Вражда

Глава 10

С Гордеем Всеславовичем мы встретились в том же парке на крыше торгового центра, где и первый раз. Был субботний день. Погода, наконец, стала потихоньку налаживаться. Ветер дул по-прежнему холодный, но солнечные лучи уже немного припекали в те моменты, когда тучи не закрывали их.

Мы сидели на лавочке. Гордей Всеславович был одет, как тогда, в бежевый плащ поверх чёрного костюма.

— Я думал над вашим предложением, Артём Эдуардович, — сказала он. — Мне нравится ход ваших мыслей. Новгородской дружине действительно следует занять правильную сторону. Но есть проблема.

Бывший воевода многозначительно замолчал.

— Которую я должен решить? — сказал я.

— Которую мы должны решить, — поправил Гордей Всеславович. — Надеюсь, вы не собираетесь оставаться в стороне?

— Ни в коем случае.

— Значит, я в вас не ошибся. Расклад таков. Главная база новгородской дружины захвачена. Там расквартирована почти сотня бойцов ЧВК «Бердыш». Организация эта Московская, принадлежит известно кому. Надо выбить их оттуда и вернуть базу. Только тогда можно говорить о поддержке думы.

— В поместье Ростислава Васильевича дислоцируется вторая группа, причём, вероятно, более крупная, — сообщил я. — У меня есть все данные.

— Мне это известно. Но база — дело первоочередное.

— Что надумали насчёт Святослава?

— Об этом будем говорить позже.

— Ладно. Каков расклад сил? Есть план, как захватить базу?

— Разумеется. Подъезжайте сегодня к десяти на Тихоновскую улицу дом шестьдесят пять. Там вам всё объясню. Медлить нельзя, сразу пойдём на штурм, поэтому возьмите с собой всё необходимое.

— Подъеду, — кивнул я.

— Хорошо. Со стороны двора серая железная дверь. Я буду на связи, поэтому звоните, если что, — Гордей Всеславович поднялся с лавки. — Не прощаемся.

Меня удивила такая поспешность: прошло всего три дня с нашей первой встречи, а Гордей уже подорвался базу захватывать. Но с другой стороны, и медлить было нельзя. Если в кратчайшие сроки не взять под контроль новгородскую дружину, конфликт мог набрать обороты. Междоусобицу следовало пресечь на корню. И скорее всего, это понимал не только я. Наверняка кто-то из думы тоже догадался обратиться к бывшему воеводе за помощью, а тот, в свою очередь, позвал меня, ведь я один стоит взвода энергетиков.

Главная база новгородской дружины находилась на промзоне в северной части города, и от моего нового места жительства до неё было относительно близко. Мне уже пришлось посещать её пару раз во время осеннего инцидента, теперь предстояло отправиться туда снова. Однако встреча была назначена в другом месте: тоже на севере, но ближе к центру.

Когда я подъехал по адресу, который дал мне Гордей Всеславович, все уже оказались в сборе. Во дворе высотного жилого дома на парковке стояла группа машин, сильно выделяющаяся среди остальных: шесть внедорожников, два чёрный минивена с тонированными стёклами и чёрный седан представительского класса. Я припарковал свой «Днепр» рядом с крайним внедорожником. Неподалёку на первом этаже дома находилась серая железная дверь — туда-то мне и надо было.

Поднялся на крыльцо, нажал кнопу звонка — дверь тут же открыли. Меня ждали. В небольшом офисном помещении собралось около сорока человек, одетых в однотонную зелёную форму новгородской дружины. Бойцы были в бронежилетах, у многих имелись либо энергетические карабины, либо подствольные энергоблоки на штурмовых винтовках. Народ, обвешенный оружием и амуницией, теснился в узком коридорчике.

Я был одет соответствующим образом: в военные штаны, охотничью куртку и кепку. За спиной висел карабин с подствольным энергоблоком, в подсумках находилось шесть запасных магазинов. Шашку тоже взял, но сейчас оставил её в машине, чтобы не возиться лишний раз с ремнями.

Гордей Всеславович, одетый, как и все остальные, находился в одном из офисов. Он стоял в окружении десяти человек возле стола, на котором была расстелена карта, и что-то говорил. Из-за его левого плеча торчала рукоять шашки-преобразователя.

