Вражда

Глава 2

Времени было мало. Я держал в руках энергетический карабин, карманы куртки оттягивали набитые пулями магазины, у Николая имелся при себе пистолет. С таким арсеналом много не навоюешь, особенно против бронетехники. Вещей взяли по минимуму, собрали лишь самое необходимое. И всё равно, казалось, что уже слишком поздно. Незваные гости были совсем близко, нам не уйти.

В доме, помимо главного, имелся ещё один выход. Он вёл на южную сторону. Там солдат не было. Они подходили с севера через лес и с востока по дороге, которая теперь оказалась отрезана. Вот только и на юг пути нет — там лес. Придётся долго плутать, прежде чем выберемся к ближайшему населённому пункту. Если нас настигнут… Мне было страшно представить, что тогда случится. Я-то отобьюсь — не вопрос, но что делать, если Ира попадёт под пули?

— Бегите по той тропинке через парк к забору, — объяснил я, когда мы вышли на улицу.

— В смысле? — перебила меня Ира. — А как же ты?

— Бегите до ограды. Коля, сломаешь пару прутьев и уводи всех в лес. Я догоню.

— Не дури, Артём, — строго проговорил Николай. — Пошли. Ты сам сказал, что их там целый взвод да ещё с броневиками.

— Я не хочу, чтобы мы все попали в перестрелку. Они близко. Я задержу их и перебью, сколько получится.

— Я без тебя никуда не пойду! — Ира вцепилась в рукав моей куртки.

— Со мной всё будет хорошо. Не время спорить, — я высвободил руку. — Идите!

— Тогда и я с тобой, — заявил Николай.

— Нет, защищай девушек. Мало ли что случится по дороге, — секунды две мы с Николаем смотрели друг другу в глаза. — Валите уже! Времени нет разбираться. Я знаю, что делаю. Помнишь, что говорил тебе насчёт силы?

— Как знаешь, — уступил Николай, — Лилия, Ирина, за мной.

Они побежали к зарослям парка и вскоре скрылись во мраке, а я уселся в позе лотоса возле дома и крепко прижал к себе карабин. Спустя минуту моё сознание парило над поместьем.

Отряд, что подходил с севера, уже миновал ограду и теперь направлялся к дому, огибая его с двух сторон. Чёрные фигур плыли молчаливыми тенями в предутренних сумерках. Скорее всего, среди них было много энергетиков, и данный факт означал, что придётся повозиться. Такие с одной пули не лягут.

Николай и девушки бежали в противоположную сторону. Там всё ещё никого не было, и это обнадёживало. Вскоре они скрылись среди сосен, и я больше не мог за ними наблюдать.

Выбрав подходящую точки, я переместился. Появился между несколькими бойцами, которые в полном молчании двигались россыпным строем через заросший сад. Моё зрение вновь стало обычным, и людей в сумерках теперь я видел смутно, а вот они, наоборот, очень хорошо видели всё вокруг, поскольку созерцали мир через окуляры универсальных приборов наблюдения.

Противники оказались метрах в десяти-пятнадцати по разные стороны от меня. Я навёл ствол на ближайшего бойца и принялся быстро-быстро жать спуск. Засверкали в темноте синеватые вспышки. Пули забарабанили по бронежилету и каске ничего не понимающего солдата.

Со всех сторон раздались крики.

— По нам стреляют!

— Он тут, он тут!

— Где? Не вижу! Где он?

— Здесь, у нас!

Моё появление посеяло панику. Бойцы наверняка рассчитывали встретить сильного противника, но таких манёвров они никак не ожидали.

Шести пуль хватило, чтобы первый солдат лёг. Я перенёс огонь на второго, идущего левее. В это время по мне начали отчаянно бить из всех стволов, засверкали синие вспышки, и трассеры заметались бешеной пляской в предутреннем мраке. Моя энергетическая оболочка вздрагивала от попаданий пуль, но ощущалось это не сильнее тычка пальцем.

Боец, по которому я вёл огонь, стрелял в ответ, но, кажется, ни разу не попал. Седьмая или восьмая пуля пробила его каску, отправив парня в мир иной. Я же перебежал к ближайшему кусту и, встав на колено, поймал на мушку третьего.

Со всех сторон доносился треск карабинов. Судя по крикам, половина отряда до сих пор не понимала, где я. В меня если и попадали, то случайно, хотя палили все, как проклятые. А энергии было ещё столько, что казалось, моя защита и взрыв авиабомбы выдержит.

