Вороная

Глава 18. На татарском празднике

— Мама, что ты делаешь? — спросила Зоя, положив футляр со скрипкой на кровать.

— Выбираю, какие игрушки можно отдать семье Сидоровых. Ведь ты уже взрослая, они тебе уже не нужны.

— Они мне нужны! Они мне дороги как память, я сама решу кому и когда их отдать!

— Смотри-ка, как разошлась! — вспыхнула мать и пнула лежащую рядом с ней игрушечную собачку. — Какая же ты растешь жадная! И сама уже ими не играешь, и другим не хочешь подарить!

— Я это сделаю, когда сама решу!

— Эгоистка. Ни до кого тебе дела нет! Дети, у которых отцы погибли на войне, не то, что игрушек не видят, у них даже кушать нечего, — пристыдила мать, ткнув в нее указательным пальцем.

Исталина небрежно бросила Потапыча на кровать, застеленную покрывалом из разноцветных лоскутков.

— Кстати, почему он такой тяжелый? В нем что, опилки?

Зоя неуверенно кивнула.

— Ну и дешевка!

Она вышла, хлопнув дверью, оставив дочь утопать в чувстве вины.

«Может быть, она права? Я вцепилась в куклы, деревянные лошадки и зайчат, потому что настолько жадная…», — думала Зоя, сев к коробке с игрушками. Сердце стало тяжелым от накатившей печали. Она долго думала и решила отдать все, кроме Потапыча, перед тем как уедет на лето в деревню.

***

— Зоя, ты готова? — Ефим Петрович заглянул в комнату.

— Да, сумка собрана.

Он взял коричневый ридикюль, набитый под завязку, и Зоя последовала за ним на первый этаж, прихватив Потапыча.

— Медведя-то куда потащила? Оставь его дома, — недовольно буркнула мать, взбивая подушки на диване.

— Нет, мне без него будет одиноко.

Исталина картинно закатила глаза.

— А без меня тебе не будет одиноко?

— Конечно, будет, — через силу выдавила Зоя.

— То-то же. Мать — лучший друг. И без фокусов у бабушки! Чтобы не позорила меня перед людьми! Что обо мне подумают!

— Исталина, тебе не все равно, кто что думает? Пусть хоть ночами не спят, — усмехнулся Ефим.

Она махнула на него рукой и деловито ушла на кухню, откуда крикнула:

— И Бурана с собой забирайте, чтобы не скулил под окном. Пусть в деревне у бабки двор раскапывает.

Ефим Петрович отцепил пса. К лету он стал настоящим красавцем: сильным и крепким. Буран хорошо поддавался дрессировке, однако после освобождения хвостатый неизменно бегал полчаса сломя голову, обнюхивая кусты и деревья в округе. И только проверив владения и приветы от соседских собак, успокаивался и спокойно ходил рядом с хозяевами.

Вот и сейчас Зоя и Ефим Петрович ждали окончания его забега. Они стояли возле машины.

— Пусть лето пройдет отлично, — отец пожелал дочери. — Мы будем приезжать в гости.

— Там столько деревенских ребят! Скучно не будет, уверена. К тому же, в деревне всегда есть чем заняться.

Ефим загрузил сумки и авоськи в багажник, запустил Бурана на заднее сиденье, где он уютно устроился на подстилке из старой куртки, высунув язык. Двери захлопнулись, мотор зажужжал. Зелёный «Москвич» направлялся к паромной переправе через Иртыш.

***

Стоял жаркий июньский день. Зоя с Калерией Ксенофонтовной шли из единственного в деревне магазинчика. Не успели они от него отойти, как к павильону подъехал колхозный грузовик, за которым стеной тянулась дорожная пыль.

— Эй, народ! — закричал темноволосый паренек в тюбетейке, — наша деревня приглашает вас на татарский праздник! Забирайтесь в кузов! Через час отправляемся!

— Ба, давай поедем! — взмолилась Зоя.

— Хорошо. Только авоську с крупой домой отнесем да овцам нальем попить. Ой, жарко сегодня! — ответила бабушка, обмахиваясь платочком.

