Вредина, маг и обряд, пошедший не так!

Глава 15. Последний приказ

До конца дня ничего особенно интересного не случилось.

К вечеру я почувствовала странную слабость, что было неожиданно и пугающе, но Артур заверил меня, что это нормально — «отходняк» от колдовства первой ночи. Поэтому я просто валялась на койке в своем вольере, а Эдинброг сухо рассказывал мне теорию взаимодействия магов и фамильяров.

В процессе он осознал, что я пропускаю все мимо ушей, отпустил какой-то ядовитый комментарий на этот счет (его я тоже пропустила), и в итоге, поколебавшись, махнул на меня рукой. Только пригласил ко мне какую-то знахарку на роли сиделки, а сам ушел восвояси.

Мне это не понравилось.

Раз он мой «хозяин», ему со мной и сидеть, не?

Я поделилась этой обиженной мыслью со знахаркой. Добрая женщина расхохоталась.

— Господин Ван Хофф Эдинброг очень красивый молодой человек, не так ли? — как мне показалось, невпопад ответила она.

А следующим утром я была в полном порядке!

Мы снова позавтракали в Сироппинге — на сей раз мирно, в другой кафешке. Там в очереди за кофе я встретила Бориса и даже втайне от Артура успела похихикать с ним и подтвердить свое присутствие на вечеринке.

— Только смотри, чтоб «хозяин» тебя отпустил! — шаловливо подмигнул Борис. — Тебя же считают подневольной…

— И глубоко заблуждаются в этом! — гордо вскинула подбородок я.

Затем мы с Артуром отправились на эпическую миссию по краже жемчужин.

Погода вновь была чудесной. По дороге к озеру мы миновали несколько лужаек, на которых, как на университетских рекламках, красочно валялись студенты, обложенные учебниками.

Ну как обложенные: многие книги парили под такими углами, чтобы было удобно читать лежащим; другие тихо бубнили, на раз выдавая свои секреты; третьи, наоборот, отращивали ножки и сбегали кто куда, а молодые маги с воплями и фаейрболами носились за ними, высоко задирая мантии.

— Учебный год уже кончился, — объяснял Артур, — младшие курсы разъехались по домам. Остались только те, кого ждут испытания. Лекций и семинаров тоже нет. Только предэкзаменационные консультации со свободным посещением. Я надеялся, что мы с тобой сегодня сходим на одну такую — она как раз посвящена отработке общения мага и фамильяра, но… — он цокнул языком, — Из-за наказания мы ее пропустим. Так что будем тренироваться в полевых условиях. Вернее, в лесных.

Мы как раз зашли в сосновый бор.

Деревья тут были умопомрачительно высокие, просто гигантские. Толстый слой опавшей хвои покрывал землю хрустящим полотном. Мне казалось, я уменьшилась до размера Дюймовочки и весело шагаю по спине дикобраза.

— А почему вы сдаете финальные экзамены с фамильярами, а учитесь без них? — заинтересовалась я.

— Вот у вас на Земле есть такая штука, как калькулятор, верно? На занятиях им запрещают пользоваться, чтобы вы отточили навык счета в уме. Но в жизни с калькулятором куда удобнее, и при вступительных тестах в университеты никто не имеет ничего против, ведь это ускоряет процесс. Нечто похожее и с фамильярами. Мы умеем с ними обращаться — учимся этому с детства — но доступ получаем лишь в выпускной год.

— То есть фамильяр — это всего лишь инструмент? — в моем голосе вновь прорезались грустные нотки.

Эдак я тут в защитницы животных подамся.

— Нет, — сказал Артур. — Это еще и друг. Иногда советчик. Всегда — тот, о ком ты заботишься, за кого несешь ответственность. А это важнее, чем может показаться. Большинство чародеев склонны к одиночеству и рациональности, которые легко мутируют в эгоизм и жестокость. Фамильяры же волей-неволей заставляют нас думать не только о себе… Даже если ты ненавидишь весь мир, к своей пуме ты будешь добр. И это не даст загнуться доброте в тебе как таковой. Что, в целом, неплохо для общества и вселенной.

Среди деревьев замаячило озеро. Его серебряная пластина нестерпимо блестела под солнцем, составляя дивный контраст с тихой и темной чащей.

Артур продолжал рассказывать о фамильярах, и по тому, как внезапно его прорвало на столь долгий диалог, я вдруг поняла, что он говорит всё это не для меня, а для себя… Не инструктирует прилетевшую хрен-пойми-откуда чужестранку, а, скорее, выговаривается, как на сеансе у психолога.

