Восьмиклассница

Глава 27

На мосту, ведущему к стадиону, было весьма людно и шумно. Катя стояла лицом к проходящим мимо группкам болельщиков и туристов, опершись спиной о перила моста в надежде, что её ученики её заметят. Среди рычания, воплей, позывных гудков и шума от проезжающих мимо автомобилей она боялась пропустить заветное "Катерина Андреевна" и постоянно озиралась вокруг в поиске знакомых лиц. Солнце слепило и отражаясь в воде отбрасывало косые солнечные зайчики на прохожих. Для конца мая было непривычно жарко, как будто бы на улице был июль. В босоножках, белом лёгком платье на бретельках чуть выше колена, объёмной джинсовке накинутой поверх него и с маленькой белой сумочкой через плечо, Катя вполне себе вписывалась в толпы болельщиков с сине-белыми шарфами и флагами в руках и на щеках, направляющихся в сторону главного входа Петровского, скандируя рифмующиеся кричалки.

В сердце Катя не переставала надеяться, что вот-вот вместе с остальными парнями из её класса в толпе покажется то самое, знакомое и такое желанное лицо Чижова. Но в то же время она и немного опасалась намеренно ждать встречи с ним, зная, что сама же потом расстроится, если ожидания себя не оправдают.

"Нет, я жду не его. Я просто жду своих учеников из 11Б", — убеждала она себя, пока, наконец, через несколько минут, среди прохожих не показались её выпускники, одетые довольно обыденно, не считая шарфов болтающихся на их шеях и пива в руках. Кроме Колобка и Фимы в их мужской компании было ещё трое парней постарше, которых Катя видела впервые. Катя поздоровалась с ними всеми за руку, представившись "просто Катей" и стараясь за улыбкой скрыть всё то отчаяние, которое вдруг наполнило её изнутри. Ведь Чижова среди них не было.

Почему, почему он опять не пришёл? Выходит, ее догадки, предчувствие и ожидания снова подвели её?..

Растроенная, Катя однако проследовала за парнями, которые как отряд бодигардов повели её мимо толп ментов, показывая билеты прошли с ней предматчевый досмотр и вместе с потоком остальных болельщиков завели её на стадион. Те из них, кто не были её учениками, громко шутили стараясь понравиться Кате, а она с каждым шагом начинала всё больше сожалеть, что подписалась на это вот всё. Проходя второй билетный контроль на входе в сектор и показывая стюардам содержимое сумочки, Катя даже было вообще подумала взять и уйти. Остановила её только неподдельная радость от всего происходящего вокруг на лицах Фимы и Колобка, которым она решила не портить этот первый свободный от занятий день своими личными капризами. В конце концов они её пригласили и даже подарили ей один из своих шарфов, значит ценят её. И это уже немало, особенно для таких шалопаев как они. Сколько часов немецкого они вытерпели ради неё за этот год, неужели и она не сможет теперь потерпеть каких-то полтора часа ради них?..

Когда парни вместе с Катей, наконец, спустились до нужного ряда, и она, не ожидавшая уже никаких сюрпризов от сегодняшнего дня, стала искать по номеру на билете своё место, дыхание у неё в груди вдруг замерло. В центре сектора между других болельщиков сидел молодой человек в белой футболке, светло-голубых варёных джинсах и белых кроссовках. Весь в светлом и отражающий солнечные лучи, он как будто светился. Волосы у него блестели немного от геля и были зачёсаны на бок. Опершись на спинку синего пластмассового сиденья, которое было словно детским, учитывая его рост, и скрестив руки на груди он смотрел исподлобья куда-то вдаль на трибуны напротив. Это был Чижов. Только какой-то новый, незнакомый ей Чижов. Не в спортивном костюме, как она привыкла видеть его в школе, а более стильный и оттого казавшийся каким-то необычайно привлекательным и одновременно недосягаемым.

Они не виделись с ним с того самого дня, когда он повел ее на крышу, а потом попытался поцеловать её в лифте. Полтора месяца назад. Целую вечность назад! Боже, какой он сегодня красивый, как он возмужал за эти полтора месяца! Его силуэт, этот шрам на затылке, сутуловатые плечи, цепочка, руки на груди… От одного его вида у Кати замирало сердце. Как тогда в лифте… Тогда она убежала не попрощавшись. А что теперь? Как теперь начать разговор? Как будто ничего не было?.. Волнение и радость перемешивались в Катином сердце и, наконец, вырвались наружу робким "Привет!".

Чижов оглянувшись на приветствие посмотрел на девушку, стоявшую в метре от него, и замер на мгновенье, как бы не веря своим глазам, что это была Катя, но тут же поднялся с места, и смущённо ухмыляясь на одну сторону, ответил негромко:

— Здорово!