Когда они вернулись к машине, вокруг нее было полным-полно людей. Старушке Калерии разрешили сесть в кабину на мягкое сиденье, а Зоя с Бураном забрались в кузов. Он послушно сидел рядом с маленькой хозяйкой, высунув язык, и рассматривал деревенских, склонив голову набок.

На въезде в татарскую деревню была слышна национальная музыка и чувствовался сладкий запах жареных баурсаков3. Машина остановилась на большой поляне, где девушки в расшитых золотыми нитками ярких платьях и в национальных жилетках танцевали под звуки баяна, в их черных косах блестели золотые чулпы со звенящими монетами и цветными камнями. Зоя смотрела на татарских красавиц из кузова машины, и сердце царапнуло воспоминание об обрезанной матерью косе. Когда теперь она сможет надеть свою чулпу с самоцветами? Зоя вздохнула и посмотрела на толпу молодых парней, что стояли вокруг девушек, хлопая в ладоши и высматривая себе невесту. Она улыбнулась. В воздухе витало предчувствие любви. Кто-то из них только что пришел с соседней поляны, где другие батыры продолжали соревноваться в борьбе куреш на поясах. Было шумно и людно.

Все тот же парень-зазывала помог гостям спуститься из кузова. Зоя с бабушкой поспешили к деревянным скамейкам занять себе место, потому что уже начинались лошадиные скачки — самая красивая часть праздника.

Ничего не предвещало беды. Черные и темно-коричневые кони вальяжно гуляли по зеленому лугу. Рядом с ними стояли статные наездники и что-то эмоционально обсуждали, собравшись кругом. Среди темноволосых татарских юношей в тюбетейках особо выделялся высокий мальчишка, на вид чуть старше Зои. Он стоял поодаль от остальных, но было заметно, что хотел подружиться с наездниками постарше: иногда паренек подходил к ним и пытался завести разговор, но, не получив ответа, отходил. Рядом с ним гулял спокойный белый мерин, мальчик гладил его по гладким бокам и морде.

— Арбузик, Арбузик, хороший конь, — приговаривал он.

Раздался свисток судьи.

Парни погнали лошадей к линии старта. Зоя не могла усидеть на месте от волнения. Она отошла от зрителей, чтобы рассмотреть гладкобоких лошадок в движении. Зоя шла через поле с травой, достающей ей до бедра, не замечая, что находится уже очень далеко от лавочек. Сейчас они пронесутся мимо, и она увидит всю красоту сильных тел животных.

Судья повторно свистнул.

На ипподроме замелькали копыта. Наездникам предстояло преодолеть трассу в три километра. Лошади неслись мимо женщин в расшитых калфаках4 с летящей фатой и в длинных платьях с золотыми узорами, мимо торговых точек с выпечкой, мимо зрителей на лавках и мимо детей, что сбивали друг друга со скользкого бревна мешками с соломой. Участники вошли в азарт, а восхищенные гости праздника, округлив рты, наблюдали, как одна лошадь обгоняет другую.

Белый конь вырвался вперед, он несся смело и уверенно. Паренек подгонял его и прикрикивал. Зоя была уверена в их победе. Она держала за них кулаки. Как вдруг ноги Арбузика подогнулись, и загнанный мерин упал на землю. Паренёк слетел вниз и ударился спиной. Он лежал неподвижно, поэтому Зоя в числе первых бросилась к нему на помощь: мальчик упал совсем не далеко от нее. Белый конь уже вскочил, отряхнулся и ходил рядом.

Зоя шлепала мальца по щекам и приводила в чувство, пока бежали взрослые.

***

Когда паренек открыл глаза, увидел, что над ним сидит очень миловидная девочка, солнце светило за ее головой, окружая голову будто золотистым нимбом. Она улыбнулась.

— Ты — ангел? — хрипло спросил он и протянул руку к ее щеке.

Зоя засмеялась.

— Шутишь? — сказала она и обратилась к кому-то из старших, — Похоже, с ним все в порядке!

Тут же над ним столпились гости праздника и врач.

— В рубашке родился! — заключил доктор, закрывая белый чемоданчик.

Толпа разошлась. Паренек сел на траву, подальше от других людей. Ему ни с кем не хотелось разговаривать после проигрыша. Он так мечтал впечатлить местных батыров и подружиться с кем-то из них, но не получилось. Придется до конца каникул слоняться одному по деревне! Он смотрел, как дети участвовали в шуточных конкурсах, прыгали в мешках и наперегонки бегали с яйцами на ложках. Мальчик услышал легкие шаги по траве. К нему подошла Зоя и устроилась рядом, кофейный хаски лег у ее ног.

