Вкус к жизни

Глава 25

– В смысле? Что значит «навсегда»? Это такая шутка? – опомнилась я и подошла к мужчине ближе. Правда, тут же сделала осторожный шаг назад, вдруг обнаружив определённые опасения на его счёт.

Мартин не сменил ни позы, ни выражения лица. Он чувствовал свою безграничную власть, и это вдруг вызвало совершенно неуместный испуг: я вскинула взгляд. Переступив через любые доводы разума, я, крадучись, пробралась на подоконник, на котором он теперь восседал, будто на троне, и устроилась на самом его краюшке. Едва уловимо поёрзала, отвоёвывая сантиметры, на которые, сказать к слову, никто и не претендовал. Мартин наблюдал за этим с неизменным интересом, а потом в один момент подался ко мне, схватил за бёдра и усадил так, чтобы никаких сомнений не оставалось.

– Извини, боюсь, я тебя не совсем правильно поняла, – издалека начала я, мысленно пытаясь сформулировать достаточно чёткий вопрос. – Ты мне предлагаешь остаться здесь в качестве хозяйки дома? Со всеми полагающимися полномочиями и вытекающими последствиями?

– Не уверен, что понимаю, о каких последствиях ты говоришь, но да, в слово «хозяйка» мы явно вкладываем общий смысл.

– И я должна буду здесь жить?

Мартин вскинул брови.

– Верно. Вместе со мной.

– И… ты вот так просто… – я напряжённо сглотнула, – вот так просто предлагаешь это буквально первой встречной?

– Как ты думаешь, сколько мне лет? – огорошил Мартин вопросом, и я неуверенно потянула:

– Ну…

– Не напрягайся так, я имел в виду, что мой возраст позволяет хорошо разбираться в людях.

– Нет, подожди, я хочу уточнить: ты… ты когда всё это придумал? Но не говори, будто только что! – предупредила я, но Мартин, кажется, этого предупреждения ничуть не испугался. – Когда? Вчера? – поторопила я, а он улыбнулся мне, точно как несмышлёнышу, только что по голове не потрепал.

– Вчера я не ещё сомневался, – сделал он признание, которому я не особо-то верила. Стоило только осмыслить некоторые фразы, отдельные слова, взгляды…

– Мне так не показалось! – уличила я мужчину в обмане, а он улыбнулся ещё шире, ещё более доброжелательно.

Наверно, при желании, своим обаянием он мог свернуть горы, но улыбкам предпочитал плохо читаемые взгляды. Я взяла этот момент на заметку, но продолжала держать руку на пульсе по конкретному вопросу. Мартин не заставил ждать и заверил:

– У меня было время, чтобы это обдумать, пока ты спала в машине. А потом ещё здесь.

– До утра?

– До того момента, как ты проснулась, – ненавязчиво уточнил он временной промежуток, но меня не успокоил вот от слова совсем!

– Просто скажи, что пошутил, – простонала я, едва не плача, не зная, как реагировать на подобные предложения.

Остаться хотелось неимоверно! Но и вполне разумные опасения не позволяли торопиться. Мартин участливо вздохнул, но категорично качнул головой.

– На самом деле принять решение совсем несложно, – проговорил он предельно мягко и деликатно. Это было особенно подозрительно, но «бессознательное» уже растекалось перед этой лаской подвижной ртутной лужицей: куда поверни – туда и отправится.

– А если я не соглашусь?

– В таком случае дверь вон там, – взглядом указал он, я глянула в указанном направлении и напряжённо сглотнула.

– И ты выставишь меня за дверь?

– Не только тебя. Дам в нагрузку лыжный набор – так будет гораздо проще добраться до ближайшего посёлка.

Я кивнула куда старательнее, чем прежде.

– У меня есть время подумать?

– Нет.

Я мучилась сомнениями не меньше минуты, при этом внимательно вглядываясь в мужское лицо. Мартин не походил на психа, правда, это не давало никаких гарантий. Он не выглядел безумно и не давил в себе истерические смешки после удачного розыгрыша.