Да, кажется, маги и впрямь тут слегка одиноки.

Как минимум, этот.

— Как тебе уже объяснили, фамильяр носит в себе часть магии своего хозяина, данной при обряде. Этот вклад нельзя забрать назад, он создается на колдовской черный день. На самый крайний случай: когда уже всякая надежда потеряна. Когда рана в бою смертельна, когда страшная болезнь доконала, или когда ты старик, и смерть — ожидаемая, но нежеланная, всегда нежеланная, — подобралась так близко, что жадно лижет тебя в затылок. Когда наступит такой момент, колдун сможет отдать последний приказ своему фамильяру. Он звучит очень просто: «Умри за меня». И фамильяр умрет, отдав не только вложенную силу и все набежавшие проценты, но и — самое главное — всего себя заодно… Так маги нашего мира обретают вторую жизнь.

В лесу было тихо-тихо. Ни птичьего пения, ни стрекота насекомых.

Артур замедлил шаг, потом вовсе остановился и, прижавшись плечом к стволу сосны, мрачно посмотрел на меня. Мне вдруг стало страшно: я испугалась, что сейчас он возьмет и скажет этот последний приказ, что он заманил меня сюда специально, чтобы избавиться тихо и без свидетелей… А потом сообщить: «Ну… пропала куда-то».

Но вместо этого Артур сказал:

— Половина магов из тех, кому довелось отдать такой приказ, уже никогда не заводят других фамильяров. Еще треть бросают магическую практику навсегда. И я знаю нескольких, кто в критический момент так и не смог произнёсти эти слова.

Он вздохнул:

— Хотя всем известно: если хозяин погиб, фамильяр погибает тоже. В течение года. Он обречен. Но они все равно не смогли.

Мурашки пробежали у меня по рукам.

— Это я к тому, — подытожил Артур, — Что вы не просто инструмент.

Потом он отлип от дерева и, будто повеселев, наставительно поднял указательный палец:

— А теперь, когда ты прониклась своей гастрольной ролью, я обучу тебя двум базовым приемам, которые пригодятся нам вон там, — он кивнул в сторону озера. — И позже на испытаниях. Ты когда-нибудь пускала солнечные зайчики с помощью зеркала? Отлично, на их примере мы разучим технику «Тернистый Путь Энергии Хозяина». А мячи хорошо ловишь и кидаешь? Прекрасно. Это похоже на «Внезапную Атаку с Оборота». Ну, поехали.

По энергозатратности наша тренировка оказалась сравнима с двумя сутками пребывания на фитнес-конвенции… Был у меня однажды такой опыт: когда ты скачешь, и скачешь, и скачешь как проклятый среди кучи других таких же влюбленных в спорт людей, а потом вдруг обнаруживаешь, что ноги тебя не держат, язык заплетается и мыслей в голове ровно ноль. Звенящая, хотя и приятная, пустота усталости. Палёная нирвана, не иначе.

В общем, по итогам обучения я лежала под кустом пластом и пялилась в сосны, скрывавшие небо. Озеро так и маячило на горизонте.

Артур терпеливо ждал, пока я оклемаюсь, чтобы повести меня на наше воровское и ни разу не благородное дело.

— Ой, — вдруг дошло до меня, — А русалки вообще не слышали тут наших приготовлений? Мы так шумели…

(Мы и впрямь шумели: Артур учил меня отражать и пасовать его плетения, и первые десять минут я обучаться отказывалась, хронически улепетывая с воплями: «Ёжики!!! Ты меня поджарить собрался?!»).

— Вдруг они догадаются, что мы идем к ним? — закончила я. — Так себе воровство получится.

— Не догадаются. Днем наши русалки спят среди водорослей. Спят так крепко, что их не разбудит ни звук, ни касание, ни даже мгновенное пересыхание озера, буде такое случилось бы…

«Зачем же мы тогда все это учили, раз опасности ноль?» — подумала я.

— …Только прикосновение к их заколдованным жемчугам. Вот оно их поднимет мгновенно.

— Э-э-э. То есть наша кража — это, на самом деле, бой? — опешила я.

— В идеальном раскладе — обман, но боем все может закончиться. Ты как, оклемалась? Мне надо наложить на тебя заклинание подводного дыхания и нарастить тебе хвост. Какой хочешь: зеленый или синий? Ну или под глаза могу серый сделать, — серьезно предложил Артур.

ЧТО?!