— Как тебя зовут, счастливчик? — спросила она, поглаживая собаку по гладкой спине.

— Тимур, — нахмурился он, а потом, сорвав прошлогоднюю желтую травинку, сказал, — какой же я счастливчик? Скачки проиграл.

Не дожидаясь встречного вопроса, Зоя тоже представилась.

— Не расстраивайся! Выиграешь в следующем году… Как ты себя чувствуешь?

— В целом, неплохо. Я больше испугался, чем ударился, — он бросил на нее быстрый взгляд, потом неловко откашлялся оттого, что признался девчонке в своем страхе, и добавил. — Но и испугался не очень сильно, честно говоря, — оправдался Тимур.

— Если что-то заболит, обращайся. Моя бабушка — травница. У нее есть мази и настойки от всех болезней. Мы с ней приехали на праздник из соседней деревни.

— Я тоже приезжий, из маленького городка с юга области. Останусь на все летние каникулы у родственников.

— Как же так вышло, что ты упал?

— Конь устал и запнулся, а я не удержался в седле… — сказал он недовольно, но вдруг посветлел лицом, — хочешь побороться со мной в поисках монетки в катыке?

Зоя лишь на мгновение задумалась, а потом, расхохотавшись, быстро выпалила:

— Ха! Мне ни к чему искать монетки. Я недавно столько золота и драгоценностей нашла.

Тимур заинтересовано посмотрел на нее.

— Врешь!

— Нет, не вру, — вспыхнула Зоя, будто осознав, что сболтнула лишнего.

— А где нашла? — повернулся он к ней всем телом.

— В подвале своего старинного дома в Тобольске.

— Во дела! И с собой привезла в деревню?

— Конечно! — сказала она менее уверенно.

— Вот бы посмотреть одним глазком!

Зоя пожала плечами в неопределенности, а Тимур отвернулся от нее и молча продолжил смотреть на скачки. Их внимание привлек Буран, который перебрался на поляну рядом, он лежал лапами кверху и чесал спину, скуля от удовольствия. Мальчик посмотрел на него и засмеялся.

— Забавный пес!

— Папа подарил мне на день рождения, — довольно сказала Зоя.

— Собаки — настоящие друзья, любят всегда искренне. Перед ними не нужно ходить гусем, они и так всегда готовы поиграть с тобой, — в голосе Тимура была грусть.

Буран перевернулся на пузо и гавкнул ему в подтверждение. Дети рассмеялись. Недалеко от них начинался смотр сельскохозяйственной техники.

— Зоя, пора домой, — издалека позвала Калерия Ксенофонтовна.

— Мой дядя может вас подвезти на мотоцикле с люлькой, — предложил Тимур, отряхивая штаны от травинок и поправляя тюбетейку, когда она подошла ближе.

— Спасибо, мальчик, мы на колхозной машинке поедем, — ответила бабушка Калерия и подозвала жестом внучку.

— Я провожу вас до дома. Зоя, хочу пригласить тебя завтра на речку, поэтому мне надо знать, где ты живешь. Поеду вслед за вами верхом на Арбузике.

Он снял с себя тюбетейку и шутливо надел на ее голову. Головной убор чуть съехал на бок, и Зоя его поправила, хихикая. Бабушка улыбнулась. По пути к машине Зоя зашла в толпу танцующих девушек и тоже покружилась в такт национальной музыки, придерживая рукой подаренную Тимуром маленькую шапочку без полей.

— Ай, красавица! — сказал кто-то из юных батыров, хлопая в такт музыки, когда она изящно подпрыгивала под звуки гармони.

Солнце катилось за горизонт, колхозная машина двинулась в соседнюю русскую деревню отвозить гостей праздника по домам. По полю вдоль дороги, следом за машиной скакал Тимур на Арбузике, улыбаясь Зое.

***

Бабушка шелушила кедровые шишки, вынимая из них орешки. Ее пальцы были облеплены черной липкой смолой.

