Восьмиклассница

Глава 35

Оставив вещи дома и не дожидаясь конца непогоды, Катя в плаще и с зонтом отправилась в центр, на Большую Конюшенную — на квартиру к Чижовым. Она больше не могла ждать. Увидеть его — было чуть ли ни смыслом жизни для нее в данный момент. Это было то, ради чего она бросила всё и снова вернулась в Петербург. И чем ближе она подходила к его подъезду, тем сильнее билось её сердце. Всю дорогу она представляла себе их встречу, ей нетерпелось снова увидеть его глаза и улыбку, обнять его, почувствовать его тепло… Только бы застать его дома! Она понимала, что если вдруг Чижова там не окажется, и ей снова прийдется объясняться с матерью, её визит может показаться ей довольно странным, учитывая, что она больше не была учительницей Юры. Но раз Чижов недавно сам её искал, приглашал на свидание, то Катя решила, что будет вполне приемлемо раскрыть матери всю правду об их с ним отношениях. И на этот раз она точно не уйдёт, не заполучив хотя бы его номер телефона. Все эти игры в кошки-мышки ей изрядно надоели.

Ещё на входе в дом, на площадке первого этажа Катя заподозрила что-то неладное. В подъезде было грязно и сильно накурено, вверх-вниз по лестнице сновали рабочие в синих спецовках, а двери многих квартир были приоткрыты, и из некоторых доносился грохот отбойника. Дверь в коммуналку на третьем этаже, где жили Чижовы, стояла нараспашку. Катя затаив дыхание и со злосчастным предчувствием в сердце вошла внутрь. Коридор и гостиная, где она общалась с матерью Чижова каких-то несколько недель назад, были пусты. Не было ни мебели, ни тюлевых занавесок, ни цветов в горшках. От фотографий на выцветших салатовых обоях остались только чуть более яркие прямоугольные следы.

"Нет… Нет! Не может быть! Это какой-то бред!" — она смотрела стекляным взглядом в пустоту полусумрачной комнаты не в состоянии осознать, что это была реальность. Почему она ничего не знала о переезде? Почему мать Чижова ей ни слова об этом не сказала?…Хотя с какой стати? Она была всего навсего бывшей учительницей её сына… У Кати начала кружиться голова. Она оперлась спиной о косяк и опустив голову закрыла глаза. Как так? Почему? Почему всё это должно было случиться сейчас, за эти ненавистные полтора месяца её отсутствия? Его адрес был последней ниточкой, соединяющей её с ним. Где ей его теперь искать? Кате казалось, что она попала в какой-то странный фильм, режиссёр которого просто издевался над её героиней. На неё вновь накатились истерические смех и слезы от отчаяния и безисходности.

Собравшись, наконец, уходить, Катин взгляд вдруг зацепился за чуть заметные пометки простым карандашом с датами и буквами "Ю" и "В", которыми сверху до низу была разлинована балка дверного проема напротив.

"В — это, наверное, его сестра… Вера, Вика?.. А Ю — Юра…"

Катя дотронулась пальцами до пометки с буквой "Ю" на уровне своего плеча и улыбнулась сквозь слезы. Каким ребенком он был каких-то пять лет назад…

— Эй, тебе чего тут? — вдруг раздался прокуренный тянучий голос из коридора.

Катя выглянула из-за двери и обомлела: Это был Жека, их сосед по коммуналке! Он же мог что-то знать!

— Евгений!

— Ты, б*я, от новых хозяев, чё ли? Хрен вам! Никуда я отсюдова не съеду, не дощдетесь! Ногами вперёд!..

Жека был пьян, от него разило перегаром и язык явно не поспевал за его мыслями, но Катя понадеялась на его память.

— Нет, нет, я — учительница Чижова, не помните?

— Аааа… Ну, ну… Ходят тут всякие!.. Скупили весь дом… Выселяют, сволочи! На улицу выкидывают, коленом под жад!..

— Как выкидывают, а компенсация? Жилплощадь взамен?

Жека не ответив скрылся в дверном проёме, ведущем на кухню. Катя поспешила за ним.

Там в углу за газовой плитой у маленького столика, покрытого старой затёртой клеёнкой, в облаке сигаретного дыма заседали ещё двое его кентов, весьма поддатых, но спокойных. Жека подсел к ним и опрокинул стопку, занюхав рукавом, так как закуски у них не было.

— Евгений, а как же Чижовы? — окликнула его Катя. По иронии случая, этот до ужаса неприятный ей человек, с которым она иначе предпочла бы больше никогда не пересекаться, был последней надеждой, за которую она отчаяно хваталась.

— Твою ж ма*ь! Шъехали, чего непонятно?!

— Куда?

— Я чё те, справощное бюро? — он зыркнул на неё недовольно из-подлобья, закурил и после небольшой паузы всё же продолжил, — …Квартиру им дали… где-то в Колпино, штоли… Но они, кажись, откажались, налик вжяли и на бабкину квартиру свалили…Ну та, что померла зимой. Больше ничё не знаю, не гружи.