Словив штук шесть пуль, противник шлёпнулся на пузо и продолжил вести огонь из положения лёжа. Я прицелился тщательнее. Моя пуля глухо стукнулась о каску, следующая пошла выше, а ещё одна разбила окуляр УПН. Голова бойца безвольно упала в траву, карабин смолк.

Трое обходили слева. Пригнувшись, я подбежал к покойнику, устроился рядом с ним на колено и стал бить по тому, кто двигался первым.

Этот оказался крепким орешком. Пуль десять в него всадил, а тот всё не падал. Но я продолжал жать спуск, не обращая внимания на шквальный огонь со всех сторон. Противник улёгся в траву, скрывшись из вида. Я перевёл ствол на следующего. Ощутил несколько попаданий в спину — похоже, с другой стороны меня тоже обходили.

Магазин опустел. Я растянулся на земле и стал менять его. Стрельба смолкла.

Раздались голоса.

— Где он? Убит?

— Тихо всем! Пятый, шестой, проверьте вон те кусты.

Кажется, бойцы решили, что справились со мной. Вот только они не знали, сколь далеки были от истины.

Шорох шагов по траве. Двое — совсем рядом. Кажется, они меня не замечали. Зато я отчётливо видел их силуэты. Приподнявшись, я открыл огонь по ближайшему. И снова всё вокруг загрохотало, а трассеры полетели со всех сторон.

Когда первый боец, нашпигованный пулями, повалился в траву, я вскочил и энергетической волной сбил его с ног, а затем перенёс огонь на него. Тот попытался встать, но не успел. Прикончив его, я парой выстрелов добил первого, который ещё шевелился.

Яркие синие лучи прорезали воздух — кто-то бил из энергоблока. Я вновь кинулся на землю, а когда сверкать перестало, поднялся и продолжил стрельбу. Второй магазин опустел — я заменил его. Опять замелькали в воздухе лучи. Один ударил в плечо, заставив меня отшатнуться. Удар был чувствительный, но не более того. Какой-то боец попытался сменить позицию — не вышло. Мои пули скосили его. Следом и второго постигла та же участь.

Я перебежал на новое место. Третий боец теперь был совсем близко. Он вскочил и хотел последовать моему примеру, но вскрикнул и шлёпнулся на траву. Кажется, пуля попала ему в ногу, однако даже будучи раненым, он продолжал отстреливаться. Понадобилось ещё три пули, чтобы он угомонился.

— Несём потери! Требуется помощь. Поддержите огнём! — кричал кто-то в рацию.

Я переместился к зарослям кустарника. Меня снова потеряли. Спокойно перезарядил карабин, после чего продолжил стрелять по людям, которые короткими перебежками двигались через заброшенный сад.

Рядом грохнуло, так, что заложило уши. Сверкнула синяя вспышка, а комья земли и ветки посыпались мне на голову. Следом раздались ещё два взрыва. Теперь меня пытались достать энергоконцентратными гранатами, и это было не очень хорошо. Они могли очень быстро ослабить защиту.

Я бросился в другое место. Набегу пристрелил ещё одного зазевавшегося бойца и улёгся за клумбой.

Со стороны главных ворот раздались вой двигателей и звук сминаемого железа. Гулко загрохотали малокалиберные пушки. Куда они били, я не видел, но точно не по мне. Меня они вряд ли могли заметить среди кустов и высокой травы.

Взрывы прекратились. Редкие хлопки карабинов раздавались то там, то здесь. Солдаты переговаривались меж собой, пытаясь выяснить, где я нахожусь и сколько людей ещё живо. Воспользовавшись заминкой, я устроился поудобнее и погрузился в медитацию. Вскоре моё сознание вновь плыло над поместьем.

Те, кто выжил из первого отряда, разбрелись, кто куда, и залегли в траве. Вторая группа толпилась у ворот. Там было человек пятнадцать и два «Грача» — четырёхколёсных броневика с клинообразными носами и боевыми модулями на крышах. Один «Грач» стоял во дворе, второй расположился поперёк дороги. Оба били по дому из энергетических пушек.

Я выбрал площадку за спинами бойцов первого отряда. Пытаясь накрыть меня, те отстреляли по кустам ещё пять энергоконцентратных гранат, но враги не знали, что там уже никого нет.

Подобравшись поближе, я выцелил человека с подствольником и принялся расстреливать его. Ничего не подозревающий боец обернулся и открыл наугад ответный огонь, но его карабин очень быстро смолк. Солдат, схватившись за простреленную шею, повалился в заросли репейника. Я же стал бил по второму, что находился неподалёку.

