Вороная

Глава 10. Буран

— Исталина! Посмотри, какую роскошь мы принесли! Сегодня на Базарной площади торговал охотник. Он продавал красивейшие меха, — Ефим Петрович выкладывал покупки на длинный обеденный стол.

Зоя хотела ему помочь, но руки не слушались. Она замерла, пока мать пристально рассматривала шкуры, и расслабилась только после того, как та одобрительно улыбнулась. Мама осталась довольна, что для нее мех выбран красивее и богаче.

— Что за ларец у тебя на столе? — спросил Ефим между делом.

— А, это… Зойка как всегда всякий хлам собирает, — Исталина снова взяла шкатулку в руки. — Здесь лежат открытки моей матери. Какие раньше поздравления писали! Читаешь, и будто душа поёт… Где ты нашла ее?

Зоя сжала в кармане пальто три старинных письма. Она радовалась, что взяла их с собой и что тайна осталась принадлежать только ей. Как знала, что мать залезет к ней в комнату.

— На чердаке, когда санки искала, — сказала Зоя вполголоса.

— Да-а, — протянул рядом отец, разбирая авоськи с покупками, — там много разного барахла. Надо найти время, открыть все старинные сундуки и ящики, провести ревизию, так сказать. Еще и подвал завален. Работа, работа! Когда все успеть? Что ж, Зойка, поехали в универмаг?

***

Зоя с нетерпением ждала первый юбилей. Десять лет! Шутка ли?

Пару недель назад они с отцом раздобыли две банки сгущенки, какао для торта и палку колбасы — отстояли в очереди перед магазином три часа. И теперь Зоя наблюдала, как мама поджаривала кедровые орешки на черной закопченной от времени чугунной сковороде, чтобы посыпать торт «Зебра», обмазанный шоколадной помадкой.

— Вместо того, чтобы глазеть, займись делом — полы подмети и помой. К тебе же подружки вечером придут! Увидят, какая ты лентяйка и грязнуля! Не захотят с тобой дружить! — припугнула мать.

Зоя тут же подскочила, взяла веник от печи и занялась уборкой.

— Мам, расскажи, как я появилась на свет, — полюбопытствовала Зоя.

— Да что рассказывать? Купили тебя в магазине. Всех детей разобрали, а ты осталась последняя. Такую страшненькую никто не хотел покупать. Пришлось из жалости взять.

Зоя помолчала мгновение, уставившись на нее. Даже подметать перестала.

— Это неправда! — обиженно сказала она.

Мать только рассмеялась в ответ и, закончив украшать торт, ушла накручивать бигуди.

Чтобы забыть об обидных словах, Зоя начала думать о загадочных письмах и о книге с указанием на тайник. Вот уже несколько недель она делала вылазки в домашнюю библиотеку и искала тот самый томик, о котором писала в письме к деду Василию бабушка Валентина.

«Интересно, эта книга действительно существует? Если в ней написано о судьбе страны, значит, книга историческая», — предполагала она. За последние недели Зоя успела пролистать «Развитие капитализма в России» и «Реформизм в русской социал-демократии», но никаких отметок в них не нашла.

«Может быть, все старые книги унесли на чердак или в подвал? Столько лет прошло! Наверное, стоило просмотреть, что еще лежало вместе с этой шкатулкой в деревянном ящике», — думала Зоя, выжимая половую тряпку в ведро. — «Точно! Надо забраться на чердак, когда мамы не будет дома».

Уборка была сделана. Зоя вытерла лоб, убрав прилипшие пряди волос, и принялась за украшение гостиной: развешала флажки, серпантин и надула воздушные шары. Мать спустилась из своей комнаты и прикрепила кнопками к старым обоям стенгазету с фотографией именинницы, которую накануне рисовал папа Ефим. Зоя радовалась, что жильцы, которых подселили в их родовое гнездо, уехали, и теперь хотя бы на время это был полностью их дом, пусть и с несколькими закрытыми комнатами.

Мать сделала Зое подарок — почти не ворчала в этот день. Она достала вышитую бабушкой Валентиной скатерть с голубыми цветами и постелила на стол в гостиной. Вместе они принесли из библиотеки проигрыватель с пластинками. Она очень радовалась, что мама помогает ей подготовить настоящий праздник.

К вечеру большая столовая была готова к приему гостей. Зоя с Исталиной Васильевной тоже принарядились: сразу после новогодних праздников мать сшила два одинаковых платья. Зое это особенно нравилось, в нем она больше походила на красавицу мать.

— Мы с тобой будто две части одного целого! — восторженно сказала Зоя.

— Так и есть.

Исталина присела на диван и позвала Зою сесть рядом с ней. Такие моменты бывали редкими, поэтому она, не помня себя от радости, тут же подскочила к ней и села рядом. Она обняла дочь и сказала:

— Расскажи маме, как в школе дела? Может, тебе уже кто-то из мальчиков нравится?

