Восьмиклассница

Глава 12

"Куда-нибудь" оказалось ночным клубом на Рубинштейна, где Ника со своими университетскими подружками любила проводить время на выходных. Катя редко бывала в клубах. И всегда только в сопровождении подруг. Она любила танцы, любила музыку, любила своих девчонок, могла выпить за компанию, но никогда не напивалась до пьяна и не рассматривала это место как возможность начать отношения с кем-то. И поэтому не задерживалась в клубах обычно позднее полуночи. Этот раз не стал исключением, но ушли они раньше не из-за Кати, а потому что Ника очень быстро "перебрала". Накануне она повздорила с Владом, отобрала у него ключи и выставила его из квартиры и теперь пила нито от обиды, нито от злости на него, нито и вовсе от отчаяния, что сама вела себя с ним как дура и не знала теперь, где он и как его вернуть. Рассказ её был долгим, эмоциональным и запутанным, а орущая из динамиков музыка и оплаченные коктейли, которые то и дело им передавал кто-то из толпы, только усугубляли ситуацию. Нике было всё равно, от кого прилетало угощение, она была рада просто "накинуть" ещё. А Катя не привыкла к такого рода знакам внимания от незнакомцев и убеждённая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, по-быстрому взяла подругу в охапку и покинула зал.

Выйдя из душного прокуренного помещения на бодрящий декабрский морозец, она вздохнула с облегчением. От колючего ветра Ника тоже на удивление быстро протрезвела и спросила вполне обычным голосом:

— Такси вызывать будем..?

— Какое такси, тут 500 метров от силы!

— Ладно, пошли…, - надувшись и закутавшись шарфом по самую макушку, она взяла Катю под руку и они пошли в сторону Невского. Ника с детства жила на Итальянской. Идти было действительно недалеко, но Катя решила проводить её до самой двери квартиры, ведь сама она на двенадцатисантиметровых каблуках и по снегу навряд ли бы дошла. Ведь даже держась друг за дружку они то и дело подскальзывались на припорошенных снегом заледенелых лужах, визжа пытались удержаться на ногах и то и дело, всё же завалившись на друг друга или на припаркованные вдоль тротуара машины, наполняли сонный полночный проспект звонким смехом.

На Аничковом мосту Нике вдруг приспичило пересечь проезжую часть напрямую по направлению к статуе с укрощённым конём, которого человек вёл под уздцы. Машин было мало. Остановившись под скульптурой, Ника стала нервно рыться в сумке.

— Да, блин, когда надо, фиг чё найдёшь… Мелочь есть?

— Ну, вот, есть пять рублей, — Катя вынула монету из кармана пальто и протянула подруге, — Тебе зачем?

— Закинуть надо, сюда на памятник. Говорят, тогда мужик твой тебя также слушать будет, как этот конь… Смотри, какой послушный!..

Катя рассмеялась:

— Про подкову слышала, а это что-то новенькое!

Ника закрыв глаза что-то шептала себе под нос, сжав монету в кулаке.

— Нет, Ник, ты серьёзно?! Веришь в этот бред?

— Ну, работает же! С Ромой сработало, во всяком случае…, - ответила она, но поняв что ляпнула что-то не то, вдруг громко рассмеялась.

— С каким Ромой?

— Блин, заговариваюсь! Язык не слушается! С Максом, имею ввиду, ну, тогда, в универе, помнишь рассказывала?…Это когда тебя вижу, Рому вспоминаю…, - замявшись, она бросила монету, которая отскочив от ноги коня тихо приземлилась в снег на постамент.

Катя только грустно пожала плечами.

При чём тут Рома, интересно? Почему Ника вдруг заикнулась про него? Действительно просто оговорилась?.. Ей меньше всего хотелось безосновательно подозревать подругу в чём-то, тем более что напоминание о Роме на этот раз не вызвало у неё ровно никаких эмоций кроме как чувства его безнадёжной недосягаемости, словно он был не здесь, в этом городе, а где-то на другой планете… Они с ним словно играли в прятки, и Катя вдруг почувствовала, что устала. Устала думать о нём, устала искать его постоянно в толпе на улицах, в магазинах, в потоках людей в метро, на эскалаторах движущихся навстречу, среди тысяч, миллионов чужих лиц. Ведь эти бесконечные поиски не прекращались уже месяцами. Где бы она ни была, она — уже даже скорее по привычке — окидывала взглядом людей вокруг себя, в надежде встретить его. Надежда, говорят, умирает последней. А любовь, выходит, раньше?..

Теперь, стоя у ограды Аничкового моста на почти безлюдном Невском и рассматривая показавшихся ей вдруг какими-то нелепыми коней-русалок, Катя вдруг поймала себя на мысли, что за весь вечер в клубе она даже ни разу не вспомнила о Роме и ни разу не оглянулась в поисках него, как делала это раньше. А ведь это вполне было одним из тех мест, где он мог проводить время… Как же она так? Что вдруг случилось?..

