Вороная

Глава 25. Не со мной

Зоя торопилась на автобус, следующий до железнодорожного вокзала. Сегодня Володя уезжал в Москву, и она хотела его проводить. Пригладила ладонью волосы, посмотрела на себя в зеркало. Заметив застенчивый румянец, вспомнила отпуск в Молдове и улыбнулась — это было сказочное время: они дегустировали вина, посещали живописные места, помогали родителям Володи в саду. Сердце сладко сжалось. Кажется, кое-кто по уши влюбился.

Она собиралась поспешно, чтобы подольше постоять на перроне, обнявшись с ним. Зоя хотела сказать ему, что решила уволиться и приехать, когда он устроится на новом месте. Если Володя этого захочет, конечно.

Взяла сумочку с полки и уже надевала босоножки. В дверь постучали.

«Кто там еще?»

Зоя открыла. На пороге топталась взволнованная подруга матери — Глафира. Было заметно, что она запыхалась.

— Зойка! Да что же это такое делается? Мать при смерти, а ты тут прохлаждаешься! — начала она причитать с порога и, окинув ее взглядом, добавила, — никак гулять собралась!

— Что с ней?! — взволнованно вскрикнула Зоя.

— Сердце! — всплеснула Глафира руками, — ты довела бедную женщину своими капризами! Неужели сложно пожить с матерью? Вот так рожаешь детей, а в старости никто стакан воды с валерьянкой не подаст!

Зоя выскочила из комнаты, не закрыв за собой дверь. Но, опомнившись, вернулась с лестничной площадки обратно. Она увидела, как подруга матери с любопытством заглядывает внутрь ее комнаты. Зоя подходила как раз в тот момент, когда на Глафиру гавкнул Буран из-под стола. После возвращения из Молдовы ей удалось договориться с комендантом, чтобы забрать собаку в комнатушку. Уже два месяца пес жил с ней. Точнее, доживал отведенный ему десяток лет. Поездку он пережил не очень хорошо. Много спал или просто лежал, задумчиво глядя на любимую Зою. Старый стал.

Глафира не ожидала увидеть собаку на полу, потому вздрогнула. Заметив, что Зоя застала ее, сконфузилась.

— Иду-иду! Что-то я от волнения впала в ступор.

— Расскажите подробнее, что произошло! — Зоя прокручивала ключ в скважине.

— В машине все расскажу. Меня муж довез. Идем.

***

Сентябрьское солнце припекало. Было довольно жарко, и язык не поворачивался назвать эту погоду осенью в Сибири. Володя стоял на перроне тобольского железнодорожного вокзала, обмахиваясь журналом. Мимо него пролетали паутины, иногда цепляясь за его ресницы. Он освобождался от их липкого плена, протирая лицо ладонью, и с надеждой всматривался в толпу, ожидая, что Зоя придет хотя бы проводить его. На мгновение представил, что она в последний момент успевает запрыгнуть в отходящий поезд, и они вместе уезжают в Москву. Как в кино! Попытался улыбнуться, но не получилось, потому что вместо любимой девушки шла бесконечная серая толпа однотипных платьев и костюмов с чемоданами.

Объявили прибытие поезда. Огромная железная машина принесла с собой клубы раскаленного воздуха. Его накрыло жаркой волной, отчего дышать стало еще тяжелее. Закурил. Обычно он не курил, но когда девушки не приходили на перрон проводить его — баловался. Володя закашлялся и выбросил едва закуренную сигарету в урну.

— Пора! — тихо буркнул себе под нос.

Оглянулся еще раз, вздохнул и резко вскочил по ступеням вагона, крепко сжимая ручку небольшого чемодана.

Поезд нес его в Москву. Он смотрел в окно на удаляющиеся холмы Тобольска, на широкий Иртыш, берущий начало в Китае и простирающийся на далекие километры до Крайнего севера России. Он прощался с городом, где несколько лет проработал химиком-лаборантом на нефтеперерабатывающем заводе, прощался с девушкой, которая стала для него дороже золота.