И тут люди не выдержали.

— Там ещё один! — крикнул кто-то.

— Да сколько их?

— Где капитан? Почему не отвечает?

— Отходим. Нас так всех перебьют!

Мои действия сеяли хаос и панику. Не прошло и десяти минут, а отряд потерял половину личного состава и, возможно, своего командира. Чёрные тени ринулись в сторону зарослей, из которых недавно вышли. Отступали.

Прикончив очередного бедолагу, я бросился преследовать остальных. Найдя удобную позицию, поймал на мушку пробегающего мимо бойца. Несколько пуль выбили ему всю защиту и уложили его. Те, кто добежал до леса, принялись отстреливаться. Но они не видели меня — били совсем в другую сторону. Впрочем, я тоже их не видел. В такой темени ориентироваться можно было лишь по дульным вспышкам.

Я расстрелял в спину улепётывающего бойца, а затем попытался достать одного из тех, кто спрятался за деревьями. Кто-то кричал, что надо оттащить раненого, кто-то требовал бросить дымовую гранату.

Последнее всё-таки сделали, и моё поле зрения заволокло сизой пеленой.

Теперь настала очередь второго отряда. Я проделал привычную процедуру: принял спокойную позу и сосредоточился нужным образом, заставляя сознание покинуть тело. Затем, выбрав подходящую точку, телепортировался.

Я оказался на дороге между двумя боевыми машинами. Возле ворот, у толстых кирпичных колонн сгрудились пятеро бойцов. Шесть человек прятались за первым броневиком, остальные жались ко второму. Все куда-то стреляли из карабинов. Лениво били пушки то по дому, то по саду. Моего появления снова никто не ожидал.

На этот раз перестрелка была не самым лучшим способом уничтожить противника, тем более что мой последний магазин заканчивался. Имелся вариант получше.

Солдаты быстро заметили меня, стоящего посреди дороги. С криками и матом по мне опять начали стрелять изо всех стволов. Пушки обеих боевых машин повернулись в мою сторону. Я же замер, концентрируя внутреннюю энергию и объединяя три канала. Это отнимало много сил, но только так можно было положить конец вторжению.

А потом все звуки резко смолкли. Я как будто оглох — так тихо стало вокруг. Огненная волна разошлась от меня во все стороны, образовав чёрное пепелище диаметром метров пятьдесят. Земля вздрогнула от двух взрывов, сопровождаемых яркими синими вспышками — это сдетонировал боекомплект бронемашин. Всё это происходило в полной тишине.

Слух вернулся спустя несколько секунд. Я стоял посреди дороги. Спереди и сзади горели два изуродованных броневика. Людей не было. Лишь в выжженной траве дымилась одинокая каска. Ворота вместе с колоннами снесло. Их обломки валялись на территории усадьбы. После такого удара вряд ли кто-то мог выжить. Но и у меня сил оставалось с гулькин нос. Накатила слабость, закружилась голова.

С дороги поднялся человек. Со стороны казалось, что это — обугленный труп. У него не было ни одежды, ни бронежилета с каской, ни оружия — огненная волна уничтожила всё. Его кожа почернела от гари, но боец каким-то невероятным образом выжил. Похоже, это был сильный энергетик, а я ослаб так, что едва мог волочить ноги.

Он тут же бросился на меня. Направив на него карабин, я принялся жать на спуск. Одна пуля, две, три… Они попадали в бойца, но тот не останавливался. В мгновение ока он оказался совсем рядом. Я отбросил оружие и сосредоточил в руках последние крохи энергии.

Боец замахнулся, но я опереди его. Мой кулак ударил ему в грудь. Раздался хруст — мужик остановился с выпученными глазами. Из его рта потекла тёмная кровь, он обмяк и рухнул, распластавшись на дороге. Я обессиленный упал рядом на корточки. Кажется, энергии не осталось.

Впрочем, продолжалось это недолго. Спустя минуту-две силы стали возвращаться.

Подняв карабин, я побрёл мимо броневика. Машины уже не горели — лишь источали едкий, режущий ноздри и глаза, дым, что стелился над опалённой землёй. Экипаж, разумеется, погиб. Возможно, они выжили бы, если б не боекомплект энергетических пушек, который рванул, не оставив людям ни малейшего шанса.

