Война с Китаем

ЭПИЗОД 50

После долгожданной встречи Вали Москвиной и Лонгвея события пошли по странному, с ее точки зрения, сценарию. Прежде всего, Лонг вышел на балкон и что-то повелительно крикнул вниз по-прежнему располагавшимся на скамейках солдатам. Несколько из них нехотя поднялись со скамеек и вошли в квартиру. Лонг долго и напористо объяснял что-то солдатам. После этого он обернулся к Валентине.

— Прощайтесь с матерью.

У той после всего пережитого совсем не было эмоций, так что она только поцеловала мать в лоб и отошла в сторону. Настя же вообще даже не подошла к телу бабушки, она как забилась в угол, так и сидела там с любимой куклой в руках. За это время Валя не услышала от дочки ни звука, и всерьез опасалась за ее рассудок и умение говорить.

После этого Лонг махнул рукой и что-то коротко скомандовал. Судя по лицам солдат, предстоящая работа не очень вдохновляла их, но пришлось выполнять приказы этого резкого полковника. Подняв тело женщины на одеяле, они вынесли его из квартиры.

— Надо поехать с ними, — сказала Валя. — Посмотреть где они ее похоронят.

— Не до этого, — отмахнулся Лонг, — надо уезжать, срочно.

— Зачем? Ты же тут свой.

— Скоро тут будет ад.

— Для всех?

— Нет, лично для меня. Когда тебе рожать?

— Врачи предсказали что послезавтра.

— Тогда возьми побольше чистого белья, простыней. Ну, ты сама знаешь. Все остальное брось.

Они вышли из дома, у подъезда их ждала машина — армейский джип. Лонг уселся за руль, Валя с дочкой сзади. Машину Лонг вел не как всегда, а как-то нервно, и вообще, полковник был явно чем-то озабочен. Валя ожидала, что он повернет на юг, и они поедут в Китай, но Лонг взял курс на северо-запад. Они ехали по дорогам, забитыми войсками, лавировали между грузовиков и танков. Валя время от времени посматривала на мужа, потом не выдержала и спросила:

— Так значит, вот ты какой?

— Какой?

— Не тот, за кого себя выдавал.

— И что?

— Значит, ты меня обманывал.

— Я не обманывал. Я, в самом деле, люблю тебя.

— Я не про это. Ты работал против страны, которая тебя приютила.

Лонг нервно засмеялся:

— Да, работал. Работа у меня такая, Валя, — разведчик. Хреновый, правда, разведчик.

Вскоре он свернул с основной трассы на проселочную дорогу, там их остановил патруль, проверил документы, откозырял и они поехали дальше. Через пару километров они наткнулись на шлагбаум, наскоро сооруженный из двух берез. При виде его Лонг явно занервничал, начал шарить рукой под сиденьем, вытащил автомат, снял с предохранителя и передернул затвор. Караульных было трое, еще чьи-то ноги торчали из стоящей чуть поодаль палатки. При виде машины один из китайцев поднял вверх руку, что-то сказал. Лонг послушно подал документы, что-то коротко и властно сказал ему. Сначала все шло нормально, документы удовлетворили начальника патруля, но потом он глянул на лицо полковника и изменился в лице. Машинально ткнув пальцем себя в лоб, сержант закричал: — Лонгвей, это Лонгвей!

Солдаты схватились за оружие, но и Лонг уже выдернул из-под сиденья автомат и одной очередью он скосил всех. После этого он выбрался из машины и направился к палатке. Оттуда уже показалось чье-то перепуганное лицо, но Лонг не дал никому не выбраться наружу. Он стрелял долго и с явной яростью. Потом Лонг заглянул в палатку, дал еще одну короткую очередь и пошел к машине. По пути он забрал у сержанта мобильную рацию, выдернул из укладки убитого пару рожков к автомату. В этот момент Настя сказала первые слова после их спасения:

— Мама, я писать хочу.

Валя, уже почти смирившаяся с тем, что ее дочь стала немой, с облегчением вздохнула:

— Пошли, дочка.

Они зашли за машину, Настя сделала свое дело.