Он даже был уже готов наклониться к Кате, чтобы обменяться с ней поцелуями в щеку, отчего та успела налиться румянцем, учитывая что они были не одни, но парни им помешали:

— Чё вскочил?! Мы не в школе! Чё, не ожидал, что мы её приведём? — ехидно выкрикнул Колобов со своего места рядом выше и добавил, уже обращаясь к остальным парням, — Игра не началась ещё, а у Чижа, по ходу, уже 1:0!

Они засмеялись. Все кроме Чижова. Он попытался схватить Колобка за ногу, но тот увернулся и перескочил на ряд выше. До него было теперь не достать, и Чижов плюнув на него, просто обменялся рукопожатиями с остальными парнями. Между тем диктор начал объявлять состав команд, а парни хором ему в этом помогать.

Катя наблюдала за всем происходящим со стороны как во сне. Её не сильно интересовал состав команд, да и сама игра. Она всё ещё не могла поверить в то, что она встретила Чижова снова. Не в школе, а здесь, в совсем новой для неё обстановке. Её сердце билось спокойно, но сильно, отдавая глухими ударами в ушах и висках. Это было чувство полнейшего счастья, как будто она — не она, а героиня фильма, та самая, которой по сценарию посчастливилось найти своего героя. И искала она его как будто много много лет — именно так ощущались теперь те несколько недель разлуки. И он здесь ради неё. Это ли не счастье?..

Чижов сел и положил свою руку на соседнее место, одновременно взглянув на Катю и давая ей понять, что её место здесь. Катя села. Как же непривычно близко они с ним сидели, касаясь плечами и бедрами друг друга. От него доносился аромат одеколона в перемешку с запахом пива — видно, он как и другие выпил заранее, перед матчем — и Катя, полностью растворившись в этом аромате и мыслях о том, что впереди предстоят почти два часа, которые она может вот так провести с ним рядом, украдкой на него взглянула. Чижов, поймав её взгляд, подмигнул ей в ответ и заметив, что она смутилась, с опаской озираясь на парней сзади, не заметили ли они его знак внимания к ней, усмехнулся.

— Не дрейфь, здесь все свои. Они — пацаны нормальные, трепаться зря не будут… Ты первый раз на футболе?

— Нет, в Берлине была как-то раз с друзьями… — Катя улыбнулась ему в ответ, но чувствовала она себя немного не в своей тарелке, как раз-таки из-за того, что тут были "свои". Если б их не было, было бы в разы легче.

— Круто. В Германии футбол, конечно, по-интересней будет…

Прозвучал стартовый свисток.

Катя смотрела, как игроки начали пасовать друг другу мяч, но мыслями была где-то очень очень далеко. Она вдруг вспомнила, что обещала себе разрешить влюбиться в Чижова, если им сегодня посчастливится встретиться. И вот он был здесь. Совсем рядом. Их руки то и дело касались друг друга, пару раз она случайно задела его кроссовок своими босоножками… Иногда Катя ненароком смотрела на Чижова, пока тот, увлечённый игрой, следил за происходящим на поле, готовый в любой миг сорваться и вскочить при опасных моментах. Какой он был горячий, увлечённый. Прямо горел изнутри. Катю восхищала эта его пламенность, хотя она и старалась не подавать виду. Однажды Чижов, поймав её взгляд на себе и не поняв в чем дело, спросил, не скучно ли ей. Но Катя помотав головой отделалась лёгкой улыбкой и приняв заинтересованный вид стала внимательно наблюдать за игрой. После этого она и сама пару раз замечала, как он невзначай смотрел на неё, как бы изучая её силуэт обращённый к полю. Видно, он тоже по ней соскучился.

После первого забитого гола, который каким-то чудом влетел в ворота Зенита от бесконечно обороняющихся противников, Чижов повеселел, а его друзья за спиной у Кати закурили и заговорили о том, что это они специально допустили, чтобы игра интересней была, мол, отыграются ещё.

Второй мяч залетел в ворота Зенита. Трибуны недовольно загудели. А Чижов откинувшись на спинку сиденья, вдруг обняв Катю правой рукой и прижав её крепко к себе, широко улыбаясь тихо прошептал:

— Йес!

И хотя всё это произошло молниеносно, и Чижов в следующий же момент ослабил хватку, от которой внутри у Кати всё перевернулось, руку свою с её плеча он, казалось, убирать не собирался. Его рука одновременно и смущала её и заставляла её сердце биться чаще, а его радость от забитого мяча была Кате непонятна, и она осторожно спросила:

— Ты разве не за Зенит?

Чижов посмотрел на неё загадочно, всё также держа её за плечо, и сказал негромко:

— Когда как. Сегодня нет.

Катя удивилась, но тут же вспомнила, что он всегда всё делает наперекор общепринятому мнению. И футбол, выходит, не был исключением.

Послышался свисток. Первый тайм закончился. Катя и Чижов продолжали сидеть в обнимку, оба надеясь продлить этот момент, но одновременно осознавая, что будет очень неудобно просидеть весь перерыв вот так на глазах у остальных парней.

