Глава 2

На следующий день утром перед уроками Катя встретила в учительской Татьяну Константиновну, учительницу истории и по совместительству классную руководительницу 11-ого Б класса. Тогда, десять лет назад, когда Катя сама ещё училась в школе, Татьяна Константиновна была и её классной. А теперь они были коллеги, но прежняя тёплая связь учительницы и ученицы-отличницы и дальше чувствовалась в их общении. Татьяна Константиновна стала для Кати своего рода наставницей и всячески поддерживала молодую учительницу, а Катя не стеснялась делиться с ней своими переживаниями и ценила её советы.

11Б был классом Татьяны Константиновны и одновременно, хотя только на одну свою половину, и Катиным. Она проводила у них уроки немецкого — у той половины класса, которая не особо отличалась способностью к языкам.

— Татьяна Константиновна, при всём моём уважении к Вам, Ваш класс у меня самый трудный, — пожаловалась Катя сидя на подоконнике в учительской и выставляя отметки за вчерашнюю контрольную в журнал.

— Вы только поглядите, Ефимов и Колобов совершенно не готовятся к занятиям! К тому же контрольную вчера сорвать пытались… — она глянула в окно, — а теперь ещё взяли себе за привычку курить прямо на школьном дворе! У всех на виду! Я им делала замечание, но они меня не слушают! Полюбуйтесь, всё по старому, вот, опять…

Прильнув к стеклу она задумчиво окинула взором школьный двор. Ей показалось, что среди школьников она может увидеть вновь того молодого человека с пристальным взглядом, с которым встретилась там вчера.

Но его там не было.

— Так, значит, Колобов, Ефимов, говоришь… Кто ещё?

— Ещё?… Ещё Чижов, кажется…, - Катя отвернулась от окна и склонившись над журналом 11Б, стала пальцем водить по списку, пока не остановилась на фамилии Чижов, напротив которой красовалась длинная вереница из букв "н", — Чижов Н. (буква была прописная и не совсем разборчиво написана)… Это кто, Николай? Никита? — она вопросительно посмотрела на Татьяну Константиновну.

— Это "Ю". Юра Чижов.

— Юра…, - задумчиво повторила Катя, — Он не появлялся на моём уроке ни разу, а с начала года полчетверти прошло. Я даже не знаю, как он выглядит. Как мне его оценивать?

Татьяна Константиновна в поиске нужной пачки тетрадей на полках этажерки в углу кабинета с некоторой досадой покачала головой:

— О Чижове не думай. Он в школе только числится. Его не выгоняют разве что потому, что он — спортсмен, за честь школы выступает.

— И это, по-Вашему, порядок?

— Он вообще — особый случай. Который год с ним мучаемся! Это ты, милочка, только пришла, так горячая ещё, всё улучшать хочешь, во всём разобраться… А со временем просто радуешься уже, когда всё идёт по накатанной! Меньше лезешь, лучше спишь…

Её прервал звонок на урок. С пачкой тетрадей в руках пожилая женщина обернулась на выходе из учительской и кивнув в сторону двери в кабинет директора добавила:

— А вообще, все притензии к нему… Историю с Чижовым я не одобряю.


****

В обед начался дождь и к концу уроков хлынул так, что Кате пришлось пережидать его в фойе школы. Пузыри на лужах намекали на то, что дождь затянется надолго. Зонт она не взяла и дожидалась, чтобы дождь хоть немного утих, тогда можно было бы успеть проскочить до близжайшей автобусной остановки.

На мгновенье небо просветлело и Катя решила воспользоваться моментом. Но дождь настиг её с новой силой через двести метров и ей пришлось всё же остановиться пережидать его в подворотне соединявшей школьный двор с Большой Конюшенной улицей. Здесь было не так уютно как в фойе школы, сквозило и было сыро и сумрачно. До остановки оставалось буквально метров сто, но вымокнуть до нитки и рисковать здоровьем Кате не хотелось. Она встала сбоку у стены под аркой и сквозь резную решётку, которая закрывала проезд машинам во двор, но проём которой был открыт для пешеходов, стала разглядывать аллею в потоках проливного дождя и ручьи, бежавшие вдоль по тратуару. Лило как из ведра. Капли как градины беспощадно тарабанили по прорежженым осенью шапкам деревьев, по сиротливо стоявшим под дождём скамейкам и по сточным трубам, из которых вода била бурными струями. Брызги летели отовсюду и попадали, казалось, даже под одежду. Было мокро и неуютно, но деваться было некуда.

Единственное, что отвлекало Катю от хмурых мыслей, была светящаяся надпись на доме с той стороны улицы: "Пышки". Те самые, которые здесь были и десять лет назад. Кате сразу вспомнился их запах. И кофе на сгущёнке, сахарная пудра, бумажные салфетки стопкой в гранённых стаканчиках, становившиеся полупрозрачными от жира пышек… Однажды они с девчонками отмечали здесь конец учебного года вместе с Татьяной Константиновной — она угощала. Это был седьмой класс, вроде бы. Да, точно седьмой. Это было то лето, когда по радио крутили "Крошка моя", "Девочка с севера", "Золотые облака" и "Средняя школа номер 7", ну, та что — "а мы любили, а мы могли свою любовь найти на краешке Земли…". Катя расплылась в улыбке от тёплых воспоминаний. Она до сих пор помнила весь текст дословно.

