Вражда

Глава 5

Этой ночью в доме Белозёрских горел свет. Шесть мужчин собрались за длинным столом в небольшой переговорной комнате, чтобы обсудить текущие события. Во главе стола сидел Максимилиан Сергеевич Белозёрский. Именно он инициировал эту встречу, которая проходила за закрытыми дверями втайне от всех. Перед Максимилианом, как и перед другими участниками, стоял стакан с водой, уже почти опустевший за полчаса с момента открытия собрания.

Кроме Белозёрского тут сидели боярин Тимофей Лядов — владелец крупной новостной компании, князь Артур Зеленогорский — глава новгородкой думы, князь Вельский, бояре Карамыслов и Жилин. Все эти люди находились в дружеских и партнёрских отношениях с родов Белозёрских, и потому, когда в Новгороде возникли проблемы, Максимилиан Сергеевич обратился, в первую очередь, к ним. Здесь же должен был присутствовать и Николай Востряков, но разговор с Николаем и Артёмом уже состоялся днём.

Все собравшиеся уже знали о гибели великого князя Ростислава и о притязаниях на новгородский престол Святослава, который, не успев омыть руки от крови брата, уже требовал немедленно принести себе клятву верности. Никого из присутствующих не устраивало такое положение вещей, и потому разговор шёл довольно открыто.

— Лично я не имею ни малейшего желания давать клятву Святославу Борецкому, — объявил Максимилиан Белозёрский. — Сколько можно? Он в открытую убивает членов собственной семьи, а мы должны перед ним преклонять колено? Я полон возмущения, господа. Доколе это будет продолжаться?

— У Ростислава тоже руки были в крови, — заметил Зеленогорский — высокий старик с белыми вьющимися волосами и седой бородкой. — Все мы знаем, как он пришёл к власти, но тогда никто даже не пошевелился. Вот и сейчас, боюсь, мы окажется в меньшинстве с нашими претензиями.

— Правление Василия мало кого устраивало, — напомнил Максимилиан. — Он нас чуть было к полякам с литовцами не присоединил.

— Так и Ростислав разжигал сепаратистские настроения. Разве нет, скажите на милость? Неизвестно, чьё правление было лучше.

— Позвольте, Артур Дмитриевич, но тут вы не совсем правы, — вставил Лядов. Этот кряжистый боярин с короткой стрижкой и загорелым лицом выделялся на фоне остальной компании своим экстравагантным нарядом, состоящим из чёрных брюк, тёмно-синей рубашки и атласного изумрудного пиджака. Галстук у него отсутствовал, зато на шее под расстёгнутым воротником виднелась золотая цепочка.

— В чём же, позвольте узнать, ошибаюсь? — повернулся к нему Зеленогорский.

— Ростислав всего лишь дал понять канцлеру, что не намерен становиться ничей марионеткой, — ответил Лядов с лёгкой усмешкой на лице. — Вспомните, что было прошлой осенью? Нас хотели подмять московские. Ростислав вынужден был поставить себя максимально жёстко. Поэтому за ним все пошли. За это он и поплатился. Голицыным нужна пешка на нашем троне.

— Но ведь Голицыных тут нет.

— Вы уверены, Артур Дмитриевич? А кто запустил баллистическую ракету в дом Ростислава?

— Это всего лишь предположение, — поморщился Зеленогорский. — Никто никакой ракеты не видел.

— Дружинники знают, что произошло. Кстати, Артур Дмитриевич, раз тут нет Голицыных, от кого, по вашему мнению, дружина Борецких защищала поместье? И чья техника в городе?

— Воистину так, — вставил князь Вельский — грузный толстяк с широкой бородищей. — Мой родственники погиб прошлой ночью. От кого они с дружиной защищали поместье Борецкого?

— Господа, пожалуйста, давайте не будем спорить, — воззвал Максимилиан Сергеевич. — Ситуация скверная, вопросов много у всех нас. И я вот что думаю по этому поводу: пусть сам Святослав и ответит на эти вопросы, объяснит, что произошло и с кем он сотрудничает. Мы имеем право знать. Как можно клясться в верности князю, который играет втёмную? Что Василий за нашими спинами проворачивал одному ему известные схемы, что Ростислав, а теперь и Святослав мутит воду. Кажется, Борецкие считают, что они тут полновластные хозяева. А нам нужны прозрачность и стабильность. Мы должны знать, куда нас ведут.