***

Исталина лежала на диване с повязанным на голову влажным полотенцем и рукой на сердце. Услышав шум в сенях, она начала картинно ахать и охать. Глафира и Зоя забежали в дом, и дочь, кинув на пол сумочку, сразу подскочила к ней, встав перед диваном на колени.

— Вот, Исталиночка, привела тебе твою непослушную дочь, что оставила тебя на произвол судьбы! — объявила подруга у самой двери.

— Мама, что с тобой? — Зоя взяла мать за руку.

— Сердце! Жар! Бессонница! Все вместе! — трагично сообщила она. — Здоровье уже не то! Никто за мной не присматривает! За тебя день и ночь переживаю — вдруг кто обидит, обворует, убьет. Горе мне!

— Теперь все будет хорошо. Обещаю! — Зоя положила ей ладони на лицо, — я вернусь домой. Но мне нужно привезти вещи, ведь я выскочила на улицу лишь с маленькой сумкой.

Глафира хитро улыбнулась Исталине за спиной дочери.

— Девочки, я пойду, у меня ведь работа!

— Конечно, Глафирочка, спасибо тебе за беспокойство!

Подруга вышла в сени, тихо прикрыв дверь, а Зоя поднялась на ноги и устремилась на кухню, чтобы приготовить успокаивающий чай, пока мать лежала при смерти.

— Как ты, доченька?

— Все хорошо, мама. Тебе лучше поспать. Не разговаривай.

Она придвинула к дивану табурет, на который поставила большую чашку с заваренной мятой.

— Выпей чай и вздремни. А я пока приберусь.

Зоя мыла посуду, собирала вещи для стирки, подметала полы. Спустя пару часов она вспомнила о времени, посмотрела на напольные часы в столовой.

— Уже обед! — вздохнула она. — Мама, я съезжу в общежитие за вещами и скоро вернусь, — предупредила Зоя, схватив сумку.

— Съезди, доченька, съезди, — ласково ответила она, держась за голову.

Как только Зоя вышла за ворота, Исталина подскочила к окну, снимая с головы полотенце, и долго смотрела через занавеску, как дочь в желтом платье торопливо идет по улице в сторону Базарной площади, мелькая белыми носочками в туфлях. Она довольно улыбнулась и потерла руки. Включила телевизор, вернулась к дивану и плюхнулась в подушки.

***

В общежитии Зоя кинулась собирать вещи. Наскоро бросила самое необходимое в ридикюль и поставила ближе к выходу пару авосек со срочными заказами, которые выполняла на дому. Села на табурет передохнуть. «Володя уехал! Что он теперь обо мне будет думать? Что он мне неинтересен, раз я не пришла его проводить. И как ему все объяснить? Нет ни телефона, ни адреса!». Закрыла лицо руками и вздохнула. Из-под стола на нее смотрел Буран, она взглянула на него.

— Малыш! Нездоровится тебе, да? — она протянула к нему ладонь и потрепала за ушами. — Мне ненадолго надо съездить домой под гору. Но каждый день после работы я буду тебя проведать и выгуливать. Марина присмотрит за тобой. Не балуй!

Раздался тихий стук.

— Открыто! — крикнула Зоя.

Она попросила соседку несколько дней присмотреть за собакой, пока помогает матери восстановиться после сердечного удара. Ее беспокоило, что Буран последние дни плохо себя чувствовал, почти не ел и не играл. Марина не стала заходить, только спросила, оставшись стоять в общем коридоре:

— Уже уходишь?

— Да. Вот ключи. Заглядывай проверить наличие еды и воды, больше ничего не нужно… Не хочу его брать с собой, они с мамой не ладят.

Та понимающе кивнула.

— Пока, Бур-Бур. Приду завтра, — Зоя погладила его по голове, накинула туфли и вышла из комнатушки. Соседка проводила ее до лестничной площадки, где они распрощались.

Зоя шла на автобусную остановку, чувствуя, что разрывается между двух огней. До Базарной площади она добралась довольно быстро. Но проходя мимо прилавков, замедлила шаг. Здесь было как обычно людно. Домой к матери не хотелось. Она оттягивала неизбежное.