– Но так нечестно! – наконец, воскликнула я, понимая, что дать ответ сейчас не готова. – К тому же мы не обсудили детали!

– Я сделал предложение, которое ты можешь принять, а можешь отклонить. Я сделал предложение, отказаться от которого в здравом уме не так-то просто и именно поэтому ты до сих пор упрямишься. Не отказалась сразу – значит, соблазн велик. Всё честно. И, да… тебе не сказали, что жизнь – это игра без правил?

– Я не могу, не понимаю… Не знаю, что должна ответить… – упрямо и теперь уже зло проговорила я.

Мартин примирительно вздохнул и… да, он явно хотел, чтобы я согласилась. Но почему-то не торопился в этом желании признаться. Потому вместо простого объяснения, которому была бы рада каждая девушка, он выбрал какие-то невербальные моменты, как то располагающая поза, грамотно подобранная интонация и куда более мягкий взгляд. Признаться, когда он хотел надавить, то из-за одного только этого взгляда, терял тысячу очков к ряду!

– Юль, я предложил тебе сделку. Сделку, со всех сторон выгодную. Разумеется, у неё есть своя цена, которую тебе придётся заплатить. Это цена – время, а, точнее, его отсутствие. И я хочу верить, что эта цена окажется тебе по зубам.

– И всё равно нечестно!

– Но мы ведь об этом уже говорили… – напомнил Мартин, и я не могла не согласиться, хотя и упрямо вздёрнула подбородок.

– К тому же мы обсуждаем не сделку, а наше общее…

«Общее будущее» едва не выкрикнула я, но вовремя остановилась.

– Мы обсуждаем наше общее «навсегда», – подобрала я куда более правильное слово.

Причём произнесла его чётко и жёстко, делая упор на важности мнения каждой из сторон, а Мартин вдруг улыбнулся.

– Юль, тебе вид из окна нравится?

Я оглянулась и окинула взглядом простор, свободу, мечту…

– За такой вид, наверно, и с почкой расстаться не жалко, – пробормотала я, понимая, что просто уйти уже не смогу.

– Владей! – цинично и холодно дал Мартин совет, и я сама не заметила, как произнесла:

– Я согласна!

Он казался полностью удовлетворён. По крайней мере, что-то такое вспыхнуло в его глазах, словно молния в грозовой туче. Вспыхнуло и исчезло. Мартин встал, спрятал ладони в карманах брюк и с независимым видом прошёлся по огромной гостиной. А мне стало легко-легко! И принятое впопыхах решение казалось единственно верным.

– Ну, всё… Теперь это моё законное место! – довольная собственной смекалкой, отчиталась я. – И имей в виду: если вдруг передумаешь, тебе придётся вызывать целый отряд специального назначения, чтобы выдворить меня отсюда! – заявила я и на всякий случай прихлопнула ладонью по широкому подоконнику.

– Я не передумаю, – заверил Мартин, но я не была уверена, что это заверение должно меня обрадовать. – Наслаждайся, – посоветовал он, оставляя меня одну, чем, признаться, заметно сгладил ситуацию, и я уверенно улыбнулась, устраиваясь прямо с ногами.

Но на месте не сиделось. По всему выходило, что я сама ограничила себя в пространстве. «Владей» – сказал Мартин, а я почему-то подумала только про вид из окна, в реальности же мои полномочия на этом не заканчивались, а только начинались. Я снова провела ладонью по подоконнику, прислушиваясь к ощущениям. Подушечки пальцев улавливали древесную текстуру, и пришлось присмотреться. Взгляд пополз дальше, и я спустилась на пол, провела ладонью ещё и по нему, с удовольствием отмечая, что это не плитка, как показалось изначально, а паркет. Самый настоящий паркет! Осмотрелась по сторонам: аутентичность, которую я уловила, едва открыв глаза, вдруг снова вернулась. Камень, дерево, стекло… и всё вместе создавало единое гармоничное пространство. Всё здесь не казалось, а было настоящим, надёжным, проверенным. Ни одной лишней детали. И ставка, упор был не на «заполненность» пространства, а на правильную геометрию, фактуру, на продуманность! Если мебель, то массивная, тяжёлая, если ковёр у камина – то из натуральной шерсти. Обивка дивана – кожа и грубый лён. Я приблизилась к стене и провела рукой по шлифованному камню. Что-то подсказывало, что балки, будто нарочно выделенные на потолке чёрным – были из дуба, а стол в диванной зоне – стекло и мрамор.