Уже возвращаясь к машине, Лонг обратил внимание на какую-то бумагу, зажатую в руке одного из патрульных. Вытащив ее и рассмотрев, Лонг выругался, причем не по-китайски, а по-русски — длинно, матерно, со всей душой. Он отбросил бумагу в сторону, сел за руль. Женщины погрузились сзади, при этом Настя успела прихватить отброшенную Лонгом бумагу. Лонг тронул с места, и они начали углубляться в сторону леса. Валя взяла из рук дочки бумагу, расправила ее. Текст она, конечно, не поняла — иероглифы. Но большую часть листовки занимала фотография ее мужа.

Они проехали еще полчаса, и выехали на поляну, где стоял небольшой вертолет «Робинсон». Лонг начал оглядываться по сторонам, и из кустов тут же выскочил невысокий мужчина в летном костюме.

— Господи, я думал, что меня возьмут в плен, — затараторил он. — Он где-то рядом, я даже голоса слышал. Уже хотел улетать.

— Давай, Сашка, заводи свою шарманку!

Они погрузились в крохотный геликоптер, Саша завел двигатель, и машина поднялась над кронами деревьев. Пилот, по виду совсем молодой парень, уверенно повел машину на север, потом на восток. С каждым километром тайга становилась все гуще, казалось, что они ушли и от линии фронта. Но неожиданно она сама напомнила о себе парой истребителей, промелькнувших в синем небе как раз над их головами.

— Черт! Заметили нас, или нет? — Пробормотал пилот, но никто этих слов за шумом не услышал.

Истребители вернулись через пару минут, они шли на нижнем пределе скорости и высоты, так что вертолету Сашки приходилось едва ли не стричь кроны деревьев дальневосточной тайги. Пилот был настоящий ас, он бросал свою машину из стороны в сторону, и ему до времени удавалось ускользать от атак самолетов. В это время Лонгвей кричал на ухо жене:

— За тобой послали машину из местного ФСБ, но они попали под обстрел и все погибли. Так что мне пришлось долго уговаривать полковника, чтобы дали эту птичку и пилота.

— Я ничего уже не понимаю! Ты, ты на чьей стороне?

— Я и сам ничего уже не понимаю…

Докончить Лонгвей не успел. Один из снарядов истребителя все же попал в их легкокрылую птичку, и у той сразу начались перебои двигателя. Сашка отчаянно пытался удержать вертолет в воздухе, потом крикнул:

— Держитесь!

Они вломились в кроны вековых кедров, пару секунд Лонгвей чувствовал себя куском теста я миксере, спасали только привязные ремни. В конце из его рук вырвало тело Насти, и когда он пришел в себя, то первое, что услышал, был ее плач. Затем он понял, что лежит на теле Валентины. Жена была жива, и даже не потеряла сознание.

— Слезь с меня, а то я начну рожать прямо тут, — заторможенным голосом попросила она.

Лонг начал искать возможности подняться, встать на ноги. Это ему удалось, хотя кабина машины оказалась смята, как использованная консервная банка. Он выбил в деформированной двери остатки стекла и первый выбрался наружу. Затем он помог встать и выбраться наружу Насте. Когда же очередь дошла до Валентины, послышался характерный звук двигателя армейского джипа. Судя по надсадному вою, машина карабкалась на вершину сопки. Вскоре она показалась. Это был патруль из трех человек, китайцы заглушили двигатель и, приготовив оружие, начали приближаться к месту аварии. Настя оглянулась на отчима, но тот, казалось, не обращал внимания на новых участников событий. Один из солдат крикнул что-то на своем гортанном языке, Лонг тут же ответил, властно и твердо. Солдаты подошли поближе, а когда рассмотрели на погонах соплеменника три больших звезды, то закинули автоматы за спину и начали помогать Лонгу, вытаскивать из салона Валю. Втроем это им удалось, вскоре она лежала на траве. После этого Лонг распрямился, с улыбкой спросил что-то у одного из солдат. Тот достал карту, показал ему точку на карте. Лонг изумился, ткнул пальцем в карту, и тогда солдат начал что-то говорить, показывая на зеленом фоне что-то обширное. В это время один из его сослуживцев разглядывал разбитый вертолет. Он даже засунул голову в сплющенный корпус. Это не понравилось Лонгу, он уже давно держал под картой пистолет со снятым предохранителем. Первым выстрелом он уложил своего гида по здешним местам, затем топтавшегося около машины водителя, и только потом третьего члена патруля. Тот как раз рассмотрел на стенах салона надписи на русском языке и схватился за автомат. Лонг опередил его буквально на одну секунду.