— А вот и Артём, — сказал Гордей Всеславович, когда я вошёл в наполненную людьми и офисной мебелью комнатушку. — Добрый вечер. Присоединяйтесь.

— Здравствуйте, — поздоровался я. — Все в сборе?

— Идите сюда, — подозвал он меня, и мне пришлось протиснуться между двух амбалов в бронежилетах, что оказались на пути. — Прежде всего, знакомьтесь. Это мой сотник — Дмитрий.

Рядом с Гордеем стоял здоровяк с угловатым лицом и крупной нижней челюстью. Его я узнал — фамилия у него была Луговой. Под его началом осенью наша дружина воевала с регулярной армией и захватывала мост на развязке.

— Мы знакомы, — ответил Дмитрий. — Рад вас видеть, Артём.

Я поздоровался и пожал ему руку.

— Сотники Пётр и Павел, — представил мне Гордей двух ребят помоложе. — Как апостолы. У них даже позывные соответствующие: «Апостол один» и «Апостол два».

«Апостолы» были даже чем-то похожи друг на друга: оба кряжистые, мощные, один повыше, с меня ростом, второй более приземистый.

— Если что, мой позывной «Клык», у Дмитрия — «Барс», — продолжал Гордей Всеславович.

— «Восток», — назвался я.

— Сойдёт. А теперь давайте перейдём к делу. План прост. Смотрите, — воевода взял карандаш и ткнул в карту. — Тут база. Главные ворота находятся здесь. Здесь гаражи, здесь склад МТО, здесь склад ГСМ, здесь — штаб и казармы, — он обвёл карандашом г-образное здание посередине. — Там сейчас находится приблизительно восемьдесят наёмников и семнадцать дружинников. В гаражах стоят двенадцать наших «Кречетов» и транспортные «Ладьи» московской компании. Если всё пройдёт, как задумано, ворота нам откроют. Затем тихо, без лишнего шума заходим в штаб. Группа один под руководством Петра поднимается по лестнице вот тут в правом крыле, группа два вместе со мной идёт по главной лестнице, группа три зачищает первый этаж. Артём, вы — во второй группе. Наша задача тихо пробраться в казармы и выгнать всё это отребье. Если не будут сопротивляться, пусть идут на все четыре стороны. Их технику и оружие конфискуем. Если же нам не откроют или что-то пойдёт не по плану, тогда вышибаем ворота. Артём, — воевода посмотрел на меня, — вы сжигаете казарму. Для этого необходимо подойти к зданию справа, а мы займём боксы и будем прикрывать. Потом заходим тем же порядком. Задача ясна?

Я даже не знал, что сказать. В целом, план был неплох, и если всё пойдёт, как надо, даже кровопролития не будет. А если нет… Тогда мне предстоит уничтожить казарму и восемьдесят наёмников. В этом случае сопротивление тоже не предвидится, а мы войдём в горящее, заваленное трупами здание.

— Ясно, — ответил я.

— Вот и славно. Ждём до двенадцати и приступаем.

В полночь колонна выдвинулась к месту назначения. На большой скорости промчали по пустому шоссе, свернули на промзону и остановились возле огороженной территории. По правую руку от меня высился кирпичный забор базы, увенчанный мотками колючей проволоки, слева громоздился длинный бетонный цех какого-то завода.

Гордей Всеславович передал по рации (мне её выдали), что пока ждём. Удивительно, но тревожные предчувствия меня не терзали, на душе было спокойно, словно я не воевать приехал, а на экскурсию. Даже перед первой встречей с Гордеем Всеславовичем больше волновался.

Двадцати минут не прошло, как воевода отдал приказ ехать дальше. Колонна двинулась вперёд и свернула в открытые ворота. Возле КПП стояли пятеро в форме новгородской дружины.

Колонна остановилась, ворота за нами закрыли. Впереди виднелось двухэтажное здание штаба, объединённого с казармой. Перед крыльцом — клумба и флагшток с колышущимся на ветру знаменем. Территория была хорошо освещена, и я видел и боксы для техники, и зелёные ангары складов, размещённые по периметру.