– Подгоняешь смету? – хмыкнул Мартин, застав меня за затейливым занятием.

– Тебе всё это подходит, – выдала я от неожиданности и тут же поторопилась пояснить: – И цвета, и фактура.

– Я такой же непробиваемый, как камень? – весело хмыкнул он, а я склонила голову набок, прицениваясь, и осторожно кивнула.

– Такой же настоящий.

– И на том спасибо, – озадачился он подобной расстановкой акцентов, а я усмехнулась:

– Решил всё же обсудить детали сделки?

– Ну почему же… хотел показать тебе дом, но как посмотрю, ты и без меня неплохо справляешься, – хмыкнул он, намекая на то, что я так и стою на коленях, обшаривая руками то стены, то пол.

Сказать к слову, меня не особо заботило расположение комнат. Столовая, гостиная, «хозяйская» спальня, в которую меня отчего-то изначально не пустили… Куча кладовых и потайных комнат, гардеробная, галерея, зимний сад. Сад был ухожен, и для себя я сделала мысленную пометку обязательно его посетить ещё раз, но изучить более основательно. Экскурсию Мартин проводил с напускной небрежностью, но я-то видела, что каждый уголок он любит как единственно родной на земле. Я не вникала в суть сказанных слов, но мне нравилось улавливать новые нотки в привычно сухом голосе, нравилось следить за его плавными, размеренными жестами, нравилось наблюдать, когда Мартин думал, что не смотрю… А ещё я не верила, что всё это происходит по-настоящему. Жуткое, страшное ощущение, что вот-вот раздастся радостный выкрик: «Розыгрыш!», и всё закончится, не оставляло ни на минуту.

– А что на втором этаже? – задала я ключевой вопрос, когда Мартин считал миссию выполненной и уже стоял на первой ступени.

– Второй этаж целиком принадлежит мне, – проговорил он так, будто подобная информация должна была меня как-то остудить.

– И что ты хочешь этим сказать? – фыркнула я и тоже ступила на лестницу. – Что я не могу даже посмотреть?

– Юль, ты можешь посмотреть, но ты не будешь этого делать, потому что я не разрешаю.

– То есть ты можешь ходить по первому этажу, пользоваться его благами, а я подняться к тебе – нет?

– С тобой приятно иметь дело, – улыбнулся Мартин, хотя мою недовольную интонацию распознал верно.

– Но ты опять поступаешь нечестно! – возмутилась я, на что Мартин благосклонно кивнул.

– Возможно, но этот момент мы уже обсуждали. Я не обещал быть честным с тобой. И не обещал, что сделка будет равноправной.

– Та-ак, интересно… – я покрепче ухватилась за узкие каменные перила. – Что ещё ты мне не обещал? И я очень надеюсь, что лыжное снаряжение ты на всякий случай уже подготовил, потому что мне всё это перестаёт нравиться.

– Если что-то не нравится, то тебе пора обратить взор к столбу вдохновения, – миролюбиво предложил он. Разумеется, я растерялась.

– Это ещё что за чудо техники?

– Вид из окна. Он умиротворяет и успокаивает всплески эмоций.

– Ну отлично! У меня есть вид, а у тебя что? Право являться ко мне в спальню, когда приспичит?! Сколько детей я должна родить?! Пять? Семь? Мне следует уточнить, что ты предпочитаешь на завтрак, обед и ужин? Нет, стой, дай-ка сначала я полюбуюсь на этот сногсшибательный вид из окна, а то, боюсь, всей правды сразу мне не вынести! И где, кстати, моё кольцо?! – выкрикнула я последнее, что пришло на ум, Мартин же заинтересованно вскинул брови.

– А кольцо-то здесь при чём? – откровенно посмеивался он, и я в раздражении скрестила руки на груди.

