Вороная

Глава 11. Все на карте Тобольской губернии

Разговаривая с Николаем возле ворот дома купца Корнилова, Софья увидела, как по небольшой площади перед домом губернатора идет быстрым шагом графиня Гендрикова. В ее походке читалось что-то нервозное.

— … а потом я отдал коробку с письмом снохе купца Плотникова. Она обещала передать вашей компаньонке, мисс Матер, — шептал ей на ухо солдат.

— Спасибо вам, Николай. Не знаю, как вас и благодарить, — сказала баронесса, не отводя глаз от Настеньки.

— Вы хотели научить меня читать и писать, — напомнил он. — Это будет лучшая благодарность.

— Обязательно. Сегодня я напишу алфавит в тетради, и когда появится возможность, приступим, — она отступила от него на шаг. — Извините, я вижу, что моя коллега встревожена. Еще увидимся.

Николай проводил ее взглядом. И Софье показалось, что солдат даже сделал несколько шагов вслед за ней, но остановился, остался на улице. К этому времени графиня уже подошла к дому, и баронесса взяла ее под руку. Они зашли в дом и поднялись на второй этаж, сбросили пальто и присели на софу возле окна.

— Настенька, что случилось? — Софья встревоженно посмотрела на нее.

— Столкнулась на лестнице с доктором Деревенко, — Настенька поджала губы. — Он сказал, что Цесаревич опасно заболел.

Баронесса округлила глаза — этого еще не хватало!

— У него сильное кровотечение. Владимир Николаевич сказал, что оно уже повлияло на почки, и в этом Богом забытом городе невозможно найти хоть какие-то подходящие лекарства. — Графиня вынула из кармана хлопковый платочек и промокнула глаза. — Императрица дни и ночи возле его кровати, температуру сбить невозможно… Я боюсь, что он не выкарабкается, — ее плечи начали вздрагивать от рыданий. Софья обняла графиню, и они просидели некоторое время в тишине.

— Час от часу не легче!.. А у меня сегодня проводили обыск.

— Правда? — Настенька подняла голову, посмотрела ей в глаза и даже приоткрыла рот от удивления.

Софья кивнула, а Анастасия начала что-то припоминать, сморщив лоб.

— Да… Я, кажется, слышала, что последнее время прибыло много большевистских солдат из Омска и Екатеринбурга, — Настенька вытирала распухший нос. — А еще князь Долгоруков сказал, что солдаты между собой обсуждают то, что вновь прибывшие отряды хотят захватить Царскую Семью во что бы то ни стало. Но, думаю, что охрана, которой платят за такую работу, не допустит этого, — графиня взялась за голову. — Боже! Я боюсь даже думать об этом!

Софья сразу подумала о Николае. Как жаль, что он с другой стороны баррикад. Она огляделась вокруг и, не увидев уборщиц и проходящих мимо солдат, шепнула графине.

— Слава Богу, я успела передать свои деньги и драгоценности мисс Матер, — Софья вернулась к разговору о проведенном в ее комнате обыске, — потому что сегодня у меня перевернули все вверх дном. Не поверишь, искали даже оружие!

Графиня, пораженная, покачала головой и прижала ладонь ко рту.

— Есть ли вероятность, что заявятся к ней?

— Вряд ли. Ее не станут обыскивать, ведь она гражданка другого государства.

«На самом ли деле Николай передал ей коробку?» — беспокойная мысль на мгновение охватила ее.

— Когда же это закончится! — не выдержала графиня. — Я хочу, чтобы все вернулось на круги своя! Страна погрузилась в хаос! Мир в душе и безопасность — вот главное сокровище сегодня.

— Ты права, Настенька! — согласилась баронесса. Она положила графине руку на плечо и посмотрела на одно оставшееся у нее скромное золотое колечко, которое ей досталось от матери.

На лестнице послышались шаги. Женщины обернулись на звук. В комнату с деревянными перегородками вошел солдат, громко шаркая сапогами.

— Гражданка Гендрикова, вы арестованы, — бесцеремонно заявил он. — Вы объявляетесь государственной преступницей. Собирайте свои жалкие пожитки. Теперь вы будете жить вместе с Императорской Семьей.

— На основании чего? — баронесса непонимающе уставилась на военного.