База походила на военную часть в миниатюре, рассчитанная на триста-четыреста человек. Конечно, новгородская дружина обладала в разы большей численностью, но, как и наша, была рассредоточена по всему княжеству. Поговаривали, есть ещё одна база за городом. Так же у Борецких имелись танки — немного, штук десять, наверное. Они тоже где-то хранились.

Гордей Всеславович вылез из своего седана. Он отдал воинское приветствие пятерым бойцам, и те тоже поздоровались, а один начал что-то объяснять бывшему воеводе, указывая на здание штаба.

Все покинули транспортные средства. Я закрепил рацию в кармашке на плечевой лямке, повесил за спину ножны с шашкой и карабин и тоже вышел из машины.

— …все они на втором этаже в правом крыле, — объяснял дружинник. — Спят сном младенцев, даже не подозревают ничего. С нашими я поговорил… — парень замялся. — Есть те, кто колеблется, но в целом… в целом люди согласны. Они ждут вас в штабе.

— Хорошо, — кивнул Гордей Всеславович. — Так, вы трое, охраняйте ворота, остальные, за мной.

Группа из сорока человек двинулась к штабу. Мы вошли в просторный холл. Тут находились ещё десять бойцов дружины. Они поприветствовали воеводу, приложив пальцы к козырьку кепи.

— Ну что, парни, — обратился к ним вполголоса Гордей Всеславович, — видите, что творится? Постоим за Новгород? Или считаете, что московские князья вами командовать должны? Говорите, как есть. Сразу определимся, кто за кого, чтобы ясность установить. Если кто желает служить Москве, сложите оружие и валите к Святославу и Голицыным. Я вас не трону. По крайней мере, сейчас. В честном бою встретимся.

Гордей Всеславович окинул парней суровым взором, а те стояли и угрюмо глядели кто на него, кто в пол.

— Нет, господин воевода, мы не желаем подчиняться московским князьям, — проговорил высокий худой десятник. — Мы Новгород не предадим.

— Молодцы! — кивнул Гордей Всеславович. — Тогда за мной.

Отряд разделился на три группы. Две отправились в разные стороны по первому этажу, а остальные вместе с воеводой потопали по главной лестнице наверх. На втором этаже в правом крыле действительно находились казармы. Пройдя по коридору, мы попали в просторное помещение с кроватями. Те стояли в два ряда, на них дрыхли люди. Возле каждой кровати имелось по железному шкафчику, а у стены лежала гора рюкзаков и баулов.

Тусклая лампочка горела над входом, едва освещая спящих. Ото всюду доносился храп, а в нос била вонь грязных носков и пота. Людей в комнате оказалось немного: человек пятьдесят, не больше, но здесь имелся проход в другое помещение, где дрыхли остальные.

Гордей поднял руку со сжатым кулаком, дружинники замерли. Он показал на дверь, ведущую в следующую комнату, и половина отряда побежала туда.

— Рота, подъём!!! — гаркнул воевода.

Спящие повскакивали, ошарашено таращась на нас.

— Всем мордой в пол! Лежать! Руки за головы! — раздались команды в нашей и соседней комнатах.

Наёмники, одетые в майки и трусы, по-прежнему не понимая, что происходит, стали неуверенно опускаться на линолеум. Потом пригнали ещё три десятка человек и тоже вынудили лечь. Три офицера проживали в отдельных комнатах, их вывели и поставили на колени, заставив держать руки за головой. Это оказались капитан и два лейтенанта. Они сразу же подтвердили, что являются сотрудниками московской ЧВК «Бердыш», как и все остальные.

— И что с вами делать, орлы? — Гордей Всеславович расхаживал перед стоящими на коленях офицерами, его голос грозно разносился по всему помещению. — Вас бы перестрелять всех к чёртовой матери за то, что вторглись к нам. Что смотришь? — он зыркнул на капитана. — Новгород решили прибрать к рукам? Фигу вам, а не Новгород. Ладно, поступим так. Вы трое останетесь здесь и расскажете всё без утайки. — Остальные — ноги в руки, и чтоб я вас больше не видел. А если увижу, головы поотрубаю, никого жалеть не буду.

