрелять ядрами, однако для их перевозки требовалась запряжка из двух лошадей, и они были менее мобильными. Но чугунные пушки были в 10 раз дешевле медных, и де Геер мог отливать в год тысячи таких пушек.

Вот так Швеция стала великой артиллерийской державой!

Создание легких скорострельных полковых пушек и облегченных мушкетов резко повысило огневую мощь шведской армии. Вот тогда в далеком 1630 году на европейском театре военных действий (в самом разгаре была Тридцатилетняя война) и появился выдающийся полководец Густав II Адольф. В битве при Брейтенфельде (сентябрь, 1631 года) он громит имперские войска под руководством графа фон Тилли, а в битве при Лютцене (ноябрь 1632 года) армию Валленштейна.

Но вернемся в Россию, в начало XVIII века. Как минимум до середины XIX века калибр артиллерийских орудий измерялся в фунтах, т.е. определялся весом снаряда, которым могло выстрелить данное орудие. Вид самого снаряда (ядро, бомба, граната) не имел никакого значения, учитывался только его вес в фунтах. Например, 3-х фунтовая пушка стреляла чугунными ядрами весом 3 фунта.

Уже отталкиваясь от веса снаряда, рассчитывали его геометрические параметры (радиус и диаметр) в дюймах. Все вроде ясно и понятно, вот только в то время не существовало единой системы мер и весов. Фунты и дюймы в разных странах имели различное значение, да к тому же, и удельный вес чугуна колебался в пределах 15% (от 6,6 до 7,8 гр./куб. см.). Неудивительно, что при таком количестве переменных пушки и снаряды разных стран даже формально одного калибра сильно отличались друг от друга.

В середине XVI века немецкий механик Георг Гартман разработал особый артиллерийский прибор, ныне известный как шкала или линейка Гартмана. Это многогранная вытянутая пирамида, которую вкладывали в ствол орудия. И по глубине проникновения ее в канал орудия судили о калибре, нормальном пороховом заряде и весе ядер. Для этого по граням призмы имелись специальные разметочные риски. И на каждой плоской стороне призмы проставлялись цифры. Одна сторона указывала калибр пушки, на другой писали вес заряда пороха, на третьей — массу ядра из чугуна и т.д. В качестве единиц измерения Гартман принял нюренбергский фунт и дюйм.

Эта система была принята в центральной Европе и известна в России еще с 1620-х годов, правда, применялась ли она на практике неизвестно, поскольку все артиллерийские орудия маркировали в гривенках (торговый фунт = 409 гр.). А вот в 1701 году, когда Виниус срочно отливал пушки из церковных колоколов по заданию Петра I, все орудия уже маркируется в фунтах. Вполне вероятно, что как раз в это время неофициально была принята шкала Гартмана, с которой Петр I был хорошо знаком еще со времен Великого посольства (1697 год), когда слушал курс лекций по артиллерии в Бранденбурге.

Документально это подтверждается и присылкой в 1702 году на уральские заводы чертежей 3, 6, 8, 12, 18 и 24-х фунтовых пушек, с пояснением: «ядро и пушка немецкого весу». Как видим, уже с начала Северной войны русская артиллерия базировалась на шкале Гартмана и зачем Брюсу (или Петру I) понадобилось в 1707 году разрабатывать собственную систему с упором на «артиллерийский» фунт, абсолютно непонятно?

По заверению наших историков и военных специалистов (Нилус) это было сделано, с целью ликвидировать разнобой в калибрах, но, как мы только что установили, ничего подобного не было, поскольку уже с 1701 года Россия перешла на немецкую систему, скопировав не только фунты и дюймы, но и конструкцию орудий. Как бы там ни было, но в 1707 году Брюс разработал собственную «российскую» шкалу, в основе которой лежал так называемый «артиллерийский фунт» — чугунное ядро диаметром два английских дюйма и весом 0,491 кг. Российский «артиллерийский фунт» оказался близок к французскому (489 гр.), больше английского (453 гр.) и несколько меньше нюренбергского (510 гр.).

На практике это означало, что французские и английские ядра соответствующего номинала были меньше российских по диаметру и могли использоваться петровской артиллерией, а вот немецкие (нюренбергские) оказались чуть больше и в канал ствола не входили. В то же самое время орудия, изготовленные с использованием системы Гартмана, могли стрелять практически любыми трофейными ядрами, а это серьезное преимущество, которого лишилась российская артиллерия по вине непонятно кого.

Разработанную Брюсом шкалу Петр I официально не утвердил и до 1737 года в русской артиллерии царил хаос, поскольку на производстве использовали два разных масштаба. В итоге часть пушек и снарядов одного номинала не подходила друг к другу. Короче говоря, хотели как лучше, а получилось как всегда. Проблему разнообразия калибров Петру так и не удалось решить, что часто приводило к курьезным ситуациям.

Например, в Новгороде в 1705 году по ведомости находилась 91 пушка и 174 730 снарядов, из которых 100 659 (20 231 бомба и 80 428 ядер) не подходили ни к одному из имевшихся орудий! Кошмар, 58% снарядов вообще непонятно для чего! В том же 1705 году в Пскове числилась 161 пушка и 29 405 ядер, из которых 5 580 не подходили к имевшимся орудиям, а к 7 пушкам вообще не было подходящих ядер. По-русски это называется БАРДАК! Это результат того, как Петр I усиленно готовил Новгород и Псков к обороне после поражения под Нарвой!