Он смерил фрейлину взглядом и вышел, ничего ей не сказав, только презрительно фыркнув. Графиня даже не успела ему ничего возразить. Она направилась в свою комнатку, послушно достала из-под кровати дорожную сумку и принялась укладывать вещи.

Полчаса спустя Софья наблюдала в окно, как под конвоем через площадь к Дому Свободы идут генерал Татищев, князь Долгоруков, мадам Шнейдер и графиня Гендрикова, каждый со своим чемоданом.

***

Было раннее утро. Софья брела по городской улочке в раздумьях. Она снова направлялась в дом купца Корнилова, не замечая ничего вокруг, так как мысли заняты были участью друзей. Теперь они были все вместе, это радовало, но вдруг их ожидает что-то ужасное? Софья старалась отогнать пугающие мысли, но они набегали снова и снова темными волнами. Прошло уже несколько недель, как ей почти не с кем было перемолвиться словом. Разве что Николай иногда заходил в большой холл особняка, и она учила его русскому алфавиту. Он делал успехи, и она радовалась, что не напрасно проводила эти утомительные, длинные дни. Иногда солдат украдкой касался ее руки, когда брал карандаш, и от этого у нее перехватывало дыхание.

Она прошла мимо охраны, кинув взгляд на рядовых. Не признаваясь себе в этом, она хотела увидеть его лицо. Однако Николая не было поблизости, поэтому баронесса зашла в дом, немного огорчившись.

На втором этаже было пусто. Софья прошла мимо комода, на котором стоял таз для умывания, фарфоровый кувшин, небольшое зеркало и настольные часы, на которых навсегда застыло время — четыре часа. Встала напротив шкафа с приоткрытыми дверцами. На полке все так же лежала книга, оставленная здесь вчера. Софья снова надеялась, что ей улыбнется фортуна. Она взяла томик и села на софу в ожидании благосклонного решения пропустить ее в Дом Свободы повидаться с Августейшей Семьей. Переворачивая страницу за страницей, фрейлина думала о том, как бы подойти к комиссару, какие слова подобрать, чтобы снова обратиться к нему. Но на первом этаже было очень шумно, солдаты устроили дебаты, что мешало сосредоточиться.

В косяк двери аккуратно кто-то постучался. Она подняла глаза от серых страниц и увидела Николая в дверях. Линия ее губ слегка изогнулась в улыбке. Он зашел в пустую комнату и огляделся. Потом сделал круг по холлу и, заметив, что никого из свиты и слуг нет, присел рядом с ней.

— Опять читаете?

— Чем же мне еще заниматься, — сказала баронесса, вложив палец между страниц.

— Верно… — протянул он задумчиво, а потом добавил, — как хорошо уметь читать! Если бы я был грамотный, то тоже с удовольствием свободные часы посвящал этому.

— Николай, вы уже делаете успехи в учебе. Думаю, через месяц сможете прочитать небольшую повесть.

— Надеюсь, что у меня получится. Лестно слышать такую оценку от вас о моих стараниях.

Он смущенно посмотрел на носки начищенных сапог.

— Без друзей вам теперь, наверное, жутко скучно?

— Да. Я переживаю еще и за них. Очень хочется оказаться рядом.

Солдат подставил винтовку к стене, которую до этого крутил в руке, и откинулся на спинку диванчика. Он сидел так близко, что Софья чувствовала тепло его бедра и запахи мыла и дыма.

— Хм… Я бы не советовал вам этого желать. Они же заключенные! Мало ли что руководство задумает против них. Но если вы уверены в своем решении, я могу вам помочь.

— Как? — изумилась Софья.

Николай взял ее нежную правую ручку и положил на свою изможденную трудом и ношением оружия большую ладонь, отчего к щекам Софьи бросилась краска.

«Как тебе это нравится, Софья Карловна, баронесса и солдат…», — подумала она. — «А ведь он один из них, кто держит под стражей дорогих твоему сердцу людей…».

— От московского Совета сегодня прибыл специальный эмиссар, фамилия его Яковлев, — сказал вкрадчивым, низким голосом Николай. — И сейчас он в офицерской столовой. Поэтому если вы поспешите вниз, то…

Солдат не успел договорить, потому что она его перебила, охваченная волнением.

— Кто это такой?