«Да, мама часто поступала со мной плохо. Но сегодня она была милой и доброжелательной. Наверное, жизнь в одиночестве ее исправила. Она поняла, как я важна для нее, испугается снова меня потерять и потому больше не будет строить козни».

Она проскочила мимо храма Захария и Елизаветы и вышла на улицу старинных особняков. В их доме в каждом окне горел свет — все жильцы уже вернулись с работы. Сто лет назад это было родовое гнездо ее семьи, ее предков, но почему-то теперь вместе с ними жили чужие люди.

Зоя зашла во двор и проскользнула в дом, неслышно открыв дверь, чтобы не побеспокоить больную мать возвращением. Однако услышала смех и оживленную беседу в столовой. Жильцы не дают маме отдохнуть? Зоя заглянула из темной прихожей в столовую, где стоял длинный стол, сервированный к ужину.

Исталина Васильевна оживленно болтала с Мишей, откинувшись на спинку стула. Она принарядилась и даже накрасила губы.

— Сердце уже не болит? — спросила Зоя, появившись в дверях столовой и поставив на пол ридикюль с вещами и авоськи с незавершенными заказами, с катушками ниток и наборами иголок.

Мать от неожиданности вздрогнула, посмотрела в замешательстве на Трубачевского и встала со стула, неловко поправляя платье.

— Ты как привидение, ей богу! Мишенька принёс мне какие-то чудодейственные таблетки. Боль как рукой сняло. Правда, Миша? — ее голос стал тонким и неестественным.

— Правда, — он неуверенно кивнул.

Зоя переводила взгляд с одного на другого, а потом взяла сумки и пошла вверх по лестнице в свою комнату. Мать наклонилась над столом и что-то зашептала Мише на ухо, отчего от вскочил и побежал помогать Зое с авоськами.

— Как вот они без меня? — сама у себя спросила Исталина за ее спиной. — Без совета пропадут!

Зоя не оглянулась, она уже шла по коридору к детской. Здесь все было как и прежде. Только теперь без ее вещей пустовали коробка для игрушек возле кровати и плательный шкаф. На подоконнике вместо Потапыча лежал чехол со скрипкой.

— У вас очень красивый дом! — отозвался сзади нее Миша. Он прислонился к косяку и смотрел, как она ставит сумку и авоськи возле письменного стола.

— Когда был жив папа, было еще лучше… — Зоя даже не взглянула на него, выкладывая на кровать одежду.

«Что он вообще здесь делает?»

Она с ностальгией провела ладонью по застеленной кровати и, наконец, повернулась к нему.

— Миша, я хотела бы поговорить с тобой об одном важном деле. До этого дня не было удобного случая, а теперь раз уж ты здесь… Кстати, зачем ты пришел?

— Ничего не говори! — он улыбнулся, подошел ближе и поднес свой указательный палец к ее губам. — Ш-ш-ш! Я, кажется, знаю, о чем ты. Я и сам хотел обсудить этот вопрос. Пришел, чтобы поговорить с твоей мамой. Не могу больше ждать. Спустимся к ней? Ей наверняка одиноко одной за столом.

— Другие жильцы уже поужинали?

— Да. Не так давно.

Она кивнула, и они вернулись в столовую, где хозяйка дома разливала суп в тарелки.

— Садитесь за стол. Как давно я не ужинала с родными людьми!

Зоя удивилась. «И когда мать успела приготовить первое и второе за время ее отсутствия, если у нее был удар?». Она села за стол и начала наблюдать за Мишей, мысленно подбирая слова для разговора с ним. Сегодня он тоже был сама обходительность.

— Я думаю, что вам пора жениться, — мама начала с главного без предисловий. — Представляю, что обо мне говорят соседки. Мол, у Кремлевых-то дочку замуж не берут. Предлагаю вам назначить дату свадьбы и поскорее расписаться. Будем жить вместе! — она ставила на стол наполненные тарелки, — я переберусь в детскую, а вы — в мою большую спальню. Буду помогать вам с детьми, считайте меня за няньку. Ниже травы, тише воды. Даже не заметите меня.