— Борецкие уже давно считают себя хозяевами и творят, что им заблагорассудится, — согласился Лядов. — Мы ж молчим.

— Но мы больше не будем молчать. Напомним Святославу об обязательствах, потребуем объяснений. Повторяю, мы вправе сделать это.

— Вряд ли Станислав выложит всё начистоту, — покачал головой Зеленогорский.

— Разумеется, — проговорил Лядов. — Он скажет только то, что его начальство в Москве разрешит.

Вельский и Жилин усмехнулись, а Зеленогорский снова покачал головой.

— А мы будем стоять на своём, — стукнул кулаком по столу Максимилиан Сергеевич. — Это в наших же интересах. Подготовим ряд вопросов и будем добиваться внятных и честных ответов. Простите, Артур Дмитриевич за мою прямоту, но новгородская дума уже давно бездействует. При последних Борецких она носила чисто декоративный характер. Не пора ли пересмотреть роль думы в управлении княжеством? Пусть главы родов соберутся и что-нибудь предпримут.

— Так, ладно, я вас понял, — проговорил Зеленогорский, словно подытоживая разговор. — Но понимаете ли вы, Максимилиан Сергеевич, что если нас не устроят ответы Святослава, нужно будет принять меры? Какие меры мы примем — вот что меня интересует. Отказ подчиниться великому князю станет нарушением законодательства, и тогда правительство СРК будет просто обязано вмешаться. Многие ли из нас готовы пойти на конфронтацию с центральной властью?

— Поскольку в правительстве Союза сейчас Голицыны, у нас уже существует конфронтация. А кто законы-то принимает? Да, есть общий свод. Но это не значит, что мы не можем корректировать собственное законодательство.

— Интересная мысль, — усмехнулся Лядов. — Но если москвичи захотят нас подмять под себя, им только повод дай. Объявят нас мятежниками — и всё, до свидания! У Святослава ведь такая же риторика. Он что заявил? Что Ростислав — убийца и мятежник. Сдаётся мне, кто-то ему нашёптывает правильные речи. А если Ростислав мятежник, что мешает сказать, что и мы все — мятежники? Хороший повод, чтобы ввести в Новгород регулярную армию. Тем более, её и вводить не надо. У нас вон несколько частей расквартировано в княжестве. Осенью Ростислав с владимирскими договорился. Только это и помогло. А сейчас владимирских прижали, а наш новый князь — пешка. Бессмысленно с ним разговаривать.

— Вот и я задаюсь тем же вопросом, — согласился Зеленогорский. — Какой прок беседы вести? Мы либо даём Святославу клятву, либо нет.

— Чтобы все главы родов увидели его истинное лицо. — Максимилиан Сергеевич окинул взглядом троих доселе молчавших гостей. — Мы должны показать людям правду. А вы, господа, что думаете?

— Я не намерен давать клятву, пока не будет объяснений, — погремел князь Вельский. — Поддерживаю вашу инициативу, Максимилиан Сергеевич. Вызовем Станислава на честный разговор.

— Мы в трудной ситуации, — уклончиво ответил пожилой боярин Кусков, в чьих волосах седины было ничуть не меньше, чем у Зеленогорского. — Но нужно время. Нельзя принимать решение столь поспешно.

— Знаете, я склонен согласиться с вами, Максимилиан Сергеевич, — сказал Жилин. — Но если Святослав нам неугоден, если главы родов не станут давать ему клятву, тогда кто править-то будет?

— Всё так, Ярослав Тимофеевич, всё так, — проговорил Максимилиан Сергеевич. — Если главы родов сойдутся на том, что Святослав недостоин княжить в Новгороде, то поступим, как поступали наши предки: объявим вече и всеобщим голосованием решим, кто станет следующим великим князем. Я считаю, пришла пора возродить и узаконить эту прекрасную традицию. Мы должны иметь возможность выбирать правителей. Ведь по большому счёту не Борецкие тут власть. Совсем не Борецкие.

