Война с Китаем

ЭПИЗОД 61

Фронт замер и на суше. Сложный рельеф местности — отроги Хингана, Сихоте-Алиня — не позволяло создать единой линии фронта. Со стороны китайцев война в этих местах ограничивалась попытками заслать в тыл русских войск диверсионные группы или провести рейды соединениями силами батальона или полка. Но все это без поддержки авиации и бронетехнике было подобно огню, поднесенному к мокрому фитилю — все быстро гасло.

Точно так же через эти пустоты в тыл китайских войск проникали группы российского спецназа, устраивающие свободную охоту с целью нанести наибольший ущерб противнику.

После гибели флота, в попытке хоть как-то реабилитировать себя больше морально, Ван Джин отдал приказ начать бомбардировку мирных городов Сибири. Ракеты средней дальности разорвались в Иркутске, были атакованы крупные товарные станции Трансиба. Была предпринята попытка ударить по Братской ГЭС. По счастью ракета разорвалась ниже по течению, буквально в ста метрах от плотины. Узнав про это, Сизов позвонил Сазонтьеву.

— Сашка, ты понял, что эта сволочь хотела сделать в Братске?

— Конечно.

— Может, в ответ ударим по той плотине? Тем более Фокин успел раздуть эту историю.

— Не надо. Есть другое решение, его предложил Ждан.

В дело вступили совершенно новые виды оружия, именно то, что Сазонтьев называл «на грани бреда». Стратегические бомбардировщики Ту-90 совершили тридцать боевых вылетов на восточные склоны Тибетского плоскогорья. При этом налете не было слышно взрывов, самолеты распылили над ледниками Тибета специальные мелкодисперсные реагенты. Именно талая вода с этих ледников питала две главных реки Китая — Хуанхэ и Янцзы. В результате этой тихой атаки таянье льда усилилось в десять раз. Такого могучего половодья еще не знала история Китая. Вода пришла даже туда, где ее не было никогда, а в низинных районах дикий поток смывал все — города, села, мосты, размывал дороги. Погиб весь урожай риса. Но самое главное — были многочисленные человеческие потери, счет погибших шел на сотни тысяч.

Для того, чтобы усугубить весь этот водяной хаос, российские вертолеты перебросили из Индии группу уйгурских диверсантов в провинцию Сычуань. Целью этой операции была самая высотная плотина Китая: Санься — Три ущелья. После ожесточенного боя диверсантам удалось захватить ГЭС и взорвать заслонки сброса излишков воды. Водохранилище из-за проливных дождей и таянья ледников было переполнено, и громадное речное цунами прошлось по всему течению реки. В верховьях водяной вал имел в высоту более пятидесяти метров. По мере удаления от плотины высота вала падала, но и до устья Янцзы докатился водяной поток высотой в два метра. Количество жертв было просто чудовищно! Счет шел на десятки миллионов человеческих жизней! Оставшиеся в живых уйгурские диверсанты гордо позировал на фоне взорванной плотине и хором кричали «Аллах акабар».

Водяная стихия пришла не только в центральные и восточные районы страны. В течение трех месяцев южное побережье Китая по очереди атаковали сразу несколько тайфунов. Перерывы между ними не превышали и неделю. Особенно страшен был ураган «Зонти». Все южное побережье Китая было парализовано. Миллионные города вроде Шанхая или Макао напоминали вымершие города, ни одного человека, ни одной движущейся машины, только свирепый ветер, переворачивающий даже громоздкие грузовики, сносящий крыши и уносивший небольшие киоски. В своих речах Шоушан истерично кричал о том, что это не просто удары стихии.

— Это не просто удары стихии, это рукотворные тайфуны! Они созданы русскими и американцами с помощью своих систем Харп! Русские варвары применили запрещенное климатическое оружие! И в этом им помогли американские империалисты! Куда смотрит мировая общественность?!

Для мировой общественности цифры жертв как войны, так и наводнения вызывали только одну мысль: что такое для Китая миллион покойников? Насморк для полуторамиллиардного населения.

