Владычество 2

50

выйдет под заголовком «Мы отстаиваем вчерашний материал»? Капитан тогда сказал мне то, чего я никогда не забуду: «Тяжба с газетой похожа на борьбу со свиньей. Все становятся грязными, но свинье это нравится».

— Когда все это происходило, я уже работал в «Трибьюн»,

— сказал Кларенс. — Я должен помнить этот случай, но, наверное, он смешался в моей памяти с несколькими другими случаями жесткости со стороны полиции.

— Да. Один полицейский заслуживал увольнения за то, что сделал. Но я не был тем парнем. Есть масса людей, которые до сих пор думают, что я бил преступника по лицу дубинкой, выпустил на него слезоточивый газ тогда, когда уже схватил его, что я даже орал на него, когда он был без сознания. Хотя, кстати говоря, он сознания не терял.

— И ты ничего такого не делал?

— Нет, не делал. Послушай, я не говорю, что никогда не перебарщивал с применением силы, когда в этом не было острой необходимости. Ты же понимаешь, что это нереально? Каждый полицейский осознает, что тот, кого сегодня вечером ты упрячешь за решетку, завтра выйдет на свободу. Система правосудия похожа на карусель, но без радостного смеха. Поэтому иногда полицейский, осознавая, что от суда не приходится ожидать правосудия, отчасти свершает его сам. Другими словами, я — не святой. Но слезоточивый газ и дубинка были последними средствами. Я их применил только потому, что преступник все еще не был схвачен, и никакие меры, принимаемые мною и моим напарником, не помогали.

— Ты часто использовал слезоточивый газ?

— Может, четыре раза за пятнадцать лет патрульной службы. Дубинку — меньше десяти раз. Послушай — и я произнесу это медленно, потому что вы, газетчики, этого не понимаете,

— некоторые из этих парней не пойдут с тобой в полицейское управление только потому, что ты скажешь им: «Пожалуйста». Между прочим, я тоже обращался в больницу. Тот парень бил меня. Видишь? — Олли показал Кларенсу четырехсантиметровый шрам на левой руке.

— Это оставил тот парень? Серьезно?

— Какие уж тут шутки. Я могу показать тебе все свои шрамы и рассказать, откуда каждый из них появился, но я не раздеваюсь перед журналистами.

— Спасибо, Олли. Ты не представляешь, насколько я при-