– То есть мне даже кольца не полагается? – повторно возмутилась я такой несправедливости и чувствовала, спинным мозгом чувствовала, что вид из окна уже не поможет.

– Я не предлагал тебе стать моей женой, я предложил стать хозяйкой моего дома. Это разные вещи, Юля, – терпеливо пояснил Мартин, выставляя меня склочной девицей. Я опешила.

– Ты издеваешься?! – вылетело из меня с гневным шипением.

Не говорить же вдобавок, что именно этот момент смущал меня в его предложении больше всего! Впрочем, говорить было излишне, судя по наглой ухмылке, Мартин прочёл это на моём лице. К счастью, не стал комментировать, зато в избытке зубоскалил.

– Я хочу просто посмотреть! – встала я на вторую ступень и упрямо поджала губы. Тем самым пыталась замять неудобную тему. Жаль, что Мартин не включился в спор, а просто отрицательно покачал головой.

Именно сейчас я вдруг возненавидела и эти серо-голубые глаза, и прямой нос, и даже ухмылку на тонких губах, которая так привлекала изначально! Наверно, как начальник я была самодур, потому что терпеть не могла критики, противоречий и возражений. Сейчас же Мартин умудрился одним своим неуместным замечанием заставить встать на дыбы всё моё женское существо и пойти наперекор!

Лестница была достаточно широкой, а я в меру ловкой и юркой. Между нами оставалось не больше шага. Мартин выше и сильнее, а ещё он обещал выставить меня на улицу в лыжном костюме, если что-то пойдёт не так. Но соблазн оказался велик. Соблазн был во сто крат сильнее возможного наказания, и я рванула вверх и вперёд. Рванула так, что сердце не поспевало и словно плелось где-то в хвосте. А когда, казалось бы, взлетела к небесам, увидела просторный, совершенно пустой холл, залитый светом от таких же панорамных окон, и три двери. Проверив каждую из них, убедилась: закрыто.

А ещё я сделала удивительное открытие: Мартин не гнался за мной. Он всё так же стоял на первой ступени лестницы и, подозреваю, что ждал моего «триумфального» возвращения.

– Разве ты не поднимешься? – крикнула я ему, свесившись через перила.

Мартин запрокинул голову вверх.

– Нашла что хотела?

– Ты ведь специально меня спровоцировал, признайся! – обвинила я

– Но и про мои правила я предупреждал. Кажется, тогда ты ответила, что это спорный момент. Всё ещё надеешься обыграть?

– Мартин, иди сюда, – миролюбиво попросила я, а он притворно ахнул:

– И после всего, что нас связывает, ты не заставишь меня на себе жениться?

– Очень смешно! – буркнула я, довольная уже тем, что он всё же сдвинулся с места.

Когда Мартин, наконец, поднялся, мне пришлось ему улыбаться. Пришлось, потому что я не хотела ссориться, я хотела его понять, а он явно сопротивлялся.

– Нравится? – зачем-то спросил он, имея в виду дом, хотя я смотрела не на дом, а прямо в глаза.

– А что ты подумал, впервые увидев меня? – привычно играя против правил, задала я новый тон размеренной беседе.

Мартин всё понял и улыбнулся. Наполненное светом пространство обволакивало грубый мужской силуэт, сглаживало углы, смывало грани. А ещё смягчало откровенный напор. Я, занимая позицию и показывая, что никуда не спешу, устроилась прямо на полу, он же облокотился о перила и, казалось, ответил навскидку первое, что пришло в голову:

– Я подумал, что Астафьеву страшно не повезло. Его выверенный в одной плоскости разум просто не выдержит таящейся в тебе экспрессии.

– Как ты вообще узнал, что я пришла с ним?

– Всё просто: зал галереи, в котором проходил аукцион, принадлежит мне. Всех приглашённых гостей я знал в лицо, а о том, что Астафьев пришёл с дамой, охрана доложила на входе.

– Можно подумать! – фыркнула я, не поверив ни единому слову. – Но я говорила не о том вечере. Я говорила о моменте, когда мы встретились на реке, помнишь?