— Нравится один. Миша, — разоткровенничалась Зоя, нервно потирая коленки.

— Трубачевский что ли? — мать подняла бровь с любопытством.

— Да. Симпатичный. Ты только никому не говори, а то в него еще Наташка влюблена.

Соседская собака залаяла, к их особняку кто-то приближался. Зоя подбежала к окну и увидела шесть подружек.

— Идут! Идут! — взволнованно зашептала она и начала махать руками.

— Встречай! — мать сдержанно улыбалась.

Девочки в клетчатых драповых пальто завалилась в прихожую. Их припорошило снегом, и мороз крепко пощипал их за щеки. Красные довольные лица улыбались.

— Проходите! — Зоя указала рукой в сторону гостиной.

— Ой, какое у тебя симпатичное платье! — восхитилась Таня. — И у твоей мамы такое же! Вы как две сестрички!

— Как у вас роскошно оформлена гостиная к празднику! — удивлялась Люба.

— Какая у тебя красивая мама! — улыбнулась Наташа.

Девочки раздевались, а Исталина Васильевна включила музыку на проигрывателе. Имениннице немедля вручили подарки. Пухленькая Люба взяла Зою за оба уха и начала их дергать вверх. Подружки считали: раз, два, три… Когда досчитали до десяти, все дружно захлопали в ладоши и засмеялись.

— Расти большой! — улыбнулась Таня.

— Не будь лапшой… — добавила мама.

На столе ароматно парила жареная курица с картошкой. Исталина положила гостьям печеночный торт с морковно-луковой начинкой, оливье и рыбный салат. Перед чаем девочки устроили танцы. Они смеялись и делились секретами. Исталина наблюдала за ними и хлопала в ладоши. Зоя была счастлива!

После танцев мать окликнула ее, чтобы она позвала подруг за стол, где уже стоял горячий самовар. Исталина Васильевна разрезала пирог с яблочным повидлом и шоколадный торт с орешками. За столом воцарилось молчание, девочки кушали и причмокивали от удовольствия. Потому Исталина решила поздравить дочь. Она встала перед столом с кружкой чая и сказала:

— Зоя, какая же ты стала большая! Ведь еще совсем недавно ты была такая маленькая, что ела свои козявки…

Кто-то из подружек засмеялся, а Зоя перестала жевать торт и посмотрела на мать.

— Сколько мы всего пережили за эти десять лет! — продолжала мечтательно Исталина. — Помню, выводили бородавки на твоих руках. Вот крика-то было! — посмеялась она. — Или как ты обмочила штаны в первом классе, потому что стеснялась спросить, где туалет. Стояла в своей луже и плакала. Совсем крошка была! Это было так забавно! А теперь взрослая. Даже успела влюбиться в Мишку Трубачевского. Не успеем оглянуться, как замуж тебя будем выдавать.

Подруги посмотрели на Зою, кто-то посмеивался, кто-то замер, а именинница сидела будто окаменевшая. Счастье в ее глазах потухло, как свеча на ветру.

Вдруг она выскочила из-за стола и побежала в свою комнату.

— Зоя, ты куда? — кричала ей вслед Исталина. — Что за неуважение к гостям? Разве можно их оставлять одних?

Девочки заволновались и перестали смеяться. Таня пошла вслед за Зоей, успокоить ее.

— И так всегда! — Исталина снисходительно качала головой и картинно вздыхала. — Маме приходится все доделывать за дочерью. Кушайте, девочки, она скоро вернётся.

— Может быть, ей не понравилось слышать про козявки? — спросила Люба.

— Что тут такого? Я ничего такого не сказала. Это была просто шутка. Она не так поняла, наверное. Просто Зоя любит привлекать к себе внимание. И не уважает ни меня, ни гостей! Я устроила праздник, а ей лишь бы меня расстроить. Ушла и не попрощалась со всеми. Неблагодарная!

***

— Не обижайся на нее, — Таня присела рядом с ней на кровать. — Я не верю, что ты ела козявки, ты всегда такая скромница. Твоя мама просто хотела над тобой подшутить, наверное.

Подружка гладила именинницу по голове, а та содрогалась от рыданий, уткнувшись в подушку. Как же было стыдно перед одноклассницами!

— Посмотри, какую я тебе музыкальную шкатулку подарила! — Таня искала повод, чем отвлечь Зою. Она развернула подарок, достала черную блестящую коробочку, сняла крышку и завела механизм. Фарфоровая балерина начала кружиться в изящном танце. Не глядя на танцовщицу, Зоя узнала мелодию Моцарта. Она повернула красное, опухшее от слез лицо и засмотрелась на тонкую фигурку в розовом платье с золотыми узорами, что нежно кружилась под мягкие звуки пьесы. Она взяла шкатулку в руки и села на кровати. Таня, сначала поправив свои темные волосы, постриженные под каре, и квадратные очки в черепаховой оправе, погладила ее по спине.