Машина Николая, что стояла перед входом, тоже сгорела, а вот дом почти не пострадал, если не считать выбитых стёкол и многочисленных отверстий от попадания снарядов. Огненная волна не достигла его стен. Зато почти у самого крыльца валялись два обугленных человеческих тела, отброшенных огненным ударом.

Мои куртка, толстовка и джинсы были запачканы в грязи и продырявлены во множестве мест, а в складках кое-где даже остались несколько сплющенных пуль. На плече, куда попал луч, одежда рассыпалась серой пылью, а на коже разливался здоровенный кровоподтёк.

Опасаясь, что атака повторится, я отправился в дом, сел посреди гостиной и стал медитировать, чтобы поскорее восстановить энергетический баланс. В ином случае продолжить бой будет просто невозможно.

Немного набравшись сил, я снова вышел за пределы тела, и сознание воспарило над полем боя. Моему взору предстали круг выжженной травы, сгоревшая техника, убитые люди, что валялись в саду. Тут полегло минимум две трети отряда, а те, кому повезло выжить, скорее всего, удирали без оглядки или вызывали подкрепление, спрятавшись где-нибудь в лесу. В любом случае долго оставаться тут было нельзя.

С южной стороны к дому шагал Николай — его я заметил ещё издалека, и потому для меня не стало сюрпризом, когда брат, держа наготове пистолет, заглянул в гостиную.

— Извини, Коль, но твоя машина сгорела, — сообщил я, едва он отворил дверь. — Я случайно. Силы не рассчитал.

— Ты их всех убил? — в голосе брата слышались одновременно удивление и облегчение. — Кто они такие?

— Не всех. Несколько человек удрали. Я не спрашивал. Некогда было. Возможно, в саду остались раненые. Можно поискать и допросить.

— Я звонил Валере. Он говорит, что в поместье Борецких идёт бой. Наших людей там нет, поэтому подробностей не знаю.

— Голицыны напали?

— Вероятнее всего.

— А что с Ростиславом?

— С ним нет связи.

— Чёрт…

— Надо уходить. Кто знает, сколько их тут.

— Я же наблюдаю за окрестностями, — успокоил я брата. — Пока никого нет. Но ты прав. Поехали в Ладогу, отвезём наших жён, а потом отправимся в Новгород.

Осмотрев сад, мы обнаружили только одного раненого, но тот оказался без сознания. Возиться с ним времени не было, поэтому мы захватили пару энергетических карабинов, несколько запасных магазинов и отправились за вещами.

Я переоделся и сгрёб в чемоданчик одежду Иры — всё, что попалось под руку. Портативник она взяла перед побегом. Остались какие-то книги, но их тащить было неохота. Свои вещи я покидал в рюкзак. Николай привёл девушек, которые ждали нас в лесу, и мы, погрузившись в мой седан, отправились в Ладогу. К счастью, моя машина стояла за домом и не пострадала, иначе пришлось бы переться пятнадцать километров пешком.

Когда отъезжали, я с тоской смотрел на старый дом, в который вложил столько средств и который теперь снова превратился в руины. Было непонятно, когда вернусь сюда и вернусь ли вообще. В княжестве происходило что-то странное, и мы не знали, что нас ждёт завтра.

Машину вёл Николай, я сидел рядом, Ира и Лилия — на заднем кресле. В теле всё ещё чувствовалась небольшая слабость. Мне требовался хороший отдых, но он сейчас был для нас непозволительной роскошью.

До Ладоги домчали быстро. Пока ехали, я успел позвонить Косте и спросить, как дела в поместье. Звонить пришлось со смарт-браслета Николая. Мой повредила шальная пуля, уцелела только сим-карта.

Впрочем, Костя не сообщил ничего нового. Со стороны усадьбы Борецких до сих пор доносилась канонада, а у нас пока всё было тихо. Разведчики, которые плавали на лодке посмотреть, что творится у великого князя, доложили, что оба особняка охвачены огнём, а над побережьем стоит плотная завеса дыма. Ещё и номер Ростислава был недоступен. Всё это оптимизма не вселяло.

Больше всего я переживал за Веронику, ведь выходные она обычно проводила в поместье отца. Если сегодня она тоже ночевала там, дела плохи.

Ладога хоть и являлась одним из крупнейших городов княжества, но по сравнению с Новгородом выглядела деревней. Небоскрёбов и универсальных жилых комплексов тут не было, на окраинах преобладали двухэтажные домики, что тянулись вдоль дорог сплошной стеной, изредка попадались многоэтажки пятидесятых годов прошлого века. Мы миновали микрорайон, что рос возле главного проспекта новыми разноцветными высотками, и оказались в центре города.