– Нет, – сорвалось с его губ прежде чем мои слова достигли цели.

– В смысле нет? «Нет» – значит, ты не ответишь или «нет», не помнишь?

– Нет, не отвечу.

Я опешила от подобной наглости, но всё же уточнила:

– Почему?

– Потому что любой вопрос – это всегда пятьдесят на пятьдесят. Вероятность, что тебе не ответят или ответят неправду, равна вероятности получения достоверной информации.

– То есть откровенность наш договор тоже не предусматривает? – уточнила я, а он придирчиво надул губы.

– Если сможешь соврать так, что я этого не замечу – дерзай!

Прицениваясь к такой расстановке сил, я скрестила руки на груди.

– Интересно, что все твои правила работают исключительно в одностороннем порядке, – недовольная таким ответом, язвительно процедила я.

Мартин лишь развёл руками, а я поторопилась понимающе кивнуть. Знаю, знаю: его поле – его правила.

Вести беседы отчего-то расхотелось, а Мартин, так и вовсе делал всё возможное, чтобы мой интерес как можно скорее растворился в пространстве. Так он плавно подводил к мысли, что пора отправляться восвояси, а вот мне хотелось побыть с ним наедине ещё чуть-чуть.

Я уже стояла напротив лестницы, а Мартин придерживал меня за локоток, направляя в нужную сторону, когда взгляд зацепился за очередную возможность не поддаться его давлению.

– Подожди… – вывернулась я из крайне деликатного захвата и зависла у окна.

Мартин нетерпеливо вздохнул:

– Что ещё?

– Что там темнеет? – пытаясь разглядеть, я встала на подоконник коленями. – Это озеро? – порадовала догадка, и я обернулась, чтобы увидеть его лицо, глаза, в которых отражались тёмные воды.

Мартин, страхуя, придержал меня за талию и стоял очень близко, отчего разгадать его эмоции так и не удалось. А потом он, будто в забытьи, коснулся губами моих волос.

– Озеро, – тихо пробормотал он, получая невинную ласку от осторожного касания и наслаждаясь ею. – Скоро оно замёрзнет, и можно будет кататься на коньках.

– Ты умеешь кататься? – дёрнулась я, разрушая магию. Мартин опомнился, отпрянул, лукаво на меня посмотрел.

– Немного… – самоуверенно улыбнулся он, из чего я сделала вывод, что катается куда лучше, чем соизволил сообщить. – Ты увидела всё, что хотела? – вклинилась в разговор очередная его попытка разорвать контакт.

Очень жаль, но к тому моменту у меня в запасе не осталось ни одного приличного аргумента, чтобы задержаться, потому пришлось позорно отступить.

– Не знаю, наверно… Хотя три запертые двери по-прежнему волнуют меня, – сделала я непрозрачный намёк, что эта операция по захвату власти не последняя.

Мартин принял информацию к сведению, но не особо ею озаботился. Зато отчитался:

– Это спальня, мастерская и кабинет. Там нет ничего интересного.

– Да, конечно, – весело поддакнула я. – Все так говорят. А если ещё добавляют, что в это неинтересное нельзя заглядывать…

– То это уже получается сказка про жену Синей Бороды.

Я смешливо фыркнула и мысленно успела попрощаться, как вдруг меня постигла догадка.

– А который час?

– Скоро обед. Уже проголодалась? – понимающе хмыкнул Мартин.

Но мне было не до его иронии, я старалась слиться с окном, чтобы понять, где сейчас находится солнце.

– Это восток? – отмахнулась я от нелепого предположения о низменных инстинктах и поторопилась сделать свой вопрос понятнее: – Твои окна выходят на восток?

– И что с того? – не опровергая, но и не подтверждая догадку, буркнул Мартин.

Я надулась от возмущения.

– То есть ты оставил себе возможность каждый раз встречать рассвет, а мне, будто кость голодному псу, подсунул клочок леса?..

Мартин, не веря услышанному, хмыкнул:

– Как быстро растут твои аппетиты…

– Думай что хочешь, но это пространство, – я обвела руками холл, – объявляется общим! А вот теперь можно и пообедать…