Глаза Миши сияли. Он согласно кивал на каждое ее предложение.

Он взял руку Зои и звучно поцеловал.

— Дорогая, нас ждёт долгая и счастливая жизнь! Представь, как нам повезло — жить в этом прекраснейшем доме! Только ты и я… — опомнившись, поспешно добавил, — и твоя мама… и несколько жильцов. Но это не важно, главное, что мы будем вместе!

— Дети мои! — прослезившись, Исталина Васильевна простерла к ним руки. — Разве можно желать большего счастья?

После чего сложила руки на груди и блаженно улыбнулась.

— Зоя, на какой день назначим бракосочетание? — Миша разломил кусок хлеба в руке.

— Я не хочу замуж, — она спокойно посмотрела в его глаза. — Об этом я хотела сказать тебе наверху.

— Как это не хочешь? — напряглась мать.

— Тебе не кажется, что этот вопрос не касается тебя, мама? — Зоя нервно вертела в руках ложку, пока та задыхалась от возмущения.

— Какая же ты стала наглая! Это тебя твоя Танька научила так с матерью разговаривать? Я знала, что проживание в грязном общежитии до добра не доведет. Чувствовала!

— Исталиночка Васильевна, — промямлил Миша. — Сегодня уже все устали. Завтра, так сказать, на свежую голову решение само придет.

— Надеюсь на ваше благоразумие, — сказала она сухо, глядя на дочь. — лет-то сколько? В девках ходить до такого возраста! А тут жених такой, не парень, а золото! Красавец! Адвокат!

Миша расплылся в улыбке от похвалы.

— Не то, что те два парня, что приходили сюда. Нашли тебя? Я дала адресок ателье. Тот, что белесый с голубыми глазами, шибко тобой интересовался… — Исталина, добавив каплю пикантных подробностей в разговор, встала из-за стола и довольная удалилась с чашкой чая, не дожидаясь ответа и оставляя за своей спиной полыхать пожар семейной ссоры.

В столовой воздух напрягся до такой степени, что можно было резать ножом. Михаил вопрошающе смотрел на Зою в ожидании объяснений.

— Что за романы ты крутишь за моей спиной? — начал он, откинувшись на спинку стула и немного запрокинув голову назад.

— Мы разве женаты, чтобы я отчитывалась перед тобой?

Он неожиданно подался вперед, схватил ее за запястье и сдавил его.

— У моей будущей жены не должно быть друзей, о которых я не знаю! Тем более мужчин.

Зоя набрала воздух, чтобы начать объяснять, что она больше не хочет с ним встречаться, что она полюбила другого, но он быстро поцеловал ее в ладонь и небрежно отбросил руку. После чего выскочил из-за стола, набросил плащ и вышел из дома.

— Миша! — только и успела крикнуть ему вслед, но он не вернулся.

Зоя осталась в гостиной одна. Она смотрела на полные тарелки супа, на обстановку в доме. Перед глазами пронеслись воспоминания, как они вместе с папой в этой столовой делали Кремль из досок и раскрашивали его в красный цвет, как вместе читали книги на старом диване, на котором теперь большую часть свободного времени проводила мать, щелкая каналы на телевизоре, как озорной Буран прыгал рядом, собирая лапами цветастые дорожки. Теперь это был дом, где больше не было любимого отца, но каждая комната, словно заговоренная, хранила память о нем. Она взяла со спинки соседнего стула чью-то шаль и накинула на плечи. Вышла из-за стола и направилась на улицу.

Небо было полно далеких костров ярких звезд. Вспомнился вечер в Молдове, небесно-голубые глаза Володи с темными точками возле зрачков и его теплая улыбка. Она коснулась своих губ. «Интересно, где он сейчас? Может быть, он тоже смотрит на небосвод и вспоминает тот чудесный пикник в горах?».

Вечерняя прохлада забралась под вязаную шаль. Она легко вздрогнула и вернулась в дом.