Я хотел набрать номер Вероники, но меня прервал звонок Валеры. Я включил громкую связь.

— Привет, Валер. Мы сейчас в машине. Говори, слушаем.

— Николай там?

— Да, я здесь, говори, — ответил брат.

— В общем, так, парни, ситуация паршивая, — объявил Валера. — Только что мне позвонил новый воевода Борецких, сообщил, что Ростислав погиб. Теперь мы должны будем принести клятву Святославу.

— Что это значит? — не понял я. — Как погиб? Что за новый воевода?

— Даниил Борецкий. Он раньше служил волостным воеводой в Любани, а теперь почему-то стал дружинным воеводой. Сказал, что Ростислав повинен в смерти отца и потому был убит. Это пока всё, что мне известно.

— Что за чёрт? Да что там происходит? — встревожено проговорил Николай.

— Сам пытаюсь выяснить. Пока новости такие.

— Хорошо. Держи нас в курсе. Мы сейчас в Ладоге. На нас тоже напали. К счастью, никто не пострадал. Я подумаю, что делать и сообщу тебе.

— Понял. Будем на связи, — ответил Валера.

Дом Андрея Михайловича находился в западной части города на берегу небольшого озера. Он притаился среди особняков местной элиты, которая, как и в Новгороде, селилась отдельно от «простых смертных». Николай затормозил, не доезжая до ворот, поскольку мне требовалось сделать ещё пару звонков.

Первым делом набрал номер Вероники. Дозвон был, но трубку долгое время никто не брал. Наконец, в наушнике послышался недовольный заспанный голос моей невесты.

— Алло, я вас слушаю.

— Привет. Это Артём. Я со смарта Коли звоню. Ты где сейчас?

— Привет, любимый. А чего в такую рань решил позвонить? — кажется, Вероника до сих пор не знала, что творится в городе.

— Ты ещё ничего не знаешь? Ты где?

— Да в академии я! Меня опять оставили тут на всё воскресенье. Чёртова кураторша… Так что случилось-то?

— На поместье твоего отца напали. Разведка доложила, что там пожар и стрельба. Никто пока не знает, что происходит. Номер Ростислава недоступен. А новый воевода сказал, что Ростислав убит.

— Что за… Почему? Как? — сонливое недовольство Вероники как рукой сняло. Теперь в её голосе слышалась растерянность.

— Я сам мало что знаю. На меня, кстати, тоже напали, но я отбился. Думаю, к этому как-то причастны Голицыны и, возможно, твой дядя Святослав. В общем, слушай меня: сейчас же вали из академии и езжай в Ладогу. Буду ждать тебя тут.

— Но как? Кто меня отпустит?

— Да без понятия, придумай что-нибудь. Тебя тоже могут попытаться убить.

— Ладно, я поняла, попробую.

Затем я позвонил Ксении. Моя вторая невеста тоже мирно почивала у себя дома и ничего не знала о происходящем, как, видимо, и её отец. Сообщив всё, что мне известно, я попросил её не ездить в академию, поскольку это может быть опасно. С Максимилианом Сергеевичем решил созвониться потом, когда будет больше времени. Сейчас же требовалось придумать, что делать дальше.

Николай подъехал к воротам и посигналил. Открыли нам быстро. Дядя Андрей знал, что мы навестим его, и уже ждал нас. Он встретил нас в холле. Поздоровался без лишних церемоний, провёл нас в большую комнату на первом этаже. Держался дядя спокойно, лишь говорил немного торопливо и активно жестикулировал, впрочем, как обычно.

— Николай, пройдёмте в кабинет, побеседуем наедине, — сказал моему брату Андрей Михайлович. — Артём, девушки — можете побыть пока здесь. Скажу слугам, чтобы накормили вас.

— Нет уж, меня этот вопрос тоже касается напрямую, — возразил я, не желая оставаться в стороне. — Мы будем разговаривать втроём.

Андрей Михайлович вопросительно посмотрел на Николая, тот кивнул.

— Тогда пойдёмте, не будем терять время, — объявил он. — А вы, барышни, пока отдыхайте.

Мы прошли в кабинет, что тоже располагался на первом этаже. Тут было довольно светло из-за высоких окон. Комната имела стилизованное под середину прошлого века убранство и выход на полукруглую террасу.