Полковые бронзовые 3-х фунтовые пушки, отлитые в 1700 — 1703 годах весили по 19–20 пудов. Понятно, что ни о какой мобильности с такой тяжелой артиллерией говорить не приходится, а поэтому, как вариант, пришлось отливать полковые пушки меньших калибров (1 фунт и 2 фунта). Работы по снижению веса полковых орудий велись постоянно, но дело в том, что сосредоточены они, были исключительно на конструкции пушек. Постоянно что-то уменьшалось, укорачивалось и облегчалось, но никакого ощутимого результата не было, да и быть не могло, так как проблема была не в конструкции, а в качестве материала и литья.

Задачу должны были решать не инженеры — артиллеристы, а инженеры — металлурги, что мы видели на примере Швеции времен Густава Адольфа. К великому сожалению, ни Петр, ни его окружение этого не понимали. В рамках программы реформирования русской артиллерии и усовершенствования её материальной части В. Д. Корчмин предложил в декабре 1705 года новую конструкцию короткой 3-фунтовой полковой пушки на одном лафете с двумя мортирами, якобы для усиления плотности картечного огня.

Взято из открытых источников.

Но, зачем создавать подобного монстра, если сама пушка может производить, пусть не шесть выстрелов в минуту, как шведская, а хотя бы четыре, чего вполне достаточно? В том-то все и дело, что даже при таком «щадящем» темпе стрельбы русскую пушку просто разорвет и чтобы дать ее «отдохнуть», но при этом продолжать вести огонь и пошли на эти конструкционные извращения. Мортиры, как и следовало ожидать, не прижились, а вот укороченные 3-х фунтовые пушки Кормчина весом 17 пудов (280 кг) были приняты на вооружение русской армии в 1707 году.

Вернемся к отрывку из книги генерал-лейтенанта А. А. Нилуса:

«Орудия, подобные шведским 4-х фунтовым пушкам на испытании во Франции в 1740 году, в присутствии министров и академиков делали до десяти выстрелов в минуту»!

Учитывая, что французская армия в XVIII веке не имела подобных орудий, можно сделать вывод, что повторить «шведский вариант» они не смогли. Так что же за технологию для отливки пушек разработали шведские металлурги в 1629 году?

Судя по практическим результатам, можно предположить, что шведы уже тогда додумались до применения местного охлаждения — метод, который Томас Родман разработал лишь спустя двести лет в 1845 году. Если отливку охлаждать изнутри (через канал ствола) проточной водой, то она получается гораздо прочнее обычной из-за более равномерной кристаллической структуры и отсутствия раковин. Для этого он разработал специальную форму с охлаждаемым проточной водой сердечником и внешним подогревом. На испытаниях крупнокалиберные пушки, отлитые по методу Родмана, делали более полутора тысяч выстрелов, что значительно превышало ресурс отлитых по обычной технологии орудий.

Так что никакой современной артиллерии Петр I не создал, да и не мог он этого сделать! Что-то отливали, стреляли, но это орудия среднего уровня без претензий даже на равенство с лучшими европейскими изделиями.

То же самое относится и к производству ружей, несмотря на очередные басни типа:

«Несмотря на сложности в работе этих предприятий (Тульские и Каширские заводы), они смогли к началу XVIII века обеспечить поставку в казну до 25 000 ружей в год, хотя это и не избавило страну от заграничных закупок». (Алексеев Т. В.)

Если все так хорошо, то почему Северную войну наша армия встречает с голландскими ружьями и негодными пушками?

Технологический процесс изготовления ружей (фузей) гораздо сложнее, чем отливка пушек, поэтому, неудивительно, что практически все ручное огнестрельное оружие Россия закупала за границей (в Голландии). На основании документов этот факт подтверждал известный историк Милов Л. В.:

«…Тульские и Каширские заводы готовых мушкетов и карабинов практически не выпускали. В казну, как правило, сдавали полуфабрикат — мушкетные стволы». (Милов Л. В.)

В упрощенном варианте технологический процесс изготовления ружья (фузеи) состоит из следующих операций:

— Из криц выковывали ствольное железо в прутах.

— Из прутов ковали мушкетные доски.

— Загибали доски в трубы и заваривали шов.

— Сверлили канал ствола.

— Обтачивали (шлифовали) ствол вдоль и поперек.

— Окончательная зачистка.

— Монтировка ложа и замка.

Как видим, изготовление самих стволов не вызывало особых трудностей, а вот с замками были проблемы. В итоге выпускали полуфабрикат, который, в общем-то, никому не был нужен!

Есть данные, что при Петре I в 1695 году была изготовлена партия ружей (фузей) в 1000 штук, но с импортными (шведскими) замками. Если это и так, то дальше дело не пошло.

Мы видели, что для достижения успеха нужна целенаправленная многолетняя работа (пример — Швеция и Англия), чего Петр I совершенно не понимал.

Ему нужно было все и сразу, а скоро только кошки родятся!