Убедившись, что все трое китайцев мертвы, Лонг склонился над женой.

— Как ты?

— Ничего, только голова болит. Ударилась сильно.

После этого Лонг подбежал к кабине, и скривился от досады. Сашка сидел за рукояткой управления с открытыми глазами, вот только одна из веток столетнего кедра проткнула его тело насквозь.

— Черт! Как не повезло парню. Как жаль. Так, уходим. Настя, садись в машину.

Лонг прихватил оружие, рацию, карту, рассадил семью на заднее сиденье.

— Ну, девчонки, держитесь!

Они, может быть, успели проскочить на территорию, занятую русскими войсками, но вскоре Вале пришла пора рожать. Лонг до последнего гнал автомобиль, стараясь как можно дальше забраться в тайгу. Это был невероятный маршрут, на нерве, на сверхусилиях он проезжал там, где не проехал бы никто. Каким-то чудом в сплошной тайге он умудрялся находить дорогу среди деревьев, поднимался по руслу ручья, по распадкам, проламывался через кустарник.

— Лонг, я рожаю! — сообщила, кусая губы, Валя.

— Потерпи еще немного, Валечка, потерпи! Немного осталось! — Умолял Лонг жену.

— Не могу. Больно мне. Больно!

— Валя, еще немного, нам нужно подальше уйти от всех!

И только когда Валя уже во весь голос закричала, Лонг свернул в сторону и загнал машину в кусты. После этого он постелил приготовленное одеяло, затем помог жене выбраться из машины, уложил ее. Лонг метнулся к машине, достал пустую баклажку из-под минералки.

— Настя, тут где-то ручей, сходи, набери воды.

Рядом, в самом деле, слышался шум воды. Настя быстро нашла ручей, в этом месте он образовывал небольшой, чуть выше метра, водоскат, а сразу за ним была небольшая заводь. Она набрала воды, а потом невольно присела и уставилась на водную гладь. Внутри девочки словно отпустило какую-то пружину. Весь тот ужас, что ей довелось пережить в родной квартире — эти ледяные, водянистые на ощупь ноги бабушки, уже исходящий от ее тела неприятный, сладковатый запах смерти, крики матери и темнота вкупе с подкатывающим к горлу страхом, когда хочется закричать, и понимаешь, что нельзя, и держишься из последних сил… Все это отпустило, все смыл таежный ручей. Из этой нирваны Настю вывел донесшийся до ее ушей дикий крик матери. Она подхватила баклажку и побежала к машине.

Там шло самое важное — головка ребенка уже показалась наружу, и обливающийся потом отец пытался помочь жене, но при этом до смерти боясь повредить ребенка.

— Валя, тужься, Валя! — Умолял он.

Наконец свершилось главное чудо — ребенок весь вышел наружу, и сразу закричал. Лонг быстро и решительно перерезал пуповину штык-ножом.

— Давай, лей! — Приказал он Насте.

— Вода холодная, — предупредила Настя.

— Ничего, крепче парень будет.

Настя начала лить воду на красный комок мяса со сморщенным лицом старичка, ребенок на секунду словно захлебнулся воздухом, а потом закричал еще сильней и надрывней.

— Вы там не простудите его, — слабым голосом сказала Валя.

— Никогда, — пообещал Лонг, растирая тело сына полотенцем. Он и в самом деле вскоре перестал плакать. Отец взял его на руки, и, рассмотрев, довольно засмеялся. Сейчас он был как никогда счастлив. Боковым зрением Лонг засек справа от себя какое-то движение, повернул голову в ту сторону и увидел на уровне глаз два направленных на него ствола.