Внезапный выброс

ОТВАЖНЫЕ СЕРДЦА

Владимир Евграфович Мухин (родился в 1916 г.) очень рано, с 14 лет, начал трудиться и навсегда связал свою жизнь с горнопроходческой профессией: работал на строительстве метро, в 1940 г. окончил Московский горный институт, инженерный опыт приобрел на шахтах Киргизии, затем его послали на восстановление угольных шахт Донбасса, после чего он долгое время работал горноспасателем, совмещая эту работу с творческой деятельностью. (Его перу принадлежат поэтические сборники «Стихотворения», 1952; «Заветное желание», 1954; «Был такой случай», 1956; «Друзьям-шахтерам», 1960; «Высокое звание», 1901; «Земные звезды», 1966; «Куртка шахтера», 1969; «Не перестану удивляться», 1974; документальная повесть «Поднадзорный Черницын» и др.)

Жизненных наблюдений В. Мухину, немало испытавшему на своем веку и бед, и радостей, не занимать. Именно этим во многом объясняется богатство фактического содержания и героическая напряженность сюжета его нового произведения — романа «Внезапный выброс», премированного на конкурсе ВЦСПС и СП СССР на лучшее произведение художественной прозы о современном советском рабочем классе (1980 г.).

Роман впечатляет не только потому, что сами события, воплощенные в нем, документально достоверны. Главное — перед нами истинно художественное произведение, созданное по законам образной детализации и обобщения явлений жизни советских тружеников.

В книге Владимира Мухина ощутимо бьется напряженный пульс большого трудового коллектива, она проникнута любовью к людям, чья повседневная работа может быть приравнена к бою. Автор недаром сравнивает шахтеров, которые собираются в подземной нарядной, с воинами на огневом рубеже, проверяющими своих соседей слева и справа, а горноспасатели с прожекторами светильников впереди, с респираторами за плечами напоминают ему «десантников, которых срочно перебрасывали на самый опасный участок фронта».

Как образно сказал о них молодой донецкий поэт Андрей Медведенко в своей книге «Тюльпаны у терриконов»:

Эти слова о солнце, светящем в сердцах поистине героических советских рабочих — шахтеров и горноспасателей, — могли бы послужить эпиграфом к роману «Внезапный выброс».

В. Мухин сумел сохранить чувство эстетической меры, раскрывая подлинную драму преодоления попавшими в беду шахтерами черных сил безжалостной природной стихии. Он пишет о страданиях и стойкости этих людей без какого-либо налета натурализма или слезливой мелодраматичности — сурово и нежно, уважительно к их подвигу. Он перенес конфликт в сферу социально-нравственную, заглянул в души и прекрасных, самоотверженных людей вроде главного инженера Колыбенко или парторга шахты Комарникова, горного техника Марины Мануковой, и подлых трусов, интриганов, карьеристов — таких, как любитель червонцев Мурцало, хитрый и честолюбивый начальник участка Осыка, начальник технического отдела комбината Виктин, привыкший загребать жар чужими руками.

Наиболее полно люди проявляются в смертельно опасный для них момент, когда у человека нет уже возможности хоть что-то утаить от окружающих. Именно такой принцип проверки характеров своих героев положил автор в основу образной системы романа. Примером здесь может служить обрисовка внутреннего мира парторга шахты, бригадира проходчиков Егора Филипповича Комарникова.

В. Мухин показывает своего героя в движении, в единстве и противоборстве его чувств, мыслей и конкретных дел. Всей своей жизнью Комарников подготовлен был к тому, чтобы в час смертельного испытания сохранить честь и достоинство советского человека. Уже в начале романа наше внимание захватывает необычный портрет Комарникова, отражающий сложный жизненный путь этого обаятельного человека — труженика и общественного деятеля. Автор подчеркивает в нем те штрихи, которые выявляют его высокие духовные качества:

Эта портретная характеристика не остается статичной: она постоянно обогащается конкретными сюжетными ситуациями, теми общественно-политическими, производственными конфликтами, в которых прямо или косвенно участвует партийный руководитель.

Мы видим Комарникова в постоянном общении с рабочими, которые встречают его, обладающего большим жизненным опытом, как отца и друга. Это он воспитал и сделал мастером проходки подростка Михея Кособокина, а затем выдвинул его в бригадиры, стал соревноваться с ним, а когда ученик впервые одержал верх, радовался больше, чем сам победитель. Вот почему Егор Филиппович стал для Кособокина и его семьи самым близким, самым дорогим другом.

