Сейчас я увижу ее, и, быть может, она меня не узнает. Захочет ли помогать? Я не нужен ей. Не был нужен тогда, и не нужен сейчас. Я простец. Владычица будет довольна, когда я рухну, побежденный первым же кроммом. Пал от рук чистокровного. Значит, очищен от скверны…
- Гордиан. - Мне кажется, я слышу голос у себя в голове.
Боги! Почему я ее раньше не видел? Мать восседает на черном костяном троне. Далеко и рядом со мной - одновременно. Ее белые волосы точно водоросли, колеблются под неощутимыми порывами ветра. Она прекрасна. Поцелованное годами лицо исполнено подлинного величия.
Я узнаю его, с первого взгляда. Узнаю каждую черту, каждую морщинку. Я тысячи раз их видел во сне…
- И вот ты здесь, сын.
Кирстен 3
Следующие несколько дней проходят в изнурительном труде. Саднит обожженное хлыстом плечо. Я стараюсь не нарываться на ярость надсмотрщиков. Утром нам дают холодную жижицу и ломоть хлеба, в котором извести больше, чем муки, на обед какое-то варево, а про ужин вообще забывают. Я кутаюсь в прихваченное с тюфяка одеяло, но оно не спасает. Холод исходит от промороженных пола и стен. К середине дня едва чувствую пальцы. Дышу на них, пытаясь согреть. Почему нельзя установить здесь жаровни? Все бы работали лучше…
Соседку свою я больше не видела. Утром обнаружила пустой тюфяк да сбившееся одеяло. Чувствую тревогу за нее, а еще из-за Жабы, которая плотоядно косится на мои волосы. Меня пугает и неопрятный мужчина с мышиными волосами, тот самый, который меня в работный дом принимал. Он заходит к нам в зал и слишком долго стоит, наблюдает, как неуклюже я управляюсь со станком. Под его пристальным взглядом у меня все из рук валится.