"Ведь мы поём, когда нам хочется любить"…

Девчонкой она впитывала в себя все песни того лета как губка. Как там было у Пушкина? "Марья Гавриловна была воспитана на французских романах, и следственно была влюблена." А Катю точно так же воспитывало радио, повторяющее отовсюду, из припаркованых машин и уличных киосков:

"Ты у меня одна такая, самая милая, родная


Самая нежная на свете, ты для меня огонь и ветер"*…

"Я отдам последнее мечте, жизнь стоит как счётчик на нуле,

от него, прошу иди ко мне"**…

"Всё равно, знаю что ты придёшь за мной"***…

"Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде"****…

Ей было тринадцать и, говоря на чистоту, она мечтала влюбиться. Её переполняли нежность и необъемное желание поделиться этой нежностью с кем-то, и все три месяца лета она была в предвкушении встретить того самого единственного, кому сможет отдать себя без остатка. И она его встретила. Только не на даче — там, за исключением соседа на белой шестёрке, все были младше Кати, а сосед ровно никак не воспринимал её…

Произошло это на второй день осени. В школе. На лестнице. Он спускался с третьего этажа, а Катя ждала подругу у расписания уроков на втором. Он выделялся среди всех остальных старшеклассников. Высокий шатен с уложенными гелем волосами в белом свитере, спешащий куда-то с папкой в руках, он мельком глянул — и наверное, даже не обратил внимания — на свеже испечённую восьмиклассницу, мир которой в тот момент перевернулся. То, что его зовут Рома и что он живёт на соседней со школой улице, Катя узнала случайно неделей позже от одноклассницы, которая жила с ним в одном подъезде и частенько встречалась с ним во дворе, когда оба выгуливали своих собак. Ни с того ни с сего на перемене Люба вдруг решила, видимо, похвастаться, что знакома с тем красавчиком, стоящим с друзьями у соседнего кабинета. Катя восприняла эту случайность как знак. Значит, это точно "он".

Рома.

Катя забыла про дождь и про подворотню. Любое место в мире могло стать для неё светлым и уютным, если она вдруг начинала думать о нём…

Но внезапно обрушившаяся откуда-то нецензурная брань вернула Катю из воспоминаний в реальность. И ей сразу стало зябко от ощущения сырости вокруг. С улицы под арку завернула группка молодых людей, отчасти в чёрных кожаных и отчасти в пёстрых спортивных куртках, порядком промокших, но судя по приподнятому настроению не сильно волновавшихся по этому поводу. От них разило алкоголем и табачным дымом, а из полиэтиленовых пакетов в руках у нескольких из них то и дело доносилось позвякивание стеклянной тары, судя по всему припасённой на вечер. Катя подняла воротник куртки, прикрывая им лицо, и прижалась ближе к стене, чтобы не привлекать внимания, но её всё равно заметили.

— Эй, красавица, слушай, как тебя? Чё ты тут жмёшься? Пойдём с нами, мы к Коляну идём, днюха у него! Погуляем, туда-сюда…

Катя, испугавшись, на всякий случай прижала сумку крепче к себе и ещё больше отвернулась лицом к стене, давая всем своим видом понять, что она не собирается с ними знакомиться. Она была бы уже даже рада бежать дальше несмотря на дождь, только бы не оставаться здесь, в этой навязчивой компании, но мужики окружили её со всех сторон, закрыв проход в открытую для пешеходов створку решётки.

— Да ладно, оставь её, зашугал совсем, — пробормотал кто-то из толпы. — Чё? Боксёр с нами?

— Да вроде. Кто-нибудь наберите его, пусть спускается…

В этот момент по ту сторону решётки, как тень вынырнув из подъезда рядом с подворотней, появился ещё один силует — ещё один человек в спортивном костюме и с большой сумкой в руке. Катя, подняв глаза, встретилась с ним лицом к лицу. Из-под капюшона сквозь ограду и брызги дождя на неё смотрели широко раскрытые голубые глаза. Это опять был он, тот парень из автобуса! Он, удивлённый встрече не меньше Кати, видимо, никак не ожидал увидеть её здесь, да ещё и в таком окружении.

Послышался телефонный вызов. Он вынул из кармана куртки телефон со светящимся экраном.

— Жека, хорош звенеть! Говори, чё надо? — выкрикнул он в толпу и шагнул из-под проливного дождя под арку.

Жека — лысыватый, невысокого роста в явно слишком большой ему кожанке — оглянулся, всё также держа мобильник у уха и улыбнулся кривой улыбкой, обнажая зияющую пустоту на месте одного из зубов:

— Шдорово!