***

Зоя шла по песчаным холмам, покрытым синей травой, пробираясь через розовый туман с золотистыми мошками. Не было ни солнца, ни звезд. И в этих бесконечных лазоревых полях росли высокие электрические цветы с горящими белым светом серединками. Они были будто живые, касались ее рук нежными лепестками. Зоя шла через поле, пересекая его пополам. Вдруг она увидела вдалеке молодую женщину, собирающую травы на этом чудесном лугу. Она срывала цветы и укладывала в большую плоскую корзину.

— Бабушка? — удивилась Зоя и побежала к ней через поле. — Бабушка! Здравствуй!

Калерия Ксенофонтовна не замечала ее и продолжала молча перебирать цветы в корзине, нагибаясь за следующими.

— Ты на меня сердишься? Почему не разговариваешь со мной? — Зоя подошла ближе и тронула ее за рукав белого платья, расшитого серебристыми шелковыми нитями.

Бабушка была совсем молодая.

— Зачем ты сюда пришла? — прозвучал ее голос будто из-под воды. — Ты мешаешь мне чистить поле от сорняков. Тебе нельзя здесь находиться. Смотри, они тебе уже обвили ноги. Если будешь долго стоять здесь, останешься на этом поле навсегда. Уходи!

Зоя посмотрела вниз. Два цветка уже крепко зацепились за нее стеблями, как вьюнок за опору, и начали расти вверх, крепко обвивая левую ногу. Она сделала шаг и еле высвободилась из цепких пут. Когда Зоя подняла голову, бабушка уже ушла, и только ветер шумел в синих травах, нагоняя на пурпурное небо фиолетовые облака.

…Она открыла глаза и, лежа в кровати, думала о смысле сна. Цветы были похожи на нарциссы, на эти жутко пахнущие цветы. Зоя поморщилась, откинула одеяло и встала. Было совсем ранее утро. Она подошла к окну, и начала расплетать косы. Храм Захария и Елизаветы утопал в персиковых лучах солнца. Зоя взяла со стола деревянный гребень, провела по волосам. Расчесав их, заплела одну тугую косу. Она вытащила из ящика стола тетрадь, вырвала лист и набросала очертания нового платья с узорами, увиденного во сне на бабушке.

«Завтрак. И надо спешить на работу!» — думала она, укладывая лист с рисунком в ридикюль, чтобы не потерять. Направилась к двери, но споткнулась об авоськи, наполненные недошитыми платьями.

— Совсем забыла вчера о них! — тихо выругалась сама на себя Зоя, озадаченно положила ладонь на лоб и пообещала себе закончить работать над ними сегодня вечером. На каждом изделии оставалось доделать немного — пришить молнию, пуговицы или несколько бусин в узоре. Особенно хотелось закончить легкое свадебное платье и отдать поскорее невесте. Зоя взяла в руки авоську с подвенечным нарядом, но, подумав, поставила ее обратно: вспомнила основной объем работы в ателье и поняла, что не успеет поработать над ним.

Она спустилась в гостиную. За столом сидели несколько жильцов, Зоя пожелала им доброго утра и села рядом. Мать тоже уже проснулась и готовила завтрак, что-то напевая под нос. Наблюдая за ней, Зоя отметила ее хорошее настроение: она совершенно не выглядела больной и измученной. Наверное, ее возвращение вдохнуло в нее жизненные силы и прогнало прочь одиночество.

«Не верю своим глазам. Мама просто светится от счастья! Кажется, между ними воцарился мир!»

— Тебе лучше? Как чувствуешь себя? — Зоя перекинула косу через плечо и поглаживала ее пальцами.

— О! Доброе утро, дочка! — Исталина ненадолго повернулась к ней. — Есть некоторая слабость, но, надеюсь, хуже не станет.

— Я могу сама приготовить завтрак.

— Не надо. Лучше расскажи, как спалось на новом месте? Приснился жених невесте? Уже жду не дождусь, когда вы с Мишей распишетесь. Всю ночь об этом думала. А ты? Признайся, мечтала об этом же! — она снова начала свою песню.

Мать поставила перед ней чашку с блюдцем и вопросительно посмотрела на нее.