— Не отмоются же, бабуль, — пробубнила Зоя с набитым ртом и ударила по следующему ореху тяжелой бутылкой из-под одеколона.

— Пусть. Перед кем мне красоваться! — невозмутимо бросила бабушка, не отрываясь от своего дела.

Зоя снова бухнула по ореху, отчего Буран, спящий на подстилке, вздрогнул. Жирная мякоть с сосновым ароматом размазалась по столу. Зоя отковыряла осколки скорлупки, съела белое ядрышко и принялась за следующий.

Бух!

— Бабуль, скажи, если бы ты нашла тайник с золотом, ты бы обрадовалась?

— Хм… Смотря когда. Если в юности, то очень. Я тогда не работала бы так тяжело, не таскала толстые сумки с почтой, а занималась только разведением цветов, травничеством и фитотерапией. Может, и грыжи бы не было.

Перед глазами Зои всплыло воспоминание о гигантской опухоли над пупком бабушки, которую она заметила, когда помогала старушке помыться в бане.

— А если сейчас?

— Нет. Потому что сейчас для меня золото — это любовь детей, внуков и друзей. Остальное — пустое. Все деньги не заработаешь, и красота однажды уйдёт, а любовь… она всегда остаётся. Только она имеет ценность. И греет, греет душу, что бы ни происходило. Ее не купить ни за какие деньги. И большое счастье, когда человек узнал это настоящее, чистое чувство… — Калерия Ксенофонтовна неожиданно замолчала, и Зоя подняла на нее глаза. — Смотри, твой кавалер стоит возле забора, — ткнула она пальцем в окно.

— Бабушка! — протянула Зоя, закатив глаза.

Та лишь похихикала в ответ.

Зоя вышла, стукнув кольцом на воротах, и пугливые овечки, что паслись на лужайке возле дома, разбежались от неожиданности в стороны. Тимур помахал ей рукой.

— Привет! — она тоже махнула ему рукой и смутилась.

— Идем на речку! Будем загорать и купаться.

— Хм, надо спросить у бабушки.

Зоя взялась за кольцо калитки и вернулась во двор.

— Я тебя здесь подожду, — крикнул ей вслед Тимур, убрав за спину спасательный круг.

***

На речке собралось много деревенских. Мальчишки облюбовали тарзанку, привязанную к толстой ветке могучего дерева. Один паренек зацепился за нее ногами, и летал над водой вниз головой, касаясь кончиками пальцев воды с яркими бликами солнца в мелких волнах.

Зоя с Тимуром шли по песчаному берегу. Легкий ветер трепал подол ее летнего платьица цыплячьего цвета, поля желтой панамки и короткие темные волосы. От набегающей волны под ногами появлялись малюсенькие речные ракушки и камешки, река плясала в берегах после прошедшей мимо моторной лодки. Буран бежал перед ними, разнюхивая следы хвостатых товарищей.

— Интересно, холодная ли вода? — поинтересовалась Зоя.

— Думаю, нет, — отозвался Тимур. — Ближе к вечеру обычно тёплая.

Тимур скинул шортики и рубашку, разбежался и нырнул. Его долго не было видно, и Зоя начала беспокоиться. Она приложила ребро ладони над глазами, закрывая их от солнечного света, и смотрела вдаль. Вскоре увидела пузырьки и выдохнула.

— Заходи! — крикнул Тимур издалека, — вода будто молочко из-под коровы, тепленькая!

Зоя хохотнула и сняла сшитое матерью платье, оставшись в купальнике. Она зашла в воду по колено. Холодно! Тимур подплыл к ней и начал плескать водой, ударяя ладонями по поверхности реки. Зоя визжала от неожиданно падающих на нее ледяных капель. Потом несколько раз резко присела в воду по плечи и тут же привыкла. Буран тоже бросился в воду и поплыл.

Зоя взялась за спасательный круг. Тимур тянул его за собой, заплывая в далекие, глубокие места, где не видно было дна. Иногда не чувствуя под ногами песочного дна, Зоя паниковала, просила нового друга ни за что не отпускать ее, плавала она не очень.

— Не бойся! — хихикал он, — не отпущу!

Он заплывал туда, где вода была совсем прозрачная, нагретая солнцем и не взбитая ногами ребят, как было у берега. Удовольствие!