— Воды? — Андрей Михайлович подошёл к тумбочке, на которой стояли графин и стаканы.

Николай согласился, я — тоже, поскольку ужасно хотелось пить. Кроме всего прочего, ещё и живот сводило от голода. У меня со вчерашнего вечера хлебной крохи во рту не было, да и сражение сожгло много калорий.

Мы с братом уселись возле стола. Андрей Михайлович наполнил водой два гранёных стакана, поставил их перед нами, а сам устроился в своём мягком вращающемся кресле.

— Так значит, на вас тоже напали, — проговорил он. — Думаете, это Голицыны?

— Доподлинно неизвестно, — ответил Николай. — Это могут быть, как Голицыны, так и Святослав Борецкий.

— Святослав?

— Да. Появились кое-какие новости.

Николай почти слово в слово передал последний разговор с Валерой. Андрей Михайлович сделал озадаченный вид.

— Уж очень складно всё выходит, — продолжал Николай. — Вначале Голицыны вынуждают уйти в отставку действующего канцлера, затем происходит физическое устранение великого князя новгородского и попытка убить нас Артёмом. Если вспомнить, какое поражение мы нанесли Голицыным осенью, очевидно, что они решили поквитаться. И вероятно, впутали в это Святослава.

— Но это же фактически объявление войны, — развёл руками Андрей Михайлович. — Голицыны собрались воевать с Новгородом? Они совсем обезумели? — дядя постучал пальцами по виску.

— Вряд ли им нужна война, — возразил я. — Они жаждут господства. Они, конечно, идиоты, но не настолько чтобы в открытую захватывать власть в союзном княжестве. Голицыны могли просто сговориться со Святославом Борецким и вместе с ним устранить Ростислава.

— Но зачем? — Андрей Михайлович сделал неопределённый жест рукой.

— Да затем, что им нужна марионетка на новгородском престоле. Видимо, Святослав продался. Позарился на место брата.

— Странно это, конечно…

— Скорее всего, Святослав действительно в сговоре с Голицыными, — поддержал меня Николай. — Но пока мы этого точно не знаем. Надо постараться выяснить. Я должен быть со своей дружиной, поэтому сегодня же вернусь в Новгород. Артём, — он повернулся ко мне, — а тебе лучше остаться здесь вместе с Ирой. Я бы хотел, чтобы Лилия тоже пожила в Ладоге, пока мы не убедимся, что в Новгороде безопасно, — это он сказал уже Андрею Михайловичу.

— Да, конечно, пусть остаётся, — согласился дядя.

— Скорее всего, сюда приедет одна из моих невест, — добавил я. — Желательно снять для них отдельное жильё. И вам не придётся терпеть лишних гостей, и девушкам так будет безопаснее. Нельзя, чтобы кто-то узнал, где они.

— Конечно, — кивнул Андрей Михайлович. — Я распоряжусь. Когда она приедет?

— Пока этот вопрос решается. А я поеду в Новгород. И вот что ещё думаю. У нас в княжестве много военных частей. Морская база в Двинске, полк быстрого реагирования в Сырково, десантная бригада в Любани, ещё что-нибудь. Насколько мне известно, Ростислав последние месяцы выстраивал связи с местными военными. Если так, то наверняка, у него появились сторонник. Мы должны продолжить его политику, чтобы там не делал Святослав. Надо заручиться поддержкой армии. Голицыны уже не раз посягали на наше княжество. Пришло время дать им по рукам. Но одним нам не справиться, особенно если вся новгородская дружина будет подчиняться сторонникам Голицыных. Так вот, мы поедем к командованию армейскими частями и будем с ними разговаривать. Тут служит много новгородцев, да и Голицыны у власти, вероятно, не всех устраивают. На это и сделаем акцент. Постараемся убедить, кого можем, встать на нашу сторону.

Я и сам не знал, что на меня нашло. Хотел просто высказать мысль, но не думал, что толкну такую речь. Николай и Андрей Михайлович аж переглянулись.

— В общем, сейчас мы с Николаем едем в Новгород, а по пути завернём в Любань, — объявил я, не дав собеседникам собраться с мыслями. — Не знаю, как будут разворачиваться события, но поддержка военных нам не помешает.

— Можно попробовать, — согласился Николай. — Но есть риски…

— Вот и отлично, — я хлопнул по столу рукой. — Тогда не будем терять времени даром. Прежде всего, купим мне новый смарт-браслет. А потом — в Любань. Позавтракаем в дороге.