— Красивая! — прохлюпала Зоя.

— Мы с мамой вчера в «Детском мире» купили, — сказала Таня с улыбкой. — Не плачь! Пойдем лучше пить чай с пирогом!

Она аккуратно убрала с щек Зои прилипшие мокрые пряди волос.

— Нет! Я больше не спущусь! Как я буду девочкам в глаза смотреть? — Зоя снова начала всхлипывать. — Мама выдала все мои секреты, еще и приукрасила!

— Может быть, у нее это вышло случайно?

Зоя неуверенно вздернула плечами.

— В любом случае, мне теперь неудобно перед ними. Наташа прожгла меня взглядом, когда мама сказала, что я влюблена в Мишку.

…Девочки долго ждали Зою, но именинница так и не спустилась. Гостьи ушли, и в доме стало тихо. Мама в ее комнату тоже не приходила.

«Наверняка, опять будет неделю молчать из-за моей выходки», — грустно думала Зоя. — «И пусть! Как она могла всем рассказать про мои чувства! Я же ей доверила секрет…»

Она слышала, как мать убирает посуду со стола. Поэтому бесшумно вышла из комнаты и принесла из родительской спальни отцовское кресло-качалку. Уселась в него и накрылась пледом. Зоя закрыла глаза и начала мечтать о далеких путешествиях. Будто садится на велосипед, берет с собой лишь один вещевой мешочек и отправляется в путь. Едет в одиночестве жаркими днями и прохладными вечерами. Иногда останавливается, чтобы на рассвете подышать запахом недавно скошенных трав на покосе и вечерней прохладой елового леса. Потом снова садится на велосипед, крутит педали и едет, едет, едет. Останавливается, чтобы попить из реки или озера. И опять отправляется в путь. Заходит в деревенские дома попросить у хозяев кусочек хлеба и пару вареных картошек. И снова в дорогу! Она одна, и больше никто не смеется над ней. Спускается с холма, ветер треплет ее длинные темные волосы. Она сильная и свободная, как одинокий ястреб, парящий в горах и редколесьях…

На первом этаже хлопнула входная дверь. Зоя вздрогнула, открыла глаза и снова очутилась в своей комнате. Отец откуда-то вернулся. Послышались медленные шаги и скрип лестницы. Ему всегда было тяжело подниматься по ступеням с больной ногой.

— Почему опять слезы на глазах? И это в день рождения! — он заглянул в комнату из коридора, а потом вошел и присел перед ней, взяв ее руки в свои. — Зоя! Что случилось? Опять мама что-то сказала? Нельзя же быть такой впечатлительной! Ну!

Он смягчил голос:

— Посмотри лучше, что я тебе принёс.

Папа вышел на мгновение в коридор и вернулся с большой коробкой. В ней что-то загадочно шуршало.

***

После обеда Ефим Петрович отправился в местный зверосовхоз, в котором ученые занимались разведением серебристо-чёрных лисиц, бобров, енотов, соболей, норок, голубых песцов. Содержали здесь и собак: сибирских хаски, самоедских шпицев и ненецких лаек.

Он зашел в здание совхоза и направился сразу к директору.

— Приветствую, Николай Фёдорович! — он пожал сухую, жилистую руку руководителя.

— Здравствуйте-здравствуйте, Ефим Петрович, — ответил с задором Горохов. — Проходите, давненько не заходили к нам. Наверное, уже месяц. Чай будете?

— Работа! — всплеснул руками Ефим Петрович, усаживаясь на стул. — От чая не откажусь!

Директор застучал стаканами в железных подстаканниках. На маленькой плиточке рядом с его рабочим столом стоял металлический чайник, из носика струился горячий пар.

— Вы к нам по делу или просто рядом были? — спросил Горохов.

— По делу! Пришел купить щенка. У дочери день рождения. Хочу подарить ей пушистого друга.

— О! Здорово! — улыбнулся Горохов. — Я вам по дружбе бесплатно отдам хоть пять штук!

— Гончую упряжку не собираю, поэтому столько щенков не возьму, — рассмеялся Ефим Петрович, — а вот одного выберу. Какую породу посоветуете?

— Хм! Если для ребенка, то сибирского хаски. Он ни за что не укусит. Собаки очень дружелюбные, обожают играть с детьми, настоящие няньки! Неутомимые, энергичные, умные и выносливые. Любят гулять, бегать, резвиться, — и добавил шепотом, — правда, в доме такую не удержишь — очень быстро учатся открывать двери.