Они вылезли из воды и некоторое время загорали на полосатых полотенцах. Буран бегал по берегу и иногда пил воду из реки. Тимур делал новые и новые заплывы. Зоя же оставалась близ берега, по пояс в воде. Иногда он подплывал к ней под водой и шутливо хватал за ногу, отчего она верещала, а Буран рычал на берегу, нервничал. Зое приходилось успокаивать пса поглаживаниями по мокрым бокам.

День на реке пролетел быстро, небо окрасилось в оранжевый цвет заката. Деревенские ушли по домам, смех и крики возле тарзанки стихли. Зоя с Тимуром решили тоже выбираться из воды, было уже поздно. Хотя домой совсем не хотелось.

Она выжала волосы, которые уже доставали до плеч. Ей казалось, что на берегу, обдуваемом ветром, намного холоднее, чем в воде.

— Раньше у меня были косы вот до сих пор! — показала она ребром ладони на бедро.

— Ай-ай-ай! — жалобно закричал Тимур.

— Что с тобой? — чуть не задохнулась от неожиданности девочка.

Они так сдружились за сегодняшний день, что Зоя не на шутку начала переживать за него. Тимур лёг на поверхность воды и показал кровоточащую пятку.

— Кажется, я наступил на стекло или проволоку.

— Ой! — Зоя закрыла лицо руками. — Немедленно вылезай! Пойдем к бабушке, она быстро обработает твою рану!

Она набросила на себя платье и помогла новому другу доковылять до ее дома: он закинул ей мокрую руку на плечо и запрыгал рядом. От его прикосновения краска бросилась к щекам, однако это не помешало ей выругаться:

— Что ж ты за человек, Тимур! Тридцать три несчастья! Вчера с лошади упал, сегодня на стекло наступил.

— С мальчишками всегда так, — беспечно ответил он. — Мы — исследователи этого мира!

Зоя усмехнулась и покачала головой.

Они вошли в ворота, а потом — в дом, где бабушка брякала тарелками на маленькой кухне.

— Проходите-проходите, — крикнула она из-за русской печки, — садитесь за стол, знаю, что после купания всегда хочется кушать.

Она вынула из печи чугунок с разваренным мясом, отходящим от костей, с крупно порезанной картошкой и морковкой, и поставила его на деревянную доску на столе. Обернувшись к детям и увидев окровавленную ногу, Калерия Ксенофонтовна всплеснула руками.

— Батюшки! Ну-ка, живо показывай.

Она рассмотрела рану и обработала настойкой из побегов зверобоя и гусиной лапчатки.

— Стекло… — заключила она. — Каждый день у тебя приключения, касатик, — причитала бабушка, забинтовывая ногу.

— Вот и я ему об этом сказала, — улыбнулась Зоя и откусила вареную картофелину, предварительно посыпав ее крупной солью.

***

В окно тихо стучались ветви липы. Зоя слышала, как пчелы кружат возле ее мелких желтоватых цветов и жужжат в поисках сладкого нектара, ударяясь об оконные рамы. Ветер шелестел зелеными листьями малины. Когда-то давно бабушка принесла эти кустики из леса и посадила в палисаднике возле дома. Теперь они обширно разрослись и проглядывали между рейками забора, приманивая бордовыми ягодами прохожих. Лесная малина была мелкая, но очень сладкая и ароматная.

Небольшую гостиную с круглым столом и двумя железными кроватями с накинутыми на них вышитыми покрывалами заливало летнее утреннее солнце, подсвечивая ворс ковра на стене.

Зоя отодвинула занавеску с узором в мелкий цветочек и свесила ноги с печи. Бабушка уже возилась на кухне. Она встала в четыре утра, чтобы завести дрожжевое тесто. В маленьком домике разливался запах пирожков с капустой и с грибами. Девочка слезла на стул, а со стула — на дощатый деревянный пол, покрытый цветными дорожками, связанными из старой одежды.

— Проснулась? Беги скорее умываться, будем завтракать, — крикнула бабушка из-за своего укрытия.

Зоя зевала, потягивалась и потирала еще сонные глаза.

Чайник, закипая, выплевывал горячие брызги на раскаленную плиту. Возле печи стояла большая плетеная корзина с наколотыми березовыми дровами.