Образ парторга Егора Филипповича Комарникова скрепляет воедино разноплановое повествование, создавая в сердце читателя ощущение поэзии рабочего братства, благодаря которому и сохраняется мир на земле. Публицистичность романа не только не ослабляет образной системы произведения, но, напротив, укрепляет ее, придает ей крылья, объемную перспективу. Чередование объективных картин производственной жизни, где Комарников — только одно из действующих лиц, с изображением мотивов, идейно-нравственных основ его поведения придает роману убедительную завершенность. Вот в этой теснейшей связи внутреннего мира человека с его общественной деятельностью, с героикой его труда в коллективе, что отличает сегодняшний Донбасс, и заключается, на мой взгляд, главное достоинство произведения В. Мухина.

До сих пор бытует мнение, что главная задача художника — подробный анализ переживаний героя, а дело, которым он живет, может непосредственно и не изображаться. На практике же успеха достигают именно те авторы, которые проникают во внутренний мир героя не только при помощи тонкого психологического анализа, но и средствами поэтического постижения его конкретного труда.

Воспоминания Комарникова возвращают нас в его детство и юношеские годы (гестаповцы расстреляли отца, угнали в рабство сестру, умерла с горя мать), в то военное суровое время, когда он жил, вступив в армию добровольцем, с единственной мыслью — отомстить фашистам. Немного страниц посвящено писателем событиям военного времени, но они дают четкое представление о том, как верность идеалам фронтовой дружбы благотворно сказывается на нравственном облике молодого поколения, на взаимоотношениях между отцами и детьми. Рассказ Комарникова о молодом шахтере, бывшем фронтовике-разведчике, который дал клятву умирающему от раны командиру за него жить, работать, счастливым быть («Упал шахтер на колени: «Жизнью своей, памятью расстрелянного отца, могилой матери, сестрой, угнанной в рабство, клянусь — ни твоей, ни своей чести, пока белый свет вижу, не уроню!..») и в облике которого слушатели без труда узнали самого парторга, исполнен глубокого воспитательного смысла.

Несмотря на явный элемент назидательности в этом примере, который привел герой с целью излечения от алкоголизма и грубости таких выпивох, как Тихоничкин, он органично входит в сюжетную ткань романа, подобно эпизоду, в котором Комарников отказывается от спасения раньше своих товарищей. В душе читателя рождается чувство восхищения такими людьми, когда он узнает о готовности парторга отдать своему юному товарищу Хомуткову самоспасатель (Хомутков оставил свой под лавой, Чепель и Тихоничкин свои уже использовали). Ирония Комарникова по отношению к самому себе в такой реальной, хотя и исключительной, ситуации естественна, она оправдана честным, мужественным характером героя, которому даже мгновенно промелькнувшая мысль об использовании самоспасателя для себя показалась кощунственной. Кажется, только так, усмехаясь над минутной своей слабостью, и может мыслить бригадир, волею судеб призванный, как капитан на корабле, отвечать за каждого.

Это уже диалектика чувств, постигаемая автором при помощи внутреннего монолога героя, анализа его сложных переживаний. И герой действительно, проверяя и оценивая каждый свой шаг нравственными категориями, преодолевает в себе душевные противоречия и достигает в час смертельной опасности той высокой степени стойкости и мужества, благородства и самоотречения, которыми должен обладать настоящий коммунист. («Девятнадцать лет, — считай, не жил. Такому умирать, наверно, страшно… А кому не страшно? Передам ему…»)

Знакомясь с жизнью таких людей, как Комарников, мы отчетливо видим, что героическое прочно вошло в повседневную жизнь каждого советского труженика. Парторг очутился вместе со своими товарищами в завале. Казалось, выхода нет: они заживо погребены, силы покидают их. Но и в самые страшные минуты их не оставляет надежда на спасение, ибо они знают, что к ним в любом случае будут пробиваться горноспасательные команды — таков основной гуманистический закон советского товарищества. Пряча от товарищей свою боль (у него сломана нога), Комарников продолжает морально поддерживать своих друзей. И когда появилась реальная надежда на спасение, он прежде всего подумал о тех, кто еще оставался в опасности. Получив возможность связаться со спасателями, Комарников озабочен не своею судьбой.

И далее:

И больше ничего не надо объяснять. Вот она правда коммуниста, который, находясь несколько суток между жизнью и смертью, прежде всего беспокоится о судьбе товарищей!

Книга В. Мухина «Внезапный выброс», изображающая героев в активном преодолении страданий, приобретает особенную воспитательную силу, так как помогает читателю наглядно убедиться в действенности коммунистических идеалов.

Если бы автор разработал только ту сюжетную линию романа, которая связана с судьбой переживших аварию шахтеров, то и тогда его произведение представляло бы несомненный интерес. Но он поставил перед собой более широкую задачу: совместить проблему героической нравственности с освещением тех производственных коллизий, которые сегодня требуют углубленного их осмысления. Творчески осваивая и подчиняя себе новейшую технику, люди ищут пути, ведущие к возможно более полной безопасности при все возрастающем уровне производства.