— Нет. Я вспоминала детство, как мы с папой играли здесь в гостиной, — она махнула рукой в сторону, — наши концерты в библиотеке, домашние праздники… — она вздохнула, — о том, что у меня много платьев и костюмов в работе, и надо сегодня вечером срочно доделать.

— Давай я помогу! — вызвалась Исталина и поставила перед ней тарелку с горячим омлетом и кусочком хлеба, намазанным маслом.

— Не надо. Я справлюсь. Спасибо за предложение помочь.

Пока Зоя ела, мать села напротив нее и наблюдала за ней.

— Что?

— И зачем ты в закройщицы пошла? Надо было идти на врача. У тебя же в аттестате пятерочка к пятерочке. Я ведь хотела тебя в люди вывести, а ты теперь их обшиваешь, будто обслуга. Ай! — она махнула на нее рукой.

— Мама, не начинай, — сдержанно сказала Зоя. — Мне нравится моя профессия.

Исталина отвернулась от нее и начала смотреть телевизор.

***

Зоя еле успела к началу рабочего дня. Она влетела в небольшой швейный цех красная и запыхавшаяся. Оставила плащ в гардеробе, накинула рабочий темно-синий халат и проскочила на свое место мимо других столов, завязывая на ходу белую косынку. Девять швей уже сидели за ножными машинками. Она добралась до стула и плюхнулась на него. Ей требовалось некоторое время, чтобы восстановить дыхание. Сердце стучало в ушах. Перед самым выходом из дома мать снова начала с ней беседу о замужестве. Зоя приводила аргументы, что ей хотелось бы пока заниматься разработкой новых моделей одежды, а не стряпней и рождением детей. Мать ничего не хотела слушать. Пришлось оборвать разговор на полуслове и впопыхах бежать за автобусом.

Успела! Набрала полные легкие воздуха и резко выдохнула. Икры слегка покалывало от утренней пробежки на каблуках. Хорошо, что осень пока стоит сухая. Бабье лето. Она обвела производственное помещение взглядом. Дверь в кабинет директора была открыта. Со своего рабочего места ей было видно, что с руководителем разговаривала незнакомая женщина с аккуратно убранными волосами, одетая в элегантный коричневый костюм.

Зоя увидела, что директор заметил ее любопытный взгляд.

«Как неловко!»

Он пригласил даму в коричневом выйти из кабинета. Оттого, что они приближались к ней, сердце замерло.

«Сейчас отругает, что я опоздала на минуту», — Зоя пыталась сделать вид, что она жутко увлечена процессом пришивания пуговицы к пальто.

— Товарищ Кремлева, с вами хотела бы поговорить Владлена Михайловна, директор одной из московских швейных фабрик. Она шла мимо витрины ателье и увидела сшитые вами праздничные платья.

— Здравствуйте, — Зоя робко встала со стула и протянула ей руку.

— Приятно познакомиться! — просияла директриса фабрики, — позвольте вас на пару слов.

Владлена указала ей рукой на выход из цеха. Зоя шла впереди, а невысокая женщина с красивой прической семенила за ней. Они оказались на крыльце, встали напротив витрины.

— Какая тонкая работа! У вас изысканный вкус! — восхищалась Владлена Михайловна, одаривая ее широченной улыбкой. — Вам кто-то передает из-за границы французские журналы с выкройками?

— Нет, — Зоя вся сжалась, — я сама их придумываю, рисую эскизы, шью, расшиваю камнями и бусинами. В общем… тем, что удается найти в городе на рынке.

Владлена слушала, раскрыв рот, и качала головой в изумлении. Зое казалось, что ее собеседница не могла поверить своим ушам.

— Вы просто бриллиант! Находка! Я оставлю вам свой номер телефона и адрес производства, — она достала из кармана маленький блокнотик и карандаш. — Если вы вдруг решите поработать с нами, это будет большой удачей для нас! — она шуршала карандашом по бумаге. — Ваш опыт, знания и умения — настоящее сокровище! То, что навсегда останется с вами. Поэтому мне так хочется заполучить вас себе!