— Зойка, все хочу тебя спросить, ты зачем свои косы обрезала? — спросила бабушка между делом.

— Это мама обстригла мою косу. Но мне никто не верит.

— Зачем она это сделала?

Бабушка выпрямилась и перестала перекладывать пирожки в блюдо.

— Не знаю, не сказала. Просто молча. Чик, и все!

— А что перед этим было?

— Хм… — Зоя призадумалась. — Папа любовался моей косой, говорил, что у меня блестящие, шелковистые волосы, будто вороново крыло.

Калерия Ксенофонтовна покачала головой.

— Ай-ай-ай! Тошно мне! У твоей матери уродство характера.

Зоя пожала плечами и села за стол. Бабушка положила в литровую банку липовый цвет и залила кипятком. Вода в банке окрашивалась в солнечный оттенок и испарялась медовым ароматом.

— Этот чай для желудка хорош. Не сомневаюсь, что тебе тяжело переваривать слова и поступки маменьки. Живот частенько болит?

— Частенько.

Бабушка вздохнула и положила несколько карамелек в сахарницу.

— Интересно, Тимур сегодня придет? — Зоя мечтательно посмотрела в окно. — Вчера с ним было так весело.

Она взяла двумя пальчиками горячий пирожок из блюда и перетащила на свою тарелку. Потрясла рукой и подула на нее. Калерия Ксенофонтовна продолжила поддевать ножом шаньги с морковкой с черной чугунной сковороды. Зоя снова посмотрела на дорогу через окно: деревенские ребятишки уже шли с рыбалки.

— Я все проспала, бабуль! В деревне так рано встают!

— Каникулы же! Отсыпайся, — сказала старушка, вытирая руки о фартук. — Сегодня у меня много дел. До обеда сходим в лес, кое-какие травы нужно собрать. А после — ко мне больные придут.

— Бабушка, переезжай к нам в город, у нас как раз пустуют две комнаты.

— И чем же я буду заниматься? Смотреть телевизор? — засмеялась Калерия Ксенофонтовна. — У меня здесь и овцы, и курочки, и огород. Людям помогаю. Пока я нужна моим пациентам — я поддерживаю огонек внутри. Человек жив, пока при деле, но стоит только остановиться — все.

***

После завтрака Зоя и Буран лежали в траве под тенью ветвей ирги, переваривали пирожки и смотрели, как бабушка подвязывает помидоры и что-то над ними шепчет. На удивление, у нее всегда был богатый урожай. Зоя видела, как в зелени кустов проглядывают мясистые красные и желтые помидоры, и вспомнила недовольные слова матери: «Бабка Калерия какое-то слово знает! Все у нее растет и колосится само собой!».

Наблюдения прервал неожиданный рык Бурана. Пес напрягся и подскочил на лапы. В калитке огорода появилась старуха с седыми взъерошенными волосами. Она выискивала глазами бабушку, переступая в нетерпении босыми, грязными, пыльными ногами. На ее плечи была накинута шуба мехом наружу. И это летом-то!

— Каля, дай пять рублей на бутылочку лекарства, — прохрипела она пьяным голосом.

— От чего лечишься? — посмеялась Калерия Ксенофонтовна, выпрямившись над грядкой.

— Кружение в голове, — пожаловалась знакомая.

— Может, травяного чая тебе заварить? С медком. М?

— Не помогает мне чай, ты же знаешь! — негодовала бабка.

— Пенсии не было еще, Надежда, нечего тебе дать.

— Может, хоть рубь найдешь?

— Рубль у меня на хлебушек лежит, Надя.

Бабка помялась еще немного и пошла к выходу из ограды. Зое показалось, что она ненадолго задержалась у сеней, а потом быстро вышла за ворота, украдкой на нее оглянувшись.

— Бабуль, кто это?

— Пьяница местная, ходит попрошайничает. У них вся семья пьющая.

— Во дела! — охнула Зоя. — Бабуль, она будто около сеней что-то спрятала.

— Да? — бабушка встревоженно подняла на нее глаза. — Пойду посмотрю.

Калерия Ксенофонтовна прошла по узкой огородной тропинке и остановилась возле дома. Зоя и Буран прибежали за ней. В притворе двери лежали остриженные ногти. Бабушка взяла веник и, причитая, вымела подложенную гадость.