Пока Ника очередной раз, ругаясь, искала в своей бездонной сумке телефон, Катя с нахлынувшим чувством отчаяния окинула взглядом коней на остальных трёх углах моста. Они стояли на дыбах, свободные и необузданные.

Сильные.

Волевые.

Дикие…

"Прям как Чижов", промелькнуло у неё в мыслях, и она улыбнулась. Одна только мысль о нём вмиг поменяла её меланхолическое настроение. А от сравнения его с конём ей даже стало смешно. Да, действительно, Чижов очень смахивал на жеребца, дикого и никому не уступавшего своей свободы, которого было практически невозможно укротить.

— Чё сияешь, подруга? — окликнула её Ника, победоносно держа найденный телефон в руке.

— Да, так, ничего… — отмахнулась Катя скрывая улыбку.

— А-фи-геть! Пять пропущенных от Влада! — вдруг завизжала Ника.

— Ну так, перезвони ему.

— Ещё чего! Он сам накосячил, пусть сам и звонит. Я гордая.

Катя только помотала головой и чуть слышно сказала:

— Дура ты…

— Чего?

— Ничего. Пойдём уже, холодно…

На входе во двор, где жила Ника, Катя с ностальгией произнесла:

— Как же я давно здесь не была! А раньше, помнишь, частенько после школы заходила, домашку делали, фильмы, мультики смотрели…

— Как же, как же! "Мы борцы за добро и справедливость!" — вдруг выкрикнула Ника на весь двор выставив пальцы и скрестив руки, как у героини аниме.

— До сих пор несёшь возмездие во имя Луны? — рассмеялась Катя, шагнув в темноту подъезда и потянув пьяную подругу за собой. Света по неизвестным причинам не было и лестница освещалась лишь тусклым светом фонарей со двора. Зато в лифте был свет. Всё также хохоча и парадируя героев мультиков они поднялись на последний этаж. Их эйфорию вдруг прервал мужской голос из темноты:

— Зай, где тебя только по ночам носит?

— А вот и мой Мамору, — прошептала Ника, шагнув в темноту лестничной площадки, — Влад, ты как здесь?

Парень, или скорее просто чёрный силует, который Катя еле смогла различить в темноте, пожал плечами:

— Тебя жду. Ключи ты ведь забрала…

Ника бросилась ему на шею.

"Ну, слава Богу, передала ее в надежные руки, теперь и домой можно возвращаться. Мир да любовь," — подумала Катя и молча закрыв дверь лифта, нажала на кнопку первого этажа.

"Любовь за пять рублей… Ведь теперь настаивать будет, что это всё благодаря монете!.."

Выйдя на залитую светом фонарей улицу Катя растерянно встала посреди тротуара, не зная, куда ей податься. Был час ночи. На душе было совсем пусто, а на улице холодно, но домой не хотелось. Казалось, что дома эта пустота станет только невыносимее. Ей очень хотелось чем-то её заполнить, но она не знала чем.

Она медленно побрела вдоль по Итальянской, в надежде развеяться и по пути что-то придумать.

"Интересно, чем сейчас занят Чижов?.." — промелькнуло у нее в голове.

Ей вдруг захотелось увидеть его снова, и как можно скорее. Чтобы убедиться, что он в порядке. Ведь праздники были в самом разгаре. Наверняка эти дни он слонялся по квартирам своих друзей со двора, напивался и дебаширил. Ведь все они, пацаны, в этом возрасте не зная меры или на спор готовы перепивать друг друга, начинать драки с поводом и без и идти на всякие безрассудные поступки… Только бы никаких новых приводов и никаких серьёзных дел! У него ведь и так условка…

У Кати в нескольких классах в общем было около сотни учеников. Но, почему-то, ни за одного она так не беспокоилась, как за Чижова.

Здравый рассудок намекал ей, что увидеться с ним сейчас — это глупо, почти что невозможно и совсем ей ненужно. Встреть она его пьяным, её это только расстроит. Да и что она ему скажет? Что она сама, учительница, посреди ночи делает у его дома?.. Ещё и в мини и на каблуках… Но ноги шли, сами, спотыкаясь о заледенелые сугробы и скользя по замёрзшим тротуарам. Мимо столбов и деревьев площади Искусств, мимо припорошенного снегом Александра Сергеевича, рукой словно показывающего ей правильный путь.

Мимо часов, у которых они с Чижовым недавно встречались.

Мимо школы.

И вот вновь окунувшись в воспоминания одной из их первых встреч, Катя затаив дыхание прошла тёмную подворотню и вышла к его подъезду с надписью "Срочное фото".

Свет в окнах третьего этажа, где жила семья Чижова, не горел, видно, все спали. Да и у подъезда было пусто. Вообще на улице кроме случайных прохожих и редких машин никого не было видно. Катя вздохнула. И с облегчением, и с грустью одновременно. Больше ей идти было точно некуда. И постояв посреди аллеи минут пять, она решила вернуться, наконец, домой.

Чтобы увидеть Чижова и узнать, как он, надо было ждать начала новой четверти. И в первый же школьный день Катя с особым нетерпением спешила в школу, чтобы быстрее удостовериться в том, что он в порядке.