Пленным позволили одеться. Рядовых и сержантов под дулами автоматов вытурили за пределы территории, на офицеров же надели блокирующие браслеты, и сотник Дмитрий вместе с тремя дружинниками повели их допрашивать.

Это была полная и безоговорочная победа. Базу захватили без единого выстрела. Святослав (или те, кто стоял за ним) допустил ошибку, разместив здесь «гостей». Зато нам досталась куча трофеев: всё снаряжение и оружие наёмников, да ещё пятнадцать «Кречетов» в придачу.

Гордей Святославович и сотники удалился на переговоры. Меня не позвали. Я остался в казарме с пятью дружинниками, которые разбирали вещи наёмников. Тут оказалось достаточно много различного снаряжения, в том числе лазерные целеуказатели, УПН, колиматорные прицелы, разгрузочные системы, еда, одежда и даже повязки с рунами.

Десятник, который был с нами, разговорился о происшествии в поместье Борецких в ночь, когда погиб великий князь. Это был одним из немногих, кому удалось выжить в той бойне.

Первых взрывов он не видел. Когда дружинники выскочили из дома, оба особняка превратились в пылающие руины. Потом поместье накрыли ударом с воздуха, и начался сущий ад. Сад буквально перепахало, погибло много слуг, которые пытались убежать, погибли члены дружины, в том числе те, кто патрулировали озеро.

Потом откуда ни возьмись приехали броневики без опознавательных знаков. Дружинники заняли позиции в лесу, где и сопротивлялись, пока утром с ними не связался новый воевода Даниил Степанович, отдавший приказ отступить. На начало атаки в поместье находилось человек тридцать дружинников, из них выжили семеро.

Десятник заявил, что наёмников отпустили зря и что он с радостью перебил бы их всех. Его можно было понять: самая естественная реакция после пережитого. Не удивительно, что когда парень узнал о предательстве Святослава, он не раздумывая присоединился к Гордею Всеславовичу.

Остальные четверо бойцов знали о происшествии лишь в общих чертах, но рассказ десятника и у них вызвал негодование.

А меня снова накрыло. Сердце сжали тиски тревоги от мыслей о нависшей угрозе. Враги были совсем рядом. В коридоре раздавались, и мне чудилось, будто идут наёмники, чтобы перебить нас, а в голосах на улице слышались команды идти на штурм. Руны на разложенных лентах ярко засияли, но кроме меня никто этого не заметил.

Я отошёл в сторону и сел на кровать, пытаясь успокоить разбушевавшееся разум, а когда это худо-бедно удалось, вытолкал сознание из тела. Оно зависло над базой. С высоты птичьего полёта были видны и склады, и огромные цистерны с топливом, и боксы для техники. На площадке перед ними выстроились все двенадцать «Кречетов». Возле броневиков суетились люди. Машины, на которых мы приехали, теперь стояли на стоянке у КПП.

Ничего подозрительного я не заметил. Повисев несколько минут над базой и вернулся в тело.

— Артём Эдуардович, с вами всё в порядке? — на лице стоящего рядом сотника Лугового застыло озабоченное выражение. Он подошёл, пока меня не было, и явно не понимал, что со мной творится.

— Всё хорошо, — я повернулся к нему. — Что-то хотели?

— Гордей Всеславович желает с вами говорить.

Через минуту я уже сидел в кабинете начальника базы, а передо мной за широким столом расположился воевода. Перед ним лежала карта, стояли телефоны и проектор голографического монитора с пластиной для более удобного отображения. Серые шторы были плотно задёрнуты.

— Благодарю за оказанную помощь, — проговорил Гордей Всеславович своим обычным резким тоном. — Рад, что вы посодействовали нам в освобождении базы.

— Не благодарите. Это и моё дело тоже, — ответил я.

— А теперь давайте начистоту. Обычно как происходит? Если брошен клич, дружины всех родов переходят под командование новгородского воеводы. Вы это знаете?

— Разумеется.

— Так вот, похоже, сейчас именно такая ситуация. Кем вы служите в своей родовой дружине?

— Я не служу в дружине.

— Как так? Обычно все мужчины проходят службу. Для вас сделали исключение?

— Не понимаю вопрос. Что вы имеете ввиду?