— Как вижу, твоя рука уже в порядке? — начала Катя дотронувшись до его теперь уже зажившей кисти, которой он держал её. Чижов демонстративно повертел запястьем, типа всё в порядке, и положил руку теперь уже на спинку Катиного сиденья.

— Говорю ж, как на собаке.

— Вы как, с нами? — перебил его спустившийся на их ряд Фима, явно удивлённый тому, что Чижов только что обнимал их училку на глазах у всех.

— А вы за пивасом?

— Да.

— Катька, ты как, что-то будешь?

— Нет, спасибо…

— Мы тут останемся. Идите.

Фима ещё более удивлённо подняв брови ухмыльнулся, услышав как Чижов свободно "тыкал" и "Катькал" их училке, но поняв по его взгляду, что ему лучше не лезть, вместе с остальными шумной толпой исчез в проёме выхода из сектора, а Катя и Чижов остались наедине.

— Не пьёшь?

— Почему же? Пью. Только не с учениками.

— Да, расслабься. Школа ведь закончилась уже…

— Чижов! — перебила его Катя. Похоже, он задел самую больную тему для их разговора, — Объясни мне, почему ты полностью пропустил последнюю четверть? У тебя теперь неаттестация по всем предметам, ты это понимаешь?! Тебя не допустят к экзаменам, ты не получишь аттестат!

— Да ну, нафиг. Школа задолбала последнее время, у меня дела поважнее есть. Не получу аттестат, и чё с того? Я всё равно поступать никуда не собирался… — он сидел всё также развалившись на своём месте и держа руку на спинке Катиного сиденья.

— Зачем ты тогда вообще десятый и одиннадцатый класс посещал? (Если это можно так назвать!..)

— Да, расслабься, Катька! Хотел — посещал. Тебе жалко, что ли? Захочу, вообще с Николаичем договорюсь, чтобы он мне все зачёты поставил. Принесу ему пару банок краски, делов-то…

Под "Николаичем" он имел ввиду директора, как поняла Катя. И снова: "хотел — не хотел". У него всё сходилось к одному — не к "надо", не к "должен", а к "хочу". Он так свободно сам себе выбирал занятия и так спокойно уходил от обязательств, что это рушило все представления о том как "надо" в голове у Кати, которая сама никогда не позволяла собственному "хочу" встать выше обязательств перед обществом. Она была одной из тех, кто делал всё по правилам, в свои школьные годы всегда присутствовала на уроках и вовремя и на отлично сдавала экзамены…

— А с Харитоновым у вас что?

— А что у меня может быть с этим подонком?

— Вот именно! Ты до сих пор его за что-то ненавидишь. Объясни мне, что между вами?

— "Ненавидишь" — не по его душу. Его я просто презираю. Да с чего ты вдруг о нём?

Катя вдруг вспомнила, что договаривалась с Фимой, что то, что они ей рассказали, останется между ними. Она не хотела их подводить, хотя, конечно, ей нетерпелось узнать подробнее и из первых уст о том, что это была за сделка. Она молчала не зная, что ответить, и просто сложив руки на груди отвернулась от Чижова.

— Ты чё, Кать? — Чижов нежно провёл пальцами по её спине между лопаток снизу вверх и стал перебирать пряди её хвоста, собранного на макушке. Катя недоумевала, как у него хватало наглости прикасаться к ней, после того как в её представлении они с ним только что опять поссорились. Она оглянулась и посмотрела на него строго. Лицо Чижова не излучало ни капли нахальства или чего-то тому подобного. Он с наслаждением перебирал её волосы и с лёгкой улыбкой спросил:

— После матча мы с пацанами в город пойдём. Ты с нами?

Катино сердце забилось сильнее. Это был вопрос обращённый к ней, не как к учительнице, а как к обычной девчонке. Время, когда она была его учительницей, безвозвратно ушло. Теперь он был просто парень. А она — просто девчонка. И он приглашал её пойти гулять с ними, с их компанией. Были почти уже белые ночи. И прогулка означала, не просто проводить её до метро. Это означало провести чуть ли ни целую ночь вместе, гуляя по набережным смотреть на разводные мосты и встречать восход. Весь город гулял до утра. Катя вдруг вспомнила, как Чижов пытался поцеловать её в лифте. Наверняка он повторит свою попытку сегодня, если она согласится пойти с ними. Она могла сейчас выбрать — подпустить его к себе ближе или оставить всё как есть. И если она сейчас согласится, то пути назад не будет, она свяжет себя с ним, прогульщиком и гопником, живущим по своим непонятным ей правилам, но ставшим ей таким близким за последние месяцы. Катя снова растеряно перебирала в голове все его достоинства и недостатки. Но поняв, что в очередной раз запуталась, она посмотрела на Чижова и увидев его сероголубые глаза, вопросительно смотрящие на неё в ожидании ответа, кивнула.

Чижов улыбнулся. И улыбка, казалось, не сходила у него с лица до конца матча.