Военный дневник. Год второй

12 ОКТЯБРЯ (596 ДЕНЬ)

Первое впечатление с утра — х-холодно! А еще не так давно слишком жарко было. Да, у верблюда спросили, что ему больше нравится — подъем или спуск. Верблюд подумал и ответил: есть еще третья пакость — трясина.

Ночью опять прилеты, разрушен дом на окраине, есть раненые. Шпиона поймали. Насчет отопительного сезона власти кривятся, как бы намекая. А заодно строят подземную школу.

Привычные реалии войны.

Холодный северный ветер. Холодное равнодушное солнце.

Кофе пьется от души.

Кошачья семейка обживает домик. Трудно сказать, насколько он им нравится. В связи с похолоданием порция им увеличена.

Хорошие песни… У кого? Леди Гугу — раз, страшная горилла, которая очень любит Гитлера — два…

Ну, это для современных.

А вот на мой вкус…

Цыгане, как известно, бывают кочевые, оседлые и ресторанные. Валерий Агафонов по всем параметрам вроде бы из последних. Но кроме ай-нэ-нэ пел он и совсем иное.

Белогвардейские песни пели многие, но у него есть целый эсеровский (!) цикл. Причем песни писались по его просьбе, специально.

Но вот леди Гугу… Гы-гы.

По поводу расизма. Черная раса ну очень разная. Часто приходилось наблюдать тамилов — в университете. Обычная ребята и девушки, кстати, очень вежливые, как большинство азиатов. Но вот африканцы… Еще со школьных лет наслушался — от тех, кто постарше. Потом учился в университете. Там и наслушался, и навидался. Вершина всего — приказ проректора, чтобы студентки танцевали с неграми. Я потом его, проректора (уже бывшего), спрашивал, он, естественно, все отрицал.

К африканцам относились плохо все — и наши, и, допустим, арабы с иными северо-африканцами. Если в комнату в общежитии вселяли негра — пропала комната, как дом с Шариковым и Швондером. Знаю случаи, когда (к примеру) алжирцы решительно заступались за наших студентов, которым грозило увольнение в случае жалобы от черного.

Это африканцы. А негры из США… Ну, с ними все ясно и в комментариях не нуждается.

А есть еще черные с Новой Гвинеи, которые людей жрут. Ам-ам!

Да, древняя самобытная культура. Кулинарная.

Забавно читать статьи из старых книг (до эпохи политкорректности) о представителях негроидной расы. Откровенно!

Маленький черненький не отстает:

— Не хочешь писать про ангела Кузю? Зря-зря! Но тогда пиши чего-нибудь иное, но актуальное. Издадим! В Париже! Деньги!

— Я вообще ничего не хочу писать. Вообще! Молчи, скрывайся и таи и чувства, и мечты свои!

— Но ведь пишешь!

В общем-то да, дал слабину. Не то, чтобы тяжело молчать, но ощущение немоты порою угнетает.

— Вот! Вот! — вопит маленький черненький. — Раз уж начал писать, так пиши по делу. Актуальное! Чтобы заинтересовать широкий круг! Про Кузю!..

Что сказать? Если бы я решил написать о чужой войне, то за это время нашел бы и материал, и тему, и стиль. Написал бы о коллаборантах, о трусах, о беглецах. И о тех, кто не трус, не беглец и не предатель. Но — о чужой войне. О чужой.

— Искусство для искусства!

— Кто сказал?

— Пушкин!

— Ладно, забудем на минуту, что он свинорылый из земли свинорылых. Искусство для искусства? Большего конъюнктурщика найти трудно. В детстве писал оды по заказу «высочайших», в последние годы славил уничтожение Варшавы. В предвидении победы декабристов писал т. н. 10 главу, потом поспешил ее уничтожить. По сравнению с ним, Лермонтов из диссидентов диссидент. Иное дело, Пушкину гибкость спины не слишком помогала.

— И все равно! Искусство для искусства! Что сейчас ну совсем неактуально?

— Ну… Сравнение двух юбилейных поэм Есенина и Маяковского.

— О! Вот это тема.