— Вече, говорите? — удивлённо скривил рот Зеленогорский.

— Любопытно, — хмыкнул Лядов.

Остальные не ответили. Воцарилось молчание. Главы родов крепко задумались.

Я, Николай и Валера снова собрались в кабинете. Звонок Вероники изменил расстановку приоритетов, и теперь мы обсуждали новый план действий.

Мой карабин стоял у стены, а на столе лежал планшет с голограммой, на которой была спутниковая карта боярского района. Больше всего в данном случае меня интересовал городской дом Борецких, где, по словам Вероники, держали в плену их с сестрой, и на который я собирался совершить налёт.

— Не советовал бы тебе туда соваться, — Валера имел вид озадаченный. Он был малость ошеломлён моим намерением напасть на дом, полный дружины Борецких. — Если бы я хотел тебя убить, то устроил бы похожую западню.

Валера и Николай подозревали, что Святослав с помощью Вероники пытался поймать и убить меня. Подозрения были не лишены почвы, вот только я не чувствовал тревоги по этому поводу.

— А какой у меня выход? — пожал я плечами. — Во-первых, Вероника и Оля — единственные наследницы Ростислава, а значит, именно им скоро перейдёт две трети нашей с Ростиславом компании. А если доля достанется Святославу, то и Голицыны до неё доберутся в два счёта. Не за это мы боролись, не за это я жопой рисковал в серой зоне. Да и потом… Веронике действительно может грозить опасность. Какое мне будет оправдание, если с ней что-то случится, а я не вмешаюсь? Я же не могу оставить невесту в беде. Правильно? — я окинул взглядом Николай и Валеру.

Николай вздохнул и поджал губы.

— Так-то оно так, — согласился Валера. — Но ты понимаешь, что один ничего не сделаешь? Там же — дружина! Энергетики, возможно, не самых низких уровней. Все они вооружены. А ты в одиночку попрёшься. Ты серьёзно? Забыл, как мы тебя осенью из лап увээровцев вытаскивали?

— Это было раньше. Сейчас у меня силёнок побольше стало. Вон, Коля подтвердит.

— Даже на энергетика первого ранга найдётся управа, — Николай пальцем двигал изображение на голограмме, осматривая местность. — Одному лезть очень рискованно. Очень.

— Предлагаешь явиться вместе с дружиной? — спросил я. — Чтобы потом Борецкие за это нам всем предъявили? Мне терять нечего. Возможно, меня уже объявили вне закона. Вам-то зачем подставляться? Понимаешь, Коль, если решат, что ты опасен, завтра и на твоё поместье бомбу скинут. Тебе оно надо? Поэтому никакой дружины. Я сам туда пойду и выведу девушек. Может быть, придётся пострелять — не первый раз, как говорится.

— А дальше? — спросил Валера. — Куда потом подашься? Куда девушек повезёшь?

Этот вопрос заставил меня задуматься.

Тот факт, что Вероника жива, меня несказанно обрадовал. Я уже мысленно похоронил её, а тут — такая новость. Вероника говорила, что она под домашним арестом, и это походило на правду. Разумеется, Святослав мог использовать племянницу, чтобы устроить мне ловушку, возможно, даже без ведома самой Вероники, но оставить ситуацию без внимания с моей стороны было немыслимо. И речь шла не только о личных чувствах. На кону стояло слишком много: будущее моего рода, а возможно, и Новгородского княжества. Пусть Николай не верил в то, что от нашей с Ростиславом компании будет прок, я всё же считал исследования серой зоны весьма перспективными. В ином случае, Голицыны не тратили бы столько сил на устранение конкурентов.

А вот что делать после того как Вероник с Ольгой окажутся на свободе, я плохо понимал. Варианта было два: отправить девушек в Ладогу или оставить в Новгороде и охранять их, как военную тайну. Казалось, разумнее всего спрятать подальше. Вот только кто их в Ладоге сбережёт? Если про Иру и Лилию наши враги вряд ли вспомнят в ближайшее время, то Веронику с Олей постараются во что бы то ни стало, либо взять под свой контроль, либо устранить, и только я мог предоставить сёстрам Борецким по-настоящему надёжную защиту.