Зоя скептически посмотрела на нее: она знала свое место, мать давно ей указала на него и просила не надевать корону.

— Спасибо за предложение, но я откажусь. Моя мама себя не очень хорошо чувствует, мне надо ухаживать за ней. А еще собака… Как ее перевозить? — она перекатывалась с пятки на носок и будто думала вслух. — Пожалуй, нет. Нет. Точно нет. Извините. Мне пора идти.

— Очень жаль! Но если вы все-таки передумаете… Мое предложение остается в силе. По крайней мере, полгода точно. Всего хорошего! — Владлена Михайловна ей коротко кивнула, пожала руку, спустилась с крылечка и скрылась в черной «Волге».

Зоя смотрела, как блестящая машина отъехала от крыльца и с громким шумом мотора скрылась за ближайшим поворотом.

Она еще раз посмотрела на адрес и телефон, написанные ровным, округлым почерком, после чего сунула листочек в карман рабочего халата и вернулась в зал.

***

Усталость навалилась на плечи гранитным камнем, а дома еще оставалась авоська с недошитыми костюмами и платьями. Автобус мерно покачивал Зою на небольших кочках, отчего спать хотелось еще больше. На город уже спустились густые осенние сумерки. Пришлось задержаться, чтобы доделать срочный заказ. Зоя вздохнула: уже не в первый раз она обещала себе больше не брать так много дополнительной работы. Но знакомые девушки всегда так жалобно ее просили, и она не могла им отказать, не могла сказать в глаза твердое «нет». Она снова и снова измеряла их лентой, ползала вокруг с невидимками во рту, делала пометки в блокноте, а потом шила, шила, шила, напрочь забывая о себе.

Подъезжая к Базарной площади, вспомнила, что не зашла в общежитие проведать Бурана. Она опустила лицо в ладони. «Неужели возвращаться обратно? Тогда я ничего не успею. Наверняка с ним все в порядке. Марина присматривает за ним. Позвоню ей из дома и все разузнаю».

Автобус остановился, она выскочила наружу. На торговой площади лавки были закрыты, товар убран. На улице начал моросить мелкий холодный дождик. Было пусто и одиноко, как в ее душе. Она вздрогнула от набежавшего ветра и ускорила шаг.

«Интересно, как Володя устроился на новом месте? Встретили ли его в Москве знакомые? А что если среди них были девушки?», — последняя мысль неприятно царапнула по сердцу.

Вот и дом. Зоя забежала во двор, проскочила через темные сени и открыла дверь. Повесив влажный от дождя плащ на спинку стула, она направилась на кухню, мечтая о чашке горячего чая. Шла через столовую, и первое, что бросилось ей в глаза — мать сидела на диване с виноватым видом, как побитая собака.

— Привет. Что-то случилось? Тебе снова нездоровится? — Зоя остановилась и присела перед ней, вытирая платком красный замерший нос.

Мать молчала.

На диване рядом с ней лежала груда вещей. Зоя и не поняла сразу, что это были вытащенные из авоськи платья… Они были облиты зеленкой!

Зоя встала и подошла к скомканной одежде. Слова застряли где-то в горле. Она глотала воздух, не в силах что-то сказать. Хватала одну вещь за другой. Каждая была испорчена.

— Что это?! — она едва выдавила из себя два слова, не веря своим глазам.

— Я сейчас все объясню! Это вышло случайно! Я вытащила их, чтобы просто посмотреть или, если это в моих силах, помочь что-то дошить. Хотела сделать тебе приятный сюрприз. Но пока прокалывала шилом дырочку для кнопки, ткнула в палец, пошла кровь. Побежала за зеленкой, чтобы обработать. Открыла бутылек, и вдруг у меня опять прихватило сердце, и я… с этим открытым пузырьком упала на диван. И вот. Все платья залиты.

Зоя взяла ее руки в свои, никакой раны на них не было. Хотя она и без этого понимала, что это вранье. Она отпрянула от дивана, закрыв ладонями лицо. Зоя не знала, что сказать заказчикам, которые со дня на день ожидали наряды к торжествам. Особенно та девушка, которой предстояло бракосочетание.

