Военный дневник. Год второй

3 °CЕНТЯБРЯ (584 ДЕНЬ)

Ночью обстрелы, утром взошло солнце. Привычная реальность.

Об осаде Харькова уже чуть ли не мемуары пишут. Да, время идет, а война все продолжается. Именно бои за Харьков убедили не только меня, но и очень многих, что от «советского народа» (пусть даже и мифического, даже сказочного) ничего не осталось. За Лопанью живут свинорылые, неопрятные и злобные чужаки, с которым у нас не слишком много общего. Между прочим, в те дни в Белгороде уже создали сайт новостей Харькова. Готовились, сволочи.

Хрен вам с вашим пушкиным!

Странно, но очевидный всем Закат Запада (а не только Европы, как у нас переводили Шпенглера) до сих пор не осмыслен до конца и не описан. Совершенно здоровое, полное оптимизма общество (если брать начало ХХ века) уже через несколько десятилетий превратилось известно во что, и процесс деградации продолжается. Очевидны причины, очевидны этапы и признаками. Но специальных работ очень мало, в общественном же сознании все случившееся существует лишь в виде отдельных «казусов». Целиком как-то никто не замечает, как того слона в басне Крылова. Более того, очень многие одобряют случившееся. Как же! Смертную казнь отменили, нетрадиционных уравняли в правах!

Больше! Больше ужасов! Еще больше!..

О чем это я? Ах, да.

Недавно писал о Головинском кладбище, которое неоднократно поминается в «Оке Силы». Выяснилось, что это мрачное место оценили прежде всего киношники. Там снято не менее трех фильмов ужасов. В этом есть смысл, кладбище действительно выглядит, куда более мрачно, чем иные погосты Москвы. В нем нет, так сказать, ощущения покоя. Напротив, чувствуется некая тревога, даже агрессия. Однажды был там вечером — нет, не в темноте, а именно вечером. Впечатление действительно неприятное.

Заглянул в один фильм. «Натура» впечатляет, а так ерунда, конечно

Возле подъезда народ обсуждает важнейшую проблему. Все ли котята на месте? Вон, один, который самый робкий и хилый, где он?

Я вынес еды. Набежали, хвосты вверх. Подсчитали — все на месте. И хилый на месте.

Сейчас еще ничего, тепло, с неба ничего не капает. И все равно, риска для малых сих хватает, даже в самом дворе.

Печально, что за все это время никто так и не взял ни одного из котят.

Характерными чертами викторианской литературы было, во-первых, лютое ханжество, во-вторых, неумение изображать положительных персонажей. Причем это касается даже самых лучших, хоть Диккенса, хоть Коллинза. Трудно сказать, связно ли это между собой.

Если автор старался все-таки выписать кого-то положительного, в результате получался жуткий монстр, от которого хочется бежать без оглядки. Типичный пример — Джен Эйр.

Новое от Анатолия.