— Если мы останемся в Новгороде, девушек тоже следует держать здесь, — сказал я. — А остальное зависит от того, принесут ли главы родов клятву верности новому великому князю или пошлют его далеко и надолго. Если первое — придётся отправиться на север, если второе — готовиться к войне, правда, пока непонятно, с кем. Возможно, стоит подыскать местечко побезопаснее, а то ведь неровен час нас тоже разбомбят. Но об этом подумаем позже. Сейчас надо поскорее сестёр вытащить, а то всякое может случиться, пока мы тут возимся.

— А со второй-то что делать? — спросил Валера. — Как её? Ольга, кажется? Она на чьей стороне?

— Вероника говорит, что их вдвоём посадили под домашний арест. Значит — тоже спасать. А потом попробуем убедить, что надо держаться с нами. Ольге ведь достанется большая часть отцовского состояния. Необходимо наладить с ней контакт.

— Может, тебе и на ней жениться? — рассмеялся Валера. — Не, а что? Тогда всё имущество Ростислава получишь.

Я задумался. Насколько я знал, брать в жёны двух сестёр — против правил, но с другой стороны, брак с Олей был бы выгоднее, чем с Вероникой: старшая как-никак получит пятьдесят пять процентов от всего наследства.

— О чём задумался? — Валера смотрел на меня с усмешкой. — Всерьёз что ли решил имущество Борецких к рукам прибрать?

— Оля же станет главой рода, так? — спросил я.

— Не, ты что! Женщина не может стать главой рода, только в совете состоять. Главой рода будет Святослав.

— А если я его убью?

— Тогда его сын.

— Сын мал ещё, — напомнил Николай. — У него будет регент. А вот кто именно, боюсь, я сейчас и не соображу.

— Но всё равно сын станет главой рода.

— Так-то да…

— Ладно, — прервал я спор. — Это уже потом будем разбираться. Сейчас надо девушек спасать. А дальше скооперируемся с Белозёрским и остальными и постараемся в Новгороде установить новые порядки.

— Белозёрский много может наболтать, — сказал Николай. — А потом возьмёт и подпишет клятву, а мы останемся не у дел. Так что я не шибко ему доверяю. Это ведь пока просто разговоры.

— Так значит, ты хочешь подписать клятву? — я пристально посмотрел на брата.

Теперь пришло время задуматься Николаю. Это ведь он являлся главой рода, и в его обязанности входило принесение клятвы великому князю от лица всего семейства. Склоним ли мы голову перед Святославом Борецким или нет, зависело только от его решения. Но если Валера был готов драться за правое дело до конца, то Николай порой проявлял нерешительность, особенно когда требовалось пойти на риск. Поэтому мне и хотелось убедиться, что он останется твёрд в своём намерении.

— Просто будем ждать, — пожал плечами Николай. — У нас по закону есть неделя. Я не буду торопиться.

— В общем, это мы тоже обсудим позже, — решил я. — Надо уже ехать, в конце концов. Мне нужна машина. Моя, понятное дело, не подойдёт.

— Я с тобой. Подстрахую, — заявил Валера и посмотрел на Николая, которого от наших рассуждений, казалось, инфаркт хватит. На его лице было написано такое тягостное чувство, словно его вели на каторгу. Но Валера, будучи воеводой, не мог действовать без разрешения главы рода, поэтому и обратил к Николаю вопросительный взгляд.

— Валер, только рожей не свети, — предупредил Николай. — Артём верно говорит: нам всем ни к чему подставлять.

— Не волнуйся. Я просто буду сидеть в машине и ждать.

— Ладно, езжайте, — тяжело вздохнул брат.

Когда мы выехали из ворот поместья, светало. Прошли сутки с того момента, как начались наши приключения, а я даже толком не спал. Лишь по дороге в Новгород чуть-чуть вздремнул. Концентрация не давала расклеиться, чувствовал я себя относительно бодро, но всё равно опасался, что недосып негативно повлияет на мою энергетику.