— Посланец Москвы, насколько я понял, — Николай пожал плечами. — Мельком слышал, что он наделен широчайшими полномочиями. Яковлев сказал Кобылинскому, что теперь он заменит и его, и всех солдат новоприбывшими. Сегодня утром эмиссар созвал заседание солдатского Совета, превознес нашу службу до небес, пообещал нам выплаты в полном объеме, которые последнее время задерживали. А после ходил к Императору. Не знаю, правда, о чем они разговаривали. Но я видел, что этот Яковлев вышел довольный.

Николай отпустил ее руку, встал и сбивчиво сказал, повернув смущенное лицо к Софье:

— Я попробовал написать несколько предложений… Проверите мой урок?

— Конечно! — кивнула она. — Оставьте бумагу. Я потом укажу на ошибки, если они есть.

Он улыбнулся и отдал ей сложенный пополам листочек, исписанный крупными печатными буквами. Баронесса встала, чтобы попрощаться с ним. Не тратясь на слова, Николай просто крепко обнял ее. Незнакомое ранее сладкое чувство сдавило Софье грудь.

— Удачи! — шепнул солдат над ее ухом, а потом, взяв винтовку, вышел, оставив после себя запах начищенных сапог и выкуренной сигарки.

***

Софья думала над тем, что сказать Яковлеву, придумывала доводы и аргументы. И даже немного порепетировала речь. После чего поспешила в офицерскую столовую, чтобы попросить его разрешения присоединиться к Царской Семье. Но не успела спуститься на первый этаж, как столкнулась с ним на мраморной лестнице. Она сразу поняла, что это он. Специальный эмиссар был одет в гражданский костюм синего цвета. Это был мужчина среднего роста, темноволосый и чисто выбритый.

— Добрый день! Выслушайте меня, пожалуйста! — уверенно шагнула к нему Софья.

Яковлев удивленно поднял брови, так как, видимо, не ожидал, что в этой глуши к нему может подойти красиво одетая дама.

— С кем имею честь разговаривать?

— Баронесса Софья Карловна Буксгевден, личная фрейлина Императрицы.

Он помолчал мгновение, глядя на нее и что-то обдумывая, а потом сказал:

— Пройдемте в мою комнату, там никто не помешает нам.

Они поднялись по лестнице и проследовали вдоль холла. Как оказалось, с раннего утра, пока Софья еще не пришла в дом Корнилова, он уже обосновался в маленькой комнате, ранее принадлежавшей графине Гендриковой. Он открыл дверь и жестом предложил ей войти. Обстановка была спартанская, здесь оставались только кровать, стул и стол, на котором лежала карта Тобольской губернии с какими-то отметками, сделанными красным карандашом.

«Может быть, это путь, по которому хотят увезти Николая II из Тобольска?», — мелькнула мысль в ее голове. — «Неужели он поможет Царю бежать?». У нее зародилась надежда.

— Чем могу быть полезен? — спросил Яковлев, опершись на подоконник. По его речи и манере говорить Софья поняла, что это человек высшего ранга.

— Я хочу присоединиться к узникам в Дом Свободы! — ответила она уверенно.

Он внимательно посмотрел на нее, прищурившись.

— И это все? — сказал он задумчиво. — Скажите, Софья Карловна, зачем вы прибыли в Тобольск? — он склонил голову на бок и скрестил руки на груди. Софье показалось, что он смотрит на нее с подозрением.

— Понимаете, я очень привязана к Царской Семье. Много лет я служила Императрице, очень люблю детей Императора. Но вот уже несколько месяцев комиссары не дают мне с ними увидеться! Я не имею каких-то политических целей! Правда! У меня провели уже несколько обысков, перевернули вещи, вытряхнули все мои книги и платья. Мне нечего им передать. Просто Августейшие Узники — практически моя семья, самое дорогое, что у меня есть! — она вспыхнула от волнения.

Эмиссар некоторое время молчал, пронизывая ее пристальным взглядом, после чего резко ответил:

— Не вижу каких бы то ни было причин, почему бы вам к ним не присоединиться, баронесса, — желваки на его скулах дрогнули. — Завтра утром можете прийти с вещами к губернаторскому дому.

— Правда? — Софья от радости приложила ладони к губам. — Благодарю!

«Спасибо, Николай!»