— Это черный подклад. Видимо, обиделась. Решила отомстить. Эх! Как бы чего худого не произошло.

***

Зоя и Калерия Ксенофонтовна шли по проселочной дороге. Деревня осталась позади и теперь по обе стороны от них раскинулись бескрайние поля, вдалеке шумел лес. Ветер приносил с покосов зеленые ноты скошенных трав. Буран бежал впереди них и вилял хвостом.

— Красивая собака!

— Да, папа в совхозе выбрал для меня. Буранчик — настоящий друг, умный, послушный. Когда я болею, он всегда забирается ко мне на кровать и кладет голову на живот. Мама его, правда, всегда пытается выгнать, но у нее не получается: он тяжелый уже стал, просто так в кровати не стащишь, — посмеялась Зоя.

Они спустились с дороги и пошли по полю в сторону леса. Высокая трава касалась локтей, она полностью скрыла пса, был виден только хвост колечком.

— Почему ты решила стать травницей и целительницей? — спросила Зоя.

— Хм… Очень давно, когда я была маленькая, чуть младше, чем ты, меня завернули в огромную шубу и увезли на санях в другую семью, чтобы я водилась с их ребёнком. Моя семья бедно жила, а так, я какую-никакую копейку им приносила, — бабушку захлестнули воспоминания. — Дитя постоянно плакало. В семье у них было восемь ребятишек, и все маленькие, погодки. Их мать уже была не в силах заботиться о них. Помню, как я клевала носом ночами над подвесной люлечкой. И в этой полудреме привиделся мне ангел и сказал, что мое предназначение — помогать людям и лечить их. Я была маленькая, поэтому подумала, что мне это приснилось. Но, знаешь, высшие силы все равно заставят быть тем, кем мы должны быть, для чего мы появились на свет. Как говорится, не мытьем, так катаньем. Как-то раз пошли мы с подругами в лес по грибы, я заплутала. Стою на лесной гриве в бору и смотрю по сторонам. Ау, ау! Девчонки не отвечают. Вдруг по спине меня кто-то хлопает сзади. Я поворачиваюсь. Стоит старушка и спрашивает меня: «Миленькая, скажи, эта трава поможет мне от головной боли?», а я точно знаю, что да. Говорю — поможет. Она поджала губы и сказала: «Почему секреты эти знаешь и с другими не делишься? Приходится бегать за тобой. Нехорошо». Повернулась и поковыляла, опершись на клюку. Как она ко мне так тихо подкралась? Не знаю. Я ее не видела, прежде чем ходила кругами. Тут вдруг увидела подруг своих, спросила у них про бабку. Они развели руками, мол, никого не видели. И тогда я вспомнила про свой детский сон, что должна помогать людям. Меня будто молнией прошибло. Поехала в соседнее село Покровское, где Гришка Распутин жил, что Цесаревича Алексея лечил, и у местных травниц обучилась мастерству. После основной работы и по выходным делала массажи и варила травяные отвары. Потянулась ко мне толпа. Когда начались выздоровления, я поняла, что нужно делать то, для чего ты родился. Только сначала требуется понять, чего от нас хотят. И занятие это хорошее. Лучше быть добрым и полезным, я так думаю, ведь злого в мире и так довольно.

Они зашли в тенистый лес и начали собирать травы. Шли вдоль просеки и увидели недалеко песчаный карьер. За ним будто что-то мелькнуло. Бабушка и внучка подошли ближе и услышали чьи-то заговорщические голоса:

— Мне эта девка сама сказала, что нашла в своем доме драгоценности и золото.

— А не врешь?

— Нет!

— Ладно, сегодня ночью пролезем к бабке в дом, когда они спать будут. Спросонья испугаются и быстро нам все отдадут.

— Не, я не полезу. Они меня знают.

— Полезешь! Или не друзья мы больше. Выбирай!

Калерия Ксенофонтовна молча поманила Зою уйти вглубь леса.

Когда они отошли на приличное расстояние, бабушка спросила:

— Кого, интересно, грабить собираются? Предупредить бы.

— Нас, — испугано посмотрела на нее Зоя.