Валера сидел за рулём длинного чёрного «Карадага». Это была машина дружины — внушительных размеров внедорожник иранского производства с обтекаемым капотом и двумя парами узких фар спереди. В салоне приятно пахло кожей. Я расположился рядом с Валерой. Между дверью и сиденьем лежала шашка в ножнах, а на моих коленях — энергетический карабин. На мне были штаны военного покроя, кепка и чёрная спортивная курточка, поверх которой крепился разгрузочный ремень с подсумками по бокам, набитыми запасными магазинами.

Валера тоже вооружился: на заднем кресле лежал его личный тюнингованный карабин с установленным на нём энергоблоком.

До боярского района мы довольно быстро долетели по пустым улицам, но там нас ждал неприятный сюрприз. На перекрёстке рядом с особняком Ростислава стоял «Кречет» с гербом Борецких, на следующем перекрёстке — ещё один такой же.

Объехав квартал, нашли-таки подходящее место. Валера припарковал машину меж растущих вдоль тротуара деревьев так, чтобы её не было видно со стороны перекрёстка. Рядом находился высокий глухой забор усадьбы.

— Что делать собираешься? — спросил Валера. — Два броневика — не шутки. Ещё и на территории непонятно что.

— Разберёмся.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Через пару минут моё сознание уже парило над кварталом.

Бронемашин на территории городской усадьбы Ростислава не наблюдалось. Зато стояли пять внедорожников: два «Днепра» и три «Карадага». Дружинников тоже заметно не было, но судя по количеству транспорта, в доме их находилось не менее двадцати человек. Про их ранг я тоже ничего не знал.

К сожалению, своими внетелесными полётами я ещё не мог так тонко управлять, чтобы залететь в дом, но и общей картины оказалось достаточно, чтобы примерно понять, с какими силами мне предстоит столкнуться. Оставалось надеяться, что Вероника с Ольгой действительно находятся здесь. Номер мы пробили — звонок был точно из дома Ростислава, но, как и предупреждал Валера, Святослав мог устроить ловушку и, например, ночью перевезти девушек в другое место.

Когда я вернулся в тело, Валера вопросительно смотрел на меня. О моей способности к внетелесным странствиям он ещё не знал, и мог лишь гадать, чем я тут занимаюсь.

— Думаю, там человек двадцать, — сказал я.

— И два броневика на улице. Ты всё ещё намерен идти? Не передумал?

— Справлюсь. А ты жди здесь. Эта ограда для меня не станет серьёзным препятствием.

Я снял смарт-браслет и гарнитуру, не желая, чтобы в бою погиб очередной дорогостоящий девайс, и повесил за спину шашку, застегнув на груди ремни креплений. Доставать клинок из такого положения было крайне неудобно, зато удобно носить: ножны не бились о ногу и не гремели. Несмотря на всю, казалось бы, архаичность данного вида оружия, его до сих пор широко использовали в княжеских дружинах. В ближнем бою усиленный клинок с рунами против энергетиков был в разы эффективнее, чем пули.

Я прижал к себе карабин и сосредоточился. Через две минуты моё сознание опять покинуло тело и полетело над городом. Выбрав подходящее место, я переместился во внутренний двор усадьбы на окружённую живыми изгородями зелёную поляну, рядом с которой стояли внедорожники.

Со стороны двора здание имело угловую террасу, огороженную изящной мраморной балюстрадой. С террасы в дом вела застеклённая дверь. Когда я перелез ограду и дёрнул ручку, понял, что дверь заперта. Вряд ли я мог бесшумно пробраться в кишащий охраной особняк и незаметно вывести девушек, поэтому и не стал осторожничать. Главное — сделать всё как можно быстрее, пока помощь не подоспела.

Взяв карабин в правую руку, я создал вокруг ладони мощный энергетический заряд и направил его в дверь. Хруст ломающегося дерева и звон разбитого стекла оглушил утреннюю тишину. Уперев приклад в плечо, я вошёл внутрь.