Катя замолчала, но сдаваться она не собиралась. Ей вдруг вспомнилась их первая встреча в подворотне год назад и её сердце нервно забилось. Тогда он, Жека, по мобильнику звонил Юре… Значит… Значит, у него должен быть его номер!

— …А номер Чижа?

— Не, не, не… Это не ко мне, — Жека потягивая сигарету стал пьяно отмахиваться.

— Ну как же? А если так?

Она достала из кармана плаща сторублёвую купюру и положила её на плиту рядом.

— Ну, тока если по стохе за цифру! — недовольно буркнул Жека.

— Вот ещё сотня сверху, больше не дам, — отрезала Катя, — Ну так, номер?

Просемафорив соседу, чтобы тот не стопорился и скорей сгонял за пузырём на чудом привалившие финансы, Жека попытался напрячь извилины:

— Б*яяяяяяяя… Как там было-то?… Девять… Два…..дальше не помню!

Катя достала ещё одну сторублёвку, поняв, что без очередного стимула его память может и подвести.

— Да засунь их себе!.. Скажал же, не помню я! — нервно огрызнулся он на неё, — Заснул на днях на остановке, ободрали как липку, мобилу спиждили… Так что не знаю я! Вали давай отсюдова!

Жека не оправдал Катиных надежд. Ни точного нового адреса, ни телефона она так и не узнала. Не было этих данных и в школьной базе. Домой она ехала на автобусе, находясь в полной прострации и безразлично провожая взглядом горизонтально бегущие по внешней стороне стекла капли. Катин мир рухнул. В начале августа Чижову исполнилось восемнадцать, поступать он никуда не собирался, да и не мог без аттестата, а это значило, что его в любой момент могли забрать в армию. А если так, то она теперь точно не сможет его найти и, возможно, больше никогда его не увидит…

****

Несколько дней Катя провела дома, в заперти и полной темноте, закрыв шторы, выключив мобильник и не вылезая из постели. Всё это время она безудержно ревела, так что веки её отекли и на коже вокруг глаз не осталось живого места. Так плохо ей не было никогда.

На третий день ей на домашний телефон позвонила Ника.

— Ну, наконец-то! Я уж сама не своя, у тебя мобила который день отключена, думала, случилось что!

Нике самой нетерпелось поделиться с Катей какой-то очень важной новостью, и так как это был не телефонный разговор, она, хоть и с немалыми усилиями, уговорила её-таки, встретиться у Елисеевского, недалеко от её дома.

Прокорпев с полчаса над макияжем и надев солнечные очки, Кате удалось хоть как-то затушевать своё измученное лицо. Играть приподнятое настроение оказалось в разы сложнее. Катя ждала Нику на одной из скамеек у фонтана-каскада на Малой Садовой. Август был в самом разгаре, и солнце горячо припекало. Вокруг прогуливались туристы, в воде раскручивая каменный шар возились дети, под скамейками взад-вперед воркуя сновали голуби… Вдруг к Катиной скамейке подошли трое солдатиков в казённой форме, и один подсев к ней вплотную, с улыбкой поинтересовался, как имя девушки.

Катя не собиралась ни с кем знакомится и потянув юбку за подол, чтобы прикрыть колени, нехотя отодвинулась к другому концу скамейки, вскользь окинув всех троих взглядом через темные очки. Парни были симпатичные, хотя и совсем ещё зелёные — на вид не старше её школьников-старшеклассников. Но вдруг представив себе Чижова в такой же камуфляжке, Катю внезапно пробило на слёзы, и пока парни этого не заметили и не подумали, что в этом их вина, она стиснув сумочку под мышкой быстро встала и ушла на другую сторону фонтана, где её, как оказалось, уже ожидала подруга.

Ника не разочаловала её своим сюрпризом, напротив, увидев её тут же у фонтана с выпуклым животом повторяющим форму гранитного шара, Катя заметно повеселела.

— Восьмой месяц, в конце сентября ждем! — довольно похвасталась Ника опережая все вопросы и поглаживая живот под ярко-розовым сарафаном. Они обнялись.

— Как я за вас с Владом рада!.. Это когда вы успели?!

— Когда?.. Тогда, зимой, помнишь? После клуба… Чем на праздники ещё заниматься? — она рассмеялась, — Ты не замечала, как много сентябрьских?

— Да, действительно….

— Ты, кстати, тоже поторопись, тогда наши дети одногодки будут, вместе в садик и в школу пойдут!

— Идеи у тебя, конечно!.. Но как же ты это до сих пор скрывала? Мы же в апреле виделись, не помню, чтобы у тебя живот был?…

— Да, не хочу просто, что б никто заранее знал, сглазят ещё… Нет, ну а чё, свитер оверсайз и ву-а-ля! А в соцсети селфи.

Катя только грустно усмехнулась.

Пока они сидели в кафе, Ника без умолку рассказывала о прошедших месяцах беременности, УЗИ, детских кроватках и колясках, вобщем всём том, что абсолютно не волновало Катю, которая до сих пор никак не могла построить просто даже нормальных отношений. Нике о Чижове она до сих пор не рассказывала по тем же причинам, что и родителям, опасаясь наткнуться на полное непонимание. Но по неразговорчивости и задумчивости подруги Ника, конечно же, заметила, что с ней что-то не так.

