Военный дневник. Год второй

16 ОКТЯБРЯ (600 ДЕНЬ)

В утренних новостях — про обстрелы и затяжные бои. «Желтые» журналисты пытаются раздуть сенсацию вокруг событий в Польше, но там ничего особенного, выборы и всякий шум вокруг них. Что примечательно, про Израиль фактически забыли. Цена сенсациям и цена предсказаниям.

В библиотеке выложили две книги Жени Лукина (сборники) посмотрел на них — и в первый миг не поверил. Война уже второй год, а Лукин пишет про каких-то леших с домовыми… Какая мерзость! Поневоле вспоминается наше с ним знакомство…. Может, потом как-нибудь напишу.

Фантасты… Если они думают, что в их свинорылом амбаре можно жить, не обращая внимание на нашу войну, то это иллюзия. И, по-моему, все свинорылые это уже осознали.

Лешие им. Домовые.

Надеюсь, сегодня еще несколько свинорылых получат похоронки. Женя, у тебя нет часом родственников на фронте?

Впрочем, кое-кто из наших фантастов явно мечтает продолжать печататься у свинорылых, дабы развлекать тех байками про карпа и дракона. Облом какой, правда?

Гарипотер — жалкий сопляк, а вот мне с магией надо бы поосторожней.

На улице с утра солнце, пусть и пополам с тучами. Ясно, тепло, тихо. Не подумал, захватил с собой темные очки, даже надел. И чтобы усугубить, взял не кепку, а летнюю шляпу.

Вышел, осмотрелся. Хорошо! И тут же все стало меняться, солнце исчезло, тучи надвинулись, подумал холодный ветер. Постарался сделать все дела в темпе и поскорее вернуться, чтобы не доводить дела до дождя. Успел, но… Поглядим, чего будет.

Осторожнее надо с Мирозданием.

Абра, швабра, кадабра!

Есенин нашел покровителя быстро. Это был сам товарищ Каменев, член Политбюро и фактический хозяин Москвы. Ну так… Не вышло. Есенин повел себя не совсем правильно. Он просил, даже требовал, снисходительно принимал помощь… А сам? Не обязательно писать товарищу Каменеву оды, но почему бы не похвалить Москву, московскую партийную организацию, написать, как детей спасают? Ведь позже писал о таком, причем неоднократно. Поэтому Каменев не чувствовал себя обязанным — и держал дистанцию. Относился он к Есенину с симпатией, но скорее снисходительно. Молодой еще!.. Это не покровительство в полном смысле. В «Правде» напечататься не помог и в партию рекомендацию не дал. А мог бы.

Маяковский сошелся с Луначарским. Тот над ним хлопотал, помогал как мог… Но Лупанарский (он же Лунапаркский) — фигура не очень влиятельная. Так, по мелочам. Скажем, помог с выделением помещения для выступления в Екаатеринбурге, по изданям, но не часто. Маяковский задирался, порой просто оскорблял покровителя. Тот терпел.

Беда в том, что Маяковский был не слишком умен, а порою совсем дурак. Он крупно разозлил Ленина. И… И, собственно, все. Ленин устроил головомойку Луначарскому, остальные поняли… Вопрос с Маяковский оказался закрыт — минимум на несколько лет.

А Есенин… У-у, у него в начале 1920-х появился еще один потенциальный покровитель — товарищ Троцкий.

Да, все как ожидалась. Дождь, холодный ветер, низкие тучи. Утром — всего лишь призрак ушедшей золотой осени.

А еще темнеет рано. Скоро дно года.

Зато, повторюсь, очень приятно зайти в теплое светлое кафе и заказать эспрессо. Сегодня вспомнилась повесть Сименона, не про комиссара, а про большой порт, где молодой парень получил наследство дяди-мафиозо. Там хорошо показан зыбкий уют таких вечерних кафе.

Опять думал о возможном размере гипотетической поэмы про украинскую Теогонию. Нет такого размера. Ну, совсем. А он нужен? Если не в стихах, это уже не поэма. Почему-то вспомнился сборник заклинаний. К чему?

До сих пор комментируют итоги выборов в Польше. Вроде бы победили те, что нужно. Впрочем, по поводу Польши наверняка ничего сказать нельзя.

Про мировую войну продолжают толковать, но относят ее начало на несколько лет вперед. Ну, когда-нибудь наверняка будет. Даже Иван Ефремов предсказывал ее приблизительно на это же время. Только у АБС кибердворники и семиногие бараны обозначали всеобщее блаженство.