— Прости меня! Я такая неуклюжая! — Исталина картинно упала перед ней на колени, схватила за ногу и истошно охала.

Зоя смотрела на нее сверху вниз. Ярость захлестывала ее.

На крики вышли другие жильцы и наблюдали за ними со второго этажа, облокотившись на перила.

— Что здесь происходит? — в дверном проеме стоял только что пришедший на ужин Миша, на несколько мгновений остолбенел от происходящего. — Зоя! До чего ты довела свою мать? Она стоит на коленях… Это ужасно!

Он схватил Зою за руку, но она резко освободилась. Собрала платья с дивана и побежала вверх по лестнице в свою комнату. Со второго этажа она мельком увидела, что Миша метался между ней и матерью. Но все-таки помог картинно рыдающей Исталине подняться с колен, а потом взлетел по ступеням вслед за ней. Его просьбы открыть дверь остались неуслышанными.

— Оставьте меня в покое! Оба! — крикнула Зоя.

— Открой! Сейчас же! Расскажи, что случилось!

— Узнай у моей матери. Хотя… — она нервно рассмеялась, — не стоит. Она как обычно ни в чем не виновата, — Зоя держала в руках свадебное платье и прикидывала, сколько бутыльков мать вылила на него.

— Прекратите шуметь! — возмутился кто-то соседей. — Уже поздний вечер!

Зоя услышала, что мать подошла к Трубачевскому и остановилась рядом с ним.

— Пойдем, Мишенька, она, знаешь ли, очень импульсивная, нервная, ей нужно немного остыть, — ее слова глухо звучали за закрытой дверью.

Через минуту все стихло. Зоя залезла на кровать и обложилась недошитыми платьями. Она так устала! Но все-таки еще раз рассмотрела каждое из них — наряды были аккуратно политы из бутылочки. Она обняла колени руками и опустила на них голову — как известить об этом заказчиков? Сказать, что ее мать слетела с катушек? Что ее единственная цель в жизни — мучать ее? Как объяснить, что им нечего надеть на свадьбу или юбилей. Слез не было. И сил плакать — тоже. Полное безмолвие повисло в голове и в душе. Окаменение. Вакуум.

Когда развеялся первый шок, она собралась духом, чтобы серьезно поговорить с мамой и выяснить причину ее поступка. Она тихо открыла дверь, но остановилась на лестничной площадке, услышав разговор жениха и матери.

— Мишенька, ты не переживай так за меня, я уже привыкла к ее выходкам, Зоя иногда бывает несправедлива, — мать сидела за столом в гостиной. — Много выдумывает и клевещет на меня. Обвинила меня, будто я специально испортила ее платья! Зачем мне это делать? Я только хотела помочь. Но я не обижаюсь, дочь все-таки! Если она снова выбросит номер с уходом из дома, оболгав меня, у нас с тобой уже есть отработанный план действий. Не так ли? Уловка с сердцем меня еще ни разу не подводила, — она рассмеялась.

— Спасибо, Исталиночка Васильевна, — Миша, до этого развалившийся на диване перед телевизором, подскочил к будущей теще и звучно чмокнул ее в руку. — Мое почтение!

— Ты — моя радость, Мишенька! Лучшего зятя не найти. Целеустремленный, красивый, статный! При деньгах!

— Зоя говорит, что вы переписали наследство на сына подруги. Это правда?

— Пока нет, но… Если она не прекратит вести себя по-хамски — придется. Думаю, быстро прибежит обратно, когда жить станет негде. Какой достаток может быть от ее профессии? Обслуживает потребности других людей! Тьфу! Будто рабыня.

— Исталиночка Васильевна, что за парни приходили к Зое? Вы вчера начали рассказывать.

— Химики какие-то с нового комбината, насколько я поняла…

Зоя тихо вернулась в комнату, не дослушав их беседу, и закрыла дверь на защелку.

Утром Исталина Васильевна, поднявшаяся к ней с подносом с румяными блинчиками и чаем, обнаружила только открытую дверь и пустую комнату: дочь исчезла.