Человеческих жертв могло быть и меньше, но руководство страны, занятое только войной, практически ликвидировало службу спасения. Все вертолеты, большинство техники и личный состав давно были отправлены к линии фронта. Силы народного ополчения были заняты войной в Синдзяне и на Тибете, и ни один солдат или ополченец не был брошен на спасательную операцию. Когда министр общественной безопасности Ка Зэнгжонг принес Ван Джину доклад о примерных потерях людского населения, тот равнодушно отложил бумагу в сторону.

— Миллионом больше, миллионом меньше. Скажите главное — когда начнут работать заводы? Нам не хватает боеприпасов.

К этому времени состав приближенных Генсека сильно поредел. Первым из «Большой шестерки» выбыл Ли Вучанхо. Смерть его была простой и естественной — сердце перестало справляться со своими обязанностями, все-таки ему было уже семьдесят девять лет. Кроме того Вучанхо сильно переживал из-за военных неудач своей страны. Из-за военных действий похороны Председателя Всекитайского собрания народных представителей прошли скупо и скоротечно, не по чинам и заслугам усопшего.

Затем надолго слег в больницу так же с сердечными проблемами председатель Госсовета Су Ченглей. Он был на два десятка лет моложе своего усопшего друга, но его жизнь быстро сжирал диабет, открывшийся на фоне нездоровой полноты, и любви много и вкусно есть восемь раз в день.

Сам Ван Джин начал серьезно пить. Если раньше он позволял себе стаканчик виски на ночь, то теперь Генсек и начинал рабочий день с такого же стаканчика. Все это неблагоприятно сказывалось на работе его больных почек, так что сейчас он сидел во главе стола, мало походя на свои парадные портреты. Лицо разбухло, глаза практически заплыли, под ними расположились огромные мешки. От былого обаяния Генсека не осталось и следа.

«Он сейчас похож на жабу», — подумал Шоушан, рассматривая оплывшее лицо первого человека в стране, и в голове профессионального журналиста тут же возник заголовок к очередному выпуску «Жеминь жибао»: «Пора разогнать болото, в которое превратилось политбюро КПК».

Шоушан невесело усмехнулся. Он представил себе и фотографии к этой статье, где среди «клики зарвавшихся самодуров» представил и себя. Причем на фото он обязательно должен быть с неким идиотским выражением лица, как и все остальные члены «большой шестерки».

Вскоре подошли Вейшенг и Чжан Вэйжон. Судя по недовольным лицам, они опять успели поругаться в коридоре. Командующий требовал от начальника разведки объективных данных о дислокации русской армии, а тот, потеряв почти всю резидентуру и космические силы, мог предложить только фотографии с беспилотников.

Ван Джин начал с выговора:

— Вы начали опаздывать. Уже целых пять минут прошло.

— Это он меня тормознул, — Вейшенг кивнул в сторону командующего. — Замучил своими претензиями.

— Конечно. Я вообще предлагаю ликвидировать такую должность как начальник разведки, если этой разведки просто нет!

Вейшенг тут же парировал:

— У нас практически нет и командования. За три месяца не суметь сделать ничего, на что мы рассчитывали. Так что твою должность тоже можно ликвидировать.

Но командующий не сдавался.

— Это все благодаря вашим предателям! Мои асы уже пересаживаются на МиГ-21! Мы бросаем в бой Т-55! Скоро мы уже останемся с танками, что воевали во вторую мировую!

— Оставьте вы свою грызню! — Взорвался генсек. — Вы уже три месяца ругаетесь. Поздно срезать мозоли у покойника. У нас есть другие проблемы, гораздо больше серьезные. Сегодня восставшие уйгуры взяли Урумчи. В их руках оказались большие склады с оружием, так, что мы получили настоящий второй фронт.

Командующий кивнул головой:

— Могу осчастливить еще одной новостью. Только что Япония высадила десант на проклятые острова Сикоку. Судя по показаниям беспилотников, они стоят там постоянный пограничный участок.

— Шакалы, — прошипел Шоушан. — Все хотят испить крови раненого тигра.