— Чем родовой совет обязал вас заниматься?

— Ничем. Эти вещи решаю я сам и не вижу причин, почему это должно быть иначе.

— Так, ладно. Вы служили… хоть где-нибудь?

— Да. Вначале в Волыни в общесоюзных регулярных войсках, потом — под Ружанами в спецотряде.

— Какое у вас было звание?

— Сержант.

— Невысоко, значит, поднялись. Что странно. Лично я вижу в вас больший потенциал.

— У меня были другие приоритеты.

— Вы намерены служить дальше? Помню, Ростислав Васильевич звал вас в новгородскую дружину.

— Было дело.

— Почему вы отказались?

— Это личное.

— Кажется, в то время имела место конфронтация между вами и Василием Борецким?

— Да, это так. К чему эти вопросы?

— Дружине нужны люди, особенно такие, как вы. Но вы, кажется, не желаете служить ни своему роду, ни великому князю.

— Я служу так, как считаю нужным. Мне не безразлично, что станет с Новгородским княжеством, поэтому и помогаю.

— А мне казалось, вами руководит желание свести личные счёты. Голицыны… Помнится, они знатно насолили вашему роду и вам.

Гордей Всеславович продолжал давить меня вопросами. Я пытался сосредоточиться на разговоре, но внутри было неспокойно. Из-за закрытых штор я не видел, что творится на улице. Меня охватило нестерпимое желание подойти к окну и выглянуть наружу.

— К Голицыным у меня тоже есть вопросы, как и к Святославу Борецкому, — ответил я, вернувшись мыслями к беседе. — Думаю, вы не станете спорить, что он должен понести наказание за содеянное?

— Вынужден согласиться, — ответил Гордей Всеславович.

Воевода относился ко мне, как к подчинённому, и мне это не нравилось. Я пытался говорить на равных, хотя и понимал, что в данном случае это выглядит абсурдно. Но у меня имелся планы, нельзя было позволить кому-то помешать его осуществлению.

— Вы намерены с этим что-то делать? — я перехватил инициативу в свои руки.

— План дальнейших действий будет разработан совместно с новгородской думой, — сообщил Гордей Святославович.

— Нельзя медлить. Святослав хочет помешать думе. Он воспользуется поддержкой Голицыных. Даже если дума удержит власть, в Новгороде может произойти раскол. Я рад, что вы взяли командование в свои руки, но этого мало.

— Есть вопросы, которые не входят в мою компетенцию, — отрезал воевода. — Да и в вашу тоже. Считаю, вам необходимо присоединиться к новгородской дружине. Лишь так вы сможете помочь княжеству в борьбе с захватчиками. Опыт армейской службы и ваши лидерские задатки будут только в плюс.

— Сейчас дума занята другими вещами, — возразил я. — Остановить Святослава можем только мы.

Конечно, вряд ли мои призывы могли склонить воеводу к действию. Я не заседал в думе, не являлся главой рода и не обладал хоть сколько-нибудь существенной экономической или военной мощью. Поэтому и на помощь его рассчитывать не следовало. Разобраться с великим князем предстояло мне лично, что я и намеревался сделать в скором времени: сегодня или завтра. Дума на нашей стороне, новгородская дружина — тоже, половина наёмнического отряда разгромлена, осталось последнее — ударить по Святославу.

Ответ воеводы я так и не услышал. Зашипела лежащая на столе рация, зазвучал голос одного из сотников.

— Гордей Всеславович, говорит «Апостол один». Квардрокоптер засёк колонну бронетехники, движущуюся в направлении базы. Приём.

Воевода схватил рацию:

— В каком количестве?

— Восемнадцать «Кречетов», один «Грач» и два внедорожника. Приём.

Значит, мои приступы тревоги снова возникли не на пустом месте. Они предупреждали о реальной опасности. Святослав узнал про захват базы, и теперь сюда двигалась целая армия — возможно, та самая группировка, что дислоцировалась в поместье Борецких.

— Наблюдайте за ними. Конец связи, — Гордей Всеславович положил рацию на стол и обратился ко мне. — Слышали, что происходит? Позже договорим. Сейчас есть дела поважнее.