***

На часах стрелки перевалили за полночь. Зоя с бабушкой лежали на печке и прислушивались к каждому шороху. Буран, будто почуяв переживания хозяйки, не спал, лежал под кроватью в полудреме.

Вдруг он поднял с лап голову и прислушался, навострив уши, а через мгновение стал рычать — кто-то в сенях выставлял оконную раму.

— Это они, — шепнула Зоя. — Буран чует.

Бабушка погладила ее по руке.

— Тихо!

Входная дверь потихоньку заскрипела, и в дом вошли два парня. Буран зарычал и, будучи псом дрессированным, бросился на незваных гостей, вцепившись одному в руку.

— А ну пусти его, псина! — в руках вора блеснул нож.

Он ударил острым лезвием собаку в лапу. Но Буран не ослабил хватку, чувствуя, что пришли не с добром.

— А-а! Отпусти! Отпусти! — вопил парень.

Истекая кровью, Буран рычал и продолжал держать в зубах руку кричащего на всю избу воришки.

Свет включил местный участковый — Павел Афанасьевич.

— Вы задержаны, молодые люди! Поднимите руки!

Из соседней комнаты вышел его помощник и надел на них наручники.

— Фу, Буран, отпусти, — приказала Зоя, отодвинув занавеску, но увидев, что это был Тимур, не могла сказать и слова. Она округлила рот от удивления, в глазах задрожали слезы разочарования.

Буран отпустил и, спрятавшись под круглый стол, начал зализывать рану, скуля от боли.

— Какой же ты плохой человек, Тимур! — пришла в себя Зоя. Она заплакала. Бабушка уже спустилась вниз и присела над собакой, чтобы рассмотреть рану.

— Жить будет, — сказала Калерия Ксенофонтовна.

Павел Афанасьевич скрутил парней и надел на них наручники. Помощник открыл входную дверь в сени.

— Отпустите меня! Я не виноват! — кричал то Тимур, то его подельник.

— Еще чего, голубчики! — приговаривал участковый. — Пойманы с поличным! Едем на допрос.

Милиционеры вывели воров из дома и увели в машину, спрятанную за баней у дома. Зоя и Калерия Ксенофонтовна вышли за ворота, они смотрели на удаляющиеся огни автомобиля.

— Что за детские шалости и выдумки? Какие еще золотые монеты и бриллианты. Что ты ему наговорила, что они решили к нам залезть?

— Я тебе кое-что не рассказала, ба, — шмыгнула носом Зоя. — Драгоценности, действительно, существуют.

***

Зоя распорола швы на боку плюшевого медведя, достала тряпичную сумочку, развязала шнурок на ней, и на стол посыпались роскошные бусы, броши и пуговицы невиданной красоты.

— Бог ты мой! — ахнула Калерия Ксенофонтовна.

Она нацепила очки и повертела в руках то одно, то другое украшение, приговаривая:

— Тонкая работа!.. М-да… Легче держать на языке уголь, чем такую тайну… Зоя, — строго сказала бабушка, — тебе нужно научиться перестать быть наивной и доверчивой, иначе так и будут приходить тебя грабить. И это касается не только денег, но и жизненных сил и энергии.

— Но ба… он был такой добрый, внимательный.

— Это сказывается холод твоей матери. Ты так скучаешь по теплу и ласке, что готова открыть душу любому, кто хоть немного покажется тебе добросердечным, кто хоть чуть-чуть проявит намек на искренность, кто будто бы на самом деле тобой интересуется. Ты купилась на сладкие речи, а он лишь хотел обобрать тебя и оставить ни с чем!

Бабушка погладила ее по щеке сухой, морщинистой рукой.

— Ты такая красивая, умная. Люби и цени себя! Но не эгоистично. Учись относиться к себе с уважением.

— Откуда взяться самоуважению? Мама говорит, что я глупая, что мое предназначение — мыть туалеты на вокзале.

Бабушка покачала головой.

— Зоя, тебе предстоит научиться разбираться в людях. К сожалению, не у всех в душе лишь добрые помыслы. Некоторые люди, порой, за доброту, мягкость и отзывчивость принимают слабость, они не стесняются использовать других в своих интересах… Прежде чем кому-то расскажешь свой секрет, проверь человека временем, не раскрывай карты сразу!