Председатель правительственной комиссии по расследованию причин аварии Стеблюк, выражая общее мнение, говорит:

Соглашаясь с некоторыми доводами ученых, работающих над проблемами техники безопасности в горнопроходческом деле, Стеблюк тем не менее резко им возражает, видя в выдвигаемых ими гипотезах отсутствие широты взгляда, смелости инженерной мысли. И отнюдь не умозрительны наблюдения его над новаторским трудом исследователей космоса, преодолевших огромные трудности для того, чтобы проникнуть в тайны мирового пространства.

В свете этих научных споров приобретает исключительное значение то, что совершает горноспасательный отряд во главе с потомственным шахтером, горным техником Тригуновым, чья жизнь и деятельность связаны с постоянным риском. Образ Тригунова, решительного и одновременно творческого человека, как и его подчиненных — Манича, Репьева, Гришанова, — нарисован в романе выпукло, впечатляюще. Автор дает нам возможность прежде всего убедиться в том, что его герой обладает трезвым аналитическим умом, опирающимся на богатейшую эрудицию, позволяющую ему не только трезво оценить обстановку, но и предвидеть объем и направления деятельности по спасению попавших в беду товарищей. Обладая уникальными знаниями, огромной личной культурой, этот человек не только организует и вдохновляет своих сотрудников, он сам служит для них примером выдержки, мужества и самоотверженности.

И совершенно естественно, что на первый план повествования автор выдвигает не столько деловую характеристику Тригунова, сколько гуманистический смысл его деятельности.

Слияние общественно-производственного и нравственно-психологического конфликтов наиболее органично проявилось в судьбе главного инженера Колыбенко, неизбежно несущего ответственность за несчастный случай. «Судят» Колыбенко правительственная комиссия, администрация комбината и главка, непосредственные начальники и товарищи по работе, «судят» шахтеры и родственники оказавшихся в завале и в первую очередь судит он себя сам… Есть судьи и прокуроры, свидетели и адвокаты. Только в отличие от реального судебного процесса обвиняемый не сидит на скамье, а действует, возглавляет руководство работами по ликвидации аварии: прежде чем услышать свой приговор, он обязан спасти людей! Вот здесь-то и завязывается узел всех причин а следствий, как видимых, так и невидимых. И нужно сказать, завязался крепко. Перед глазами читателя в форме воспоминаний проходит вся жизнь героя. Упрекнуть его не в чем: только труд — честный и творческий. Все его мечты о счастье связаны были после окончания института с радостью и тревогой за осуществление собственных инженерных идей, направленных на облегчение шахтерской судьбы. И когда преуспевающий Осыка посоветовал ему однажды «рубликом выковыривать уголек», Колыбенко, преодолевая к нему неприязнь, ответил:

— Честного шахтера приписки оскорбляют. Не нужны ему подачки всяческие… Да еще за счет государства.

Но мало, по-видимому, по две смены не вылезать из шахты, месяцами не иметь выходных, спать пять-шесть часов, в сутки, мало быть изобретательным и трудолюбивым инженером — важно думать о людях, требовать от них исполнения ими трудового долга. Уступка бывшему своему однокашнику — начальнику участка «Гарный» Авилину — дорого обошлась Колыбенко, из ложного самолюбия не проверившему работу подчиненного. Может быть, чересчур казнит он себя, но его моральный ригоризм только подчеркивает искренность, благородство молодого руководителя: и здесь очень уместно звучат обращенные к нему слова:

Такая заостренность сюжета, я бы сказал, внутреннего нерва произведения, полностью себя оправдывает: она позволяет «до донышка» раскрыть душу человека. И конечно же, задолго до того, как Стеблюк, разобравшись во всем, произнесет снисходительные в его адрес слова, читатель уже поверил правде переживаний главного инженера, не за страх, а за совесть руководившего спасением людей, попавших в беду, косвенным виновником которой он был. Как видим, автор сосредоточил основное внимание на героико-драматическом аспекте деятельности донецкого рабочего класса, инженерно-технической интеллигенции. В. Мухин побеждает как художник там, где органически соединяются внутренние качества трудового человека с тем новым, что утверждается в нашем общественном бытии. Роман «Внезапный выброс», над которым автор работал, долго и упорно совершенствуя его, волнует нас прежде всего правдой изображения рабочего человека в эпоху НТР и той среды, в которой приобретает закалку его нравственная сила, сила творца, мыслителя и просто хорошего человека.

Роман «Внезапный выброс» не свободен от отдельных стилистических шероховатостей, от излишеств сугубо деловых, «производственно-технических» описаний, не всегда автор достигает полного слияния публицистики и художественной детализации, но ему нельзя отказать в правдивости изображения характера нашего современника, поэзии его героического труда. Советская индустриальная проза обогатилась еще одним интересным, содержательным произведением, которое привлечет к себе, я уверен, благодарное внимание самого широкого круга читателей.

А. Власенко, кандидат филологических наук