Директор зверосовхоза передал Ефиму Петровичу стакан с крепким черным чаем и поставил на стол тарелку с баурсаками1 и медовым чак-чаком2.

— Ездил с утра в одну татарскую деревню по делам, бабушки угостили сладостями. Попробуйте!

Ефим Петрович ударил ладони друг о друга и потер их. Взял чайную ложку и отломил пропитанную медом выпечку. Она таяла на языке, поэтому он зажмурился от удовольствия.

— Давно мы с вами на охоту не ходили! Надо исправляться!

— Согласен! — кивнул директор. — В конце марта откроется сезон, можем уточек пострелять.

— Я давно мечтаю сходить на медведя. Хочу украсить гостиную шкурой свирепого зверя.

— Да, — согласился Горохов. — Такой ковер подчеркнет роскошь интерьера вашего старинного особняка, добавит колорита.

Ефим Петрович улыбнулся.

Они обсудили последние городские новости, и когда чай был выпит, отправились выбирать щенка.

— Что ж, пройдемте в вольеры! — Горохов, хлопнув руками по карманам коричневых брюк, кивнул на дверь.

Они шли по территории совхоза, в огромных клетках с двухэтажный дом сидели пушные звери. В одной из них сотрудники вываливали мясо в миски животных.

— Эх! Надо было Зойку с собой взять. У вас тут настоящий зоопарк! — сказал Ефим Петрович, выпуская из рта теплые клубы пара.

— Как-нибудь обязательно приходите вместе, — кивнул директор. — У нас тут и песцы, и лисицы, и соболи. Кстати, в этом году наш совхоз произвел пушнины на 4,5 миллионов рублей! Все меха под чистую раскупили иностранцы из Америки, Англии, Франции на международном аукционе в Ленинграде.

— Ага-а, — протянул Ефим Петрович, — читал в газете, что пушнина зверосовхоза «Тобольский» прославилась далеко за пределами страны.

Они зашли в собачий питомник. В клетках бегали игривые щенята. Иногда они ставили пушистые мощные лапки на плетеную клеть и громко тявкали. Их родители сидели рядом с вольерами на цепях. При виде людей они сразу оживились: начали вилять хвостами-бубликами, подскакивать и гавкать.

— Предлагаю выбрать щенка из этой клетки, — Горохов повел подбородком. — Они уже немного подросли. То, что надо.

Ефим Петрович зашёл в вольер, и щенята его окружили, наскакивая на него лапами и цепляясь когтями. Он валил их на снег и чесал каждому пузо. Ему понравился щенок шоколадно-белого окраса с голубыми глазами. Он по-озорному высунул розовый язык и переминался с лапки на лапку.

— Возьму этого. Очень у него добродушный вид. Такой бутуз! — Ефим Петрович потрепал его за пушистым ухом и взял на руки. Тот не сопротивлялся и с удовольствием отправился в гости к дяде Ефиму.

***

Зоя сняла крышку, и из коробки высунулась мордашка голубоглазого щенка сибирского хаски.

— Папа! — радостно вскрикнула Зоя и повисла на шее у отца.

Тем временем, пушистый малыш, не теряя ни минуты, выскочил из коробки, начал осматриваться в комнате девочки и все обнюхивать.

— Я думал, что застану праздник, а гости уже ушли. Ты из-за этого расстроилась? Что вечеринка быстро закончилась?

— Нет, просто… — Зоя отмахнулась от воспоминаний этого дня и повернулась к щенку. — Неважно. Теперь все хорошо!

Она догнала маленького пса и потрепала его за пушистые уши.

— Какой же ты красавец! Как же тебя назвать? Хм-м… Пожалуй, как-нибудь по-сибирски. Например, Буран.

— Хорошее имя, — кивнул Ефим Петрович. — Надо придумать, где смастерить ему лежанку и где поставить миски для еды.

Зоя оживилась. Она открыла шкаф и достала старое маленькое пальтишко.

— Я уже из него выросла, положим на дно коробки, вот и лежанка готова! Пусть Буран живет в моей комнате.

Зоя с отцом завертелись в заботах о новом члене семьи. Исталина зашла в детскую комнату и, скрестив руки на груди, недовольно посмотрела на домашних.

— И что это вы такое выдумали? Завели собаку, не спросив моего мнения!

— Что тут такого? У многих есть собака, — выдохнул Ефим.

— Она поцарапает мебель и порвет обои! Идёшь у ребенка на поводу, девчонка будет из тебя всю жизнь веревки вить.

— Я присмотрю за псом, — пролепетала чуть слышно Зоя. — Он ничего не испортит!

Мать даже не взглянула на нее: она опять с ней не разговаривала. Только постояла несколько минут, будто что-то обдумывая, и вернулась в гостиную смотреть телевизор.