Всё внимание мужиков переключилось на новоприбывшего. Парень оказался своим среди окружавшей Катю компании, и несмотря на то, что были они значительно старше него, общались они между собой на равных. Парень на ходу похлопал некоторых дружески по плечам, разменялся рукопожатиями со всеми остальными и взвалив сумку на плечо пошёл дальше в сторону двора.

Было самое время улизнуть от неприятной толпы, но Катю встреча с незнакомцем повергла в ступор. Каждым своим появлением он разжигал всё больше любопытства в ней.

"Снова он. Кто он? Это его компания?", — вертелось у неё в голове.

— Щиш, стой! Свалить решил?! Мы ваще-то за тобой! — прокричал Жека ему вдогонку.

"Щиш? Это что, его кличка?", — Катя старалась расслышать весь их разговор, но далеко не всё из сказанного Жекой было понятно, так как он кортавил и шипел из-за недостоющего зуба.

"Щиш" не останавливаясь и не оборачиваясь виновато приподнял руки вверх:

— Не, я сегодня пасс, последняя треня перед турниром….

— Спортсмен хренов, пятница — надо уметь расслабляться! Ну хоть бабла дай, мы сами отметим…

— Я на мели, мужики, без обид, — не замедляя хода возразил он и изчез в потоках дождя с другой стороны арки, той, что выходила в сторону школьного двора.

Катя, наконец, пришла в себя и решила уйти от толпы в противоположном направлении. Но было поздно, внимание мужиков снова переключилось на неё:

— Ну, тогда у красотки займём…

— Эй, подруга, если не хощешь с нами, тогда деньги давай!

Теперь они начали приставать к ней по-серьёзному и окружили её ещё плотнее. Один дрыщ даже нахально обнял её за плечи и стал забирать у неё из рук сумочку. Всё это сопровождалось пьяной эйфорией и хохотом остальных. Катя была вне себя от злости, недовольства и страха, но что она могла сделать? Она начала отмахиваться и хотела было закричать, как вдруг на всю подворотню раздался громкий низкий голос:

— Мужики, вы чё творите?!

Парень, мокрый от дождя и весь взъерошенный, налетел на толпу и резко и без разбора растолкал мужиков во все стороны. Тем, кто приставал к Кате, досталось кулаками прямо в лицо. Катя зажмурилась от страха и прижалась к самой стене.

— Твою ма*ь, Щиш, это ты чо творишь?! — прокричал возмущённо Жека схватившись за выбитую челюсть. По его подбородку изо рта текла кровь.

От его слов "Щиш" словно слетел с катушек — он накинулся на него, приподняв в воздух за ворот куртки, прижал к стене и стал бить ещё и ещё прямо в лицо. Катя закрыла глаза руками, чтобы не видеть этого ужаса.

— Твою ма*ь!…, - вырвалось у избиваемого снова вместе с жалостливыми стонами. "Щиш" остановился в упор глядя жертве в глаза и каким-то чужим безумным голосом прошептал скозь зубы:

— Мать не трожь!

Катя отчётливо услышала каждое его слово и осмелившись, наконец, открыть глаза, увидела, только со спины, как парень поднял сумку с земли и сплюнув в сторону пошёл своей дорогой, а его жертва без сознания медленно сползала по стенке на мокрый асфальт.

Катя была ошарашена случившимся. Но теперь она понимала, что нужно как можно быстрее уносить ноги, и сжав сумку обеими руками рванула вон из-под арки под проливной дождь.

Всю дорогу домой и весь вечер случившееся не выходило у неё из головы. Лицо того парня с безумным взглядом и его агрессия напугали её больше, чем неприятные приставания поддатых мужиков.

Кто он? Один из их дворовой компании? Но если он "свой" среди них, зачем он бил своих же? И почему никто не посмел тронуть его, дать ему сдачи? Тем более, что он значительно младше остальных?… У неё перед глазами всё ещё мелькали кулаки, окровавленное лицо избиваемого и зверский взгляд того парня.

"Твою ма*ь!"

Мать… Неужели эта фраза вывела его из себя?

"Мать не трожь…"

Он вступился за маму?… Если подумать, по сути он вступился и за неё. Ведь если бы не она, он бы не вернулся и не стал бы никого бить…?

В Катином сердце боролись противоречивые чувства. С одной стороны страх и взмущение от всего случившегося, с другой — благодарность за помощь и восхищение благородными мотивами того парня. Он казался ей невозможно противоречивым и поэтому никак не выходил из головы. Ей хотелось снова встретить его, узнать о нём больше. Но в тоже время она его боялась. Боялась его взгляда изподлобья, его сильных рук и резкого голоса.

"Щиш"…

Странное имя, думала она, кутаясь в одеяло, и ещё долго не могла уснуть.


_________________________

* "Ты у меня одна такая" Ночной патруль

** "Моя" Чай вдвоём

*** "Все равно" Алсу

**** "18 мне уже" Руки вверх

Загрузка...