— Ну-ка, колись, что у тебя на личном фронте? Лица на тебе нет!

Катя испуганно на неё взглянула и поняв, что скрывать больше ничего не получится, растерянно произнесла:

— Человека найти не могу…

— А, это ты всё ещё Рому ищешь? Серьезно?

— Нет, Рому я так и не нашла. Но он теперь в прошлом…

— Ну, и слава Богу!

Катя вопросительно на неё посмотрела. Выходит, Ника с самого начала не одобряла её привязанность к Роме и её попытки встретить его снова?.. Ну, да ладно, теперь это было уж точно неважно.

— Я другого человека найти не могу. Ни адреса не знаю, ни телефона, ни в интернете его нету…

— Таааак, а ну-ка, рассказывай!

— Нечего рассказывать! Только познакомились, уже потеряла. Как песок сквозь пальцы, — Катя отвернулась, чтобы скрыть накатившиеся на глаза слезы, — Не пойму только, мне одной всегда так везёт?..

— Где вы с ним познакомились хотя бы?

Катя замешкалась, сказать, что это было в школе, и что Чижов был её учеником, она не могла.

— …В автобусе.

— Я уж боялась, скажешь, что в школе!.. Ну, всё ясно, значит, машины у него нет, раз на общественном транспорте ездит…

— Машины, квартиры! Блин, Ника, ну не в этом же суть!

— Первые месяца два, конечно, суть совсем в другом. А потом и всё остальное не мешало бы…

Но поняв, что Катя и правда не в духе, Ника не стала докучать её дальнейшими расспросами, а только по-дружески посоветовала ей не убиваться, а следить за собой и беречь нервы, ведь мужчины приходят и уходят, а она-любимая у себя только одна. На этом они и разошлись.

****

Два последних дня лета непосредственно перед первым сентября в этом году для Кати выдались непростыми. Ей доверили класс, 8А (из-за потери в учительских рядах за лето класс остался без учителя), и теперь как классная руководительница, да и просто решив отвлечься от неудач на личном фронте уйдя с головой в работу, она с особой ответственностью подходила к своим учительским обязанностям. Катя убедилась, что в библиотеке достаточно учебников по всем предметам для её восьмиклассников, подготовила материал по немецкому на первую учебную неделю для всех своих классов, обсудила план на первую четверть с завучем, поприсутствовала на репетиции первого звонка и даже помыла пол в своём классе. Директор, как и обещал, оснастил её 39 кабинет, который после ухода Татьяны Константиновны перешёл полностью в её распоряжение, новой техникой. Что касается выбоины в стене в конце класса — за лето её кто-то зашпаклевал, но не успел покрасить, так что на месте дыры теперь красовалось серое пятно, которое продолжало напоминать Кате о Чижове. Да и помимо этого пятна, много что в школе напоминало ей о нём — его место за второй партой, лестница, спортзал, двор, коробка… Воспоминания пробуждали в ней нежные теплые чувства, но мысль о том, что Юра больше здесь не учился, не был её учеником и они больше с ним ни здесь, ни, возможно, нигде и никогда больше не встретятся, вызывало у неё в душе горечь и отчаяние. Школа, даже наполнившаяся на первое сентября до отказа учениками и родителями младшеклассников, казалась ей теперь пустой. Она никого и ничего не ждала от этого нового учебного года. И когда её восьмиклассники, загорелые и возбуждённые от встречи с товарищами после долгих летних месяцев (ведь им было чем поделиться!), после всешкольной линейки собрались в классе и продолжали безумолка галдеть, игнорируя учительницу, она строго похлопав в ладоши потребовала тишины и коротко представившись сама, стала по порядку зачитывать имена учеников из классного журнала, чтобы познакомиться с каждым. Подростки поочереди вставали и рассказывали пару слов о себе, кто-то более охотно, кто-то стесняясь, и знакомство прошло бы успешно, если бы не несколько парней и одна горластая девчонка в конце класса, которые своим хохотом, вознёй и визгами срывали дисциплину. Катя сделала им пару замечаний, но их было невозможно успокоить. Смех и крики становились только громче.

"Ну и класс!.. И мне теперь целый год, если не больше…"

— Варежки прикрыли, придурки! — вдруг раздалось на весь кабинет и в эпицентр шума приземлилась белая кроссовка. В кабинете тут же воцарилась тишина.

Катя от удивления оторопела. Эти слова показались ей такими знакомыми!..

Разгорячённая девчонка с тёмными волосами заплетенными в косу стояла у своего места за первой партой на одной ноге, коленкой другой опершись о стул, и уперев руки в боки и недовольно глядя на нарушителей порядка, добавила:

— Кроссовок вернули! И чтоб ни звука больше из того угла, задрали!

Ей передали её кроссовку, и она натянув её села на место, встретившись своим голубоглазым взглядом с Катей. Увидев её в лицо Катя ещё больше растерялась.

"Это… Как я могла забыть?! Он же говорил, что его сестра в нашей школе учится!"

Не веря Катя окинула взглядом список в классном журнале и убедилась в правоте своей догадки.

Это была она!

"Чижова Виктория".