Под словом «все» министр пропаганды имел в виду Индию, под шумок занявшую спорную территорию на отрогах Гиндукуша — Аксай Чин. Биться за этот каменистый клочок гор у руководства Китая не было ни желания, ни сил. Таджикистан без лишней огласки ввел войска в перешедшую, было, в руки Китая Горно-Бадахшанскую автономную область.

— Что с волнениями в Шанхае? — Спросил Командующий. — Когда они прекратятся? Мне не поставили запчасти к самолетам! У меня последний Стелс не может подняться в воздух из-за отсутствия одной единственной детали!

Волнения в Шанхае начались три дня назад. Они были вызваны большими потерями среди военных. Количество похоронок поступало из войск просто тоннами.

— Это все ваши похоронки, — прошипел Вейшенг. — Нельзя так нервировать народ.

— А я предлагал не посылать похоронки до окончания войны. Это ты, — Командующий обернулся к главному идеологу страны, — настоял на своем.

Шоушан возмутился:

— Я!? Я предлагал к каждому убитому составлять историю с его героической гибелью. Чтобы у родственников и земляков погибшего было желание продолжить дело героя и пойти добровольцем. А вы просто начали тупо строчить похоронки и вагонами гнать их в тыл!

— Кстати, о добровольцах. Что там с ними? — Спросил Ван Джин.

— Количество сильно уменьшилось, но они еще есть, — сообщил командующий. — Только все они солдаты второго сорта. Регулярная армия уничтожена, к нам идут в основном крестьяне, и идут не для того, чтобы воевать, а чтобы их бесплатно кормили. Кроме мотыг в руках они ничего не держали. Бросаем их в бой, а они при звуке выстрелов и пушек бросают оружие и бегут, куда глаза глядят.

— Да, из-за этого же растет число дезертиров, — поддел главный разведчик. — Счет идет уже на десятки тысяч.

— Надо беспощадно расстреливать всех трусов! — разозлился Ван Джин. — Ставить загранотряды и расстреливать! Нашей нации не нужны предатели!

— Загранотряды могут вызвать недовольство у народа, — осторожно напомнил идеолог.

— У нас самая большая страна в мире! Мы что, не найдем миллион доблестных воинов?! Если никто не хочет воевать добровольно, то надо объявить обязательную мобилизацию!

— Это опасно. Недовольные могут повернуть оружие против нас. Всё уже на пределе, — напомнил главный разведчик.

— У народа и так все на пределе. Уже раздаются лозунги о смене руководства, — огрызнулся Генсек. — Я вчера еле отбился на заседании политбюро. Эти недоноски перестали молча поднимать руки, они уже начинают задавать вопросы.

— Какие вопросы? — Спросил Шоушан.

— Когда кончится война.

Все помолчали. Наконец Ван Джин сказал главное, зачем он и созвал этот совет.

— Нужно сделать что-то, что коренным образом изменит ход войны.

— Я вижу только один выход — сбросить на русских атомную бомбу, — предложил Чжан Вэйжон.

— Куда? — Спросил Шоушан.

— Как куда? На русские войска.

— И эти земли на сотни лет будут бесплодными? — Ухмыльнулся Ван Джин. — И зачем мы тогда их завоевывали?

— Значит надо ударить по городам России, — настаивал Командующий. — До Москвы мы не дотянемся. Можно уничтожить Красноярск или Иркутск.

— Но это вызовет отрицательную реакцию во всем мире, — напомнил Шоушан.

Маршал презрительно сморщился.

— Плевать! Вспомните американцев с Хиросимой, да и сами русские сбросили бомбу на японские острова и ничего? Кто это уже помнит.

Ван Джин остановил дискуссию:

— Нет. Нельзя применять ядерное оружие против русских. Есть другая идея…

То, что предложил Генсек было просто, эффективно и ошеломляюще безнравственно. Ван Джин чуть помолчал, и когда все эмоции улеглось в голове его соратников, продолжил свою идею.

— Но сделать это надо так, чтобы никто не мог заподозрить нас в воровстве сиротского риса.

Шоушан усмехнулся. Старинная поговорка в этом случае была дьявольски точна.